Сквозь века

      Утреннее небо, никогда не славившееся холодными дождями, встретило путников моросью. Древние короли успели лишь позавтракать, как костёр затушил слабый дождь.              — Прекрасно. А вот и душ. — Питер не стал доедать свою сельдь. Отдав рыбёшку младшей сестре, он поднялся с земли. Риндон звонко ударился о подошву сапог, резанув по ушам.              Его примеру последовали все. Не став затягивать с неудавшимся завтраком, короли под предводительством маленького друга двинулись в путь. Уже двое суток никто не принимал полноценный душ, не спал в удобной мягкой кровати, и одному лишь Богу известно было, сколько ещё времени займёт их путь. Трам клялся и божился, что к вечеру они уже будут попивать чай из зверобоя в его лачуге, но с каждой минутой почву размывало всё большое, замедляя процессию в два, а то и в три раза. Мокрая грязь неприятно цеплялась к ногам, утяжеляя, пока в конце концов гном не свалился на землю, поскользнувшись. Короли тогда услышали много новых ругательств, а после и нескончаемую поэму извинений за неподобающее поведение.              Никто не мог сказать точно, сколько они шли. Полчаса? Час? Три? Одно можно было сказать с полной уверенностью — места, которые они проходили, совсем не были их домом. Немые деревья не были им друзьями, холодный ветер не был верным спутником дороги, тусклое солнце не было их путеводителем жизни. Каждый новый шаг отдавался в голове Сьюзен мантрой. «Я дома. Я дома. Я дома» — твердила, вторила себе, словно боялась забыть, пока босые грязные ноги шлёпали по мокрой земле (Питер дважды предложил понести её на руках, но она отказалась из принципа — сама дойдёт). Сердце пропускало удары, пытаясь принять новый дом. Такой, каким она никогда его не видела, но в котором ей придётся быть.              Великодушная королева шла последней, и видела, как уставшие близкие плелись впереди — от былого уверенного темпа не осталось и следа. Шагая вразвалочку, они коротко о чём-то переговариваясь, очень редко прерываясь на смех.              — Если я сейчас же не отдохну и не согреюсь, я умру либо от усталости, либо от холода. — Люси взвыла в привычной для неё манере. Девушка хотела топнуть ногой, как она любила делать в шутку, но отголоски прошлого, в котором маленький друг шлёпнулся лицом в грязь, не дали ей этого сделать.              — Тебе повезло, Лу, что Питер отлично копает. Без могилы не останешься. — хохотнул Эдмунд, за что тут же получил подзатыльник. Улыбка с его красивого лица сползла почти сразу, как он осознал, что тоже безбожно устал. — Да уж, возвращаясь туда, где я король, ожидал королевского приёма.              — Был королём. — Сьюзен поправила его, и на сей раз улыбка сползла с лица всех Певенси. Каждый привык к своему королевскому титулу, но никто по-настоящему не задумывался о том, что сейчас, спустя тринадцать веков…              — Идти ещё добро, здесь поблизости семья фавнов живёт. Гернас мой старый друг. Можем переждать непогоду у них. — прервал молчание Трампкин. Ответа ему не последовало, но и в немой тишине он понял, что предложение отклонять никто не стал.              Они успели выбиться из сил окончательно, прежде чем гном забарабанил кулаками в дверь какой-то непримечательной норы. Жилище вдоль и поперёк обросло кустарниками, тонкие лианы свисали с крыши, грозясь своими зелёными змеями искупаться в грязи. Именно так и выглядело место, по-настоящему сказочное и недостаточно реалистичное, чтобы казаться правдой.              Ответа не последовало, и маленький друг уже успел занести толстый кулак для очередного стука, как ветхая дверь отворилась, являя взору достаточно молодого фавна, чья косматая борода учтиво была заплетена в аккуратную косу, украшенную розовыми цветами.              Несколько секунд фавн смотрел на гнома, борясь с желанием протереть глаза, в надежде что мираж пропадёт. Но стоило Траму толкнуть старого друга в плечо, как он вышел из оцепенения, для уверенности пару раз мотнув головой.              — Гернас, старый блудный чёрт, небось уже успел меня похоронить? — Трам несвойственно раскинул руки в стороны, и уже в следующую секунду хозяин семейства закружил его в воздухе.              — Косматый! — воскликнул он во всё горло. — Живой, благослови Аслан! Мы все уже за вечерней чаркой медовухи тебя помянуть с Лувисом успели, а ты… Тут!              Гном в его волосатых руках барахтался, матерными словами прося вернуть его на землю, и лишь когда просьбу его исполнили, учтиво прокашлялся.              — Ну не при гостях же меня косматым называть… — он глаза в сторону молодых людей бросил, и лишь сейчас фавн заметил четверых подростков за его спиной, до боли в сердце не похожих на настоящих нарнийцев.              — Что за людское отродье привёл к моему порогу? Ты что же, друг… — он воскликнул так, словно худшие его опасения явью стали. — с тельмарами повадился?!              — Типун тебе на твой грешный язык! — взревел гном в ответ, отходя в сторону. — Позволь представить. Люди, благодаря которым я кормом для речной щучки не стал. Древние короли и королевы Нарнии.              Гернас недоверчиво взгляд с гнома на людей перевел, некоторые из которых махали ему. Окинул взглядом мокрых, грязных, уставших детей Адама и Евы, затем снова на друга взглянул.              — Ты что, хочешь, чтобы я поверил в то, что кучка людишек — древние правители тысячелетней давности?              В любой из дней золотого века монархов бы до дрожи в пальцах возмутили такие речи, но сейчас они лишь улыбнулись фавну самой искренней из всех возможных улыбок. Люси почувствовала, как Питер, за руку которого она держалась всё это время, отдалился. Рука короля потянулась к ножнам.              — Позвольте, мистер Гернас, доказать вам его правоту лично. — фавн дёрнулся, когда парень обнажил меч. Рука инстинктивно к двери потянулась, чтобы за ней и спрятаться и больше никогда перед сумасшедшими этими не показываться. Но стоило ему опустить лезвие, показывая ему эфес с львиной головой, глаза бородатого распахнулись так широко, как могли только. Фавн упал на колени, пачкая волосы в дождевой грязи, руки тянулись к ногам его короля.              — Мой король! Ваше величество! Простите дурака! — Питер поднял его прежде, чем Гернас умудрился поцеловать его грязную обувь, насильно пожимая ему руку.              — Ничего, друг. Не стоит унижаться понапрасну. Сейчас мы с вами все в одной лодке.              — Но как? Как такое вообще возможно? Столько веков прошло, прежде чем ваши величества вернулись. Да и сами вы такие… Такие…              — Маленькие? — Эдмунд перебил его смешком, сунув руки в карманы, за что получил подзатыльник во второй раз — теперь от Сьюзен.              — Мы всё расскажем, ты только в дом позови. Как никак, путники устали и замёрзли порядком. — Трам без особой учтивости отворил дверь дома и вошёл внутрь так, словно сам был хозяином.              Сьюзен увидела, как затряслись копыта фавна от возбуждения.              — И правда, что же я… Проходите пожалуйста, лачуга скромная, но дорогим гостям тут рады всегда. — он дверь рукой придерживал, пока Великодушная королева не вошла в дверь последней.              Дом оказался внутри куда просторнее, чем казался снаружи. Большая круглая комната, совмещавшая в себе и зал и кухню, и две двери по бокам, через которые виднелись две комнаты отдыха. Сердце защемило от воспоминаний о том, что когда-то, именно в такой лачуге они сидели в компании двух бобров, принявших их так радушно, и рассказывавших им о пророчестве.              Сьюзен даже усмехнулась ироничности того, что вменились века, но та самая лачуга, вовремя их приютившая, всегда будет рядом с ними.              Мгновение спустя из одной из комнат выбежала маленькая девчушка, громким заливистым смехом оглушая каждого. Её маленькие копытца, цвета детей Эдуарда стучали по деревянному полу, пока она вприпрыжку не добежала до фавна.              — Последний цветочек! Ты забыл последний цветочек! — она с улыбкой потянула Гернаса за шерсть, пока тот не нагнулся к ней. Спустя секунду последний розовый бутон красовался в самой середине его густой бороды.              — Ваши величества, моя дочь, Гертруда. Жена Изабелла. — он махнул в сторону вошедшей в комнату фавны, каштановые волосы которой были заплетены в длинную густую косу, подобную той, что свисала с подбородка Гернаса.              — Дорогой, кто это? У нас гости? — женщина с осторожностью вытирала влажные руки, глядя на мужа.              — Накрывай на стол, любимая. Разговор предстоит долгий.              

⋆˖⁺‧₊☽◯☾₊‧⁺˖⋆

             Половину ночи Сьюзен прокручивала в голове их разговор. Она вспоминала скромный, но очень вкусный ужин, наспех приготовленный Изабеллой, вспоминала удивлённое лицо Гернаса во время того, как Трам рассказывал ему всё от начала и до конца. Несколько раз фавн промахнулся вилкой мимо рта, роняя еду на пол, отчего все присутствовавшие смеялись до слез. Вспоминала то, с какой опаской хозяйка дома уточняла у них некоторые детали жизни, удивляясь каждому слову, будучи уверенной в том, что все это — дела лап Аслана. Уже который раз Сью заметила, что для всех нарнийцев Аслан не иначе, чем Бог.              Она вспоминала рассказ Гернаса о том, как тельмаринский мальчишка — как называл его Трам, — оказался наследным принцем, вызвавших королей и королев в Нарнию и собирающий для них примитивное, но всё же войско. Хижина фавнов находилась на окраине Тенистого леса, в то время, как место их назначения бытовало в самой его глубине. Успокаивало одно — у них есть цель, есть план, и всё, что остаётся сейчас — найти несносного мальчишку.              Изабелла описывала его как молодого длинноволосого мальчика, ещё слишком юного для военных дел, но не по годам взрослого. От осознания того, что их планом является какой-то малец, у Сьюзен пробежал по спине холодок. Она была не из тех, кто привык якшаться со всякими. Таким обычно занималась самая добродушная из них четверых — Люси. Но Нарнии нужна их помощь, и каждый из них прекрасно знал это, а потому совсем не важно было, кто стоял за мятежом.              Ночь была тяжелой и беспокойной. Почти всё время королева ворочалась в твёрдой кровати, учтиво уступленной ей с Люси (узнав о том, что у фавнов всего одна двухместная кровать, у королей даже не возникало вопросов на счёт того, кто будет на ней спать. Короли с Трамом удобно устроились на тёплом от печки полу). Первые лучи рассветного солнца залили её глаза сквозь не занавешенное окно, отчего Сью проснулась. Сон больше не шёл, как бы сильно она не жмурилась, а потому, поворочавшись еще с десять минут, она не придумала ничего лучше, чем просто встать.              Осторожно обогнув спящих братьев и храпящего гнома, она вышла в общую комнату. Тлеющие в печи угли наполняли её теплом и уютом. Оглядев помещение, она нашла чан с ручейной водой. Недолго думая, Сьюзен почерпнула тёплую воду руками, жадно отпивая. Остатки тут же оказались на её лице, помогая проснуться окончательно.              Королева присела на стул, понимая, что желания сидеть в одиночестве в пустой комнате у неё нет. Рука инстинктивно потянулась к луку за спиной, и дрогнула, не нащупав его там. Несколько секунд паники успели ею овладеть, прежде чем Сью вспомнила — лук стоит у входа. Как и остальное их оружие.              Дверь скрипнула непозволительно громко, а потому Сьюзен поспешила закрыть её по скорее, пока весь дом не проснулся. Контраст тёплой комнаты и утренней прохлады заставил её поёжиться. Не спасал даже плащ на плечах.              Сделав паршу шагов от дома, она убедилась, что рядом имеется небольшая тропинка, огибающая стволы могучих деревьев и ведущая неизвестно куда. Она тут же подумала, что куда-бы она не вела, хуже точно не будет, а в лесу полно животных, на которых она может потренировать захромавший за год навык.              Босые ноги аккуратной поступью шли по тропинке, успевшей высохнуть от вчерашнего дождя. Опавшие листья и иголки приятно кололи ступни — лёгкая боль отрезвляла. Чем дальше она шла, тем больше поражалась красоте утренней Нарнии — той, когда животные просыпаются и умывают шерстяное лицо не менее шерстяными лапками, а могучие деревья начинали шелестеть своей листвой, привлекая к себе внимание путника.              Красота сей страны ослепляла, ровно до тех пор, пока взору не представилась небольшая, совсем крохотная полянка, густо населённая цветами и клевером. Сью долгое время просидела на ней, стараясь разглядеть каждый лепесток на диковинных цветах. До тех пор, пока шум за спиной не заставил её напрячься. Не теряя ни секунды, она обнажила стрелу, насаживая её на тонкую тетиву. Огляделась. От шума не осталось и напоминания. Она могла списать шорох на пробегающую мимо белку, но внутренне чутьё заставляло её держать востро свои уши.              В который раз оно её не подвело. Шорох вновь повторился за её спиной, и не тратя ни секунды, она тут же выпустила стрелу, развернувшись. И не ошиблась. Фигура большого величественного минотавра была перед её глазами. Без особых усилий он отбил асланскую стрелу своей секирой, довольно ухмыляясь. Страх сковал её тело, но юная королева не могла позволить себе слабость. Не сейчас. Не в эту минуту. Замнётся хоть на секунду — и больше она не Сьюзен Великодушная. Новая стрела оказалась на тетиве, но упала на траву, так и не успев с неё слететь. Нечто тяжёлое пришлось по её голове, отчего девушка пошатнулась, не удержавшись. Сьюзен упала прямо в черные мускулистые руки, заключающие её в медвежью хватку.              — Думаешь, тельмарка? — раздался противный скрипучий голос, принадлежащий фавну, оглушившему её.              — Не знаю. Но о любых людях велено докладывать принцу. — грубым басом ответил минотавр, сжимая девушку ещё сильнее. — Ступай за ним, с ней я разберусь.              Сьюзен не видела, как фавн трусцой побежал вглубь леса — в глазах потемнело куда раньше. Уши заложило, словно под водой, и она провалилась в небытие.              Королева чувствовала, как неумолимо жгло её щёки, но не могла даже к ним прикоснуться. Руки словно онемели, а любое движение отдавалось тупой болью. Через силу она открыла глаза. Перед глазами было взволнованное лицо Питера, пару раз похлопавшего её по щекам.              — Сью, жива? — он улыбнулся, увидев, как сестра приходит в себя. — Сейчас вытащу.              Девушка видела, как брат обнажил Риндон, готовый перерезать верёвку, связывающую её со стволом дерева.              — Сзади! — воскликнула она, напуганная тенью.              В мгновение ока верховный успел обернуться, отражая атаку противника. Молодой парень обрушил на него свой клинок, слишком неожиданно, чтобы рассчитывать на хороший бой. Который, к слову, не затянулся долго. Спустя пару минут тщетных маханий меч Питера оказался на земле. Юноша занёс клинок для последнего, финального удара.              — Пит! — послышался мужской голос издалека, заставляющий остановиться. Через секунду на поляну выскочил Эдмунд. За ним поспевала Люси.              — Питер? Что тут происходит? — воскликнула не на шутку встревоженная Люси.              Парень, всё это время молчавший, медленно опустил меч. Взгляд упал под ноги, прямо на лежащий в траве клинок. Золотая львиная голова сверкнула в солнечных лучах.              — Король… Питер? — он тихо спросил, обращаясь к невозмутимому парню напротив. Несколько долгих секунд он сверили взглядом принца, прежде чем ответить.              — Каспиан. — не вопрос, утверждение. Ловким движением он поднял с земли свой меч, пряча его с людских глаз. — Ты нас звал.              — Да, но… — слова давались ему с великим трудом. Парень беспорядочно переводил взгляд с короля на короля, затем на юную королеву, стоящую у тропы. — Я думал вы будете старше.              — Это повод нападать со спины? — тон Питера был враждебным, но Каспиан слишком был увлечён мыслями, чтобы заметить. — И похищать мою сестру?              Только сейчас принц обернулся к дереву, к которому всё это время была прикована молодая, до боли в сердце прекрасная девушка. Она всё это время молча наблюдала за их битвой, но не сказала ни слова. Она могла крикнуть, остановить его в любой момент, но она молча смотрела на бой со стороны. Не из робких. Но почему? Почему не остановила их? Почему она прикована к дереву? И почему у неё такие голубые глаза? Такой голубой цвет он видел лишь единожды — именно такого цвета было Восточное море, по которому они в детстве ходили с отцом. В солнечных бликах оно было точь в точь, как её глаза — небесное, яркое, кристально чистое. И кто посмел сковать обладательницу этих Восточных глаз? Каспиан боролся с диким желанием лишить этого безумца головы.              — Извините. — наконец выдавил он. Меч принца упал в траву. Туда, где недавно лежал именитый Риндон. Не обращая внимания ни на остальных королей, ни на подоспевшую нарнийскую армию, он шагнул к дереву. Каспиан удивился тому, с какой внимательностью она на него глядела, и готов был поклясться, что в эту секунду видит его насквозь. — Я думал, что вы тельмарины.              Сьюзен зажмурилась инстинктивно, когда он взмахнул перед её лицом кинжалом, но тут же тело обуяла лёгкость и чувство полёта. Она поняла, что сейчас свалится на землю прежде, чем успеет что-либо предпринять, но руки упёрлись в крепкую мужскую грудь, обтянутую кожаной бронёй. Затёкшие кисти закололи, но Сью не обращала на них никакого внимания. Подняв взгляд вверх и встретившись с глазами, цвета горького английского шоколада, любая боль отпустила бы на второй план. Хотелось врезать самой себе пару раз, хотя бы за то, что за глаза называла его глупым юнцом. Она коротко кивнула, отстраняясь.              — На своих же нападаешь? — съязвил Эдмунд, подоспевший навстречу освобожденной сестре. Наспех окинув её взглядом и отправив куда-то за свою спину, он сощурил свой взгляд на принце.              — Они больше не мои. И вы прекрасно это знаете. Я надеюсь…              — Ты прав. — ответил Питер.              Лишь придя в себя окончательно Сьюзен окинула поляну взглядом. Больше она не выглядела такой пустой, как прежде — десятки фавнов, кентавров, сатиров и эльфов, гномов и животных окружили их, воинственно обнажая клинки. И Сью совсем не боялась. Она знала, что рано или поздно всех их вверят им — королям и королевам. Всё потому что это войско. Их войско. То, с которым им предстоит сражаться бок о бок.              До последнего вздоха.