Знамение

Даже находиться в одном помещении с Олегом стало для Лючии невыносимо. На голосовании она предпочитала отмолчаться, стояла, потупив взгляд в пол и периодически щурясь из-за яркого света прожекторов. У ведьмы страшно болели глаза — уже несколько ночей она провела практически без сна, а веки слегка припухли из-за пролитых слез. Все-таки Мартини далеко не такая сильная, какой хочет казаться. Внутри она всего лишь слабая и напуганная девочка. Жалкая. Девушка так и зависла, пока ее незаметно не толкнул локтем Влад. — Фотографию доставай, — прошептал Череватый с неловкой ухмылкой. Он не понимал, что за дикая херня происходит с обычно бойкой и острой на язык коллегой. Лючия отвисла и растерянно оглянулась — все экстрасенсы смотрели на нее с легким недоумением. Она тут же спохватилась и вытащила из конверта фотографию Надежды Эдуардовны, тут же переворачивая. Десятка. Сегодня Мартини всем поставила десятки — ей было далеко не до привычной язвительной критики. К тому же, она считала, что все трое прекрасно справились с испытанием. А особенно… — А теперь давайте узнаем, как соперники оценили испытание Олега Шепса, — объявил Марат. У Лючии тряслись руки даже от одного прикосновения к его изображению, когда она распаковывала конверт. Она старалась не смотреть в его глаза ни на фото, ни в жизни. Избегая зрительного контакта, девушка показала в камеру размашисто нарисованную десятку. То была не лесть. И не извинения. Ей всегда нравилось наблюдать за работой Шепса, и пятый выпуск не стал исключением. Но сейчас она думала не об этом. Она могла думать лишь о мягкости его губ в момент поцелуя, что ещё горел на ее губах. — Ой яка ж чудова гарна буде п’янка, — прокомментировал вполголоса оценки Лючии Влад. После окончания голосования Лючия думала, как и всегда в последнее время, незаметно сбежать, когда ее вдруг окликнул Влад. Должно быть, даже он опешил с ее непривычной молчаливости. В общем сезоне она затыкала ему рот на раз-два. — Чего тебе, Череватый? — проворчала Лючия, глядя на чернокнижника исподлобья. На самом деле? она ему даже нравилась. Не в смысле, как девушка, а как соперник. Влад терпеть не мог амебных людей. Он даже жену выбирал боевую — Елена идеально вписывалась в то, что нравилось чернокнижнику. Смеялась, когда он говорил, что приворожил ее, а не пугалась. Вот и с Лючией было так. С тем только исключением, что она была соперницей. Вот и сейчас Влад смотрел на нее с интересом. Происходило что-то, чего мужчина не понимал, но это его интриговало. Поэтому он поспешил подойти к девушке. Со своей вечной наглой усмешечкой и привычным говорком. — Да шо ты дергаешься — не съем, — он присел рядом с Лючией, — Шо ты как будто тебя черти таскали? Обидел «акушер»? Мартини вдруг вздрогнула. Неужели все было настолько очевидно и понятно? Или это ему Левиа… Толик ему настучал? Тяжело вздохнув, ведьма опустилась на подоконник рядом. Это было ужасно — принимать поддержку от своего вечного конкурента из сразу двух сезонов. — А ты, я смотрю, наблюдательный, — проворчала она. — За всеми так пристально следишь или только за мной? Я даже польщена. Девушка вздохнула. Ей так хотелось поделиться всем хоть с кем-то. Хоть с кем-то. — Та на фиг ты мне нужна, — расплылся в улыбке Влад, — Просто не люблю, когда соперники сходят с дистанции. Давай, шевелись, с кем мне ещё тут соперничать. Он подмигнул итальянке. Лючия вдруг рассмеялась — впервые за прошедшие пару недель. Кто бы подумал, что ее сможет в такой ситуации развеселить тот, с кем она ругалась в общем сезоне в мясо и прах. Тем не менее, даже на душе как-то спокойнее стало. — И как ты убедил своего дружка отзываться на Анатолия? — она усмехнулась, стараясь увести тему в иное русло. Хотя ей, и правда, было это интересно — Левиафан был демоном с очень непростым характером. Ей бы быть в таком контакте с Люцифером, какой есть у Череватого с его сущностью. — Я обаятельный, — усмехнулся он, — Меня больше интересует почему он пошел с тобой работать. Это очень… Ну прикол. Я заценил. Парень взял девушку за локоть. — Расскажи, тебе шо жалко? И теперь Лючия тяжело вздохнула. Вновь ощутила себя так, будто в грудной клетке поселилось нечто, что грызло ее изнутри, проковыряло огромную исходящую гноем дыру. Она больше не может молчать. — Помнишь, я как-то приглашала тебя присоединиться к моему ковену? — и Мартини горько усмехнулась. — Тебе повезло, что ты отказал. Это было не просто так. Она, действительно, по настоянию своей матери зазывала чернокнижника в их секту прямо перед тем, как тот выиграл сезон и забрал руку. — Помню, — отозвался Влад, кинув пристальный взгляд на Марьяну, которая терлась неподалеку, — Так и шо? Достали коллеги? Он покачнулся в сторону Лючии и пихнул ту плечом в плечо. — Не совсем.. Мартини не знала, как все это рассказать и с чего начать. Ей необходимо выплеснуть всю свою боль фонтаном — это она и сделает. Вот только не пожалеет ли, что поделилась именно с Владом? — Я засланная сюда. Нет, подожди, не улыбайся так, выслушай. Ты часто спрашивал меня, с каким демоном я работаю, так вот.. Я работаю напрямую с Люцифером. В условиях нашей сделки он питает меня силой, а я… Я должна найти достаточно сильного колдуна, который бы… — девушка мялась. — От которого я бы родила будущего Антихриста. Я участвую в шоу потому, что меня отправил сюда ковен. Улыбка застыла на губах Влада. Она ебанулась там? Первая мысль. Но потом он вспомнил, что многое в поведении Лючии казалось ему странным ещё очень-очень давно. Так вот почему она смогла призвать Толика! Аргумент из аргументов. — Э-э, нихуя себя, — промямлил Влад, — И че? Нашла батьку-то малому? Девушка отвела взгляд в сторону. — Вообще-то первым кандидатом был ты, — из ее груди вырвался истерический смешок. — Сорян, что так об этом сообщаю. Теперь Темный Повелитель хочет Диму. А я хочу… Чего я хочу, никого не волнует. А на губах все ещё ощущается солоноватый привкус крови как наяву. Тот поцелуй никак не покидал мысли Лючии. Никак. От полученной информации у Влада голова пошла кругом. Без меня меня женили — я на мельнице был. — Ебическая сила, — прошептал Череватый, — Не, на такое я не подписывался. Он нервно засмеялся, кинул взгляд на Диму, затем на Олега. Вляпались так вляпались. Слава черту, что он тут не при чем. Лючия резко развернулась к Череватому и схватила его за руки. — Только, пожалуйста, никому об этом говори, хорошо? В первую очередь — для своей же безопасности. Я не знаю, на что может быть способен Владыка, если начать ему мешать. — Та не буду я никому говорить. Что ты сама будешь делать? — Понятия не имею, — прошептала Лючия, скосив взгляд поблескивающих глаз в сторону Олега.

***

Селеста женщина твердая, жестокая. Про таких говорят — бескомпромиссная, бессовестная. Она была недовольна Лючией практически с самого рождения. В ее глазах дочь была излишне мягкой, излишне бесхребетной. Слабой. Она не выдерживала травлю со стороны сверстников ещё в самом детском саду — что же взять с нее в сознательном возрасте? Лючия пыталась заслужить уважение родителей сколько помнит. Но, казалось, они воспринимали ее едва ли не как свою ошибку. Они ни во что не ставили дочь ровно до тех пор, пока ее не избрал Люцифер. Только тогда они словно заметили ее. Она тотчас перестала быть бесплотным фантомом и главным разочарованием. Семья Мартини жила богато — ещё в Италии им принадлежало несколько оливковых рощ и виноградников, где члены ее семьи из поколения в поколение были лучшими виноделами в своем регионе. Ковен Утренней Звезды существует и в Риме — притаились змеями под самым носом у Ватикана. Но ещё в детстве Лючии ее родители, имеющие большие связи в России, решили перебраться в Москву, где и основали свой филиал ковена. Антонио и Селеста обладали блестящими лидерскими качествами, что совершенно не передалось их единственной дочери. Они считали, что она ни на что не способна. А потом им воочию явился Темный Повелитель. Лючия чувствовала давление всю свою жизнь. Если она в чем-то недостаточно хороша, то и семье не нужна. Лишь теперь ведьма могла доказать, что чего-то стоит. Избранная же. Желание стать лучшей раздавило ее индивидуальность. Селеста ждала появления дочери в отчем доме с отчетом о том, как идут дела. И нет — телефонного звонка ей недостаточно. И пока маленькая мерзавка опаздывала, женщина спустилась в подвал, в импровизированный костел сатанистов. Подошла к алтарю, пристально глядя на сигил Люцифера над ним, и опустилась на колени, сложив руки в молитвенном жесте. Мартини-старшая принялась зачитывать на латыни заклинание призыва. Она могла видеть лишь рогатую тень Темного Повелителя, если тот вообще считал нужным ей являться, но сейчас Селеста испытывала гадкое тревожное предчувствие, словно девчонка из ее утробы вот-вот все провалит. — Темный Владыка? — она ощутила присутствие с вибрацией в воздухе. За спиной Селесты послышался стук копыт. Тот, кого она назвала Темным Владыкой, медленно подошел к ней со спины. Эта женщина была слишком назойливой, но что он мог поделать с несчастной? Лишь принимать ее молитвы и повелевать. — Ты звала меня, — послышался голос, больше похожий на рык, — И что же ты хочешь? Воздух задрожал от духа серы и пламени — слишком уж веяло адовыми котлами от того, кто вперил свой взгляд в спину ведьмы. — Темный Повелитель, — обратилась Мартини-старшая к единственному созданию, перед которым благоговела. — Я так виновата перед вами. Я чувствую, что девчонка все испортит. Селеста сидела на коленях, дрожа от осознания, что Князь Тьмы все же явился. Она тотчас обернулась к нему — все, что она могла разглядеть в дымке, — высоко расположенные рога и крупные копыта, из-за стука которых содрогался мраморный пол. — Я прошу у вас наставлений, — шептала ведьма. Люцифер притопнул ногой. Звук получился резкий и неприятный. Селеста задрожала всем телом пуще прежнего. — Нельзя, чтобы она подвела. Но я верю в нее, в отличие от тебя. Это было сказано с изрядной долей издевки. Сам Люцифер ожидаемо лгал. Он никому не верил — людям в особенности. Тем более, что на данном поприще его уже успели подвести. Теперь ещё не хватало, чтобы и эта ведьма повела себя подобным образом. — Думаю, что тебе нужно проследить за тем, чтобы все исполнилось, как должно. Возможно, саботировать процесс. Почему я должен тебя учить? Падший рыкнул. — Конечно, Темный Повелитель, — запричитала Селеста. — У меня уже есть одна идея. Мартини-старшая говорила про пепел гематита, что остался после того, как Агата Воронова уничтожила камень. Два года назад мелкая ведьма из языческого ковена богини Гекаты была избрана Владыкой, чтобы привести его на Землю и в будущем стать матерью Антихриста. Агата была хранительницей старинного камня, до этого принадлежащего ее прабабке Гретхен во времена Второй Мировой войны. Тот самый гематит, впитав в себя кровь и боль пленных солдат, стал проводником для Люцифера, но Воронова уничтожила его, превратила в пепел. Как хорошо, что мелкий бес, прихвостень Селесты, смог добыть его остатки. То был не простой минерал и ещё кое в чем — через него становились возможными некромантия и подчинение сознания Тьме.* Если Лючия воспротивится, то всегда можно воспользоваться планом «Б». — Спасибо, Владыка, — склонила голову Селеста. — Спасибо, что прочистили мне разум. Я.. Женщина собиралась сказать что-то ещё, но в этот самый момент двери в зал распахнулись. Приехала дочь. Присутствие Люцифера пригасилось, пока не пропало вовсе. — Мам, ты хотела меня видеть, — Лючия сложила руки на груди, жестко смотря на сидящую на коленях мать сверху вниз. Селеста медленно поднялась на ноги. Ее взгляд был холодным — в нем не было того восторга, с каким она смотрела на Люцифера. Лишь льдистый жар. — Да, — произнесла она, — Мне нужно поговорить с тобой. Она медленно потушила свечи, медленно стряхнула с платья невидимые пылинки. Все для того, чтобы потянуть время. — Ты можешь меня порадовать тем, что у тебя задержка? — осведомилась она высокомерно. На Лючию накатила волна раздражения. Уголки ее губ дёрнулись от отвращения. К матери, ко всей этой ситуации. К самой себе. — Нет. И, заметив недобрую вспышку к глазах Селесты, дочь продолжила: — Мы с Темным Повелителем только определились с целью. В этом она почти не лгала. Разве что растягивала временные рамки. Люцифер назначил ей в осеменители Диму, но Лючия медлила. Она даже не пыталась выйти с ним на связь. Просто молча страдала. Селеста глянула на дочь с едва скрываемым раздражением. — Если бы то было так — он не был бы столь недоволен. Ее тонкие брови изогнулись от дурно сыгранного изумления. — Ты считаешь, что вправе нас всех задержать? — Прости, мам, но не так уж просто заставить кого-то себя трахнуть, как тебе кажется, — огрызнулась Лючия. У нее неприятно стучало в висках, но девушка не собиралась показывать при матери слабость никакого вида — ни физически, ни морально. — Значит, тебе нужно постараться, — отрезала старшая Мартини, — Ты же не хочешь остаться без наследства, правда? Это уже ни в какие ворота. Значит, теперь Лючия может лишиться вообще всего? Не только своей силы? Она знала, что ее мать не блефует. Селеста может забрать у нее весь привычный уклад жизни одним щелчком пальцев. — Я предана Темному Повелителю! — не содержавшись, повысила голос юная ведьма. — И сделаю все в лучшем виде. «Но ты ведь никогда не верила в меня» — хотелось с горечью добавить, но Лючия не стала. Ведь мать и это воспримет за слабость.

***

Настало время голосования для шестого выпуска. Лючию, как назло, поставили рядом с Олегом — создавалось впечатление, что это сам Падший строит козни, дабы сломить ее. Голова неприятно кружилась, а в горле стоял ком. Вполне привычное состояние последних недель. — Лючия, что-то вы совсем притихли, — в ее сознание ворвался голос Башарова. — Помнится, в своем сезоне вы вели себя несколько иначе. — Эпатажнее, — подколола Марьяна. — Я никогда не устраивала танцев с бубном, — спокойно ответила Мартини, даже не глядя на Романову. — Так что эпатаж — это к тебе, а не ко мне. Виктория усмехнулась — вне съемок они с Лючией внезапно нашли общий язык. Или же все дело было во взаимном уважении и общей неприязни к говорливой шаманке. Марат провозгласил момент оценки от соперников для Матвеева, и черная ведьма невольно задышала чаще, доставая из конверта заветную десятку. Признаться, она считала, что Дима на испытании мог сделать и больше, но… Сейчас эта оценка была нужна даже больше ей, чем ему. Надо же проложить себе путь к нему в постель, как бы ее ни мутило от этой мысли. Дмитрий ощущал себя не самым лучшим образом. В конце концов, то, что вышло, было самым настоящим провалом. И удивительно, что не каждый первый об этом ему говорит. А должен. Но вот он вместо этого получает две десятки, и от кого! От Константина и Лючии. Дима с шумом втягивает воздух. Даже непонятно, как на это реагировать. Сначала он интересуется у Константина, а потом переводит взгляд на Лючию. Ответ первого его немного уколол, что же скажет итальянка? — Смело. Почему ты решила это сделать? — голос Матвеева звучал тихо. Мартини стояла, ощущая биение сердца в горле. Она, привыкшая обольщать, теперь и не знала, как подступиться к тому, кого считала неплохим другом, но не более, в тот момент, когда меньше, чем в метре от нее стоял Олег. — Esprimo così il mio amore**, — высказалась Лючия на итальянском с насквозь фальшивой заигрывающей улыбкой. — Потом поймёшь. — Я, конечно, не силён в итальянском, но там было что-то про любовь? — тут же зацепился Башаров. Ведьме хотелось сквозь землю провалиться. — Это секрет, — и вновь лисья улыбка в сочетании с пустым взглядом. Это было так жутко, что походило на лицо куклы. Эффект зловещей долины в действии. — А ещё я словила хохму с того, как тебе стало нехорошо на пороге из-за защиты от колдунов, — Лючия издала смешок, надеясь разрядить обстановку. Следующим оценки выставляли Владу — и тут девушка вновь не сдержала некой эмоциональности. Она была недовольна одним моментом, о котором вскоре выскажется, но сейчас не могла оценивать объективно — она была слишком благодарна Череватому за их недавний разговор. Десятка. — Если честно, я хотела занизить, — призналась Мартини. — Мне показалось некорректным то, как ты начал отчитывать Диму при куче свидетелей. Серьезно, высмеивать его ритуал — совсем не ок. Но сам ты сработал отлично, так вот. Заслуженно. Влад расплылся в улыбке. Она у него была словно приклеенная эта улыбка. И конечно очень раздражала. — Та ладно, — он смеялся, — Пусть студент учится. На самом деле, Череватый смотрел на ситуацию так, что хорошие отношения с итальянкой сейчас для него в приоритете. Можно выйти на разговор с «людьми сверху», а это не шутки. — С меня должок. — Я запомню, — усмехнулась Лючия. И настал черед Александра Шепса. Тут ей было абсолютно плевать, что он — старший брат Олега. Будет даже хорошо, если это оттолкнёт младшего от нее. Пятёрка. — За высокомерие, — коротко прокомментировала Мартини. Александр кинул взгляд на Олега. Очень выразительный взгляд. — Почему мы считаем, что если кто-то говорит правду, то обязательно от высокомерия? — задал Шепс свой вопрос ледяным тоном, а затем посмотрел прямо Лючии в глаза: — Я же не могу быть таким двуличным, как ты, и скрывать все и вся. В разговор вмешался Марат: — Разве Лючия что-то скрывает? — Уверен, как и в том, что она что-то делает моему брату. Олег поднял голову, но Александр не замолчал. — Ну же, скажи откровенно! У Мартини лицо похолодело — казалось, кожу колют тысячи мелких иголочек. Прямо здесь и сейчас ей хотелось расколоть старшему Шепсу голову. Призвать свою силу телекинеза и… — Прошу прощения? — прыснула она. — Прости, Саш, но это напоминает какую-то нездоровую паранойю. Если ты так обиделся на мою оценку, то, может, не стоит вмешивать Олега? Александр фыркнул: — У тебя нездоровые фантазии по части твоего ума. Тут уже не выдержал Олег: — Саш, прекрати! Это не смешно! — А кто тут смеётся? Влад захохотал: — Вот я, например. — Я не буду это комментировать, — закатила глаза Лючия. — Я не скандалистка. — Разве? — вмешалась и Марьяна. Марату еле удалось успокоить балаган, чтобы распределить полученные экстрасенсами баллы и завершить выпуск. Лючия чувствовала себя и выжатой, и на взводе в одно и то же время. Она агрессивно завязывала пояс черного пальто, едва ли не перетягивая свою талию, когда услышала позади шаги. — Влад, ты угораешь что ли… — начало было она, оборачиваясь, но вдруг, вскинув голову, поняла, что то был Олег, и неловко поздоровалась так, будто они увиделись впервые за сегодня: — Привет. — Привет, — отозвался парень. Ему было неловко подходить к ней, и одновременно — он считал, что это сделать необходимо. В конце концов — он должен извиниться за Александра. — Я хотел извиниться за брата. Наверное, у него сдали нервы или ещё что. Прости, он точно не хотел тебя обижать. Это извинение звучало глупо, но сам Олег очень нервничал. Настолько, что даже голос дрожал. — Ничего страшного, — отмахнулась Лючия. — Тут постоянно все срутся. Хотя один вопрос у нее все же оставался. Немного помедлив, девушка уточнила: — Он считает, что я как-то влияю на тебя? — Он вбил себе это в голову, — согласился Олег, — Потому… Что мне тяжело. Без причины. Я очень переживаю из-за того, что мы не общаемся. Глупо, да? Шепс невесело улыбнулся. Сейчас он был откровенен с Лючией. «Ты себе не представляешь, как я переживаю» — хотела сказать Мартини, буквально все в ней молило об этом, но вместо этого она, еле шевеля губами, вымолвила: — Это странно. Мы ведь почти друг друга не знаем. Пусть лучше он ее ненавидит, чем смотрит так, как сейчас. Так, что у нее ноги подкашиваются. — Да, — бесцветно отозвался Олег. — И тогда лучше вообще не знать. Он прошел мимо Лючии, стремясь уйти побыстрее, и, на счастье, набрел на Диму, который как раз спешил навстречу к Мартини. — О, ты тут? — Матвеев похлопал Шепса по плечу. — Что, как? Я тут спросить хотел, — это было обращено к Лючии. — Как дела у Лилу? Она сегодня вне зоны доступа. Мартини стояла, как вкопанная. Ей казалось, что внутри нее разверзлась настоящая пропасть, но все равно она была несоизмерима с той, что теперь была между ней и Олегом. Лючии было так больно, что ей казалось, что она умирает. Перед глазами плясали черные точки. — Понятия не имею, — выдавила из себя она. И стремительно вышла на улицу. Нос заложило, и даже поток освежающего ветра в лицо ничуть не спасал. Лючия не могла дышать. И тогда она увидела ее. Ту самую девушку с черной мессы, которой перерезали горло.