«А он любил её одну,
Он с нею вместе шёл ко дну,
Он был готов из всех крестов конкретно этот нести».
Уровень Моря «Базаров».
Сириусу было смешно от сложившейся ситуации: он, только-только сбежавший из Азкабана, завалил василиска, а теперь не представляет, что делать дальше. Мужчина сидел под каменными сводами подземелья, бережно обнимая обмякшее тело крестника. «Что мы имеем? Два ребенка в бессознательном состоянии. Это ладно, это не критично. У меня два плеча, ребенка два, на каждого по плечу. Утащить куда-нибудь уж смогу, пока силы остались. Палочка? Палочка. Это я позаимствую, надеюсь, владелец не очнется раньше времени, — Блэк уложил Гарри на каменный пол, рядом с рыжей девочкой, и подобрал волшебный артефакт, — Дальше. Меч… Оставлять тут не вариант, тоже нужно забирать. Куда его деть только? Ладно, с этим позже. Труп гадины стоит целое состояние, не с руки деньгами разбрасываться». Сириус поднялся и, потянувшись, направился в сторону змеи. Рептилия, длиной с пятиэтажный дом, бездыханно лежала. Блэк сделал пару пассов в ее направлении, накладывая консервирующие чары. Если он правильно понимал, то любой зельевар с руками оторвет даже кусочек кожи легендарной твари. А уж целую тушу! «Пообещал же я поднять род с колен, правильно? Правильно. Залог благополучия — наличие денег» — Сириус хмыкнул и плюхнулся прямо на пол. Достаточно простенькие чары напомнили ему о том, что он, вообще-то, изможденный долгим тюремным заключением бедный маг! А после боя он еще и порядком уставший бедный маг. И, в принципе, ему бы сейчас не вот этим всем заниматься, а поспать часов двенадцать. Или двадцать. Не важно! Важно решать проблемы по мере поступления. И сейчас такая проблема есть. Что делать дальше? План, родившийся в буйной голове без пяти минут законопослушного гражданина магической Британии, был прост как перечное зелье: собрать всё и всех в кучу, и аппарировать в ритуальный зал Блэк-мэнора. Сириус все еще являлся главой рода и, хвала Мерлину, чувствовал, что с родовым камнем все хорошо. А если с ним все хорошо, то и с подвалами дома мало что могло случиться. Места безопаснее в данный момент придумать нельзя. Уже потом, после пары ритуалов и крепкого сна, Сириус расспросит Гарри, как попасть в это помещение. «Чары слабенькие, конечно, но на пару месяцев хватить должно», — Блэк потер виски пальцами и посмотрел в сторону детей. Между Гарри и девочкой сидел Фоукс. Этого огненно-красного феникса Сириус узнает при любых обстоятельствах. Он не раз спасал жизни всего Ордена. В клюве у птицы была зажата какая-то странная шляпа. «Стоп, — подумал Сириус, — Странная шляпа у фамильяра Альбуса Дамблдора?! Блять, только не говорите мне, что… Блять! Распределяющая шляпа! Пиздец, приплыли, только этого мне не хватало», — Сириус вскочил, сорвался с места и, выхватив, кожаное безобразие у Фоукса, одним рывком нахлобучил шляпу на свою голову. — Сириус Блэк, рада, безмерно рада, — тихий голос раздался в голове у мужчины, — Да, ты прав, мы в Хогвартсе. Тайная комната снова была открыта. Бери детей и иди вдоль по коридору, выход тут один, точно не ошибешься. Нет! Оставь меня на голове, не нужно запихивать меня в подмышку. Блэк! Однако, убедившись в своем предположении, Сириус уже не слушал шляпу и, свернув ее в трубочку, таки зажал между боком и рукой. Есть один известный всем факт: Хогвартс накрыт антиаппарационным барьером. Отличная мера безопасности для учебного заведения, правда, ведь? До сегодняшнего дня Блэк думал также. Да, переноситься к Гарри в любую точку мироздания он мог, прятаться в его тени — тоже. Только вот, на этом все возможные способы быстрого перемещения в данной ситуации заканчивались. «Мордред вас раздери, я ненавижу этот мир. Час от часу не легче, час от часу», — обреченно подумал Сириус и взялся за дело. Резонно рассудив, что держать палочку, шляпу и детей одновременно он не сможет, Сириус снова надел головной убор. И тут же услышал: — Сириус, положи меч в меня. — Интересно у вас тут все устроено, — выполнил просьбу Блэк. Меч плавно скользнул в складки ткани и пропал, — Если он вывалится мне на голову, то я за себя не ручаюсь. Картина складывалась наипрекраснейшая: болезненно худой мужчина, абсолютно голый, если не считать остроконечную шляпу, взвалил себе на плечи двух детей и, сжимая в правой руке палочку, медленным шагом брел прямо по коридору. «Я, конечно, планировал спасти Гарри, а после всю оставшуюся жизнь носить его на руках, но реализация, однако, подкачала». Дети периодически сползали с плеч, и Сириусу приходилось неловко подпрыгивать на месте, чтобы закинуть их повыше. Мышцы, отвыкшие от подобной нагрузки, жалобно ныли, ноги стали свинцовыми. Каждый шаг давался крайне тяжело. Можно было бы отлевитировать Гарри с девочкой, но, после всего произошедшего, Сириус находился на грани магического истощения. «Всего-то час назад я был в чудесном романтическом сожительстве с господами дементорами. А теперь — изволь колдовать как двадцатилетний! И василиска не забудь завалить. И пару спасти! А в довесок к паре еще и…» — Сириус тащился по коридорам Тайной комнаты и проклинал всю сложившуюся ситуацию. Может, все это и звучит как нытье, однако, подобные мысли отвлекали от боли, распространяющейся по телу. Сколько бы Сириус ни жаловался на жизнь, он все равно не мог сделать ничего, кроме как вытащить Гарри, повисшего на нем. Ну и девчонку тоже, так, за компанию. Ведь Сириус еще не совсем отбросил остатки человечности. — И нес он свой крест достойно, с… — Заткнись! — Блэк яростно гаркнул в темноту подземелья. Шляпа выводила из себя неуместными комментариями и так психически нестабильного мужчину. — Гарри? Гарри, это ты? — из глубины коридора раздался тонкий, мальчишеский голос. «Ага, не два ребенка, а три. Ве-ли-ко-леп-но!» — Сириус обреченно закатил глаза с полопавшимися капиллярами. — Нет, но он со мной! — в темноту коридора. Спустя два поворота, одну подвернутую ступню и несколько матов, Сириус почти упал на пол. Со всей возможной аккуратностью, он положил детей, а сам привалился к стене, стягивая доставшую его шляпу. «Вечер перестает быть томным, да?» — Блэк смотрел на каменный завал, преграждающий дальнейший путь. Что делать с этой преградой, он уже не представлял. Нет, конечно, он мог проорать «Бомбарда Максима!», но какой будет толк? Проход, конечно, с большой вероятностью, очистится. Это да. Это конечно. Но кто вынесет его бездыханную тушу? А детей? Магическое истощение — не шуточки. И тут — камень, находящийся в самой середине, сдвинулся. С ужасным грохотом за ним следом покатилось еще несколько. Блэк махнул палочкой, окутывая себя и ребят магическим коконом. Из образовавшейся дыры высунулась рыжая голова, а за ней и все тело. Парень громко сглотнул и бросился в их сторону. — Джинни! Джинни жива? — он остановился перед щитом и неловко топтался, переступая заношенными замшевыми ботинками. — Девчонка? Ага, — Сириус сделал еще пасс, снимая заклинание. — Э-э-э, а вы кто? И почему вы голый? — щуплый, высокий мальчик скорее напоминал подростка, чем ребенка. — Я Сириус. Голый, потому что одежды нет. Еще вопросы? — Блэк устало прикрыл глаза. Сил не осталось совсем, в голове шумело. — Нет. То есть, да! Я — Рон. Рон Уизли. Подождите минуту! И мальчишка убежал назад, чтобы принестись через секунду с ужасно вычурной золотой мантией. — Вот, наденьте, пожалуйста.***
— Еще один?! — обреченно, почти на вдохе. — Это профессор Гилдерой Локхарт. — Приветики! — невероятно привлекательный мужчина, с золотистыми кудрями, сидел, поджав под себя ноги. Его улыбка выглядела настолько чистой и наивной, что Сириус поежился от сюрреалистичности происходящего. Локхарт сидел на горе костей. — Профессор немного не в себе, извините, — Рон смущенно опустил глаза. — И того нас пятеро. Фоукс! Из глубины катакомб раздался пронзительный клич и алая птица спустя несколько секунд уже сидела на плече Блэка. — Как мы будем выбираться? — мальчик сжимал руку девочки, все еще находящейся в бессознательном состоянии. — Фениксы очень необычны, Рон. Ты сможешь удерживать девчонку одной рукой? — Сириус окинул парня оценивающим взглядом, — Нет, забудь. Другой план. Я сейчас свяжу всех нас магической цепью. Фоукс, подхватит меня за плечи и полетит наверх. Вы же все полетите за мной, так как мы будем связаны. Рон, я могу тебе доверять? — Да, сэр, вы спасли мою сестру и моего друга. На мне Долг Жизни. — Тогда слушай внимательно, парень. Я на грани магического истощения и после заклинания упаду в обморок. Твоя задача, — мужчина запнулся и неожиданно улыбнулся, — Ты можешь трансфигурировать из камушка — пузырек? — Если вы одолжите палочку, сэр. Спустя минуту стеклянная тара была наполнена серебристыми нитями воспоминаний. — Так вот, твоя задача проста: как только мы окажемся в Хогвартсе, ты затребуешь Дамблдора и скажешь ему «Сириус Блэк — невиновен. Питер Петтигрю — жив». Главное, отдай мои воспоминания. Заставь его пообещать, что он их посмотрит сразу же, — Сириус протянул Рону пузырек и сжал его плечо, — Парень, это очень важно. От того, исполнишь ли ты просьбу, зависит моя жизнь. Понимаешь? Рон посмотрел на Сириуса. Мужчина выглядел жалко. Мантия висела на нем мешком, волосы сбились в грязные колтуны, а руки мелко тряслись. И только глаза, лунные, отливающие сталью, заставляли Рона чувствовать себя уязвимым. Что-то пугало его в этом отталкивающем человеке, но, с другой стороны, он спас его близких людей. — Я вас понял, сэр. — Тогда начнем.***
Гарри сидел на шатком стуле и всматривался в Сириуса Блэка, лежащего на больничной койке. Казалось бы, что ты там не рассмотрел, мальчик? Приходишь сюда уже два месяца подряд, каждый день, высиживая добрых три часа, отведенных на посещения. Ну, что можно нового увидеть? Что? Скоро дыры от твоего пристального взгляда появятся на татуированных плечах его. А в том-то и дело, что Сириус Блэк был его. Гарри до сих пор, пройдя все стадии смирения, начиная с отрицания и, в его случае, заканчивающиеся гиперфиксацией помноженной на принятие, не мог взять в толк положение, в котором оказался. Они оказались. Теперь можно говорить не я, а мы. Конечно, Римус Люпин немного облегчил весь процесс размышлений. Этого мужчину к нему приставил Дамблдор, степенно принявший тот факт, что к Дурслям Гарри возвращаться больше не собирался, даже для того, чтобы дождаться, пока его новоявленный, теперь законный, опекун выйдет из комы. Сойтись с Римусом Гарри было легко. Мало того, что он, оказывается, был другом семьи, а точнее состоял в школьной компании отца и в какой-то тайной организации «Орден Феникса», в которой его родители работали, так еще и являлся приятным взрослым. А взрослых, которых можно было бы назвать приятными, в жизни Гарри было ничтожно мало. Римус с удовольствием рассказывал и о проделках Джеймса Поттера, и о прошлом Сириуса Блэка, и о том, почему у него самого лицо исполосовано шрамами. В общем, вынужденное сожительство было не таким уж и плохим. Дамблдор поселил их в трехкомнатном номере «Дырявого котла», маленького паба, через задний двор которого маги попадали на небезызвестную Косую аллею. Изначально Римус ходил с ним навещать Блэка в больницу, высиживая эти три несчастных часа рядом с койкой. Однако, спустя три похода, пропитанных нервным напряжением, страхом и липким чувством беспомощности, Люпин предпочитал оставаться в коридоре рядом с палатой, почитывая газету. Гарри не сердился на него за это малодушие, ведь ему как никогда требовалось одиночество. У него был крестный отец. Его крестный, закованный в антимагические браслеты, смог вырваться из самой ужасной тюрьмы волшебников, только для того, чтобы спасти ему, Гарри, жизнь. Сириус Блэк, разорвавший на его глазах василиска. Сириус Блэк, вытащивший его из Тайной комнаты. У него, у Гарри, теперь есть человек, который сделал для него невозможное. Ради него. Исключительно. Гарри было странно. И страшно. Сейчас, когда ему почти исполнилось тринадцать, обрести кого-то столь близкого было в крайней степени неожиданно. Но далеко не этот факт играл первостепенную роль. К своему стыду, Гарри боялся. Это чувство захватило все его будни. Он не мог есть, не мог спать, не мог не думать о Сириусе Блэке. Гарри боялся того, каким на самом деле мог оказаться его Сириус. Бродяга Римуса был смешливым, до одури харизматичным и умным молодым аристократом, любящим курить, читать магические трактаты и бедокурить с Джеймсом Поттером. Сириус Блэк Дамблдора был умным студентом и верным боевым магом. Лорд Блэк общественности был заключенным, незаконно осужденным за убийство двенадцати магглов и одного Питера Петтигрю. Но каким был его, Гарри, крестный? Что осталось от того человека, после двенадцати лет в Азкабане? Как он сбежал? Нужен ли ему Гарри на самом деле? Вопросы оставались без ответа, а Поттер нервничал. С каждым днем, пока его крестный находился без сознания, Гарри накручивал себя. Визенгамот, верховный суд магической Великобритании, полностью оправдал Сириуса через неделю после битвы с василиском. Главным доказательством защиты, которую представлял Альбус Дамблдор, являлись воспоминания Сириуса Блэка, переданные Рону Уизли в Тайной комнате Хогвартса. Их проверили не меньше десяти мастеров менталистики и, убедившись в подлинности, вынесли ошеломляющий вердикт: Лорд Блэк не виновен ни в убийстве магглов, ни в убийстве Питера Петтигрю, ни в смерти супругов Поттеров, ни в служении Волан-де-Морту. Он был не виновен ни в чем. Совершенно. А потом выяснилось, что Сириус Блэк является магическим крестным Гарри Поттера, мальчика который выжил. У магглов. Маг, победивший того-кого-нельзя-называть, живет у магглов?! Верховный чародей Визенгамота, Руфус Скримджер, уже на моменте с незаконным заключением в Азкабан нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла. А после рассказа о жестокости опекунов по отношению к национальному достоянию магической Великобритании, Руфус Скримджер был в ярости. И вынес вердикт: назначить Лорда Сириуса Блэка полным опекуном Гарри Поттера. Именно в этот момент, сидя на самой верхней трибуне зала суда, Гарри понял, что ситуация приобретает явно сомнительный оборот. Нет, конечно, он был рад, что его каторга у Дурслей закончится, но опекунство Сириуса Блэка? Оно было ему навязано. Мужчина находился в глубокой коме, явного желания изъявить не мог. Да мало ли в чем он мог поклясться Гарри во время их первой встречи! Может, ему вообще показался весь этот горячечный шепот в самую макушку. Хотя, конечно, лучше бы не показался. Было бы намного лучше, чтобы вся эта нежность, разлитая в глухом голосе крестного, была предназначена Гарри. Было бы лучше, если бы это «малыш», выдохнутое в окровавленные волосы, было для Гарри. И о Гарри. Да и, в принципе, было бы лучше, если бы Сириус был для Гарри. Но, к сожалению, Поттер знал, что ничего не бывает для него. Гарри жадно разглядывал Сириуса Блэка, укрытого тонкой простыней. Следы пребывания в заключении уже почти исчезли — зелья и терапия сделали свое дело. Кожа приобрела здоровый бледный оттенок, не отдающий мертвенно-желтым, а синяки под глазами исчезли совсем. Но больше всего Гарри завораживали волосы, которые наконец-то смогли полностью распутать и привести в порядок местные медведьмы. Иссиня-черные, как пламя магии Сириуса, они лежали мягкими кудрями, опускаясь уже ниже талии, примерно до середины бедра. Гарри был рад, что не дал их обрезать врачам. Он пододвинулся ближе, подтаскивая стул к самой кровати, и взял Сириуса за руку. Ему очень хотелось, чтобы крестный очнулся. Целители давали хорошие прогнозы, мол вот-вот, еще пара дней и Сириус будет в строю. Но этого все никак не происходило, а за окном уже было двадцать девятое июля. Встречать свой тринадцатый день рождения Гарри твердо вознамерился в больнице. Прямо на этом опостылевшем стуле он будет задувать свечку в кексе и загадывать самое заветное желание, внезапно появившееся в его жизни: пусть Сириус очнется. Гарри было не важно, будет ли крестный рад внезапному опекунству, будет ли он любить или ненавидеть. Он просто хотел, чтобы человек, спасший его в самый безнадежный момент, был жив. Гарри всхлипнул. Весь этот кошмар, пережитый в Тайной комнате, никуда не исчез. Он просто трансформировался в новый. Да, теперь Гарри не находился на грани жизни и смерти, его не пытались сожрать и рядом не хохотал Том Реддл. Но все же. Все эти переживания и измышления выматывали. Гиперфиксация помноженная на принятие изматывала. Он уткнулся в руку крестного лицом и тихо заскулил. — Гарри, — еле слышный хрип раздался в палате. Сигнальные чары противно зазвенели и, буквально за несколько секунд, в помещении оказался Ричард Сметвик, главный колдомедик Святого Мунго, в компании взъерошенного Римуса Люпина. Гарри потерялся в моменте. Он не слышал ничего, кроме этого тихого «Гарри», стучащего в висках набатом. Он не видел ничего, кроме ртутных глаз Сириуса Блэка, в упор смотрящих на него. Вокруг суматошно бегали медведьмы, Сметвик раздавал какие-то указания, Римус успел оттащить Гарри в самый угол палаты, давая больше места специалистам. А Гарри просто держал зрительный контакт с Сириусом. И этот взгляд развеивал все надуманные сомнения, все страхи и переживания, оставляя только чувство беспросветного счастья. Одними этими невозможными лунными глазами он обещал, что все будет хорошо. Сириус был определенно его. И, вне всяких сомнений, Гарри придется придумывать новое желание для дня рождения. — Так, Римус, пациенту нужен покой, время посещений на сегодня для вас окончено, — Сметвик обернулся в их сторону. — Да, конечно, Ричард, мы уже… — зачастил мужчина, аккуратно беря Гарри под локоть. — Но, сэр! — Гарри встрепенулся, пытаясь вывернуться из не такой уж и мягкой хватки Римуса. — Малыш, иди, — раздалось с кровати, — я никуда не денусь, — просипел Сириус, судорожно сжимая край простыни. И Гарри пошел. Почему-то вся его смелость и, чего греха таить, наглость испарилась вмиг. Вышагивая по коридорам больницы, он уже представлял то, как завтра поговорит с крестным. Наконец-то у них будет время для полноценного диалога. Да и в принципе теперь у них будет время.