«Кровожадное убийство почти в самом центре Москвы. Неопознанную молодую девушку обнаружили дворники — горло перерезано от уха до уха. Погибла несчастная жертва, захлебнувшись собственной кровью. Камеры на улице смогли зафиксировать лишь две тени, и как только те появлялись в поле видимости, оборудование начинало барахлить — появлялись помехи, а некоторые из камер вовсе выгорели изнутри. Неужели в столице орудует новая опасная банда? Или же это…».
Журналисты всегда узнают обо всем одними из первых — у стервятников имеются свои каналы в полиции. Немного денег — вопрос решен, а в блоге появляется новая информация, которую теперь разносят по всем «тру-крайм» сообществам в соцсетях. Лючия очнулась резко. Вскочила на кровати, хватая ртом воздух. За окном и в комнате было темно, и это означало одно — она пропустила встречу с Олегом. Но тут было что-то ещё. Пальцы неприятно слипались друг с другом, перепачканные в чем-то вязком. Скривившись от отвращения, паникующая Мартини включила стоящий у кровати торшер и лишь тогда смогла рассмотреть свои руки — ладони были покрыты местами свернувшейся и потрескавшейся кровью, но она, определенно, была свежей. Девушка попыталась восстановить в памяти ход последних событий, но это вызывало лишь ужасающую колющую головную боль — словно кто-то вставляет спицы в темечко, а затем достаёт. И так по кругу. — Джанни? — несмело позвала она дрожащим от страха голосом. — Джанни! Попытавшись встать с кровати, Лючия тотчас поскользнулась на холодном ламинате и приземлилась на пол. И тогда обнаружила новую находку — на лежащем недалеко светлом ковре остались кровавые отпечатки в виде человеческих ступней. К горлу поднялась тошнота. Мартини резко подскочила на ноги и нетвердой походкой донеслась до туалета, чтобы опорожнить желудок. Долгие мгновения она никак не могла отдышаться. Что случилось? Почему она ничего не помнит?Ранее в тот же день…
Селеста скрежетнула зубами так громко, что ее недовольство можно было расслышать и по телефону. И вновь чересчур своенравная дочь, настоящая мерзавка, противилась воле своей семьи, отказавшись от участия в предстоящей черной мессе. — То есть как — вы не приедете? — цедила старшая Мартини. — Мам, я плохо себя чувствую… — Не притворяйся, — резко оборвала мать. — Сейчас скажешь, что вы оба отравились или ещё что. Я не верю тебе. И уже давно. — А Джанни? — не сдавалась Лючия. Росси, спокойно пьющий чай рядом, протестующе завертел головой, одними губами произнося: «не впутывай меня». — Ты небось и его заразила своими больными идеями, — продолжала ругаться Селеста. — Чтобы оба были сегодня за городом как штык. Послышались гудки — мать семейства Мартини любила драматично заканчивать телефонные разговоры, чтобы последнее слово оставалось исключительно за ней. Лючия тяжело вздохнула и вскарабкалась на барный стул около кухонной стойки рядом с Джанни. — Мне это больше не нужно, — мрачно проговорила она. — Единственная причина, почему я ещё сама не отказалась от семьи, это Люцифер. Я сама не знаю, на что он способен. В конце весны Сатана пообещал Лючии, что замучает до смерти всех и каждого, кого она любит, если она провалит миссию. Именно эта фраза и вколотила последний гвоздь в крышку ее гроба, заставляя принять решение об отъезде в Италию. Но она и не думала, что окажется такой слабой. Что не сможет находиться вблизи от Олега, зная, что не сможет коснуться его. Возможно, Лючия просто никогда раньше не любила. Все ее легкие увлечения не считались — они даже рядом не стояли с ее чувствами к Шепсу. Раньше она была сосредоточена лишь на том, чтобы доказать, что чего-то стоит, могла ради этого отказаться от нормальной жизни. Олег появился в самый неподходящий момент. Он заставил ее усомниться слишком во многом. — Так что, будешь ему все объяснять? — поинтересовался Джанни, невозмутимо отхлебывая чай из кружки. — Я не могу этого избежать. Я не хочу, чтобы он страдал из-за меня, понимаешь? Росси поморщился. Губа, которую разбил ему Олег, теперь раздулась и болела. — Он уже страдал и будет страдать дальше, и ты это знаешь. А вдвойне он будет страдать, если ты снова ослушаешься Владыку. — Не надо мне об этом напоминать, — Лючия скривилась в ответ. — А что там твои с черными мессами? — Джанни решил, что лучшем выходом будет сменить тему. — Я больше не хочу в этом участвовать, — сокрушенный вздох. — Только не после того, как увидела призраки наших жертв. — Да я вообще никогда этого не хотел, — поделился в ответ парень. — Когда я связывался с темными силами, я надеялся стать обычным чернокнижником. А тут все завертелось, появилась ты. Заметить не успел, как уже стал нареченным батькой Антихристу. Лючия вновь оглядела клеймо с тремя шестерками сначала на своей ладони, затем на ладони друга. Приятного мало. Шрамы были совсем небольшими и не слишком заметными, но для своих носителей стали настоящим проклятием. У девушки прожужжал телефон — написал Олег. Шепс предлагал встретиться в половину девятого вечера, когда он закончит с навязчивой клиентурой. Лючия закусила нижнюю губу, но все напечатала ответ со своим согласием. Она очень надеялась, что парню станет легче, если он все узнает. Даже если они по-прежнему не смогут быть вместе. — Ты глянь, что про вас пишут, — усмехнулся Джанни, листая комментарии в официальной группе «Битвы Экстрасенсов». — Половина зрителей вас неистово «шипперит», а вторая половина предлагает сжечь тебя на костре. — Читать комменты хейтеров — последнее дело, — отмахнулась Лючия. — Ну как же так? Ведь злобная чернокнижница разбила сердечко их Олеже, — теперь итальянец смеялся. И рассмеялся пуще прежнего, когда Мартини ударила его кухонным полотенцем. — Сгинь уже, а, — голос девушки звучал устало, почти изможденно, когда ее голова безвольно рухнула на сложенные на столешнице руки. — Лучше помоги мне подобрать одежду на вечер. — Вот это уже другое дело! — тотчас взбодрился Джанни.***
На самом деле, без помощи своего верного нового стилиста Лючия, скорее всего, пришла бы к Олегу в первом, что вывалилось из шкафа. Обычно модная, сейчас она слишком устала, потому и отдала бразды правления Джанни. Итальянец явно недолюбливал младшего Шепса после того, как тот попытался разбить ему все лицо, но свою-то девочку он оберегал. Вот и решил, что, если та явится при полном параде, злобный медиум хотя бы не будет на нее кричать — просто челюсть уронит. Выбор Росси пал на темно-синее, как ночное небо, шелковое платье, расшитое серебряными звездами и полумесяцем с вкраплениями мелких жемчужин. Лючия была довольна. Однако, этой встрече было не суждено состояться. Девушка как раз сидела в спальне перед зеркалом, заканчивая рисовать аккуратные острые стрелки, когда в квартире начались перебои электричества. Она нахмурилась и огляделась по сторонам — свет замигал первый раз, второй, третий. Нервно облизав губы, Лючия поднялась на ноги — те стали садового ватные, в коленях появилась дрожь. — Джанни? — позвала она, в странном полусонном состоянии хватаясь за дверной косяк. И тут свет погас окончательно. Зазвонил домашний телефон. Лючия вдруг поняла, что потеряла все ориентиры, запутавшись в собственной квартире, когда звонок прервался и послышался голос Селесты, записывавшей сообщение на автоответчик:«Сбор ковена через час. Если вы оба не явитесь на черную мессу, у вас будут проблемы».
— Джанни? — вновь звала Мартини. Она кое-как вышла в коридор, откуда последовала в гостиную. На улице ещё сгущались сумерки, но плотные шторы на окнах практически не пропускали свет. В полутьме девушка не могла разобрать очертаний предметов, когда вдруг обо что-то споткнулась. Или об кого-то. Она рухнула на пол и лишь теперь поняла, что Джанни лежал на полу в бессознательном состоянии. Испугавшись, Лючия принялась трясти друга, но тот лишь странно захрипел, не открывая глаз. Ощутилось четкое присутствие. — Темный Повелитель? — спросила Мартини у мрака, сгустившегося в углу гостиной. И тогда она потеряла сознание следом за Росси.***
Ему не помешает бокал вина. Может быть, и не один бокал. И зачем Олег, в целом, на это согласился? Возможно, потому что ему хочется побыть рядом с Лючией. Так оно и есть. Александр не просто так зовёт его бесхребетным. Это поведение тряпки, а не мужчины. Любой другой бы на его месте давно бы ушел и нашел себе нормальную девушку. Но не Олег. Он себя убеждает, что должен остаться для того, чтобы узнать правду. Вот только нужна ли ему та правда — большой вопрос. Олег пришел в назначенное место чуть раньше, чем планировалось. Думал, что так ему будет спокойнее. Но нет — заказывая блюда, вино, ожидая времени, когда можно уже было бы официально ждать, Шепс понимал, что очень зря он все это затеял. Теперь было другое время — не его. Стрелки часов ползут неумолимо. Он ждёт и ждёт и уже понимает — зря, но все ещё верит в то, что это нужно для них обоих. Это — необходимо. Это стоит того. В конце концов, он решил написать ей — пусть поторопится. И между том-ямом и острым воком Олег набирает сообщение, а к десерту ещё одно, но ему отвечают молчанием. Почему это так глупо? Почему он такой дурак? — Может быть, повторить? — к нему подходит услужливый официант. — Да, конечно. Он повторяет трижды. И все равно остаётся ни с чем.***
Лючия, очнувшаяся вся в крови, вновь и вновь зовёт Джанни — она ни черта не помнит, но чувствует себя так, словно готова умереть в любое мгновение. Ее тошнит, буквально выворачивает наизнанку. Меж ребер осталось мерзкое чувство, словно там кто-то побывал, кто-то чужеродный, не имеющий никакого отношения к ее собственной душе. Лишь теперь девушка на негнущихся ногах покидает ванную комнату и в панике пытается вновь доковылять до гостиной. С последнего ее воспоминания, в котором она увидела Люцифера, прошло, должно быть, часа три? Она ничего не помнит. Росси Лючия обнаружила на диване в полусидящем положении и по-прежнему в бессознательном состоянии. Его руки, рубашка — все в крови, как и у нее. Казалось, квартиру пропитал мерзкий запах металла до самых обоев. Мартини практически рухнула рядом с Джанни и принялась трясти его плечо: — Очнись, очнись, еб твою мать! Очнулся Росси только после того, как его изрядно растрясли. Можно сказать, что Лючия применила к нему всю свою силу, потому что парен от той резкости, с которой его тряхнули, чуть язык не проглотил. — Та-а-ак, стоп, — он попытался подняться сам, но у него ничего не получилось. — Я пробую встать. Но, разумеется, это у него не вышло. Джанни вновь упал на спину и захныкал, как ребенок. — Я не помню, что со мной было. Что за херня? — Вообще ничего? — с нарастающей паникой спросила Мартини. Она явно была в лучшем состоянии, чем ее друг. Поднялась на ноги и принялась мерить комнату шагами, запустила пальцы в слипшиеся от чужой крови волосы. Надо успокоиться. Надо, черт возьми. Оставалась ещё одна проблема. Лючия поспешила в свою комнату за телефоном. Она обнаружила множество непрочитанных сообщений от Олега. Даже не задумываясь над тем, что делает, настрочила ему ответ: «прости меня, пожалуйста, тут полный пиздец». В памяти всплывали нечеткие обрывки — семейный кинжал, зажатый в руке до боли в пальцах, алые брызги. Ощущение тошноты и торжества — чужого торжества. По телу прошла дрожь, и Лючия осела на пол, подтягивая к себе свою сумку, чтобы вытащить оттуда пачку сигарет. Необходимо прочистить сознание. Первая затяжка отдавала горечью, но каждая новая казалась все более спасительной. Они с Джанни кого-то убили? Темный Повелитель заставил их? А если их вычислят? Вдруг у девушки вновь зажужжал телефон — то была уже Лилу. «Ты пропустила черную мессу?». Лючия вместо ответа просто сразу позвонила подруге, с которой уже слишком долго не общалась. Гудок, второй, третий. Лебедева взяла трубку, и Мартини тут же взялась тараторить: — Лилу! Лилу, пожалуйста, ты можешь приехать? Это очень важно, я тебя умоляю. — Ладно-ладно! — с недовольством ответила та. — Ты дома? — Да. Лилу, я очень прошу… — Да еду я.***
Играла музыка, на плите стояла кастрюля с глинтвейном — обычно это рождественский напиток, и сейчас стояла ранне-сентябрьская жара, но что мешало накидать в покупной глинтвейн льда и сделать летнюю версию? Ничего не мешало. Дима рисовал, разложив свои скетчбуки на столе. Было ощущение, что они с Лилу находятся в каком-то волшебном мире, где никого кроме них нет. Иногда Дима любил воображать нечто подобное. Потому что все материальное так или иначе причиняло ему боль. Лилу была рядом — напевала что-то, перебирая его рисунки. Картина едва ли не идиллическая. Но Диме нравилось. Было уютно. А ему хотелось уюта. И единственное, что отвлекало от этого уюта — настойчивые сообщения от Олега. У него были проблемы. Ему не отвечала Лючия, хотя они обещались встретиться. Но Дима ничем не мог помочь другу. Если только… — Лил, может, пригласим Олега к нам? А то он там один… — Да, конечно, зови его, — кивнула девушка, очарованно пролистывая очередной скетчбук. Ей очень нравилось, как Дима рисует. Все, связанное с ним, казалось ей стильным и даже каким-то утонченным. А ещё спокойным, почти тягучим. Она могла бы продолжать очень долго, но сегодня им предстоит разбавить эту атмосферу присутствием своего несчастного друга. У Лилу буквально болело за Олега сердце. И Матвеев сразу же написал Шепсу, который спешно приехал. С синяком под глазом, тревожный, уставший. Пока парни разбирались в прихожей, с Лебедевой связалась Селеста. Разгневанная мать Лючии пыталась выяснить, куда делась ее дочь вместе с ее кавалером. И заодно попрекнула саму Лилу, что и та не явилась на черную мессу, но ей было плевать. Даром ей это все не далось, если она может провести вечер с Димой. Но, в конце концов, она вздохнула и все же написала Лючии — чисто для галочки. Подруги сильно отдалились. Но тут та ей зазвонила. Дима окликнул ее, когда Лилу уже обувалась в прихожей. — Ты куда? А можно мы с тобой? К чему он это сказал? — Ой, ребят, вам вряд ли это будет в кайф. Мне надо к Лючии, у нее там что-то стряслось. Хотя… — девушка призадумалась на пару секунд. — Поехали. Будет ей сюрпризом. И уроком. К Лючии? У Олега все внутри перевернулось от этих слов. Он взглянул на Диму, который в этот момент уже пожалел о своем вопросе. Когда Лючия написала ему про «пиздец», Шепс подумал, что это, возможно, просто отговорка. Но теперь все казалось совершенно другим. — Поехали быстрее, — тут же отозвался он. — Надеюсь…. Подумал, что это все… Не серьезно. Дима выразительно посмотрел на Лилу и вышел следом. Ему все происходящее показалось крайне странным.***
Джанни пришлось даже хуже, чем самой Лючии — уже какое-то время он сидел на диване, трясясь от озноба, и едва ли не раскачивался из стороны в сторону. Ни Росси, ни Мартини так и не отмылись от крови — это сейчас не казалось особенно важным. Куда больше девушке требовалась помощь Лилу. Их с Джанни энергетики были слишком истощены, чтобы хотя бы попытаться восстановить ход событиях прошедшего вечера. И вот — спасительный звонок в дверь. Лючия буквально понеслась в прихожую и отперла замки с оглушительным биением сердца в ушах. Но стоило ей открыть дверь, как паника усилилась в разы — перед ней стояла не одна Лебедева. Подруга прибыла в компании Шепса и Матвеева. — Ребят.. — хозяйку не слушались ни похолодевшие губы, ни начинающий заплетаться язык. — Лилу, можно было обойтись и без подмоги. Лебедева уже сама поняла свой просчет, едва оглядела Лючию с ног до головы. Пятна крови. Повсюду пятна крови. — Мальчики, может, вы реально погуляете? — Лилу попыталась исправить положение, но по их лицам уже стало ясно, что вряд ли у нее выйдет от них избавиться. — Нет, подожди! — возмутился ошарашенный Дима. — Что тут происходит? Олег и вовсе, казалось, потерял дар речи. Он смотрел на окровавленную Лючию и никак не мог поверить в то, что видит. — Что случилось? — спросил он. — Да, действительно, — Матвеев пошел на таран и оттеснил Лючию так, чтобы они с Олегом смогли войти в прихожую. — Мы никуда не пойдём! — заявил Шепс. — Да, до тех пор, пока ты не скажешь, что произошло, — подхватил Дима. — Sono arrivati più ospiti del previsto, — в дверном проеме гостиной показался Джанни, такой же окровавленный. — Ну, здравствуйте. — Так, слушайте, не случилось ничего критичного, — попыталась всех успокоить Лючия, но итальянец на это лишь фыркнул, сложив руки на груди: — Если ты говоришь о том, что мы вообще не помним, что произошло, то да, ничего критичного. Всего лишь Темный Владыка, скорее всего, сам принёс себе жертву нашими руками, — Росси перевел взгляд на Олега и ухмыльнулся: — Красивый фингал. Шепс тупо замер, глядя на итальянца, в то время как Дима уцепился за фразу, что показалась ему очень подозрительной. — Так, подожди… Ты про жертвоприношения? Я так понимаю — человеческие? — Да бля, — закатила глаза Лилу. — Вот и момент истины. А я надеялась, что он никогда не настанет. Лючия загородила Джанни своей спиной, опасаясь новой потасовки, и зло посмотрела на Лебедеву. — Если бы ты спросила у меня разрешения, чтобы привезти гостей, то он бы и не настал. — Ну прости, не надо было быть такой скрытной и динамить всех нас все лето! — возмутилась Лилу. Настала очередь Мартини закатывать глаза. — Да, мальчики, вы верно поняли. Напоминаю, что мы все из сатанинского ковена. А такие, как мы, проводят черные мессы. И я, и Лилу с детства принимали участие минимум в одной в год. — Спасибо большое, Лючия, — Лебедева надулась, сложив руки на груди. — Не за что, — в тон ей ответила та, а затем посмотрела сначала на Диму, а потом и на Олега. — Сегодня мы с Джанни отказали моей матери в участии, и вот, что случилось. Провал в памяти, просыпаемся — повсюду кровь. Мне была нужна Лилу, чтобы провести ритуал и узнать, что случилось. Злость подстегивала Лючию уверенно чеканить правду. Все равно все эти трое уже вычеркнули ее из своих жизней. Ничего страшнее случиться уже не может. От обилия информации у Олега едва ли голова не закружилась. Он подозревал, что в жизни Лючии есть какая-то тайна, но никак не мог поверить, что эта тайна — настолько кровава. А вот Дима наоборот — нисколько не удивился. Казалось, что он даже обрадовался полученной информации. Он смотрел на девушек во все глаза и улыбался своей лукавой, почти безумной улыбкой. — Так вот значит как, — наконец изрек он. — То есть у вас все по-взрослому. Повисла неловкая пауза. — А вы не думали, что вам придется платить за все уже в этой жизни? И ты, судя по всему, платишь, Лючия. Уже сейчас. Ну и ты, — он кивнул на Джанни. Мартини вновь закатывает глаза и с раздраженным вздохом складывает руки на груди. Она не собирается слушать нотации. — Я прекрасно знаю, кому и за что плачу. Меня выбрали матерью Антихриста, не забыл? И ради этого мне пришлось отказаться от всего, что мне дорого. Так что, пожалуй, лекции о нравственности и эффекте бумеранга мне не нужны. — Не забыл, — буркнул Дима, которого эта отповедь почему-то задела. В конце концов — он никому не сторож, даже Лилу. Но ему не нравилось то, что между ними происходит подобная история. Ему так хотелось, чтобы с этой девушкой у него все было хорошо, а вместо этого… — Мы этого не выбирали, ясно? — вступила и Лилу. — Мы родились в этом ковене, как и наши родители, и бабушки с дедушками. Мы видели черные мессы, ещё когда только учились ходить. Лично я ни разу никого своими руками не убивала. Лючия, насколько мне известно, тоже. Мартини стало приятно, что подруга вступилась за нее. Как в старые и добрые времена. Хотя, конечно, и Лебедева сейчас пыталась оправдаться перед своим парнем. — До этого дня, — добавил Джанни, облокачивающийся о дверной косяк за спиной Мартини. — Она никого не убивала своими руками до этого дня. — Разочарованы? — с вызовом задрав подбородок, спросила Лючия у Димы и Олега. Последний-то до сих пор молчал. — Я — нет, — внезапно нарушил тишину Шепс. И он не лгал. Ему было все равно, что делала Лючия. Уж слишком уж он на ней зафиксировался. А ещё — он способен был простить близкому человеку многое. Если кто не верил — можно было уточнить у Александра. Мартини посмотрела на Шепса почти что затравленно. Она вдруг поняла, что злится, но сама не могла прощупать — на что именно? Возможно, просто сказался тяжелый день, часть которого вовсе прошла в беспамятстве. Ей было так странно вновь видеть Олега в стенах своей квартиры. И ведь ему больше нельзя здесь находиться — Люцифер обо всем узнает, и то, что уже случалось, повторится вновь. Сегодня было предостаточно поводов в этом убедиться. Но Лючия устала. Правда — очень, очень сильно устала. Она надолго замолчала, так и сверля взглядом Олега, пока вдруг из-за ее спины не послышалось деликатное покашливание Джанни. — Разве мы звали Лилу не для того, чтобы понять, что сегодня произошло? — спросил он. — И так все ясно, — ответила Лючия, обернувшись к Росси. — Меня волнует только, сможем ли мы попасться. — Раз все твои друзья с магическими способностями тут, мы можем восстановить картину вместе, — итальянец пожал плечами. — Вот только лично я сначала пойду в душ. Обляпанный кровью Джанни прошел мимо толпящихся в прихожей ребят, оставляя всех в давящей, почти звенящей тишине, которую нарушил голос Лилу: — Дим, пойдем на кухню. Я думаю, нам тоже надо поговорить. — Джанни не мой парень, — зачем-то тихо сказала Лючия, стоило Матвееву и Лебедевой оставить их с Олегом наедине. — А кто? — Шепс стоял, неловко вывернувшись, и смотрел девушке прямо в глаза. У него в голове не укладывалось то, что он слышал. Иногда его заторможенность убивала. Парень потянулся к Лючии и взял ее за руку. — Если он не твой новый бойфренд, то тогда что происходит? Опустим за рамки все, что ты мне сказала — разве мы не можем быть вместе? Его настойчивость могла, наверное, горы свернуть, но Олег сейчас искренне не понимал в чем дело, ибо был готов на многое, чтобы сохранить их чувства. И эта самая настойчивость Лючию буквально убивала. Неужели он не понимал? — Ты не помнишь, что произошло весной? — девушка опустила взгляд на их сцепленные руки. Она просто не могла смотреть Шепсу в глаза. — Люцифер не даст нам этого. Я — лишь орудие для достижения цели, а не человек со своими желаниями. Всем плевать, что я тебя люблю. Олег покачал головой. — Мне не плевать. Мне это важнее всего. То, что ты чувствуешь. И ко мне, и к… Не ко мне. Она ведь по прежнему не сказала — кто ей этот Джанни. — Ты же хочешь быть со мной, разве нет? — Слушай, — Лючия нервно поёжилась, попытавшись мягко забрать свою ладонь у Шепса, но вместо этого в итоге шагнула к нему ближе и коснулась пальцами свободной руки его лица у самого синяка. — Я не понимаю, что решит мой ответ. Мы просто оба помрем, если позволим себе… Этот разговор сделает нам обоим только больнее. И уже делает. Она отрывисто выдохнула. Поднялась на носочки, чтобы быть ближе к его лицу, и аккуратно поцеловала в самый уголок губ. Да, этот разговор причинял Лючии боль, но она не могла больше держать себя, когда они стоят так близко. — Это же не я упрямлюсь, неужели ты не понимаешь? Просто я сомневаюсь в том, что Сатану вообще возможно победить. А я не прощу себе, если с тобой что-то случится. Олег упрямо покачал головой. Что ему этот Сатана? Ему все равно. Он обхватывает запястье девушки своими пальцами, в затем тянет ее на себя, чтобы она прижалась как можно крепче к нему. Как можно крепче. — Мне все равно, что он там будет делать. Пожалуйста. Мы так или иначе умрем. И мне не это важно сейчас. С этими словами Шепс наклонился и поцеловал Лючию. Почти впился губами в ее губы. Это было едва ли не поцелуй, полный голода. И отчаяния. — Ой, ну все! — Джанни в халате остановился в дверях. — Начинается. Он закатил глаза и прошел в гостиную, чтобы налить себе выпить. Не помешает в столь нервный час. Лючия, не глядя и не разрывая поцелуя с Олегом, показала Росси средний палец. Сердце трепетало, все внутренности сжимались, сама душа пришла в движение. — Ты, конечно, ужасно упрямый, — улыбаясь, прошептала девушка Шепсу в губы. — И хорошо, — усмехнулась Лилу, показавшаяся с кухни вместе с Димой. — Потому что сама ты та ещё трусиха, как показывает практика. Им обязательно было устроить здесь настоящее столпотворение именно в этот момент? — Готовы к ритуалу? — спросила Лебедева. — Будем возвращать вам память.