***
Сегодня пятница и друзья Салли и Ларри наконец-то назначили собрание лучших друзей у Тодда дома, попросив принести чего-нибудь попить и, желательно, безалкогольного, потому что бо́льшая часть ребят на дух не переносила спиртное и предпочитала веселиться на трезвую голову. Джонсон был в сильном предвкушении от этой встречи, потому что они уже давненько так не собирались. На почве их любовных терзаний, ребята совсем позабыли о старых добрых посиделках, а потому рыжий, как только предоставилась удобная возможность, сразу же нашел предлог собрать их всех вместе. Тем более, его родители поехали по делам в другой город на выходные, так что квартира была в их полном распоряжении. Сразу после школы компания собиралась идти к Моррисону, так что план на день уже был составлен. Ларри расслабленно сидел в классе, с улыбкой думая о предстоящем вечере, открывая скетчбук, чтобы занять себя чем-нибудь, пока учитель истории рассказывал об очередной войне между какими-то странами, отвлекаясь на время от конспектов и позволяя себе расслабиться. Хоть он и полюбил учебу за это время, сидеть без дела и просто слушать Ларри тоже не хотел, перелистывая странички и вдруг находя на последней, где он остановился, маленькую записку: «жду тебя в туалете на втором этаже в 12:30». Долго гадать от кого эта записка не пришлось и на лице быстро выступил румянец от ожидания того, что с ним будет, когда он переступит порог мужского туалета. Хоть сценарий всегда был довольно банальным и одинаковым, Ларри трепетал перед каждым визитом, в ожидании того, когда Салли наконец-то страстно примкнет к его губам и подарит ему несколько минут наслаждения, после которых он будет ночью лежать под одеялом и с рукой на паху вспоминать об этом, скуля его имя в подушку и мечтая, чтобы когда-нибудь его касания зашли намного дальше. Патлатый быстро перебрасывает взгляд на часы над доской и понимает, что на них уже было 12:33. Он опаздывал и с каждой минутой рандеву с Салли отдалялось от него. Нужно было спешить. — Извините, можно выйти? — подняв руку, отозвался Ларри, быстро получая положительный кивок и практически вылетая из кабинета, следуя зову сердца и спеша навстречу своему возлюбленному, уже чувствуя приятный ком ниже живота от этого тянущего, сладкого чувства, начиная тяжело дышать и покрываться потом. О боже, он так сильно был зависим от этих поцелуев, что его теперь даже танком не оттащить от Сала. Спускаясь на второй этаж, парень ускоряет шаг на пути к туалетам и тут же врывается туда, с облегчением обнаружив, что Фишер ещё не успел уйти и смиренно ждал его, сидя на подоконнике маленького, заплеванного окошка. — Я уже думал, что ты не придёшь, — с придыханием проговорил Сал, почти на автомате стягивая протез с лица, кладя его на подоконник, уже смело и без задней мысли оголяя себя перед патлатым, вызывая внутри электрический разряд. Джонсон спешит подойти к нему, тяжело дыша от того, как он торопился. — Извини, я только что нашел твою записку. Лучше лепи на более видное место, а то я ещё пропущу, — неловко отвечает патлатый, кусая губы в ожидании. — А ты так сильно боишься этого? — лукаво улыбнулся Салли, спрыгивая со своего места и медленно кладя ладонь на грудь возлюбленного, погладив и устремив свой внимательный взгляд в его расширенные от наслаждения зрачки. Он только пришел, а уже готов разорваться в удовольствии. — Ну, я… Вообще-то, да. — Ты такой милый… Не могу устоять. Салли шепчет эти слова, перед тем как резко толкнуть Джонсона в стену и наброситься с жадным, остервенелым поцелуем, выбивая этим из Ларри весь дух, заставляя его сильно нагнуться и крепко обернуть руки вокруг шеи парня, пока его ладони находились по обе стороны от торса патлатого, всем своим телом вжимая его в стену и жёстко сминая нежные губы, желая напоить себя страстью и похотью, обуздать ее хотя бы на время, чтобы прекратить мечтать на занятиях, отвлекая самого себя. Ларри слишком искушал его, даже находясь на расстоянии и это так бесило, что хотелось схватить его и целовать до потери сознания. Он не был зол, просто раздосадован из-за невозможности целый день сжимать его бедро под партой, смущая его и насыщая себя. Сейчас же он имел все возможности сделать это, хватаясь пальцами за футболку Ларри в районе талии и жадно поднимая вверх, пока второй уже на ногах стоять не может, способный чувствовать лишь свои губы, которые целует самый лучший человек на свете. Он просто нежно мычит, а Салли испытывает ещё бо́льший голод, который способны утолить только касания, ещё больше касаний. Он резко вбивается пахом в пах Ларри, заставляя того практически проскулить и на секунду раскрыть глаза от неожиданности, параллельно ощущая холодные пальцы под футболкой, оглаживающие слегка выпирающие ребра, переходя на живот, а потом сжимая таз, на котором висели узкие джинсы на низкой талии, что так подчеркивали его длинные, желанные ноги, в которые так хотелось впиться ногтями и держать так долго, пока бы не появились следы. Джонсон уже не знает, что с собой делать, накручивая на кулак один из голубых хвостиков, позволяя делать с собой все, что только ему захочется, поддаваясь бедрами навстречу парню и провоцируя приятное, такое желанное трение, которое на данном моменте уже могло приблизить его к оргазму, хоть прямо сейчас. Но Ларри довольно поздно понимает, что они в школе и тут им ни в коем случае нельзя заниматься подобным, а потому неохотно отстраняется от губ, чтобы взглянуть в затуманенные похотью глаза и попытаться смотреть прямо. — Стой, Салли… Мы не можем… Здесь, — он говорит отрывисто, стыдясь того, что у них обоих прямо сейчас было по стояку и что они добились этого в чертовом школьном туалете, в котором их легко мог запалить любой желающий, что случалось, на самом деле, чаще, чем можно было себе представить. — Если ты продолжишь так очаровательно говорить и смотреть на меня, то даже здравый смысл меня не остановит, — шепчет Фишер, продолжая сжимать ладонями его таз, спускаясь одной рукой по бедру вниз, мягко ведя свои пальцы на внутреннюю сторону, а потом обратно вверх, все ближе и ближе к ноющему члену, потихоньку сводя Джонсона с ума. — Я просто не могу спокойно стоять рядом с тобой… Ты, как будто, специально себя так ведёшь. — Боже, Сал, как? — он уже весь красный, весь трясется, а Фишер не сбавляет темпа, одним пальцем обводя его внушительный стояк, заставляя издать нежный стон. — Ну, вот так, например… Патлатый сходит с ума, уже в который раз. Ещё немного и он уже не сможет его остановить или отказаться. Они на протяжении месяца так и, почему-то, у них так и не доходило до секса, по разным причинам. Чаще это было наличие посторонних в их квартирах или сильное волнение, подготовка к тестам, вынужденные поездки куда-то. Много чего мешало им придаться страсти, да и дома, как будто, им хотелось больше веселиться и смотреть фильмы, чем пытаться заниматься сексом. Запал пропадал или становилось немного стыдно, атмосфера вечно стояла совсем не романтическая. Салли не хотел торопиться, даже не смотря на то, что он только что чуть не трахнул Ларри прямо в школьном толчке. Он думал совсем по-другому и Джонсону была непонятна его мотивация, потому что, судя по тому, как Салли на него бросается, они должны были переспать ещё с неделю назад, но оба все никак не доходили до этого, как будто боялись. Не смотря на то, что часто у них не находилось подходящего момента, так же часто у них он был, но вот у протезника не хватало смелости, чтобы точно так же привалить возлюбленного к стене и начать хватать за член. Это очень расстраивало Ларри, который вполне хотел продолжения и который ждал его, однако говорить об этом в открытую тоже получалось не очень. Салли был закрытой книгой, боясь сказать лишнего, а Джонсон — настолько открытой, что из нее вылетали страницы от того, как сильно они перелистывались. Он мог сказать так много и выразить столько же, но, к сожалению, его эмоции зачастую уже выплескивались на что-то другое и он вступал в тот разговор, который происходил на данный момент, поддерживая, а не начиная его, так что Фишер и Джонсон быстро заходили в тупик, не осознавая, что им был жизненно необходим этот разговор, особенно сейчас, когда голубоволосому так хотелось трогать своего парня и видеть, как он прекрасно раскрывает губы, без слов прося о бо́льшем. Ларри тяжело дышит, прижимаясь к стене плотнее. Ему уже дурно и жарко, а от пристального взгляда Салли хотелось спрятаться. Тот, будто, пожирал его глазами, все ещё стоя до непозволительного близко и слегка прижимаясь своим пахом в его. Неужели он снова оставит его в таком состоянии и заставит утешать самого себя лишь в одиночестве, глубокой ночью, хрипя его имя и отчаянно называя его снова и снова, в попытках дождаться этого дня и удовлетворить себя таким жалким способом? Да Ларри был бы рад хотя бы дрочке «по старой дружбе», если бы только Сал остался у него чуть подольше и задержал на нем свой взгляд, на таком просящем и отчаявшемся. Мириться с этим было невероятно сложно и прямо сейчас ситуация доходила до абсурда, очень разозлив Ларри, который перед ним и так, и сяк, получая в ответ ничего. — Что ты хочешь сделать со мной? — шепотом спросил Джонсон, наконец-то найдя в себе силы, чтобы спросить о чем-то интимном первым. Обычно, его сильно стесняла эта тема, даже когда хотелось продолжать и раздеться перед своим парнем мечты самому. Ну не мог он привыкнуть к тому, что эта тема не должна была быть у них каким-то табу. Мама не удосужилась ему рассказать, что говорить о сексе — это нормально, лишь изредка напоминая предохраняться. — Много чего, на самом деле, — быстро и честно ответил Сал, даже не задумавшись, идя на поводу у этого красивого лиса, что завлекал его сюда раз за разом, даже не делая лишних усилий и не прося об этом самостоятельно. — Тогда почему… Почему ты этого не делаешь? Может, я жду тебя каждый вечер, каждую ночью, лежу и думаю о тебе с невыносимой тоской, — Ларри покраснел, стараясь говорить завуалированно, таким образом признаваясь, что по ночам у него дикие стояки из-за Сала, пусть и не до конца тот это понял, — может, каждый раз, лёжа в своей кровати, я готов испытать на себе все, а ты лишаешь меня этого и мне становится тяжело терпеть дальше. Я не хочу тебя торопить, но судя по тому, как ты сейчас на меня смотришь, тебе необходимо, чтобы тебя поторопили. Салли сперва ничего не ответил, немного удивленный от смелости Джонсона, с которым они до этого дня не говорили на таких тонах, предпочитая им действие. Однако, чаще всего они так быстро расставались, что даже не успевали кинуть вслед разгоряченных взглядов, а дома, будто, напрочь забывали о сладких поцелуях, из-за которых в груди расцветали прекрасные бутоны, осыпались лепестки, лаская внутренности и переворачивая мир обоих с ног на голову. Фишер задумчиво прильнул к Ларри ближе, погладив ладонями его бедра, крепко сжимая в руках и лишний раз напоминая себе, от чего он отказывается, внезапно давая заднюю. Прикусывая губу, а точнее то, что от нее осталось, он провел по бёдрам дальше, заводя руки за спину, после чего крепко сжимая упругую задницу Ларри в своих руках, заставляя того снова ошатнуться и тихо промычать. Ему явно нужно было что-то ответить, но оторвать взгляд от лица парня было довольно трудно. Он был заворожен его мимикой, совершенно не скрывая этого и хотя бы в одном не боясь ему признаться: Салу нравится смотреть на то, как меняются его эмоции. В конце концов, он нашел в себе силы подать голос. — Я боюсь, что я хочу сделать с тобой слишком много. Настолько, что это может напугать тебя, — он задумчиво отводит взгляд, ложась лицом на его плечо и глубоко вздыхая приятный, своеобразный аромат патлатого, наслаждаясь им, пока он мог. — Даже если сейчас тебе кажется, что все хорошо, то когда мы будем наедине, все может измениться. Это тебе не простые зажимания в школьных туалетах… Я хочу многого и если ты позволишь, то я не побоюсь свести тебя с ума. Фишер затихает, быстро по талии Джонсона протягивая свою руку к его плечам, а потом переходя на затылок, чтобы схватить и резким рывком притянуть к своему лицу почти вплотную. Ларри от неожиданности нежно вздыхает, поддаваясь, и обдумывает то, что он только что сказал, явно восхищённый его словами и его мыслями. Оказывается, он хотел всего этого? Хотел сделать с ним нечто непозволительное? Да это лучшие новости, что он мог от него услышать. Ларри не мог дождаться, чтобы узнать, что произойдет дальше. — Ларри, я ужасно хочу трахать тебя. Патлатый давится воздухом от удивления, когда наконец-то слышит эти слова вживую, а не где-то в своих фантазиях или через завуалированные касания и все его пошлые жесты, что не выходили за школьные стены. Джонсон быстро моргает, надеясь, что ему это не приснилось и он в правду услышал то, что сказал Сал, заглядывая проницательно в глаза и не меняясь в лице. Он не шутил и теперь, видя его эмоции в открытую, а не через прорези для глаз, Джонсон убеждается в его серьезности, быстро растекаясь от одного только осознания. Чуть покусывая собственную губу, Ларри думает, что ему стоит сказать и нужно ли прямо сейчас показывать тот энтузиазм, с которым он принял его слова. Он не был уверен в себе, но, зато, уверен в том, что Фишер хочет от него бо́льшего и он не боится его покалечить или травмировать. Но патлатый так и не успевает ответить на его чистосердечное признание, так как по всей школе раздается звонок. Оказывается, парни стояли тут так долго, что урок успел закончиться. Ларри начинает суетиться, а на лице голубоволосого проскакивает раздражение. Он быстро уводит взгляд и хватает с подоконника протез, уже по привычке натягивая его обратно на голову и прикрывая свою злобу под ним. Только-только они разъяснили то, чего хотят, как опять эта возможность отдаляется от них, заставляя вернуться к началу. Однако Фишер, раскрывший свои желания, не был намерен и дальше плыть по течению, как они делали до этого, потому что, признавшись, он теперь ощущал только бо́льшее желание и решимость. Больше он не собирался увиливать, потому что какой смысл? Ларри хочет Сала, а Сал хочет Ларри, все сходится, только руку протяни, но сегодня у них поговорить поближе не выйдет, ведь сразу же после школы они пойдут к Тодду в гости, где проведут весь вечер, так и не разобравшись. Салли становится только злее, а Ларри, суетливо прикрывая футболкой эрекцию, выходит из туалета, махнув возлюбленному и пообещав встретиться уже после уроков, оставляя протезника одного наедине со своими мыслями.***
Остаток учебного дня Фишер проводил в глубоких размышлениях о предмете воздыхания. Это было не новостью в его случае, однако в этот раз все было немного по-другому. Сала беспокоили отношения между ними, тот факт, что им обоим все ещё трудно говорить о более близких контактах, чем поцелуи и лёгкие касания. Он чувствовал себя, отчасти, виноватым, что не заводил подобных разговоров или, по крайней мере, даже не узнал его отношение к сексу в принципе. Но его можно было понять, Салли боялся сделать что-то не так, против его воли, боялся напугать тем, что вдруг, когда они будут хорошо проводить время у Джонсона в квартире, протезник схватит его и начнет приставать, а тот будет совсем не готов. Джонсону трудно отказать своему партнеру, а потому он бы безоговорочно на все согласился, даже не смотря на то, что для него самого это будет большой стресс. Однако сейчас все было иначе, так как Джонсон уже сам признался, что хочет Салли и не боится его напора. Ну а как тут бояться, когда каждый будний день тот зовёт его в туалет, где без конца целует, пока ноги не отнимутся, а потом ещё и лапает до потери пульса. К этому быстро привыкаешь. Фишеру не хотелось оставлять этот разговор как минимум до завтра, а то и до следующей недели, на которой у них тоже могли появиться неотложные дела. Он все думал, что мог бы сделать для Ларри, чтобы удовлетворить его, показать, чего именно он от него хочет и безбашенная идея сама закралась к нему в голову, когда он выписывал какие-то определения в конспект. Она была непозволительной, но с осторожностью Салли она вполне могла сработать. Будет стыдно, но зато очень хорошо. Парнишка расплывется в ехидной улыбке под протезом, уже фантазируя об этом моменте и чуть ерзая на стуле от предвкушения. Давно он не составлял коварных планов, пусть этот и был очень простым, но Сал сдаваться не собирается, так как для его выполнения тоже нужны свои условия. После занятий, Джонсон, как и обещал, встретил Салли около его класса, одаривая его одной из своих неотразимых, нежных улыбок, провоцируя улыбнуться в ответ. Парнишка коротко обнял его, дожидаясь и Тодда, что учился в его классе, чтобы всей толпой пойти и встретить Эшли тоже. Фишер не подавал виду, как будто даже и не вспоминал об их горячих ласках в туалете, что закончились чересчур скоро. Ларри тоже старался вести себя как обычно, но он не мог с собой ничего поделать, поскольку весь оставшийся день он только и мог думать о его словах, продолжая сладостно фантазировать и надеяться, что совсем скоро он воплотит их в реальность. Трудно было спокойно сидеть за партой и не краснеть, так ещё и слушать как учитель объясняет материал, когда в голове был только Фишер, его руки, его взгляд, его страстные поцелуи на коже. Мягко говоря, это было невыносимо. Забрав и Эшли, всей четверкой, под какие-то ее бурные рассказы, направились в апартаменты. Салли казался очень спокойным, потому что он тоже смеялся и общался с друзьями, будто напрочь выкинув из головы все сегодняшние события и это даже немного обижало патлатого, который, по ощущениям, был единственным, кого вообще волновало напряжение между ними. Они неделю не могли поговорить нормально, а когда вдруг выдалась такая возможность, то Салли быстро переменился. Из-за такого его отношения Ларри был немного разозлен, отказываясь как-либо поддерживать беседу, а в ответ на вопросы лишь махая рукой и говоря, что ужасно устал после учебной недели. Все пожимали плечами, но один лишь Фишер вполне догадывался о том, что с его парнем такое происходит, мысленно извиняясь за то, что он не может прямо сейчас все разъяснить раз и навсегда, пообещав подарить ему незабываемую ночь. Джонсон, как будто, не понимал, что при друзьях о своем недуге не поговоришь, обидевшись чисто за то, что Сал вечно оставляет его наедине со своим стояком и даже не извиняется за это. Подобное не было бы такой большой проблемой, лишь бы Фишер чуть чаще уделял ему хоть какое-то внимание дома и, желательно, с приятным окончанием. Нетерпелось ощутить на себе его возможности. Это было почти невыносимо. Всю дорогу до апартаментов Ларри просто дулся. Тодд с Эшли тоже заметили эту детскую обиду, застывшую на его лице, всё-таки, спросив Сала, ведь друг толкового ответа им не дал. Не хотелось раскрывать всего, но девушка сама предположила, что голубоволосый мог как-то обидеть художника, на что тот только усмехнулся и сказал, что это не совсем обида и объяснить это будет трудно. Та волновалась за этих голубков, что только недавно выпорхнули из гнезда и нашли друг друга, а потому попросила Сала, чтобы он поаккуратнее был с Ларри и не обидел его своим поведением ещё больше. Тот уверяет, что все сложится наилучшим образом, а она кивает, улыбаясь. Компания быстро доходит до пятиэтажного здания. Ларри сразу же отлучается в подвал, чтобы забрать из холодильника напитки, которые он пообещал притащить, а Салли, что странно, не следует за ним, говоря, что подождёт уже у Тодда дома. Это только больше расстраивает Ларри и портит ему настроение, заставляя корчить недовольные гримасы и бормотать тихое: «да пошел ты нахуй, Фишер, возомнил себя самым пиздатым», скидывая куртку прямо на пол, не волнуясь о ней сейчас. Патлатый выгребает напитки из холодильника, закидывая их себе в рюкзак и громко хлопая дверцей холодильника от злости, покидая квартиру в смешанных чувствах. Поднявшись к Тодду, ребята уже во всю веселились и без него, раскладывая какую-то еду на столе и, кажется, обсуждая, что они съедят первым. Джонсон молча вваливается в их компанию, выкладывая из сумки газировку и друзья, собрав весь нужный набор, идут с ним в комнату Моррисона. Ларри, как будто, не замечают и ему обидно от этого, но он упорно старается игнорировать остальных за такой жест, просто потупив голову в пол, пряча руки в карманах теплого худи. Он уже проклинал этот день всеми возможными способами, не смотря на то, что ничего плохо не случилось и Джонсон капризничал чисто из вредности и своей детской обиды на Сала, от которого иногда ему хотелось намного больше внимания, чем обычно. — У меня есть целая куча дисков. Нил сейчас подрабатывает в прокате, так что одолжил мне парочку, — подал голос Моррисон, складывая чипсы у себя на кровати и подходя к столу, чтобы вытянуть целую стопку пластиковых упаковок с DVD. — Предлагаю устроить голосование, в каком порядке будем смотреть. В любом случае у нас есть целая куча времени до вечера. Рыжий стал выкладывать свое добро прямо на полу, поскольку его стол как всегда был занят какими-то книгами и тетрадями. Хоть Тодд и любил порядок, он не мог всегда за ним уследить, когда был чем-то увлечен. Ребята присели на пол и стали разглядывать обложки. Одна была смешнее другой и Эшли сразу начала хохотать над ними, перебирая и даже не зная, с чего начать, потому что все фильмы для нее выглядели как какая-то второсортная комедия, смонтированная у кого-то дома в подвале. Салли тоже принялся изучать фильмы, но с немного меньшим энтузиазмом, тоже находя обложки довольно забавными, но не в силах сейчас с них посмеяться. Он буквально чувствовал недовольный взгляд Ларри за спиной, отчего не мог до конца проникнуться весельем. Он сидел прямо за его спиной, для вида также выбирая фильм, но на деле нервируя Фишера своим взглядом, которым можно было прожечь дыру. Он не знал, что могло бы его успокоить на данный момент, а потому вдруг, взяв в охапку несколько фильмов, попавшихся на глаза, он повернулся и всучил их в руки любимого, заставляя того изогнуть брови в непонимании. — Вот, Ларри, выбирай из этих. Таким образом Сал попытался отвадить Джонсона от себя хотя бы на пару минут и немного расслабиться. В его планах Джонсон должен был оказаться рядом немного позднее, поэтому он сделает все, чтобы патлтатый отстал от него на какое-то время, дав ему время собраться с мыслями и подготовиться. К чему именно? Скоро узнаете. Джонсон недовольно принимает в руки несколько упаковок, равнодушно разглядывая и выбирая один из фильмов случайно, просто ткнув в него и протянув обратно Салу. Тот, не оборачиваясь, принял диск из его рук и, даже не взглянув на обложку, передал Эшли, которая снова залилась смехом. — Парни, давайте вот этот! — радостно завопила она, суетливо поднимаясь с места и подходя к Тодду, который стоял над ними и наблюдал со стороны, давая время немного подумать. Салли и Ларри остаются на полу на какое-то время и, встречаясь взглядами, между ними проходит ток. Джонсон не был уверен, была ли эта искра от недовольства или неприязни, но все равно нахмурился, в очередной раз показывая свое равнодушие. Фишер немного бесится от его детских повадок, но быстро успокаивается, вспоминая, что это же Ларри и его задеть — как по щелчку пальцев. — Ты сейчас во мне дыру просверлишь, — шепнул Салли, вдруг, ни с того ни с сего, лукаво улыбнувшись своему парню, который резко переменился в лице, не понимая, что происходит. Вроде же Салли не собирался с ним флиртовать, пока они были у друзей, если судить по тому, как отстраненно он находился от Джонсона, а тут вдруг так шепчет. Патлатый вовсе потерялся, утратив былое недовольство и уже было желая спросить, что с ним случилось, однако Салли поднимается быстрее, чем он успевает среагировать, снова вклиниваясь в разговор с друзьями, оставляя Ларри в дураках. Может, он и правда чего-то не замечает или не понимает? Одному только Богу было известно, что находится в этой голубой голове и как она мыслит, а для недалёкого Джонсона, что не умел смотреть слишком глубоко и выискивать какой-то скрытый смысл, это было просто невозможно. Он нервно сжимает темные джинсы, обтягивающие бедра, после чего тоже поднимается с пола и плюхается на кровать Тодда, пока друзья уже вставляли диск в дисковод. Эшли продолжает что-то щебетать о том, как она была рада наконец-то увидеться с друзьями и хотя бы день побыть вдали от своего приставучего младшего брата Бенджамина. Хоть она и любила его, правда, иногда она ужасно уставала выполнять родительскую работу и сидеть с ним целыми днями. Когда все было готово и Тодд повернул пузатый монитор к кровати, Джонсону пришлось отодвинуться ближе к стене, чтобы все вместились. Салли сразу же залез поближе к нему, Эшли и Тодд уместились ближе к краю. Рыжий достает плед, что лежал совсем рядом и передаёт его парням у стены. Фишер сам протягивает руки и, расправляя плед, укрывает Джонсона, а не себя, заставив того слегка удивиться. — С чего ты это вдруг? — Ларри хитро ухмыляется, а Фишер просто прислоняет свою ладонь к его губам, тем самым заставляя его замолчать на время, вызывая у художника только бо́льшее недовольство. Он легко отбился от руки Сала, после чего повыше укрыл себя одеялом, скрывая сморщенную от злости физиономию, наблюдая как на экране появляются первые титры, а Кемпбелл уже шуршит пачкой от чипсов, передавая одну Салу, кладя ее тому в ноги, а вторую оставляя у них с Тоддом. Джонсону уже немного скучно от классической музыки, что заиграла в начале фильма, так что он, взяв подушку рыжего и приложив ее к стене, забился в уголочек, даже не замечая, что Салли так же последовал за ним, тихо придвигаясь поближе, зажимая его между собой и стеной. Ларри полностью кутается в большой плед и думает о том, чтобы вздремнуть немного, ощущая, как тепло обволакивает его тело и окончательно расслабляет мышцы. Всё-таки, он спал от силы часа четыре и еле-еле поднял свою тушу, чтобы отправиться в школу, а потому заслужил часик другой доспать свои положенные восемь часов. Ларри аккуратно прикрывает глаза и, незаметно для всех, быстро погружается в сон, не обращая внимания на посторонние звуки из колонок, которые прямо сейчас действовали для него в роли колыбельной.***
Джонсон не имел понятия, как долго он спал, удивившись, что друзья все ещё его не разбудили. Сквозь сон он слышал их разговоры, слышал рев из колонок, изредка приоткрывая глаза, чтобы взглянуть на какой минуте шел фильм. Он открывал так глаза всего пару раз и ему показалось, что за это время ребята успели даже сменить фильм. Он не знал, почему никто не заметил, что он уже который час пускает слюни на подушку Тодда, но, возможно, этому поспособствовал Салли, наверняка предупредив друзей, что Джонсону нужен покой, потому что этот идиот как обычно уснул часа в три ночи и теперь во всю страдал от этого, отчаянно пытаясь нагнать упущенное время и отдыхая. Если бы это было правдой, патлатый бы исцеловал Салу ноги. В какой-то момент в его сон вклинились посторонние ощущения, а, если быть точнее, то прикосновения к бедру, которые даже сквозь дрёму ощущались достаточно реально и четко. Джонсон, для пущей уверенности, разлепляет глаза, не понимая, что происходит, стараясь сфокусироваться на реальном мире и вернуть себя в тонус. Это было довольно трудно, учитывая, что в комнате уже было темно, а тепло одеяла не хотело отпускать даже на секунду. Парень медленно моргает, переводя свой уставший взгляд в сторону Сала, который тоже глядел на него, мягко сжимая его бедро ещё раз, тем самым возвращая в мир живых. Патлатый слегка улыбается, со стены перекочевав на плечо любимого, что было гораздо удобнее, чем холодная стенка, с наслаждением улыбаясь. — Как у тебя дела? — хриплым после сна шепотом задал довольно тупорылый вопрос Джонсон, не в силах придумать более оригинального начала для разговора. Глаза Салли щурятся, отчего парень понимает, что он улыбается, растягивая губы в ещё более широкой улыбке. Он был так счастлив видеть его рядом прямо сейчас после пробуждения, что вся обида, сидевшая в нем до этого, мигом испарилась, заменяясь нежностью и желанием ласки. Сал ничего не отвечает, лишь продолжает поглаживать его бедро, тихо наблюдая за его выражением лица, как Джонсон опять закрывает глаза, намереваясь продолжить дремать. Но не тут-то было. Фишер не просто так ждал, пока он проснется. Он чуть нагибается, чтобы быть на уровне с его ухом, после чего вкрадчиво шепчет, привлекая внимание: — Я бы хотел, чтобы ты остался со мной сейчас… Ларри, в ответ, приоткрывает глаза, вопросительно смотря на Сала и явно не поддерживая его желание. Было приятно, что он сейчас хотел побыть с ним, однако это не меняло факта, что ему все ещё хотелось спать. Патлатый решил не повиноваться его хотелкам, а потому, усмехнувшись, просто прикрыл глаза обратно, совсем не придав значения его мягким поглаживаниям, которые с каждой секундой становились все явнее. Джонсон обхватывает предплечье Салли, устраиваясь поудобнее, как вдруг тот крепко сжимает его бедро, делая это до того сильно, что Ларри аж раскрыл глаза и тихо шикнул. — Какого хуя, чувак? — Ларри пытается протестовать, все ещё говоря на пониженных тонах, но Салли вдруг, вместо ответа, просто касается указательным пальцем губ своего протеза, тем самым говоря быть потише. Джонсон теперь в полном ступоре, возмущаясь, собираясь было дать любимому по шапке за то, что посмел испортить его сон, однако тут вдруг ладонь протезника нежно накрывает пах Ларри, чуть сжимая, заставляя его моментально передумать и тут же подавиться воздухом, хватаясь рукой за предплечье Салли, крепко его сжимая. Парень приоткрывает рот от шока, тут же покрываясь мурашками по всему телу и ощущая, как лицо горит огнем, так же как и член, который Сал стал так настойчиво поглаживать, провоцируя Ларри не только на стон, но и на громкий возглас, мол: «какого черта ты делаешь?» Но эти слова так и не вырываются из глотки, потому что Фишер поглаживал так приятно и нежно, что это сводило с ума. Сейчас его волновало лишь то, что они сидели в метре от друзей, что увлеченно о чем-то болтали, смотря фильм, а Салли, поворачиваясь в их сторону, кажется, даже начал поддерживать разговор, вдруг сильнее сжимая твердые очертания, почти что пробивая любимого на жалкий писк. Но, вместо этого, он просто утыкается лицом в его плечо, резко раскрывая рот, чтобы укусить, лишь бы сдержать стоны, что в любую секунду были готовы прорвать плотину и потопом накрыть комнату. Вот же чертов дьявол! Нет бы дождаться, когда они домой пойдут, нет, нужно же позориться перед друзьями, ходя по тонкому льду, рискуя быть замеченными. Сал, как будто даже и не думая о рисках, просто то сжимает, то разжимает его эрекцию, сводя с ума окончательно и лаская своего бойфренда, который только об этом целый день и мечтал, прикрывая глаза и продолжая легко покусывать плечо возлюбленного, одновременно ненавидя его и обожая за то, что он делал прямо сейчас. Джонсон думает, что на этом Салли, в принципе, мог бы ограничиться, но только он смирился с ладонью на члене, как вдруг ловкие пальцы начали пытаться расстегнуть узкие джинсы, что тут же заставило Джонсона подорваться и резко схватить Сала за его ладонь, останавливая, боясь, что все может обернуться катастрофой, если он не прекратит прямо сейчас. — Сал, стой, — шепчет он в его ухо, но его выражение лица даже не дрогнуло и он, не взирая на сопротивление, просто продолжил, не обращая внимания на настойчивую хватку, потянув за бегунок молнии, что под давлением мигом разъехалась. — Салли, прошу… — он уже не может сдерживать свое отчаяние, но было слишком поздно, потому что холодные пальцы уже проникали под белье и крепко обхватили нагой член, вызывая внутри сильный разряд тока. Ларри сейчас был готов взлететь к небесам, если бы не тот стыд, который он испытывал за себя и за Сала. — Ты, кажется, о чем-то просил меня, — Сал говорит еле-еле, почти не шевеля губами, но Джонсон, каким-то образом, все ещё слышит его, опрокидывая голову назад, когда парнишка проходится большим пальцем по скользкой головке, нежно надавливая и заставляя Ларри до боли прикусиить губу. Ну и что теперь делать? Как ему теперь протестовать, когда его так сладко мучают, пусть и не до конца, против его воли? Он правда старался предотвратить неизбежное, но, скажем так, он старался чересчур плохо, так что голубоволосому все сошло с рук. Джонсон уже не может нормально разговаривать, в силах лишь прикрыть рот рукой, чтобы его не дай бог не услышали, после чего: расслабиться в постели и просто молиться. Во-первых: чтобы это не заканчивалось, а во-вторых: чтобы Эшли с Тоддом ни за что не приспичило сюда повернуться. — Вот и отлично, — с некой издёвкой процедил Фишер, ускоряя движения под пледом, что сносили Ларри крышу, быстро лишая его здравого смысла. Он готов на все, закатывая глаза и позволяя себе на время забыть об обстоятельствах, просто наслаждаясь и борясь с желанием сильно толкнуться в ладонь Салли, чтобы он ускорился. Трудно было держать задницу на месте, если честно, но он правда старался, послушно не издавая ни звука и просто утопая в блаженстве. В животе сладко тянет, а член приятно пульсирует в прохладной ладони, нещадно истекая смазкой, позволяя Салу намного плавнее и деликатнее двигать рукой. — Быстрее, пожалуйста… — тихонечко скулит Ларри ему на ушко, всем телом навалившись на Сала, который с немного больным удовольствием пялился на Джонсона, следя за тем, как меняется его мимика и как нежно раскрываются влажные губы. Хотелось бы, чтобы он не сдерживал рядом с ним свой голос, но, увы, в данных обстоятельствах иначе было нельзя. — Жду не дождусь, когда смогу услышать от тебя эти слова в моей постели, Ларри, — он практически мурлычет его имя, сжимая ещё сильнее и повинуясь его просьбе, двигая ладонью все быстрее и быстрее, пока Ларри не выстреливает спермой в его руку, тихо промычав, сорвавшись. Это было ужасно тяжело, но он справился, пусть и не до конца, позволяя предательскому стону вырваться из нутра, благо не так громко, чтобы кто-то кроме Фишера это услышал. Тот же прекрасно расслышал этот сладкий писк, тоже ощущая тяжесть в паху, но решая отказаться от ответных ласк, чтобы ещё немного потерпеть. Ожидание становится приятнее, если уметь ждать подходящего момента. Жаль Джонсон этого не понимал. Отчасти и по его желанию тоже Фишер пошел на такой риск, дроча прямо при друзьях, но оно того стоило, поскольку Салли получил невероятно много адреналина и удовольствия. Быстро оторвав ладонь от его члена, он вытирает семя об обратную сторону свитера, после чего помогает любимому застегнуть джинсы, наконец-то давая ему отдохнуть. Тот же просто упал на его плечо, в ауте, не в силах представить, что с ним будет, когда они с Салом останутся наедине, в одной комнате, в одной постели. И он не мог дождаться, чтобы это узнать.