Уроки женственности

Через несколько минут мы торопливо шли в сторону моего дома. Мягкий пушистый снег медленно опускался на распущенные волосы Айгуль, переливаясь хрустальными снежинками. Ее вздернутый носик быстро порозовел от мороза, делая и без того невинное лицо еще привлекательнее. Она мелко перебирала тонкими ножками, изо всех сил вцепившись в мой локоть, то и дело поскальзываясь на припорошенном снегом льду. Мы шли молча, лишь изредка косясь друг на друга. То ли от мороза, то ли от самой идеи отправиться ко мне Айгуль была напряжена, как струна, которая с каждым шагом натягивалась все сильнее. Казалось, одно мое неловкое движение или неуместное слово, и она порвется. Сердце девушки билось так сильно, что я чувствовал ее пульс сквозь одежду. Я не мог поверить в то, что все это происходило наяву. Пытаться разряжать обстановку было страшно, и я, судорожно собирая в голове остатки рассудка, мечтал скорее добраться до дома. Мне казалось, что она вот-вот вырвется и убежит от меня, как дикая, загнанная в угол, лань. Кажется, я поторопился. Если она сейчас испугается, а она, несомненно, уже боится, то она и ходить со мной перестанет. Допустить того, чтобы Айгуль порвала со мной я не мог, но и отступать сейчас было глупо. Я решил для себя, что постараюсь быть настойчивым, но, если она захочет остановиться, не давить и не заставлять ее. Кажется, самое время было до того, чтобы наступить на горло своим фантазиям и придержать член в штанах до тех пор, пока она сама не наброситься на него. Решимость, которой я был так приятно удивлен в подъезде, с каждым метром пути ко мне становилась все слабее. Я чувствовал, как Айгуль замедляет шаг, а ее рука постепенно ускользает с моего локтя. Осознав, что если я немедленно не спасу ситуацию, девочка просто сбежит, оставив меня как чушпана со стояком посреди района, я притормозил. - Айгуль, Айгуленька - начал я, крепко прижав к себе девушку - ну чего ты испугалась? - Я… Мне кажется, что это плохая идея… тихо прошептала она, бессильно упираясь ладонями в мою грудь. - Почему? - я вопросительно поднял брови. - Ты не сможешь держать себя в руках. Айгуль неистово кусала нижнюю губу, и это пробуждало во мне такие мысли, что держать себя в руках становилось действительно не возможно. Я старался вести себя спокойно и уверенно. А главное не выдавать истинного градуса своего возбуждения. Но внутри меня настойчиво закипала накопившаяся страсть. - Бред! Я же сказал, чай пить будем - усилием воли отрывая взгляд от коленей Айгуль ухмыльнулся я. - Самому не смешно? Мы оба понимаем, что ты не на чай меня пригласил. - И мы оба понимали это, находясь у тебя в подъезде. Но ты согласилась. Не нужно теперь лишать себя удовольствия, ты же стонешь от каждого моего прикосновения - я чуть не рычал от возбуждения, безрезультатно отделываясь от фантазий о ее трусиках. - Меня не так воспитывали, это грязно. - отпрянула от меня девушка, будто перехватывая мои мысли. - Но ты хочешь этого, я же чувствую. Ты вся горела от желания, когда впивалась пальцами в мою спину. - Да - опустила глаза девушка и еще тише добавила - я хочу, безумно хочу, но боюсь. - Не бойся! Я же рядом. Я бережно перехватил ее руки и нежно поцеловал запястье. Айгуль прерывисто задышала. Ее глаза от страха были настолько огромными, что казались бездонными. В этой темной, шоколадной бездне хотелось тонуть. Ее испуганный, наивный и доверчивый взгляд обволакивал, согревая своей искренностью и уютом. Впервые я видел ее такой. Без тени иронии упрямства и усмешки. Сейчас в ее глазах читалась мольба. Айгуль не знала, как себя вести и что ей делать и ждала моей реакции. Сейчас главное не ошибиться. Мрак. Я будто в морской бой играю. Каждый мой ход сейчас может потопить нас обоих. Айгуль ждёт от меня опору. Я должен показать, что, в отличие от нее, не боюсь и совершенно уверен в том, что собираюсь сделать. Но я боюсь! И я вообще не уверен! Нельзя сейчас сдать назад. Я вновь поцеловал ее запястье и, будто невзначай продолжая гладить ладонь большим пальцем, стряхнул снежинки с ее волос. Застенчивая улыбка теплым лучиком промелькнула на губах девушки. Ее напряженные пальцы обмякли и она заметно расслабилась. Я почувствовал, что ситуация постепенно возвращается под мой контроль. - Замерзла? - понизив голос промурлыкал я, тыльной стороной ладоней растирая раскрасневшиеся щеки девушки. - Да, немного - услышал я в ответ срывающийся на писк голос. - Давай согрею Обвив правую руку вокруг тонкой талии Айгуль, я настойчиво подтолкнул ее в сторону последнего рубежа перед заветной целью - двора моего дома. Девушка еле слышно пискнула, но поддалась. Она шла будто пьяная, оставляя на нетронутом снежном ковре неровную дорожку робких следов. Так в обнимку мы подошли к подъезду. Айгуль остановилась и, нерешительно повернувшись ко мне лицом, будто в тиски сжала мою руку. - Пообещай мне, что не сделаешь ничего против моей воли - серьезно, без тени игривости или пошлости, сказала она. - Обещаю - я глубоко вгляделся в ее глаза - клянусь! - Даешь мне слово пацана? - немного нахмурив брови не унималась девушка. Ее губы дрожали, а на глазах вот-вот готовы были выступить слезы. Лицо Айгуль отражало жестокую битву внутри нее. Ей было страшно и неловко, но в то же время ее дыхание замирало от желания. Я видел, что она хочет зайти. Хочет близости. Я знал, что она хочет секса. Еще возле ее квартиры Айгуль отчетливо дала мне это понять. Но она не готова была брать на себя ответственность за собственное решение. Девушка всем видом умоляла меня подтолкнуть ее к правильному выбору. Ее поведение отчетливо говорило, чтобы я немедленно подчинил ее своей воле, освободив тем самым от мук совести и сомнений. - Слово пацана - вкрадчиво ответил я и бархатным голосом продолжил - я клянусь, что не сделаю ничего, пока ты сама не начнёшь умолять меня об этом. Я галантно отрыл перед Айгуль дверь в подъезд и с легким поклоном пропустил ее под своей рукой. Гладкий капрон запретных колготок намертво приковал мой взгляд к ее ногам, пробуждая навязчивое желание целовать каждый их сантиметр. Под торжественный скрип ржавых петель, девушка скользнула внутрь, оставляя за спиной все известные ей ранее нормы морали и воспитания.