Гребень Глицинии

      — Не успели, — с сожалением сказал Рёмен, смотря туда же, на пестреющее небо. Вальяжно стоял босыми ногами на прохладной траве, руки в карманах. Переводил взгляд с меня на небесные цветы и обратно.       Протянула ему руку издали, приглашая присоединиться. И он согласился, крепко схватив ладонь. Стоял на крыше, завороженно глядя на фейерверки. В ночи они так красиво блестели в его глазах.       Хотелось так простоять подольше.       Банально касаясь чужой ладони, чувствовать необъятный жар. Чуть дольше. Чуть горячее.       — Её звали Кита. Это кусок ткани с её одежд. Она любила эти дебильные вычурные надписи на своей одежде, — без тени злости выпалил Рёмен. — Это не повязка, Цуки. Не повязка.       Он любил её. Мне стало ещё больнее от этого. Коснувшись щеки, я поняла, что у меня текли слёзы. В глазах не щипало, однако соль противно резала по губам.       — Очень зря я тебя обидел, — не отводя взгляд, он продолжал. Если перестанет, он понимал, что никогда больше не начнёт этот разговор. — Третья Молодая Луна обратил её демоном на моих глазах. Я убил её. Он ушёл.       Слегка потянула за руку, и Рёмен шагнул в объятия. Словно банка с горючим маслом упала в костёр, взрываясь. Сердце замерло и одновременно разрывалось от темпа. По незнанию расковыряла гнойник.       — Знаешь, — зашептал он неожиданно по-доброму, — ты замёрзла.       Он чертовски был прав. На крыше дома, стоявшего на холме, ветра ощущались особенно холодно. Закат был давно. Хотя в объятиях казалось, что здесь палящее солнце.       Взяв на руки, Сукуна спрыгнул на траву, отпустил лишь на крыльце.       Словно сговорившись, принялись убирать посуду. Привычно гремели чаши и тарелки. Привычно журчала вода в доме, очищая от остатков еды посуду. Так казалось правильным. Фейерверки уже не грохотали за окном, зато мирно стрекотали цикады где-то за стенами.       Утро показалось на удивление неприятным, сказывался недосып и нервное перенапряжение. Какой странный был сон.       Стало стыдно за такие мысли, шлёпнув себя по щекам. Выдумала же такой бред!       Пробежка себя не отменяла. Повинуясь привычке, собралась на выход, резко распахнула дверь и воткнулась носом в широкую грудь, утонув в чёрной ткани.       — Не сон, — отстранилась, потирая нос. Жёсткое столкновение.       — Нет.       — Это был не вопрос, а констатация факта.       Он удивлённо посмотрел свысока. Да, на крыше рост компенсировался наклоном этой самой крыши. На ровной поверхности Сукуна был гораздо выше.       — У нас дела, — опять этот равнодушный взгляд. Непроницаемый. Как же не вовремя вспомнились фейерверки, пляшущие в этих красных глазах. — Долго ещё будешь рассматривать? — он даже не думал сокращать или увеличивать расстояние. Проверка на вшивость, что ли?       — Ты против?       — Нет.       Слишком резво он ответил, даже не дослушав вопрос. Это смущало, а щёки горели, как и мой бедный нос.       — У нас дела?       — Отец сдался. Готов встретиться.       — В смысле? — вообще не уловила сути его слов. Я так отупела или отвыкла от его манеры? — Отец? Мы идём в деревню Кузнецов?!       — Браво, Подлунная. Начинаешь соображать.       Не совсем поняв, что произошло, снова шагнула вперёд, обхватывая эту гору мышц своими ручонками. Где-то под его рёбрами получилось даже сомкнуть их, крепче прижав к себе.       — И что… это должно значить? — первым подал надорванный голос Рёмен.       — Я скучала.       Его тело напряглось, а я, на всякий случай, сжала сильнее руки, насколько вообще могла. Он даже дышать перестал.       А потом неловко положил руки на плечи, слегка наклонился и приобнял в ответ. Схватил, закидывая на плечо, полностью проигнорировал то, что я изо всех сил вцепилась в него.       — Я не шутил, когда сказал, что у нас дела, — двигаясь к выходу, он ловко обходил углы.       Поставив на крыльце, впихнул обувь в руки. Сам обулся и стоял ждал, пока я справлюсь со своими застёжками. Потом протянул какую-то ленту и затычки, искренне забавляясь с моего недоумения.       — Путь в деревню Кузнецов строго охраняется. Обычно даже сокрытели не знают точной дороги до деревни, когда доставляют туда кого-нибудь.       — Дай угадаю, только столпов это не касается?       — Верно. Так что натягивай свою маску и втыкай затычки в уши.       Пожала плечами, постаравшись максимально удачно заткнуть уши, чтобы от долгой дороги ничего не разболелось. Рёмен пару раз щёлкнул пальцами, проверяя. Видно, но ни звука не слышно. Какая-то нереальная тишина! Надо их себе оставить…       Он жестом указал на повязку. Прикрыв глаза, развернулась и, так и не поняв, с какой громкостью, попросила завязать на затылке, чтобы не испортилась причёска. Судя по аккуратным движениям, он слишком слабо завязал. На что ему и указала. Повязка легла чуть туже, идеально держась, но не сдавливая переносицу.       Очень странные ощущения окружающего мира. Когда не слышишь и не видишь.       Чувствуешь.       Его огромные лапы коснулись плечей, надавив так, чтобы я повернулась полубоком. Аккуратно приподнял правую руку, положил себе на плечо и медленно поднял на руки. Ориентироваться в пространстве стало невозможно. Сомкнув руки в замок, положила голову ему на плечо. Оставалось только отдаться ситуации и ощущениям.       Бежал Рёмен на удивление мягко, создавалось ощущение полёта. О чём вообще мысли? Он всегда так двигался. В бою тоже складывалось такое впечатление.       Этот конфликт выбил всю почву из-под ног: давно не было наших изнуряющих тренировок.       Шумно втянув воздух и выдохнув, неожиданно для себя отметила, что пах Рёмен приятно. Он остановился, поставил на ноги и достал затычку из правого уха.       — Не хочешь…       — Что-то случилось? — нарочито невинно удивилась. А ещё, оказавшись на земле, стало неуютно. Тем более, что неизвестно где. Рёмен не касался.       — Ещё раз так сделаешь, — начал он и выдохнул.       — Ты о чём?       Ого. Только по голосу сложно было разобрать… показалось, что Сукуна смутился. Не почувствовать такой вдох и выдох у своей шеи нельзя было. Да ещё и такая резкая реакция, почти мгновенная. С непривычки повела себя как дурочка, казалось его это устроило. Судя по голосу, он был буквально в шаге. Протянула руку, коснувшись одежды, наткнулась на грудь. Симметрично коснувшись второй, провела по плечам, предплечьям и запястьям, провела по сжатым кулакам, безошибочно доставая из левой руки затычку.       — Собственно говоря, мы же торопились, — и заткнула ухо обратно, когда первая нецензурщина застала меня врасплох. Всё ещё держала его за правую руку, пока он дёргался, явно ругаясь в воздух. Когда мышцы под пальцами смягчились, я поняла, что запал исчез и протянула руки. Так же аккуратно взяв на руки, Рёмен снова побежал.       Пару раз делал остановки, чтобы дать мне воды и освежиться самому. Казалось, что прошёл уже не один час, а он всё бежал. Нереальная выносливость. Все столпы такие? Если да — это под силу почти любому. При должной тренировке.       Когда он в очередной раз остановился, запахло пеплом кузни. Встала на две ноги и вынула затычки, первым оглушительным звуком стал удар молота по металлу. Он ритмично повторялся со всех сторон, создавая колокольную мелодию. Так необычно. Где-то ниже, где-то выше нотный звон, судя по всему, от разных размеров молотов и наковален.       Сильные руки подхватили за предплечья, куда-то заводя. А там уже коснулись повязки, открывая взгляду тёмное помещение, в которое еле пробивался свет маленького окошка, но после нескольких часов в темноте это было слишком. Глаза привыкали несколько минут. Не сразу даже различался силуэт мужчины. Звона молота в этой кузнице не было.       Он сидел у стола вполоборота, так же разглядывая нас.       — Отец, — Сукуна поклонился.       — Рёмен-сама, — так же поклонилась как можно ниже, насколько вообще позволяла устойчивость прически после длительной дороги.       Мужчина молчал, всё ещё оценивая. Он не выглядел сильно старым, но на лице уже были морщинки, а где-то в чёрных волосах блестел седой волос.       — Да, рад видеть вас.       Не рад, на лице вашем написано.       — Позволишь? — Сукуна повернулся, протягивая раскрытую ладонь.       — Нет нужды, — отмахнулся кузнец. — Я узнал это лицо.       Рёмен-сама поднялся, подходя ближе. Сын и отец были довольно разными на лицо, хотя схожесть фигур и рост определённо указывали на родство. Да и этот широкий подбородок был у них будто перерисован с одного на другого.       — Заказчиком была девушка, такая же тонкая фигурка, ни намёка на мышцы. Одно лицо, подумать только, — слегка нагнувшись, мужчина рассматривал меня с разных углов, задумчиво потирая подбородок. — Глазки такие же круглые, только у неё они были зеленоватые. У тебя же они — два цветка глицинии. С краснова-атым отливом. Определённо, кровь Камо.       Рёмен давно упоминал о Камо, но тогда не стал дорассказывать историю. Да и непонятно было, к чему он тогда заводил разговор.       — Кровь Камо? — переспросила, поглядывая то на младшего, то на старшего.       — Да, я подозревал, — Сукуна не отводил взгляда от отца. — Сейчас лишь подтвердилась моя догадка.       — Не думаю, что девушка сама была из высокого клана. Но отец определённо из клана Камо. Вот кто точно — уже не скажу. Девочка, — Рёмен-сама очень вежливо и открыто улыбнулся, что насторожило, — я буду тебе благодарен, если дашь поговорить с сыном.       А. Просто лишние уши. Скользнула взглядом на Сукуну.       — Можешь погулять по деревне, уверен, Хаганэдзука будет не против рассказать тебе пару историй, — он посмотрел снова равнодушно, а голос стелился неприятным шипением. Или мне так показалось?       Снова поклонившись, вышла из кузни. Если Сукуна захочет, то обязательно расскажет. Подслушивать смысла не было. Лучше, и вправду, прогуляться по деревне, мало ли, вообще больше здесь не окажусь.