***
— Чего вы ждёте от испытания? — спросила Марина, сопровождающая ассистентка, когда все трое ребят уже сидели в машине, что везла их в Новгородскую область, о чем, впрочем, те пока не знали. В самом воздухе ощущалась неловкость. Она висела над их головами и сдавливала Лючии, сидевшей посередине, горло. И вновь Олег был так близко, и так далеко в одно и то же время. Она сильно обидела его, оттолкнула, когда он, по сути, признался ей в ответной симпатии. Должно быть, Шепс думал, что безразличен ей. Знал бы он, скольких усилий ей стоит заставить себя не смотреть на него открыто, а лишь украдкой. Как тяжело ей понимать, что она не может вот прямо сейчас положить голову ему на плечо. — Что? — рассеянно переспросила Лючия, совершенно не слушавшая Марину. — Чего вы ждёте от испытания? — повторила та. — Смерти, — не раздумывая ни секунды, ответила ведьма. Вот только чьей? Олегу было тошно смотреть на все, что происходило перед ним. И без того не слишком эмоциональный, он смотрел сейчас в окно с самым отсутствующим видом. Это было просто ужасно, да — чудовищно. Ничего в его жизни так его не выбивало из колеи. Даже расставание с бывшей девушкой. Он просто решил вычеркнуть ее из своей жизни и памяти. А тут… Причем даже непонятно, почему он так был расстроен. Ведь Лючия ему не давала никаких поводов кроме того поцелуя. Никаких. Машину слегка тряхнуло, и Олег дёрнулся, Дима, шумно втянув воздух, спросил у Лючии: — Ты в норме? И тут Шепс впервые посмотрел на девушку. Вокруг нее будто бы клубилось и змеилось нечто странное. Темное. То, от чего дышать было трудно. — Нет, — послышался его будто бы потусторонний голос, — Нет, не в норме. В салоне машины повисла неловкая тишина. Мартини нахмурилась. Посмотрела на Олега, затем на Диму и постаралась как можно тверже и увереннее ответить: — Все в порядке. Ложь да и только. Прочистив горло, девушка попросила: — Мальчики, можно я пойду последней? Ночь, конечно, наше с вами общее время, но уважьте даму. Она даже выдавила подобие улыбки. На самом деле, Лючия просто тянула время. Опять.***
Что-то пошло не так с самого начала. С магией нельзя работать в нестабильном состоянии, и Лючия это знала, но прямо сейчас ей это и предстоит. Более того — работать она будет с новым даром, что ощущался в ее теле абсолютно чужеродным, словно она не имела на него прав, и это странное зудящее ощущение шатало и без того хрупкую нервную систему девушки. Мартини буквально подходила к Илье Ларионову на негнущихся ногах, изначально уверенная в своем провале. Кожа покрывалась мурашками, а руки колотило мелкой дрожью. Было очень холодно, не смотря на стоящий на дворе май-месяц. — Привет, Лючия, — кивнул Илья, поднимаясь на ноги. — Сегодня у нас такое задание. В этом конверте фотография человека, о котором ты должна рассказать как можно больше, а в мешочке — личная вещь. Ведьма кивнула в ответ и, кратко поздоровавшись с людьми, в которых уже безошибочно определила родителей погибшего человека, и приняла в руки конверт. Ее знатно трясло, и Ларионов, кажется, это заметил. Его взгляд стал слегка настороженным, но пока ведущий ничего не говорил и никак не мешал Мартини. Ладони так вспотели, что на конверте оставались влажные следы от пальцев. Сейчас ей предстоит впервые вызывать душу мертвеца. — Девушка, — прошептала Лючия, глядя куда-то за спины ее родителей. — Ваша дочь, энергетика скрещивается. Она умерла не очень давно. Прямо за лавочкой она видела очертания фантома. Не так четко, как тех призраков с черных месс, но кое-что ведьма сказать могла. — Темные волосы, — ей пришлось так сильно сконцентрироваться, что в ушах начинало шуметь. — Ей холодно. Очень холодно. Она погибла зимой, верно? — Верно, — ломким голосом ответила мать. Успокойся, Лючия. Костя говорил, что необходимо сохранять спокойствие. — Ты можешь сказать, что с ней случилось? — попросил Илья, когда итальянка замолчала слишком надолго, напряженно глядя куда-то в пространство перед собой. — Она пытается сказать… — Что? — поднял глаза отец погибшей девушки. — Она… пытается сказать, — повторяла Лючия. Дыхание вновь начинало сбиваться, фантом был очень нестабилен, буквально рябил в воздухе. Призрак девушки, и правда, что-то говорил — Мартини видела, как размыкаются и смыкаются ее губы. — Громче, пожалуйста, — шепотом попросила ведьма, зажмурившись, чтобы сосредоточиться лишь на звуках. «Ты не спасла нас, хотя могла». «Ты наслаждалась нашей смертью». Нет, нет! Только не это! Лючия распахнула глаза и почти захлебнулась воздухом. Вокруг было так много духов, что они почти облепили ее со всех сторон, сжимаясь плотным кольцом. Ведьму охватила паника. Конверт выскользнул из ее рук, когда она принялась почти метаться на месте. Но она знала, что это бесполезно, что ей никуда не скрыться. — Лючия? — Илья сделал шаг к девушке, заподозрив неладное. Но она словно не видела Ларионова. — Темный Повелитель, — тихо, почти беззвучно взмолилась ведьма. — Пожалуйста. Но никакого присутствия, кроме обступающих духов, не ощущалось. Они же злились, и в злости их сквозили боль и отчаяние, тотчас пропитывающие нутро и самой Лючии. Она вдруг приложила руки к груди, пытаясь унять тянущую боль в области сердца, даже не понимая, что плачет. — Тебе плохо? — Илья обеспокоенно коснулся ее локтей, надеясь обратить на себя внимание Лючии, но та вырвалась, отступив на несколько шагов назад. Ее лицо исказила гримаса боли, и уже в следующее мгновение она согнулась пополам, все так же прижимая руки к груди, а затем и вовсе присела на корточки, рыдая в голос. Присутствующие не на шутку разволновались — они, само собой, не видели разгневанных призраков. Лючия чувствовала собственный пульс в ушах и горле, чувствовала, как умерли все эти люди. Теперь она могла пропустить все прелести черной мессы через себя. Зачем она все это делала? Чтобы родители начали ее ценить? Чтобы получить настоящую силу и заткнуть им рты? А получилось ли, а? Стоило ли оно того? — Лючия! — звал Илья, пытавшийся поставить участницу на ноги. — Что происходит? — Олег, — сквозь рыдания попросила она. — Позовите Олега. Пожалуйста, я умоляю, позовите его.***
Яркий день сменился сумрачным вечером. Сейчас проходила испытание Лючия, и Олег, который отстрелялся первым, пытался прийти в себя. История, с которой он сейчас работал, была ужасна. Опьяненная подсыпанными наркотиками девушка замерзла насмерть. И она очень била его по сознанию. Хотелось раствориться во тьме ночной и никогда больше не выходить на свет дня. Сигарета медленно тлела в пальцах. Несколько затяжек, и зазвонил телефон, обрывая мысли Олега о Лючии. Весьма невеселые мысли, надо сказать. — Привет, Саш, — голос брата по ту сторону казался чужим и далеким. — Тут мама раскинула карты и сказала, что тебе точно не стоит быть рядом с этой девицей, — без приветствия отрезал Александр. — Все с ней плохо, понимаешь? Забавно, но он понимал. И не хотел позволять брату диктовать ему, что делать. — Перестаньте, — устало ответил Шепс-младший и повесил трубку. Ещё не хватало, чтобы за ним следили. Семейное помешательство. Он закурил снова, и на этот раз его уже прервали ассистент, который кинулся к нему крича: — Олег, нужна ваша помощь! Шепс сразу понял, что что-то случилось с Лючией, и побежал за парнем, который был очень взволнован. Лючия сидела на корточках и раскачивалась из стороны в сторону. К ней словно боялись подойти. Но Олег не побоялся. Он опустился на колени перед Мартини и осторожно коснулся руками ее плеч. Ее всю трясло, а его… Олег будто бы заледенел. Лишь в груди страшно кололо. — Лючия, посмотри на меня, — почти жестко сказал он девушке, — Сейчас же. Едва Мартини подняла взгляд и увидела перед собой Шепса, то тут же подалась вперед, сама упала на колени и повисла на его шее, крепко-крепко держась. Она зарыдала по новой, уткнувшись лицом в грудь медиума. Она уже не видела духов, лишь слышала их отдаленное почти змеиное шипение, полный ярости шепот. Казалось, за ребрами серной кислотой разъедалась огромная дыша, покрывая сердце позырчатыми волдырями. Все, чего сейчас хотела Лючия… Она хотела, чтобы ее держал Олег. Лишь немного проревевшись, девушка отстранилась и выполнила просьбу парня — посмотрела ему в глаза. Ее собственные покраснели, а веки припухли. — Прости меня, — нос заложило, и шептать стало тяжелее. — Прости меня, пожалуйста. Тут не плеча коснулся кто-то ещё, и ведьма вздрогнула. На благо, то оказался всего лишь Илья. Ларионов понимающе смотрел на девушку и, когда та подняла взгляд в ответ, тихо сказал: — Я объявил перерыв. Я понимаю, это все не для камер. Вы можете отойти, микрофоны тоже отключите. Шепс держал в руках девушку, которая была едва ли не без сознания от чувств, которые на нее нахлынули. Он не знал, что делать, что сказать, но какая-то часть его естества мыслила холодно и даже жестко. Нужно докопаться до истины. Только тогда он сможет ей помочь. Нужно, чтобы у него, в конце концов, это вышло — помощь. Это не так то просто. — Лючия, — Олег сам не узнает свой голос. — Пожалуйста, встань. Лючия закивала, кое-как поднялась на дрожащие в коленях ноги, опираясь на Олега. Теперь она никак не могла его отпустить, намертво вцепившись в его предплечье. Словно боялась, что он сейчас оттолкнёт ее и уйдёт, или что его заберёт какая-то неведомая сила. Вот-то потеха коллегам будет, когда они все это увидят. Шепс, кивая Илье, отводит девушку в сторону, подальше от зевак и толпы. Он наконец позволяет себе обнять ее крепче, дотронуться чуть ласковее. Ему плевать на то, что говорит ему его брат. Он все равно сделает так, как считает нужным. — Послушай меня, — Олег прижимает девушку к себе, — Я помогу тебе. Не бойся. Все хорошо. Ты же веришь мне? Ты мне веришь? И тут наступает оно — долгожданное расслабление. Лючия почти обмякает в объятиях Шепса, вновь утыкается носом в его грудь, вдыхая запах его парфюма. В мыслях пусто, а на сердце чуть теплее. Она не хочет себя разрушать. Она хочет, чтобы он ее обнимал. — Да, — шмыгает носом Мартини. — Да, я тебе верю. Только тебе и хочу верить. — Прости меня, я не хотела тебя отталкивать, — продолжает Лючия, отстраняясь, чтобы вновь взглянуть парню в глаза. — Это вообще последнее, чего я могла бы хотеть. Мне тоже было очень плохо. Олег мягко гладит девушку по волосам. Очень мягко. — Зачем тогда ты это делала? Мне важно знать. Я не понимаю. Было очень тяжело от сознания того, что происходит нечто, что совсем ему дико и непонятно. Нечто, из-за чего он чувствует себя ужасно неестественно. — Что с тобой происходит? — Я не могу рассказать, — в горле снова начинает нарастать ком. — Пожалуйста, я.. Я не хочу об этом. И вновь чувство паники. Только теперь Лючия боялась уже того, что для Олега это все будет слишком. Только бы теперь уже он не начал ее отталкивать. Только не сейчас, когда она прикоснулась к нему, когда имеет возможность стоять в его объятиях. Когда она наконец готова к этому. Когда она так слаба. Олегу было очень тяжело осознать, что она находится рядом с ним. Он может касаться ее, говорить с ней. Он может быть там, где захочет, и его никто не отталкивает. Это ведь было так важно. Возможно, даже важнее всего, что произошло за последнее время. — Не хочешь — не стоит сейчас, — теплый шепот обдал ее щеку. — Лучше… Без лишних слов, он наклонился к ней и обнял. Крепко и нежно. А после этого поцеловал. Вложил в этот поцелуй всего себя. Настолько, насколько смог. Едва его губы прильнули к ее губам, Лючия задрожала всем телом. Дыхание перехватило. Бабочки. Чертовы бабочки в животе, и в жар бросает. Ощущение, что ее никогда ранее не целовали так. Хотя, скорее всего, так оно и было. Она зарывается пальцами в его густые, шелковистые наощупь волосы, прижимается грудью к его груди. Что-то в ней надломилось в этот момент и не желало складываться обратно. А Лючия и не желала это исправлять. — Ребят, — послышалось деликатное покашливание. Мартини и Шепс были укрыты от чужих глаз деревьями, стоя на берегу, и тут с ними заговорил из темноты Дима. Очень подходит к образу чернокнижника — просто голос из мрака. — Меня Илья послал за вами. Нам испытание надо заканчивать. — Да, — прошептала Лючия, не осознавая, что Матвеев ее может не услышать. Она просто не в силах говорить громче. — Мы сейчас придем. У самой кромки воды проскочила рогатая тень. «Глупая ведьма».