«Нет даты точной, помирать не срочно».
Ундервуд «Все пройдет, милая».
Сириус оторопело сморгнул. Неожиданно было увидеть привет из прошлой жизни. И на ком? На собственном некроманте, которого, кстати, так назвать язык не поворачивался. Гарри Поттер был скорее похож на птенца козодоя, который только-только учился прикидываться ветошью. В данный момент, он усиленно пытался слиться с косяком двери, не решаясь зайти в палату. Щуплый, маленький в этой огромной разношенной футболке, свисающей ему до середины бедра. Явно чужие джинсы были подвязаны каким-то шнурком и подвернуты до колен. В принципе, наряд для двадцати градусов тепла был нормальным, учитывая холодные ветра с Северного моря, накрывающие Лондон при любом удобном случае. Однако у Сириуса он все равно вызывал глухое раздражение, несмотря на то, что наличие собственной футболки на крестнике удовлетворяло инстинктивное желание метки на некроманте. Хотелось, чтобы у Гарри были свои собственные вещи, чтобы он не боялся подойти к нему, к Сириусу, и хотя бы обнять. Хотелось проскочить период притирки друг к другу и сразу перейти к стадии утопических взаимоотношений. Но до образования полноценной связи им еще минимум четыре года. А до утопии двенадцать гребанных лет. «Двенадцать лет в Азкабане, двенадцать лет в ожидании партнера… Видимо, у меня есть кармическое число!» — Сириус сел на кровати и широко улыбнулся. Крестника нужно было растормошить, а то смотреть на этот спектакль одинокого пародиста было удручающе. Боязнь Гарри была понятна, ведь, насколько Сириуса успел ввести в курс дела Сметвик, картина жизни небезызвестного Гарри Поттера была откровенно дурной: жизнь у магглов, бедность, недоедание, нападения Темных Лордов. В общем, муть несусветная, развитию здорового ребенка не способствующая. Вопросов было много ко всей этой истории, но особенно волновала роль Дамблдора в этом театральном представлении. Сириус собирался решать проблемы по мере поступления, а значит, вопросы самому сильному Светлому магу столетия будут заданы непосредственно перед отправкой Гарри в Хогвартс. У них оставался еще месяц. — Сириус, узнал раритет, а? — почти пропел Римус, подталкивая в спину совсем уже мимикрировавшего под темный дуб Гарри. Старый друг выглядел потрепанным жизнью, но не утратившим присущего ему умения искренне радоваться. Поговорить с Лунатиком нужно было в срочном порядке, ведь он являлся единственным выжившим человеком, которому Сириус мог безоговорочно доверять. Лучше получить информацию из первых рук, чем довольствоваться искаженной картиной положения в стране. Да и, если честно, Сириус ужасно соскучился по Римусу. Предлог для общения был самым что ни на есть актуальным — Блэк на свободе. И этим нужно было пользоваться. Сириус только хотел открыть рот, чтобы разразиться шутливой тирадой, как в комнате послышалось: — Какой раритет? — Гарри встрепенулся и, потакая настойчивым рукам Римуса на его лопатках, зашел в палату, с живым интересом вглядываясь в окружение. «А любопытства мальчишке не занимать, как я погляжу. Вон даже от косяка отклеился. Хотя, этот вывод нужно было делать, когда я его в Тайной комнате увидел. С василиском. И с Темным Лордом. Да и вообще… Понес же Мордред!» — Блэк оценивающе ухмыльнулся. — Тот, который на тебе, — Сириус указал на мальчишку, — Это моя любимая футболка. Гарри оттянул пальцами подол и всмотрелся в выцветшую ткань, он щурился, пытаясь разглядеть рисунок и надписи. — Black Sabbath? У вас был свой шабаш? А ангелы тут зачем? — вопросы посыпались быстро, когда секунд через двадцать Поттер все-таки смог разглядеть интересующую его вещь. «Выяснить, что с его зрением», — сделал мысленную пометку Сириус. — Во-первых, не надо на вы, Мерлина ради. Во-вторых, это маггловская рок-группа. В-третьих, потом расскажу всю историю, а сейчас пора сматываться отсюда, ты так не считаешь? Находиться в больнице не то чтобы не хотелось, скорее, не было смысла. За два месяца его подлатали настолько, насколько представлялось возможным. Магическое истощение почти полностью прошло, довершить начатое колдомедиками мог только ритуальный зал Блэков, или же — покой и отдых. «Главное — это отсутствие стресса!» — читал нотацию Сметвик, консультируя Сириуса о его состоянии здоровья. Сейчас бы в отпуск махнуть, на побережье Испании, купаться в лучах солнца и пить вино. Однако дел было слишком много. Для начала следовало хоть как-то прояснить все с Гарри, наладить с ним контакт и позаботиться о его переезде, безопасности и здоровье. Из этой немаленькой задачи вытекали подзадачи: пробудить поместье, разобраться с делами рода, узнать финансовое состояние и, по мере возможности, привести его в порядок. Да и о себе позаботиться было бы неплохо! Найти работу, заняться самообразованием, купить палочку, в конце-то концов. Негоже всем желающим демонстрировать свой магический потенциал, размахивая руками направо и налево. — А разве уже можно? Уверенность Гарри, с которой он задавал вопросы, разом куда-то пропала. Сириусу это не нравилось, лишняя робость в его отношении может и могла бы быть полезной, но хотелось, чтобы мальчишка мог спокойно с ним контактировать, почти на равных, пока ему не исполнится семнадцать. — А разве я позволю своему крестнику праздновать день рождения в больнице? У нас остался всего один день! Может, все-таки махнем домой? — Сириус небрежно соскочил с кровати и, подхватив с тумбочки выписной эпикриз, подошел к Гарри. — Домой? — голос Гарри дрогнул и наполнился какой-то странной эмоцией, похожей на смесь надежды и страха. — Ага. Решение было принято единогласно. То есть, самим Блэком и нерешительным кивком Гарри. Римус предпочел молчаливое наблюдение со стороны. Аппарировать следовало в Блэк-мэнор, прямиком в ритуальный зал. Поместье было слишком долго закрыто, и медлить с его пробуждением не стоило. Отправиться туда с Римусом было невозможно, ведь ритуальный зал — это сердце рода, и посторонние не могут там присутствовать без разрешения главы. Казалось бы, в чем проблема? Дать разрешение, и Мерлин с ним. Однако родовое поместье было напитано магией предков. А тут Сириус Блэк, не особо порядочный глава, оставивший мэнор без подпитки, без ритуалов, заявится в святая святых, требуя снисхождения к гостю. После подобного финта ушами можно будет уже не рассчитывать ни на что. А данного исхода крайне не хотелось. В связи со всем вышеперечисленным, Сириус с Римусом договорились о том, чтобы Лунатик приходил завтра с утра праздновать день рождения Гарри, попутно захватив с собой все его вещи. Компания из трех магов достаточно быстро добралась до аппарационной площадки для медперсонала, находившейся в беседке, расположенной на заднем дворе госпиталя Святого Мунго. Сметвик великодушно разрешил им воспользоваться ей в связи с тем, что около главного входа ежедневно дежурили журналисты в попытках заполучить информацию о новоявленной звезде магического общества из первых рук. А больному ведь нужен покой! Общение с прессой никогда количество стресса не уменьшало. Римус отправился первым, напоследок крепко обняв Блэка и потрепав Гарри по волосам. — Сириус, а как мы аппарируем? У тебя же нет палочки, — Поттер поправил очки, топчась на месте. Блэк невольно нахмурился, смотря на попытки крестника станцевать нервную чечетку на старых, подгнивших досках, и сграбастав его за плечи, притянул к себе. — Невербальная магия, знаешь такую? — Да, но… — Тогда держись! Гарри схватился за распахнутые полы больничного халата Сириуса и зажмурился. Они оказались в круглой комнате, где моментально вспыхнули свечи, расставленные по периметру. Стены, выложенные серым камнем, покрывали зеркала разных размеров, ощутимо увеличивая и так немаленькое пространство. В самой же середине возвышался громоздкий черный опал, на котором спокойно могли уместиться два взрослых человека. Но черным он назывался только относительно, потому что в глубине вспыхивали алые вкрапления. — Истинное отражения натуры благородного рода Блэк, — Сириус мягко отцепил руки Гарри от халата и, скинув это махровое чудовище на пол, шагнул к монолиту. — Нам нужно распечатать дом, положи руки на камень, пожалуйста. Сириус смотрел, как Гарри совершенно спокойно прошел вперед и уперся ладонями в сердце рода. Футболка сползла с его плеча, оголяя кожу, а крестник обернулся и полыхнул зелеными глазами. Сириус, как под Империо, подошел вплотную к нему. Ситуация была сюрреалистичной. Его партнер в ритуальном зале. В его глазах уже горит магия рода, хотя камень еще спит. Этот маленький мальчик, только-только начинающий формироваться, уже одним взглядом может приказать. «Мордред, я не думал, что он уродился таким. Я не чувствовал. Блядство, он меня продавит окончательно лет через пять!» — Сириус силой воли скинул наваждение и обошел опал, встав напротив Поттера. Теперь их разделяло приличное пространство, и Сириус мог не бояться того, что потеряет контроль и упадет в ноги мальчишке, как когда-то падал на колени перед его матерью. — Акцио керис — из небольшого треугольного зеркала, висящего почти под потолком, вылетел кинжал с волнистым, искореженным лезвием и плавно опустился Сириусу в ладонь. Отточенными движениями Блэк сделал два надреза на ладонях и метнул оружие в то же зеркало. Когда рукоятку поглотила гладь, он глубоко вздохнул и обратился к Гарри: — Тебе не нужно ничего делать, только не отрывай рук от камня, пока я не скажу. На все твои вопросы я отвечу, как закончим, хорошо? — дождавшись утвердительного кивка, Сириус положил свои руки на сердце рода. Упоительное ощущение тепла и принятия заполнило все его тело. Родная магия вливалась толчками под кожу, обволакивала каждую мышцу, струилась по венам. Опал был обжигающе горячим, хранящим в себе силу сотен поколений Блэков. За жаркой, почти болезненной волной шел ледяной каскад, покалывающий кожу. Родовая магия — это то, ради чего люди готовы жертвовать своими принципами и стремлениями, лишь бы не утратить поддержку, лишь бы не потерять это чувство наполненности и восторга. Черная дыра, где-то там, где должна была быть душа Сириуса, начинала заполняться. Она появилась в Азкабане и казалась вездесущей и абсолютной, но Магия латала свое дитя, бережно опаляя края этой пустоты. Блэк молчаливо молил дом и род. О прощении. О принятии его пары. О самом себе. Он напитывал кровью черный опал, рубиновые всполохи в котором начинали все сильнее искрить и извиваться в глубине. Порезы на его ладонях затягивались, магия, идущая от родового камня, пульсировала на кончиках пальцев. Ритуал был закончен. Сириус чувствовал, что сила рода оседала в его ауре, разбавляя темную, плотную магию, вкраплениями алой теплой силы испанской ветви семьи. Ему даровали прощение, ему восстанавливали баланс, не давая сойти с ума. Блэк осел на пол, рядом с камнем, прижимаясь виском к этому монолиту. Поверхность была теплой и гладкой, радостно пульсировала под кожей, не требовала ничего и давала все. Сириус открыл глаза и заметил Гарри, о котором успел забыть, полностью погрузившись в себя. Мальчишка вспотел. Футболка прилипла к его телу, волосы мокрыми сосульками свисали на лоб. Его руки, все еще плотно прижатые к камню, мелко дрожали, а вены на них вздулись. Однако это было не все. На шее Гарри расцвела магическая татуировка. Черное сердце, увитое алыми сосудами, билось как живое, в дымке серого тумана. Сириус втянул воздух сквозь зубы и, едва сдерживая слезы, уткнулся лбом в опал. — Гарри, все. Отпускай, — хрипло, в толщу камня. Его не только простили, нет. Его пару приняли. Даровали метку, заявляющую всем магическим существам о том, что этот юноша принадлежит роду Блэк. Сириусу хотелось орать, хотелось биться в истерике прямо на этом каменном полу. Каким же идиотом он был, когда в шестнадцать лет попытался добровольно отречься от семьи, сбегая из-под гнета тирании Вальбурги Блэк, которая, к слову, не особым тираном и была. Мать хотела, чтобы наследник не утонул в парадигме светлой магии, которая могла выжечь его магическое ядро изнутри. Чтобы он, Сириус, не стал оружием в руках двух политических лидеров-идеалистов, Вальбурга пыталась вразумить его, как могла. Защитить семью. Род превыше всего, да? Как ей было больно смотреть на сгорающего в этой войне сына. Как, даже после смерти, ее портрет молил Сириуса принять наследие правильно, провести нужные ритуалы для усмирения магии. Но ему было плевать. Конечно, юношеский максимализм и бредовые идеалы, подкрепленные сомнительными аргументами, были весомее, чем попытки матери переубедить всеми способами. Когда все это началось? Да, наверное, на первом курсе Хогвартса, когда он увидел сухие строчки, предостерегающее его о том, что Гриффиндор — это не самое безопасное место. Как мог проанализировать эти слова одиннадцатилетний мальчишка, жутко радостный от того, что попал на один факультет с другом, но при этом страшащийся реакции семьи? Ведь все Блэки учились на Слизерине! Бред. Один сплошной бред. Невдомек ведь было, что факультеты превратились в политическое поприще. И что силы света, во главе с Дамблдором, намного опасней были для маленького Блэка, чем еще не совсем обезумевший Том Реддл со своими аристократами. Полярности магии, чтоб ее! Да если бы, блять, не принятие полного магического наследия, Сириус бы выгорел, сошел с ума в Азкабане. Мрак. Недоверие и чужое влияние поставили барьер между ним и семьей. Вальбурга воспитывала, как могла и как умела. Да, не идеально, но на улицу не выбросила. Место главы рода оставила. Так, выжгла от безнадеги с гобелена, но от рода же не отлучила, хотя и могла! Почему он понял это только сейчас? Спустя столько лет отвержения по всем фронтам. «Страшно было даже предположить, что я ошибался. Эго тряслось над целостностью, хотя лучше бы тряслось над жизнью. Блять, какой же я идиот», — Сириус тонул в сожалениях, хотя прощение уже получил. Но чего стоит прощение мертвых, если живых уже не вернуть? В магическом мире — многого, но в контексте утерянного времени — ничтожно малого. — Сириус! Ты в порядке? Все хорошо? Гарри сидел рядом с Блэком и аккуратно тряс за плечо, пытаясь оторвать от камня рода. «Самобичевание — вещь приятная и хорошая, а, Сириус? Но у тебя теперь есть ответственность и обязанности. Ты обещал самой Госпоже. Пострадаешь ночью, а Гарри пугать не смей. Дай мальчишке ощущение ебаной безопасности хотя бы в этом доме!» — Сириус злился на свой жалкий припадок. — Да, все отлично, малыш. Осталось только призвать домовика.***
Гарри ничего не понимал. Совершенно. Абсолютно. Начать нужно с того, что за каким-то Мордредом ритуал пробуждения Блэк-мэнора потребовал его участия. Да, конечно, Римус успел просветить его насчет магического крещения. В сущности, вся информация, доступная ему, была ничтожно мала. Данный обряд достаточно древний и редкий, сведения о нем почти полностью утеряны, связь крестный-крестник подразумевает под собой какое-то эфемерное «магическое опекунство», ограниченное временными рамками магического совершеннолетия. Что такое «магическое опекунство», как оно работает, и зачем оно было нужно — неизвестно. Малую толику ясности вносил свод законов магической Великобритании, где указывалось, что в случае смерти родственников и при наличии магического крестного, юридическую роль опекуна выполняет вышеназванный. В принципе, информации мало и не то чтобы она проясняла многое. Точно было известно, что к роду Сириуса Гарри никакого отношения иметь не должен. Зачем тогда ему нужно было участвовать в ритуале? Да и если бы просто руки на камне подержать, велика беда! Ему казалось, что из него магию выкачивают галлонами, при этом душу не забывая прихватить. Хорошо удовольствие, ничего не скажешь. Ладно, Мерлин с этим, но Сириус! Его аж в три погибели над камнем согнуло, он буквально почти распластался на этой громадине черной, периодически судорожно дергаясь. Родовая магия представлялась не очень приятной штукой, судя по первому впечатлению. А эти зеркала! Зеркала! Не сказать, что Гарри не привык к магическому миру, он уже целых два года учился в Хогвартсе и общался с волшебниками, но Мерлин упаси, он никогда не сталкивался с понятием рода. Да, вся эта история о чистоте крови, неприятный пример наследника в роли Драко и его когорты слизеринцев оказывали не то чтобы положительное впечатление. Но, видимо, он недостаточно понимал все устройство мира волшебников. На уроках не уделяли внимание родовой магии, ее в принципе не затрагивали ни в коем виде. Так что все происходящее было новым во всех смыслах. Пугающим представлялся момент и с надрезанием ладоней. Разве кровь не используют в темномагических ритуалах? Тогда почему ее использует Сириус, он же на стороне Света! Он сражался вместе с родителями! А родители Гарри точно были светлыми магами. Так все говорили. Гарри вздохнул. Вопросов было много, особенно к Сириусу. Хотелось узнать все подробности, понять, как с ним общаться, кем он ему приходится, в конце-то концов! Но, видимо, это придется отложить. Особенно смотря на такого уязвимого сейчас Блэка. В этой стремной больничной пижаме, прилипшей к спине. С распластавшимися по полу черными волосами, которые в огне свечей, казалось, извивались змеями. А его глаза! Уже привычное ледяное серебро, растекающееся по радужке, сейчас расплавилось и засияло еще ярче. Хотя куда ярче-то?! Он отпустил плечо Сириуса и встал. Заметив, что футболка сползла, Гарри натянул ее повыше и, взлохматив сырые волосы, потянулся. Домовик так домовик. Оставалось надеется, что он не будет таким же умалишенным, как Добби. Гарри отошел на несколько метров от камня, предполагая, что призыв магического существа требует пространства, и оглянулся. Зеркала, так будоражащие его ум, отражали ритуальный зал с разных ракурсов. Вот он видит как Сириус, закусив губу, выводит что-то окровавленным пальцем на камне рода. Вот он сам, весь мокрый и потрепанный, а на шее у него какое-то пятно. Стоп. Пятно? Мельком глянув на сосредоточенного Блэка, Гарри шагнул к круглому зеркалу, висящему у него на уровне глаз. На его шее, прямо над маленькой родинкой, находилась магическая татуировка. Анатомически точное, перевитое ярко-алыми сосудами черное сердце. Оно билось так, словно было совсем живым. Гарри заворожено наблюдал за пульсацией рисунка на коже. Выглядело прекрасно и, почему-то, болезненно нежно. В районе желудка что-то защемило, ком подкатил к горлу. В отражении, за своим плечом, он видел, как Сириус, склонившись над камнем, что-то шептал, еле шевеля губами. И вся эта странная, непонятно откуда взявшаяся эмоция так переполнила Гарри, что он не мог вздохнуть. Сириус выглядел так… Так же. Как пульсация. Как кровавые всполохи в камне рода. Как нерушимый монолит. Он вызывал тревогу и странный трепет, который трепетом-то обозвать тяжело. Хотелось чего-то, но совершенно непонятно чего. От смерти из-за недостатка воздуха и экзистенциальных мучений Гарри спас скрипучий старческий голос. — Старый Критчер, слуга древнейшего и благороднейшего рода Блэк, пробудился для служения главе рода Сириусу Ориону Блэку третьему и его… — скособоченный лопоухий домашний эльф, одетый в белоснежную простыню, согнулся в три погибели. Его огромные уши доставали до самого камня рода, на котором он стоял. — Критчер, прекрати. Не нужно официоза, называй Гарри Поттера хозяином. Выполняй все его просьбы, не противоречащие приказам главы рода, — Сириус прервал тираду эльфа, усевшись рядом с ним, прямо на каменюгу, и продолжил: — Гарри будет жить в этом доме, в комнате, находящейся напротив покоев главы. Я буду жить в них, следуя традиции. — Глава славного и благородного рода Блэк, Сириус Орион Блэк третий, следует традициям? — эльф выпрямился и смешно склонил голову к плечу. В голосе чувствовалась издевка. — Ой, прекрати, а? — Сириус, слегка смущенный, откинул прядь волос с лица. — Мне нужно, чтобы ты привел эти комнаты в порядок, включая коридор, малую гостиную и кухню, для начала. «Смущенный Сириус Блэк. Что-то мне подсказывает, что явление это редкое», — Гарри смотрел во все глаза, пытаясь выбить в памяти и полуулыбку, и румянец на аристократически бледно коже, и тонкие, забитые татуировками пальцы, мнущие край пижамы. — Также используй финансы, выделенные на содержание поместья, чтобы купить продукты… Трехразовое питание и так далее, накрывай на кухне, если мы с Гарри вдвоем, — Сириус мельком оглядел Гарри, — сейчас нам нужен душ, свежая одежда и, еда, наверное? Гарри оценил свое состояние. Чисто теоретически, уже должно было быть примерно десять утра. На ногах он с восьми и из-за тревожности не ел примерно сутки. — Малыш, ты можешь покапризничать сегодня, — голос Блэка отдавал мягкой хрипотцой. — Еда была бы в самый раз. — Юному хозяину Гарри предложили выбрать то, что он будет на поздний завтрак. Юный хозяин выразит свое желание старому Критчеру? — домовик явно подтрунивал. — Тосты с ветчиной и сыром. И чай. Зеленый с жасмином. Пожалуйста, — Гарри было неловко. Он не привык быть избирательным в пище, даже несмотря на пиршества Хогвартса. Детство у Дурслей приучило к тому, что наличие еды на тарелке — это уже праздник. А чтобы самому просить что-то конкретное, что-то на свой вкус? Такого не было. Он ел, что дают, и не жаловался. А тут извольте покапризничать. Разве капризы это не плохо? Сириус смотрел на Гарри с неудовольствием. Что он сделал не так? Просьба была чересчур наглой? Стоило не уточнять насчет чая? Это, кстати, была единственная слабость Гарри. Зеленый жасминовый чай, который он однажды попробовал у мадам Фигг, старушки, которая жила рядом на Тисовой улице, отпечатался у него в память надолго. Такой нежный, тонкий вкус, без горчинки, обволакивал рот настолько приятно, что Гарри не мог его забыть. Но у Дурслей ожидать подобного, а тем более просить дядю Вернона купить что-то… В общем, бред. Не стоило ему и сейчас заикаться. — Юный хозяин Гарри совсем не умеет капризничать, — запричитал домовик и с громким хлопком исчез из ритуального зала. — Что? — Гарри, не бери в голову, все нормально. Пора бы уже выбираться отсюда, ты так не считаешь? — Блэк резко поменялся в лице, перестав излучать недовольство и, встав с камня, подошел к Гарри. — Ладно, да, пожалуй, ты прав. — Не против, если сейчас мы не пойдем пешком из подвала в хозяйское крыло? Я безумно хочу поскорее оказаться в душе, а не продираться по заросшим паутиной коридорам. Экскурсию по поместью обещаю устроить после еды, — Сириус снова притянул Гарри за плечи, прижал к себе. Гарри, едва достающий Блэку макушкой до груди, оказался в капкане из теплых рук. — Разве в магических поместьях можно аппарировать? — Главе рода можно все. Они оказались в просторном коридоре, освещенном плавающими под потолком белыми цветками кувшинок, излучающими мягкое мерцание. — Критчер, блять, — Сириус мученически закатил глаза. — Так, вот твоя комната, — он махнул рукой в сторону лакированной двери, на которой был выжжен какой-то странный узор, — Критчер должен был уже все подготовить. Моя комната напротив. Если что-то будет непонятно или нужно, или… В общем, зови либо меня, либо Критчера. Мерлин… Прости, Гарри, я очень устал, мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Давай встретимся через час на кухне? Критчер тебя проводит. Блэк странно частил. Было видно, что мужчина чувствовал себя нехорошо, поэтому, кивнув, Гарри быстро шмыгнул в свою комнату и плотно закрыл дверь. Гарри замер. Помещение оказалось не комнатой в классическом понимании, а полноценными апартаментами. Гостиная была оформлена в кричащих гриффиндорских тонах: бордовый с золотом. В помещении горел внушительный камин с традиционной шкурой какого-то животного перед ним. Диван был закидан маленькими подушками с кисточками на уголках, рядом стояло кресло и журнальный столик. Вдоль стен тянулись многочисленные книжные стеллажи, на которых не было ни одного произведения. Пусты подчистую. Приглядевшись, Гарри заметил в отдаленном стеллаже, на самом углу, какую-то книгу. Подойдя и взяв ее в руки, он прочитал название: — «Трактат о темномагическом искусстве, для наследников темных родов, только начавших обучение столь деликатной науке», — Гарри нахмурился. Чисто теоретически, книга была полезна. Нужно ведь понимать, как колдуют твои враги, чтобы противостоять им? Регулярное появление Волан-де-Морта в его жизни уже начинало заметно напрягать. А там, где он, там и Пожиратели Смерти, правильно? Правильно. О темных искусствах Гарри знал слишком мало, чтобы уметь противостоять им. В первую встречу ему просто повезло, ведь, непонятно по какой причине, Волан-де-Морт буквально испепелялся под его ладонями. Во вторую встречу ему опять же повезло. Причем несказанно. Василиск не то чтобы спешил умирать от его прикосновений, даже мечом. А там где второй случай, там и третий. А третий уже закономерность. Так что, можно с уверенностью сказать, что книга будет ему более чем полезна. Возможно, она даже спасет Гарри жизнь! Тем более, можно же просто прочитать, не обязательно применять на практике. О том, откуда эта книга в доме Сириуса, думать не хотелось. Так что Гарри, довольный находкой, вернул трактат на место и решил отыскать ванную комнату. Уборная нашлась быстро и поражала своими размерами. Мало того, что в центре находилась огромная мраморная купель, высеченная в полу, так еще помещалась и отдельная каменная ванна, возведенная на постамент. Все уже было готово, как и говорил Блэк. От горячей воды исходил пар, а на скамейке, рядом с купелью, лежал комплект чистых, белоснежных полотенец. Гарри наконец-то мог смыть с себя всю сумбурность утра. И чужие прикосновения. Гарри напрягало то, что Сириусу надо было постоянно его касаться, да еще и так обширно. Для аппарации было достаточно просто положить ему руку на плечо. Однако Блэк — с явными собственническими замашками — продолжал обнимать Гарри. Казалось, еще чуть-чуть, и он просто будет таскать его на руках, не заботясь о том, как это выглядит со стороны. Не сказать, что прикосновения Сириуса были противными или отталкивающими, но он снова ничего не понимал. – Почему все так странно-то? — Гарри подлез пальцами под очки и слегка надавил на глаза, пытаясь аккуратно их потереть. Нужно было помыться, опаздывать к позднему и такому желанному завтраку не хотелось.***
Сириусу было хорошо. Нет, не так. Ему было чертовски заебись. Наконец-то он чувствовал себя человеком, а не жалким подобием живого существа. Горячая, на грани с кипятком вода приятно расслабляла мышцы, успевшие порядком устать во время ритуалов. Не сказать, что он предавался мечтам о теплой ванне в Азкабане, да? Все его мысли были заняты Гарри. И только им. Исключительно. Пресловутая пирамида потребностей Сириуса была раскурочена и собрана в хаотичном порядке, где на первом месте горделиво возвышался маленький некромант. Все время, проведенное в Азкабане, у Сириуса было ощущение, что эмоциональная мясорубка перекручивала его нутро, наматывая мышцы на шестеренки, растягивая нервы до предела, заставляя их дрожать от малейшего колебания эмоций Гарри, которые он ощущал с каждым годом все острее. Первый раз шестеренки сбавили ход, когда Сириус начал терять сознание в Тайной комнате. Мысль о том, что он спас непутевого Поттера и ему больше не грозит смертельная опасность, сработала лучше, чем любой умиротворяющий бальзам. Если некромант жив, то все остальное - это уже мелкие превратности судьбы, решение которых может потребовать колоссальных усилий, но уж точно не заключения сомнительных контрактов с Госпожой. Второй раз мясорубка дала сбой, когда он проснулся на больничной койке, с рыдающим в его руку Гарри, а не в Азкабане. Тут тоже все просто. Если он не сидит, то значит, оправдали. Если рядом Гарри, то значит, как минимум, не выдали запрет на приближение. А этого, честно, уже было достаточно. Когда Сметвик все-таки ввел его в курс дела о прошедшем суде, Сириусу казалось, что лучше жизнь быть не может. Ну не может и все. Однако Сириус ошибался. Прощение рода, принятие и, блять, горячая вода. Мерлин, он был готов целовать босые ступни Госпожи, обжигаясь могильным холодом, лишь бы все это не было сном. Ленивым взмахом руки Сириус наколдовал Темпус. Было уже почти одиннадцать, а это значило, что нужно выбираться из ванной и спускаться на кухню. При мысли о нормальной, человеческой еде его желудок издал жалостливое бурчание. Неохотно выбравшись из горячей воды, Сириус подошел к зеркалу, придирчиво оглядывая себя. Не то чтобы он ожидал увидеть в этом зеркале что-то, чего не заметил в больничном. Седая прядь около лица явственно приковывала к себе внимание. Волосы все еще были слишком длинными и непослушными даже после применения парочки бытовых чар для укладки. Привычная бледность никуда не делась. Щетина как не скрывала шрамы на правой скуле, оставленные Госпожой в знак заключения договора, так и не скрывает. Излишняя худоба также осталась на своем исконном месте. Сириус не разочаровался, нет. Он был все так же привлекателен, как и в юношеские годы, только требовалось немного физической нагрузки и хорошей еды, чтобы привести себя в форму. Ну и времени, чтобы патлы состричь, конечно. В данный же момент Сириус просто отложил все эти мало чего значащие проблемы и, натянув первую подвернувшеюся одежду, обнаруженную в заполненном шкафу, аппарировал на кухню. — А Критчер расстарался! — довольный Блэк сел за стол, поджав под себя левую ногу, и потянулся. Стоявший в самом углу кухни маленький стол, за которым помещались максимум два человека, был полностью заставлен: всевозможные нарезки, дымящееся мясное жаркое, сэндвичи и так далее, и тому подобное. Еда на любой вкус и цвет, в общем-то. Но взгляд Сириуса притягивали не все эти яства, а подоконник, рядом с которым Блэк сидел, упираясь в него боком. На нем лежала пачка зеленых Pall Mall и небольшая серебреная пепельница с оттиском герба Блэков. Дрожащими руками Сириус сорвал обертку с пачки и вытащил сигарету. Первая затяжка отдавала мягким ментолом, с терпким холодком на послевкусии. Сириус почти застонал от удовольствия, вдыхая табачный дым. Это было то, ради чего он был готов не то чтобы прям душу продать, но заключить еще один контракт с Госпожой. В комнате раздался хлопок, оповещающий о прибытии Гарри и Критчера, но Блэк смотрел только на материализовавшийся перед ним бокал огневиски с крупным куском льда внутри. — Критчер, выше всяких похвал, — Блэк отсалютовал гленкерном и пригубил алкоголь. «Вот теперь можно жить со стопроцентной уверенностью».***
К такому Гарри был слегка не готов. Вид Сириуса, расслабленно восседающего на стуле, с подвернутой под себя ногой, в классических брюках и явно наспех накинутой черной рубашке, которая была совершенно не застегнута, открывая татуированную грудь, слегка выбил Гарри из колеи. В которую он, кстати, вошел с большим трудом! А еще Сириус болтал босой ступней под столом, размеренно покачивая ей, пока курил. И пил. И вообще. Крестный слишком быстро менял образы. Сначала смертельно опасная черная гончая, потом больной коматозник, а теперь обычный мужик, наслаждающийся благами мира. «А в принципе, чего это я тут устраиваю? Он же из тюрьмы вышел всего два месяца назад. А в сознании пребывает вторые сутки. Конечно, он будет образы менять как попало, обстоятельства-то разные! И вообще, все в порядке. Меня он не гонит, даже жить с ним позвал, хотя я совсем этого не ожидал. Надо дать время себе привыкнуть. Вряд ли Сириус опаснее движущихся лестниц Хогвартса. А к ним я весь первый курс привыкал!». — Малыш, ты чего застыл? — Сириус весело подмигнул Гарри, как бы приглашая к столу.***
Весьма поздний завтрак плавно перетек в обед. У Сириуса складывалось такое ощущение, что он поел за все года, проведенные впроголодь. Да и судя по эмоциональному фону Гарри, тот явно успокоился и пребывал в состоянии тихого умиротворения. Они уже десять минут сидели в тишине, наслаждаясь чувством сытости. Сириус не решался прерывать уютную тишину серьезными разговорами о насущном, хотелось побыть еще немного в этом пузыре домашней атмосферы, где не нужно было ничего объяснять и брать на себя роль ответственного взрослого. Но, стоило только ему закурить третью сигарету, как Гарри все же начал разговор. — Сириус, ты обещал ответить на мои вопросы, — Гарри расслаблено откинулся на спинку стула, держа в руках чашку с чаем. — Конечно, малыш, можешь начинать. — Расскажешь про историю с футболкой? — Ха, хорошее начало! — Сириус отставил бокал с виски. — В восьмидесятом, когда ты родился, я любил побродить в маггловских кварталах Лондона. Тем октябрем Волан-де-Морт сбавил обороты, перестал совершать облавы, а я был не силен в разведке. Понимаешь, мой профиль — боевая магия. В рейд пойти с твоим отцом на пару? Да пожалуйста, за милу душу! А вот вынюхивать, что там пожиратели планируют, это совершенно не мое. Вот и шатался несколько недель по маггловским улочкам в попытках себя развлечь. Там и зашел в музыкальный магазин в поисках новых альбомов Квинов, а нашел Black Sabbath. Мужики оказались крутыми, играли средней тяжести металл. Побывал на их концерте, купил футболку, таскал ее весь следующий год, фактически не снимая. А раритет, потому что это последняя моя покупка перед не особо приятными событиями. Метафорично, тебе не кажется? Гарри покрутил опустевшую чашку в руках, задумчиво глядя куда-то за голову Сириуса. — Я могу оставить ее себе? — Далась она тебе? Нет, конечно, если хочешь, то забирай. В моей старой комнате плейер кассетный валяться должен, можешь и с творчеством ознакомиться. — О, хорошо. Тогда следующий вопрос, если ты не против. — Необязательно каждый раз спрашивать, Гарри, у нас масса свободного времени, пытай меня хоть до ночи. Сириуса искренне забавляла эта аккуратная вежливость, так непохожая на дерзость Джеймса и холодную настойчивость Лили. — Что такое магическое крещение? Почему я должен был участвовать в родовом ритуале? Как ты выбрался из Азкабана? Что за магическая татуировка у меня на шее? Кем я тебе прихожусь? Если ты светлый маг, то почему используешь магию крови? Кто ты? «А, я понял. Рано начал забавляться», — Сириус вздохнул, залпом допил виски и, поставив бокал с громким стуком, сложил руки на груди. — Малыш, давай по порядку, ладно? Не части, никто от тебя не убегает. Я Сириус Орион Блэк третий, глава сего славного семейства, друг твоей семьи и твой крестный. После принятия полного магического наследия стал гриммом. Если кратко, то адской гончей, магическим существом. Наш род занимается делами Отдела Тайн в Министерстве, это связано напрямую с моей сущностью. — То есть тот черный волк в Тайной Комнате... — Гарри подался вперед, упершись локтями в столешницу. — Это одна из форм в которую я перекидываюсь. Еще могу быть простым черным волком, не таких внушительных размеров. Магическое крещение — это обряд, который мы с Джеймсом и Лили провели, чтобы обезопасить тебя. Из-за него, например, я могу чувствовать, что ты находишься в опасности. И аппарировать могу к тебе в любую точку сущего. — Прям в любую? — Ага, Хогвартс так-то антиаппарационным барьером окружен, если что, — Сириус улыбнулся и налил еще алкоголя, он уже порядком охмелел, но врать своему некроманту на трезвую голову представлялось невозможным занятием. — Почему ты тогда раньше из Азкабана не сбежал? Не пришел, даже когда Волан-де-Морт попытался убить меня на первом курсе? — Гарри говорил с обидой, резко бьющей прямо под дых. Разочарование некроманта отдавалось вполне ощутимой физической болью. Сириус резко выдохнул сквозь зубы и, снова опрокинув в себя огневиски, продолжил: — Потому что Госпожа не отзывалась. Я заключил договор со Смертью, Гарри, чтобы избавиться от антимагических браслетов, сдерживающих меня все это время. — Госпожа? — мальчишка с недоверием уставился на Сириуса. — Ага, та самая из сказок Барда Биддля. Не многие волшебники, на самом деле, знают о природе мироздания. Магия — это вполне себе живое нечто, Смерть тоже живая, как бы парадоксально это ни звучало. Все это сродни представлениям магглов о Боге, только сложнее и в другой плоскости. — Я не читал тех сказок, о которых ты говоришь. Но про Иисуса я знаю. — Невероятное упущение, малыш, но мы наверстаем. Хочешь сказочку перед сном, а? — Сириус проследил, как у Гарри порозовели уши, и лающе рассмеялся. — Будет тебе сказка, малыш. Хоть все за раз прочту. — Не надо все, только ту, которая про Смерть… — Хорошо-хорошо, как прикажешь. Далее по списку у нас… А! В ритуале ты участвовал, потому что один бы я не справился. Магическое истощение, понимаешь, штука неприятная, но я честно не ожидал, что из тебя столько магии высосут. Знал бы — предупредил. Так что — за эту уж оплошность прости, некрасиво получилось. — Да ладно, все в порядке, — Гарри снова оживился, забыв о смущении. — Магическая татуировка — очень неожиданный поворот. Родовая магия признала тебя моим подопечным, оставив метку. Черное сердце бьется в такт моему, кстати. Рисунок показывает всем волшебным существам, что ты находишься под охраной рода Блэк. До того момента, как наша связь перестанет действовать, то есть до твоих двадцати пяти. Сириус пытался контролировать свое дыхание, балансируя на грани. Магический откат за ложь своему некроманту начинал все сильнее сдавливать его горло. Алкоголь и табак помогали оставаться на плаву, чего не скажешь о меняющемся с невероятной скоростью эмоциональном фоне Гарри. Мальчишку кидало от тотального недоверия до восхищения и интереса так быстро, что Сириус не успевал подстроиться. — Скрыть ее не получится ни одними чарами маскировки, если тебя это волнует, — хватка на горле усилилась. — Нет, то есть, ну… В общем, она меня устраивает. Пусть будет. Красивая же. Сириуса переполнила радость. Некромант назвал метку красивой. Некроманту нравилось. Блэк даже забыл о боли, пронизывающей все его тело. — Про то, кто ты мне. Гарри, я не хочу отпугнуть тебя или смутить своей прямотой, не хочу юлить и выдумывать полуправду, только чтобы не поставить себя в уязвимое положение, поэтому пойми меня сейчас, хорошо? Ты самый важный человек в моей жизни. Единственный, кто дорог безусловно, — Сириус судорожно вздохнул, собираясь с мыслями. Он говорил искренне, хоть и безбожно пиздел, но то, что он собирался сказать дальше, было оправданно жестоким, но от этого не менее неприятным. — Только, пожалуйста, учти, что я не замена твоему отцу. Ты моя семья, но не воспринимай меня, как отца. Старший товарищ, наставник, близкий друг, кто угодно, но не отец, ладно? — слова давались с трудом, но эту черту жизненно необходимо провести прямо сейчас. Гарри был его партнером, будущим магическим супругом. И пусть пока до этого еще очень далеко, пусть пока еще Гарри совсем ребенок, но Сириус не хотел, чтобы он начал привязываться к нему, как к родственнику. Это могло усложнить и так пиздец непростую ситуацию настолько, что Сириус бы не вывез. Он и сейчас не был уверен в том, что сможет вывезти все то, что ему предстоит, а разбираться с отеческими чувствами он не хотел и подавно. — Я понимаю, Сириус. И даже за. Мертвых не заменить. Эмоции, исходящие от Гарри, не отдавали ни горечью, ни сожалением, ни обидой. На удивление взрослое суждение далось Поттеру так легко, что Сириус даже слегка опешил. Он ожидал, что мальчик попытается найти в нем родительскую фигуру, которой был лишен с детства, но ему это было ненужно, что существенно облегчало задачу. — Спасибо, что понял меня. Если что, я не требую от тебя такого же отношения. Мои чувства это только моя ответственность и выбор, — расслабляться было рано. Сириус уже начинал трезветь от этого коктейля физических ощущений и ответственности, поэтому он снова опрокинул в себя алкоголь. Бутылка огневиски опустела уже наполовину. — Про магию хочешь поговорить сейчас? Тема весьма обширна и может оказаться для тебя не очень приятной. — Хочу сразу разобраться, не люблю ждать. Сириус усмехнулся. Вот теперь-то он начинал хотя бы немного понимать характер своего некроманта, а то все эти ритуальные вежливые пляски и отбивания нервной чечетки его порядком нервировали. — Как скажешь, малыш. Давай-ка не будем ходить вокруг да около и сразу поговорим начистоту. Я темный маг. И ты темный маг. И отец твой, кстати, темный маг. Да вообще весь ваш род — темный. Сидеть! — Сириус рявкнул, заставив вскочившего в праведном гневе Поттера брякнутся обратно на стул. — Я тебя предупреждал, что тема неприятная? Говори! — Да, — Гарри потерянно смотрел на вмиг изменившегося в лице Сириуса. От теплой улыбки не осталось и следа. — Да, ты предупреждал. — Молодец, а теперь будь добр послушать меня спокойно. Мы ведь ведем спокойную беседу, правильно? — Сириус выдержал паузу. — Так вот, Гарри, что ты знаешь о полярности магии? — Магия делится на светлую и темную. Темная магия причиняет вред людям, она запрещена. Ее используют злые волшебники, как Волан-де-Морт, например, — Гарри явно подбирал слова, опасаясь новой вспышки гнева Блэка. Сириус не собирался извиняться за несдержанность, хоть инстинкты и кричали о том, что его поведение — это вопиющая дерзость. Чем раньше Гарри осознает то, что Блэк не белый и пушистый песик, который будет послушно вилять хвостом на любое проявление характера некроманта, тем будет лучше для всех. Он не хотел превращаться в послушную игрушку Хозяина, сжимающуюся от любого его неудовольствия. А еще он не хотел, чтобы Гарри судил о сказанном, даже недослушав толком. — Неплохо, только, по сути, все это крайне однобокая подача информации. У магии есть две полярности: светлая и темная. Они отличаются строением, магическими потоками и прочими сложными вещами, но человека, который использует ту или иную ветвь, никак не характеризуют. Это просто две стороны галлеона. У каждого волшебника есть магическое ядро, заточенное под определенный вектор. В нашем с тобой случае он темный. Но, повторяюсь, это не определяет тебя как личность. И, Гарри, темная магия не запрещена. У нас есть три непростительных заклятья, которые являются абсолютно нейтральными по вектору, из-за чего их может использовать каждый маг, не волнуясь о целостности своего ядра. Круцио причиняет нестерпимую боль. Авада убивает, моментально вынимая душу из тела. Империус лишает воли. Скажешь, почему они запрещены? — Они причиняют вред человеку? — Гарри, уже не такой пылкий, выдвинул предположение. — А если я запущу в тебя Бомбардой? Тоже ведь вред причиню, — Сириус снова расслабился и растекся по стулу. — М-м-м, сложный вопрос. Любым заклинанием тогда можно вред причинить, если придумать, как! Гарри снова оживился. Видимо, мальчишка любил новую информацию, независимо от того, как она подавалась. Даже если перед этим на него почти наорали. Интересно. — О, а ты воюешь в ту сторону. Дать подсказку? — Лучше сам назови, я пока слабо понимаю, куда ты клонишь. — Непростительные созданы с целью нанесения почти непоправимого вреда человеку, понимаешь? Они априори подразумевают это, в отличие от той же Бомбарды. В глазах Гарри промелькнуло осознание чего-то великого, и он активно закивал, из-за чего его очки смешно сползли на нос. — Так вот, малыш, все просто и сложно одновременно. Изначально, еще до самого Мерлина, темная магия и правда могла внушить образ злой и опасной. Тогда практиковались жертвоприношения, откуда, кстати, и пошел миф о том, что магия крови — зловещее искусство. Хотя, если честно, я не понимаю весь страх перед кровавыми ритуалами, даже с убийствами, но это только мое личное мнение, которое сейчас роли не играет. Собственно, в последние века ничего подобного не практикуется. — Сириус, подожди. Если верить твоим словам, то выходит, что нас учат неправильно? — Выходит так. — Я не понимаю, — Гарри растерянно посмотрел в глаза Блэку. Сириус мысленно взмолился, посылая сигналы тревоги во вселенную. Вселенная молчала, заставляя мужчину обреченно покориться судьбе. Вдаваться в политические дебри не хотелось отчаянно. Он закурил и, выдыхая ментоловый дым, все же поплелся в эти джунгли, в которых не то что черт ногу сломит, там Мордред от тоски повесится на собственных подтяжках. — Ты ведь немного знаешь о Волан-де-Морте? То, что он убил твоих родителей, то, что он злой и так далее. Том Марволо Реддл — это его настоящее имя. Начинал Том как неплохой политический лидер, выбравший своим приоритетом защиту прав аристократов, которых, к слову, все-таки притесняли, кто бы что ни говорил. Сохранение традиций магического общества, подготовка программы для интеграции магглорожденных волшебников, в общем, неплохие идеи продвигал. Только с уклоном в консервативность. С другой же стороны в этой пресловутой истории стоит Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, с которым ты знаком лично и не в обстоятельствах смертельной опасности. Он тоже был политическим лидером, только в его взглядах уже магглорожденные были угнетены. А они, кстати, кто бы что ни говорил, были угнетены. Все население магической Великобритании жертвы в каком-то контексте, такая уж у нас политическая ситуация сложилась. Альбус, собственно, тоже неплохие идеи продвигал. Только если у Тома идеалистическим взглядом стала чистота крови, то в случае Альбуса это была тема полярности магии, которую он яро отрицал. Чего я, кстати, не понимаю. В общем, Дамблдор в этом противостоянии явно выигрывал. Не только потому, что сословие аристократов намного меньше, чем сословие обычных магов, но и потому что он на своем веку уже одного Темного Лорда победил. А Реддла Альбус активно демонизировал, превращая юного мага в подобие Геллерта Грин-де-Вальда. Так что, в контексте опыта, Дамблдор был явно сильнее молодого Тома. Ну, а дальше началась великая борьба бобра с ослом. Ну, добра со злом, конечно же. Том Реддл по каким-то непонятным причинам сошел с ума и заделался террористом, вместе со всеми своими избирателями, ставшими Пожирателями Смерти. Альбус Дамблдор создал Орден Феникса как противовес всей этой истории. Хотя, честно, не понимаю, почему авроров было недостаточно. Это тот контекст, исходя из которого, нужно судить о том, что происходит в Хогвартсе. Сириус замолчал, переводя дыхание. Такие долгие монологи с непривычки давались тяжело. — То есть, ты хочешь сказать, что… — Прости, но я прерву. Не хочу, чтобы ты сделал неверный вывод. Я прямым текстом говорю, что все противостояние Слизерина и Гриффиндора, как и вся система образования — это плоды политической возни двух магов-идеалистов. — Но подожди, почему мои родители и ты сражались на стороне света? — Гарри тяжело переваривал полученную информацию, весь разговор он ерзал на стуле, порываясь что-то сказать или спросить. Или опровергнуть, на худой конец. — А тут уже все просто. Во-первых, сражаться на стороне Пожирателей было бы крайне странно, добровольно примыкать к убийцам в наши планы не входило. Во-вторых, пока Том еще не сошел с ума, мы все равно были на стороне Альбуса. Почему? Потому что никто не знал того, что я сейчас тебе рассказал. Опять же, почему? Мы были обычными детьми, которые не хотели прислушиваться к взрослым. Если говорить честно, дай мне кто-нибудь возможность поступить иначе, я бы ни чью сторону не выбирал, а просто бы переехал жить в Испанию. Или любую другую страну, хоть куда, лишь бы от этих игрищ подальше. Сириус анализировал колебания связи, вызванные эмоциональной поножовщиной, в которой сейчас метался Гарри. Ему хотелось хоть как-то облегчить измышления мальчишки, поэтому он, стараясь вложить в голос и мягкость, и любовь, и вообще все, что только нашел в своем арсенале успокаивающих штук, сказал: — Малыш, пожалуйста, не думай так громко. Мне нет смысла врать тебе, совершенно никакого. Ты можешь почитать подшивки Ежедневного Пророка за то время. Можешь найти литературу на тему полярности магии в местной библиотеке, да и в любой другой на твой вкус, эти знания лежат в отрытом доступе. Ты можешь сказать мне, мол, Сириус, а давай переедем, я не хочу больше тут оставаться. И мы переедем туда, куда ты захочешь. Хоть в Испанию, хоть во Францию. А еще ты можешь сказать «Сириус, я пока не готов тебе поверить, дай мне время». И я дам его тебе, Гарри. Мой приоритет — это ты, в любом случае. Гарри посмотрел на него, обжигая. В его зеленых глазах опять пылала магия рода, заставившая Сириуса затушить сигарету и сесть прямо. Гарри плавно соскользнул со стула и с непонятной, совершенно немальчишеской грацией, подошел к Сириусу. И обнял его, протискиваясь в пространство между столом и коленями Блэка. Гарри в его футболке, с его татуировкой на шее, в его доме, обнимает Сириуса, утыкаясь куда-то в ключицу носом. Сам. По своей воле. Перед этим заставив Блэка впасть в оцепенение. — Я верю тебе, — раздалось тихим шепотом прямо в татуировку кельтского креста. Именно в этот момент Сириус понял, что будет не то чтобы непросто, будет восхитительно непросто. И за это «восхитительно» он был готов продать душу не только Госпоже, но и Мордреду. Да хоть Сатане с Мерлином, лишь бы «восхитительно» случилось.