Однажды тёмной зимней ночью

Валера никогда в жизни так хорошо не высыпался. Уткнувшись носом во что-то тяжёлое и мягкое, он сквозь дрёму наслаждался теплом, греющим его бок откуда-то снизу, вдыхал домашние ароматы жареной картошки и мяса, впитывал кожей ощущение чего-то незнакомого, но такого приятного, что хоть зашейся. Наверное, это и есть рай. Тихо вздохнув, он слегка потянулся, и сразу же всё тело прошило болью. В один момент прочувствовались все побои - от сломанного носа до синяка на икре. Тут же Валера осознал реальность: рая не существует, а если он где-то и есть, то хуй его кто туда впустит, а что происходит, одному богу известно, которого, как утверждает партия, и нет вовсе. Отсюда нарисовался вопрос: где он нахуй. Турбо осторожно приоткрыл один глаз. Воспоминания тут же нахлынули на него. Он осознал, что это именно тот дом, в который он забрался ночью, когда пытался найти место, где можно спастись от холодной смерти. Только теперь светило обманчиво яркое солнце, показывая бревенчатые стены, потолок... и, в общем-то, всё. Оказалось, что лежал Валера как-то подозрительно далеко от пола. Получается, он лежал на печке. Как он, блять, оказался на печке? Когда он вообще успел заснуть? Аккуратно приподнявшись, Валера тут же лёг обратно с бешено колотящимся сердцем. В доме кто-то был. Этот кто-то сидел за столом, уткнувшись в книжку, лицом к печи, на которой был Турбо, и Валера за эту секунду успел разглядеть только зелёный свитер и соломенные волосы. Валера неподвижно лежал минуту, другую, прикинувшись мёртвым зверьком, но ничего не происходило. Только время от времени раздавался шелест переворачиваемых страниц. Тишь да благодать, мир и покой. Турбо приподнялся ещё раз. Мужчина, сидящий за столом, казался всего на несколько лет старше самого Валеры. Он сосредоточенно читал книжку, спокойным взглядом бегая по строчкам, и не обращал на него никакого внимания, так что Турбо осмелился осмотреться. Теперь, днём, он увидел, что в комнате стояла ещё и кровать - прямо напротив печи и немного правее входной двери, - заправленная большим одеялом, придавленная сверху подушкой. А вот мужчина, кажется, был один. Валера наблюдал за ним, всё больше и больше теряя бдительность от его мерных перелистываний страниц, когда входная дверь резко открылась, оглушив заливавшую пространство тишину скрипом. Валера охнул от неожиданности, ныряя вниз. - Любимая! - громко начал хриплый голос, тут же нарушая идиллию дома, занимая собой всё пространство, привнося хаос и шум. - Я дров нарубил, снег расчистил, медведя заборол - готов принимать благодарности, почёт и уважение! - И где же шкура-то от медведя? - хмыкнув, спросил другой голос, не такой хриплый, но тоже отчего-то тут же отпечатавшийся в мозге Валеры, как песня на плёнку кассеты. Турбо старался не дышать. - Будет, - заверил хриплый голос. - И медведь, и буйвол будет, только попроси... - Кащей, ты руки-то не распускай. Помнишь, у нас гости. - Парниша этот, что ль? Так он спит мертвецким сном, не добудишься. Неожиданно тот мужчина, которого Турбо увидел первым, перешёл на шёпот. Валера лежал под одеялом, напряжённо вслушиваясь в неразборчивые слова, и лихорадочно думал. Кащей? Значит, из пацанов, раз кличка имеется, а это уже что-то - может, и обойдётся. А с другой стороны, если они оба такие же, как те, кто его избивал... Или ещё хуже: если они оба с Дом-Быта... Вдруг шёпот затих. Послышались шаги, а потом с Турбо резко сдёрнули одеяло. - Рота, под... Кащей договорить не успел. Валера, ведомый страхом, наученным рефлексом, резко выбросил вперёд руку и зарядил ему прямо в нос. Кащей рухнул назад, как опрокинутая дощечка, и так и упал бы прямо на пол с подножку от печи, но Вова успел среагировать: прыгнув вперёд, как горный лев, он словил Никиту в свои руки, пока тот матерился на чём свет стоит. - Блять, какого... Да я тебя! Кащей дёрнулся вперёд, пока Валера, откинув в сторону одеяло, прижался спиной к стене и ощерился, и теперь Вове пришлось не держать Никиту, а сдерживать - тот явно собирался открутить парню голову. - Пусти меня, Вова, блять, пусти! Я ему нахуй... - Да я сам тебе нахуй башку откручу, подойди только! - заорал Валера, смотря на него сверху вниз бешеными глазами. - Никит, Никита... Кащей, блять! - Вова, взяв того под мышки, хорошенько его встряхнул. - Успокойся! - Чё вы тут, блять, за содом устроили? - продолжал Валера, не выбирая выражений. - Живёте вместе, как два пидора! Может, ещё и в жопу ебётесь? - Ах ты... - Кащей вырвался-таки из рук Вовы и запрыгнул на печь, но Турбо оказался проворнее, слетая с неё, как ужаленный. Никита поймал его внизу, и сколь бы Валера ни пытался, но у Кащея был опыт, возраст и ярость - он одним движением повалил Валеру и успел дважды ударить ему по лицу, прежде чем Вова не оттащил его за воротник. - Убьёшь же, ну! - И поделом! - И сядешь. - Да блять... Кащей вырывался, но Вова и в этот раз держал крепко. Обхватив руками Никиту, он смотрел, как незнакомый парниша возится на полу, сплёвывая кровь. Валера чувствовал, как только подзатянувшиеся ранки разошлись, опять начиная кровоточить. Он перекатился на бок, сипя, и поднял на них дикий взгляд. Тот мужчина, что удерживал бешеного брюнета, спокойно смотрел на него. - Не по-пацански себя ведёшь. Валера ничего не ответил - только кровь капала на пол. Кащей, дёрнувшись в последний раз, сбросил с себя руки Вовы. - Если у вас тут, блять, такая идиллия, то сами и разбирайтесь, - и вышел из дома, громко хлопнув дверью. Вова вздохнул. Адидас провожал глазами Никиту, вылетевшего из дома, прекрасно зная, что тот вернётся самое большое минут через пять, - когда обпинает все деревья в округе и наорётся всласть. Опять посмотрев на парня, он спросил: - Ты кто такой? Валера сплюнул кровь. - А кто спрашивает? Вова хмынул, а потом сделал к нему шаг, протягивая руку. - Вова Адидас, Универсам. Поднимайся давай. Весь пол уже заляпал. Валера смотрел на его руку, прикидывая, принимать помощь или нет. Вроде бы, этот был адекватнее, чем его долбанутый дружок, да и доверия он больше вызывал, так что парень принял руку, позволяя помочь себе подняться. - Валера. Можно просто Турбо. - При делах? - Хер знает. - Это как? - Я только недавно переехал, кличка осталась. Недавно пришиваться ходил. - И как? - Взяли. - Чё ж ты тогда здесь делаешь? Валера, до этого прямо смотревший на старшего, отвёл глаза, внимательно изучая угол комнаты. Адидас нахмурился. - Тебя отшили, что ли? Валера молчал. Вова потёр лицо, пытаясь навести порядок в мыслях. - Ладно. Пойдём, рожу зелёнкой намажем. Адидас обошёл его, направляясь к одному из навесных шкафчиков. Достав оттуда бутылёк зелёнки, поставил его на стол и обернулся к Валере, который так и не тронулся с места, исподлобья наблюдая за ним. - Ну, если хочешь, пиздуй на улицу, - пожал плечами Вова. - Снег прикладывать. Кащей тебя с радостью туда лицом окунёт. Турбо помялся на месте, кидая взгляды на дверь, а потом всё-таки подошёл к столу, осторожно садясь на табуретку. Вова уже успел и пластыри достать, и ватку разложить - полный медсестринский набор. - Ты скажи, ну вот зачем я тебе всё это вчера обрабатывал? - спросил Вова, промакивая ему ссадины. - Чтобы ты опять всё расквасил? Турбо молча смотрел на него, дёргаясь от прикосновений. - Ссадину на лбу по-новой... - Адидас неожиданно отвесил ему подзатыльник. - Ай! Больно же! - Надо же, заговорил! Обработав все раны заново, Вова взял его за подбородок, осматривая чужое лицо с разных ракурсов. - Жить будешь, - вынес он вердикт и вдруг неожиданно жёстко сжал его подбородок. - Ещё раз такую хуйню скажешь, я с тобой, как Кащей, церемониться не буду. Я сразу пристрелю. Будут тебя земляные черви жрать. Усёк? Валера, сдерживая шипение от боли, поджал губы и кивнул. - Ну, вот и отлично, - кивнул Вова, отпуская его и начиная убирать пропитанные кровью ватки. Входная дверь хлопнула. В помещение вошёл Кащей, старательно не смотревший на них двоих, снимая свой тулуп и чёрную меховую шапку. Вова смотрел, как тот подходит к ним, как от этого напрягается Валера, как Кащей снимает с комфорки чайник и отпивает прямо из носика. - Успокоился? Кащей только хмуро посмотрел на него. - Ну и отлично. Садись. Разговаривать будем.