Цель нарциссов и психопатов
— сделать больно.
Людской мир — это единственное место, которое может быть жестоким без каких-либо причин. В отличие от здоровых людей, психопаты не реагируют на эмоциональные слова быстрее, чем на нейтральные. Это доказывает, что психопаты «знают слова, но не мелодию». Иначе говоря, они знают значение слов «любовь», «ненависть», но они не чувствуют аффективного воздействия, передаваемого этими словами. Достоевский покинул кабинет групповой психотерапии, направляясь в сторону палат. Разум отделялся от реальности, застилая ту белым шумом. Однако, при этом всём, Фёдор отдавал отчёт каждому из своих действий. И сейчас у него была цель, перед которой любое препятствие не имело значения. Для обычных людей, отличность от общества, в большинстве случаев —комплимент. Но вот, не стоит психопату напрямую тыкать в его отличительные черты. За Достоевским тихонько выскочил Гоголь, таща за собой Дазая. — Я ничего не понимаю. — Сообщил суицидник биполярнику, оглядываясь на кабинет. — Я тоже, но весело ведь! — Заметил Николай. — Ну как сказать… — Осаму бросил взгляд на идущего широким и уверенным шагом впереди психопата. — Тц, просто наблюдай, со всем разберёмся! — Подбодрил Гоголь, держа за руку Дазая, всё ещё следуя за Достоевским, но при этом находясь на безопасном от него расстоянии. — Так, а что с ним? — Поинтересовался Осаму. — Гневается. — Коротко ответил Гоголь, смотря на своего «друга». Разноцветные глаза блестели от задора и веселья. Биполярник как будто бы наслаждался происходящим. — Нет, ты не понял. Что у него за диагноз? — Уточнил свой вопрос суицидник. — А, это! Федя! Федося! — Окликнул Гоголь Достоевского, однако тот даже не обратил на него внимания. — Ты совсем?! Я же просто поинтересовался! — Дазай одёрнул биполярника, замирая на месте. — Ну, наши диагнозы — не секрет, но это как, с этой, как её там… Что-то с тайной и врачами связано… — Ответил Гоголь, задумавшись. Но он не остановился, и продолжил волочить за собой суицидника. — Врачебная тайна? — Предположил Осаму. — Да, вот верно! Что бы я без тебя делал! — Николай замер, когда в одну из палат сначала зашёл Чуя, захлопнув за собой дверь. Но, затем, в эту же палату пожаловал и психопат, уже закрывая комнату. Крайне осторожно и без лишнего шума. Гоголь взглянул на Осаму немного растерянным взглядом. — Каждому из нас известен диагноз, вот только, если хочешь узнать, кто от какого душевного недуга страдает — спроси лично. Этика, или как там её. — Биполярник на миг задумался, а после развернулся в обратную сторону. — Я думал, мы идём за Фёдором? — Недоумевает Осаму. — Так и было, но сейчас лучше позвать помощь. — Веселье Николая чуть поутихло, и он потёр шею, на которой виднелся небольшой, красный след от руки. — Всё настолько серьёзно?! — Опешил суицидник. — Та нет, но нам лучше не терять времени. — Отмахнулся блондин, направляясь к кабинету арт-терапии. Дазай последовал за ним. — Мы, разве, не к Мори пойдём? — Уточнил Осаму, пока Гоголь открывал двери, но так и не ответил, а начал изображать печаль и горе. — Милейшая Агаточка! Вы так вовремя вернулись! — Биполярник стёр несуществующую слезу со своей щеки. — Николай! Что случилось? С Фёдором что-то? — Агата встревожилась, бросила документы на столе. Она подошла к Гоголю, при этом сохраняя внешнее спокойствие. — Вы, как всегда, проницательны! Только вот, времени совсем нет! — Слова Гоголя заставляли тревожиться и предполагать самое худшее. — Это Мори? Он что-то сделал с бедным Достоевским..? — Тревожась, спросила золотоволосая у блондина, кладя ему на плечо руку. Дазай же в этой всей неразберихе, чувствовал себя третьим лишним. «Лучше бы я и правда книгу почитал». — Подумал суицидник. — Нет, Феденька немного разгневался, и там, в палате Чуи... — Гоголь информировал врача полушёпотом, понимая, что чем меньше людей знает, тем лучше. — Нет, с этого и нужно было начать! — Кристи вышла с кабинета быстрым, мелким шагом, едва ли не переходя на бег. Гоголь вздохнул, пожимая плечами и взглянул на Осаму. — Может, теперь объяснишь? — Спросил суицидник, понимая, что Гоголь не заговорит первым касательно происходящего. — Идём, посмотришь и поймёшь. Так сказать, продолжение «акта второго». — Сообщил Николай, выходя с кабинета психотерапии — Я, конечно, очень люблю загадки, но ты перегибаешь. — Заметил Осаму, идя по коридору рядом с Гоголем. — Всё же любишь? Так и знал! — Биполярник явно делал акцент не на том, на чём следовало бы. Дверь в палату Чуи была открыта. По центру стоял Фёдор, сжимавший в своей руке шею рыжеволосого. — Фёдор! Вы же умный человек, прошу! Я как раз протёрла вашу виолончель! Оставьте его! Идёмте, сыграете! — Агата пыталась его словесно успокоить, при этом, боясь, подойти ближе. Но психопат её умело игнорировал. Он говорил, обращаясь к Накахаре. — Возможно, и правда, есть во мне нотка безумия, но я точно не глуп. Во многом, наблюдая за людьми, такими как ты, Накахара, я, бывает, даже, временами, понимаю ваши эмоции лучше, чем вы сами. — Заметил Фёдор. Его лицо застыло в злобной усмешке, с презрением в глазах. — Человек, который учится по книгам, ничему не научился, ибо он знает только то, что думают другие. Но когда человек слушает своё сердце, он поистине мудр. — Чуя был испуган, но в подобной ситуации он не в первый раз, и прекрасно знал, что единственный выход из такого положения — это довести Достоевского ещё сильнее. Да и эффект от адреналина, который прибывал в кровь от возникшей ситуации — слишком неустойчив. Импульсивное расстройство личности, характеризуется взрывчатостью, несдержанностью, конфликтностью больного и его склонностью к тяжёлым аффективным вспышкам. Чуя ждал, когда Фёдор хоть на миг даст слабину, и собственноручно уложит его на пол лопатками, вписав свой кулак в лицо психопата. — Чуя! Прошу! — Вскрикнула Агата, понимая, что санитаров звать нельзя, ибо в этой ситуации больше достанется Фёдору, а если ещё и приведут Мори... Даже страшно вообразить, что ждёт несчастного психопата. Но что Достоевский, что Чуя игнорировали врача. — Может, всё же позвать Мори..? — Спросил Дазай у Гоголя, который стоял рядом с ним в дверном проеме. — Нет. — Ответила ему Кристи, быстро и чётко. — Входите, и закройте дверь. Сами решим. Биполярник с суицидником переглянулись, но всё же вошли, закрывая за собой дверь. Казалось бы, Агата должна была отослать их по своим палатам. Но. Ей нужны были свидетели, которые не склонны к бреду, и, в случае чего, смогут подтвердить, что Накахара провоцировал Фёдора. — Значит, выходит, ты у нас мудрец? — Насмешливо ехидничал психопат. — Уж поумнее тебя буду. Разве у гранита есть мозг, или сознание? — Глаза Чуи блестели от страха, но рот всё никак не затыкался. В ответ на слова рыжеволосого брюнет ещё сильнее сжал его шею. — Вот оно что. Я бы тебе поверил. Только вот, я знаю, как тебе страшно. Я знаю, что ты ждёшь, пока я ослаблю хватку, чтобы ударить в ответ. — Но ты этого не ощущаешь. — Подметил рыжеволосый. — Ты знаешь слова, но не ощущаешь их смысл. Какого это, знать ноты, но не уметь их применять? — Какого это, винить себя в смерти своих братьев? — Ответил вопросом на вопрос Достоевский, точно зная, куда ему не стоит лезть. — Вот мне интересно, в чём так провинился твой родственник, что ты избил его чуть ли не до полусмерти? — Психопат отрицательно покивал головой и рассмеялся, нарочно отпуская Накахару. — Вот же умора. Всплеск агрессии достиг своего апогея. Чуя одёрнул свою больничную рубашку и замахнулся кулаком в ударе. Только вот в Достоевского он не попал, тот вовремя отступил в бок, отчего Накахара ударил воздух. — Нам не нужно что-то делать? Сейчас же драка будет. — Тихонько советовался Осаму с блондином. — Просто посчитай до 10, а там посмотрим. Мне, обычно, это помогает. — Шёпотом ответил биполярник. «Досчитать до 10? Что за бред?» — Подумал суицидник, но всё же принялся считать про себя. «1..2..3…4…5…» — Как же предсказуемо. Не мог чего-то оригинальнее придумать? — Насмехался психопат, для чего-то провоцируя рыжеволосого. «6…7…8…9..» — Ну всё. Чёрт с тобой! Сам напросился! — Сказал Чуя, нападая на Федора, но тут в палату влетели четверо санитаров, оттягивая Накахару, который был готов на месте убить Достоевского. Психопат в свою же очередь не сопротивлялся, и больше не усмехался. Скорее, был опечален. Он поджал губы, будто сдерживая страх от проявления наружу, глядя печально на доктора Кристи. Санитары продолжили скручивать обоих пациентов, но тут вмешалась Агата. — Отпустите его! Вы же видите, что он не виновен! — Кристи-сама, мы всё понимаем, но господин Мори приказал Чую отправить в отделение для буйных, а Достоевского прямо к нему. — Начал оправдываться один из санитаров. — Не позволю! — Заявила Кристи, подходя к санитарам которые держали Достоевского. — Отпустите сейчас же. У него по расписанию арт-терапия! Или вы собираетесь мешать лечению?! — Не унималась Кристи, поправляя помятую больничную одежду Достоевского. — Кристи, а я! Вы ведь видели что он сам меня провоцировал! — Возмутился Накахара. — Я наоборот видела, как ты провоцировал его. — Ответила Кристи, отвлекаясь от Достоевского. — Зашибись! Вы что, с ума тут все посходили? — Разочаровано протестовал рыжеволосый. — А эти двое? — Один из санитаров кинул взгляд на Осаму и Гоголя. — А, они меня искали. У нас же терапия! Всё, нам пора! Мальчики, идёмте. — Она взглянула на наручные часы, затем взяла одной ладонью за руку психопата, а второй Дазая. — Николай, не отставайте. Мы уже опаздываем. «Больше не буду связываться с этими двумя. Сначала притащили на групповую психотерапию, а теперь ещё и арт-терапия! Это точно сюр какой-то!» — Размышлял Осаму, не решаясь выбраться из нежной руки доктора, что держала его. Когда они добрались до кабинета арт-терапии, тот оказался пустым, лишь Эйс сидел за роялем, но увидев Кристи в компании больных, склонил голову в уважении, и ретировался с кабинета без лишних слов. — А теперь, вы трое, объяснитесь! ...Стоп, это кто с вами? У вас пополнение? — Спросила Агата, занимая своё место за рабочим столом. — Матушка, не вели казнить, помилуй! — Воскликнул Гоголь подмигивая Дазаю. Фёдор, в свою очередь, занял место за виолончелью, но только настраивал её, держа бережно и аккуратно, будто слиток золота или что-то подороже. Дазай же замер на месте. К подобному его жизнь не готовила. — Это всё я! Принес нам в подоле младенца! — Гоголь упал на колени, изображая раскаяние. — Николай, прекращайте этот цирк. Я только с дороги. Поэтому, давай сразу к делу. — Вздыхая, ответила доктор. — Ладно-ладно! — Он мигом подскочил на ноги. — Это мой самый лучший друг! – Я Дазай Осаму. — Представился суицидник. — Меня совсем недавно сюда положили. — Вот оно что. Я Кристи Агата. Психотерапевт, и заведую кабинетом арт-терапии. Приятно познакомиться. Надеюсь, вас всё здесь устраивает. Простите за то, что вам довелось сегодня наблюдать... — Агата, немного стыдясь, опустила голову. — Ну что вы! Не стоит! Прошу, всё в порядке! — Заверил её Осаму, хотя сам прекрасно понимал, что ничего хорошего здесь нет. — Правда? На самом деле, Фёдор не плохой человек. Никто не любит, когда лезут в душу… — Агата, было, хотела ещё что-то сказать, но Фёдор перебил её. — Кристи, прекрати оправдываться. Тошно за этим наблюдать. — Фёдор устало взглянул на златовласку и шатена, возвращая на подставку виолончель, так и не сыграв на ней. — Скоро ужин. Нам нужно идти, а ты отдохни. Вечером увидимся. — Договорив, он мягко улыбнулся, подошёл к ней, и погладил по волосам. — Но! — В один голос сказали Агата и Гоголь. — Никаких «но». Николай. Дазай. Мы уходим. — Он встал, направившись к выходу. Дазай и Гоголь поплелись за ним. — Приятно было познакомиться, Кристи-сама. — Сказал Осаму, выходя последним из кабинета. — Дазай! Ты слышал? Боженька ужинает с нами! Какая радость. — Сообщил Гоголь. Дазай не знал, как ему стоит верно реагировать. Вроде как, было бы вежливо порадоваться, но на изображение радости совсем не было сил. — Нет. — Ответил психопат, отчего внутри Дазая возникло чувство облегчения. — Почему? Ну пожалуйста! — Упрашивал биполярник. — Нет. Ты много болтаешь. — На слова психопата биполярник наигранно обиделся. На самом деле, аппетита у него вовсе не было. Он часто отказывался от ужина. И вот, сейчас подвернулась прекрасная возможность под шумок сбежать, ведь Достоевский не был человеком, который бы упрашивал его пойти ужинать. — Тогда я вовсе не буду ужинать! — Показав язык Фёдору, Гоголь начал убегать, как ребёнок, только не ожидая, что его будут догонять. — А? — Удивился Осаму. — Не обращай внимания. Он не любит ужины. Ему лишь дай повод не идти вечером в пищеблок, и он обязательно ею воспользуется. — Объяснил психопат. — А, ну, тогда я тоже, пожалуй, пойду. — Не бери в голову, считай, это мои извинения за сегодняшнюю сцену. Любишь чёрный чай с бергамотом? — Спросил Достоевский, заходя первым в столовую. — Мне, по правде говоря, больше кофе нравится, но здесь его не достать. — Опечалился Осаму. — Любишь кофе — будет тебе кофе. — Сообщил Фёдор, занимая очередь. — Это как? Мне Маргарет сказала, что его здесь нет. — Засомневался Дазай. — Для пациентов нет, оно пагубно влияет на нервную систему. Однако, для персонала — есть. Так что, будет тебе кофе. — Пообещал Достоевский, переводя взгляд на Маргарет, мило улыбаясь. — Спасибо... — Пробубнил суицидник, находя хоть какую-то пользу в общении с этим сомнительным человеком. — Добрый вечер. Как дела? — Поинтересовался Фёдор у Маргарет. — Даже на ужин пришел, какое чудо! Сегодня будет снегопад? — Заведующая пищеблоком подмигнула психопату. — Скорее, потеплеет. — Заметил Достоевский. — Слышала об инциденте с Чуей. Благо, Агата приехала, сможет успокоить пыл муженька своего. Мне очень жаль. — Она с соболезнованием смотрела на Фёдора, доставая что-то из-под стола. — Я днём была в своей любимой кондитерской, купила тебе кусочек торта. — Спасибо, ты как ангел-хранитель. —Брюнет подмигнул девушке, и взглянул на рядом стоящего с ним Дазая. — У тебя же имеется кофе? — Ты же не любишь кофе. — Маргарет с подозрением взглянула на собеседника. — Мне, как обычно, чёрный чай с бергамотом, а вот для него — кофе. — Уточнил Достоевский, указывая рукой на суицидника. — ... Без сахара. — Подсказал Осаму, что вызвало едва заметную усмешку на лице психопата. — Один чёрный кофе, без сахара, пожалуйста. — Обратился брюнет к Маргарет. — Ты же знаешь… — Намекнула на что-то девушка. — Приходи сегодня вечером в кабинет арт-терапии. Я буду играть. — Сообщил психопат. — Кофе, так кофе. — Она поставила тарелки на подносы парней. — Идите, я принесу чай и кофе. — Благодарю, Маргарет, ты чудо. — Фёдор ей улыбнулся, и кивнул в сторону свободного столика, чтобы Дазай следовал за ним. – А ты удобно устроился. Обычно, она со всеми крайне холодна. — Заметил Осаму, садясь напротив Достоевского. — К любому человеку есть подход. Маргарет очень любит классическую музыку в живом исполнении. — Ответил брюнет, поправляя повязку на руке, которая прикрывала всё ещё незажившую рану от ложки. Дазай просто кивнул и принялся есть, тем самым занялся и Фёдор. Через некоторое время к ним подошла Маргарет, в обнимку с фарфоровым чайником с чаем, и чашкой кофе. — Только никому. — Обратилась она к Дазаю. — Спасибо. — Ответил тот, делая такой долгожданный глоток терпкого и горького кофе. — Пх, не меня благодари. — Бросила она напоследок, и вернулась за своё рабочее место. — Неужели ты так хорошо играешь, что вскружил ей голову? — Не веря спросил Осаму. — Не знаю, я не интересовался этим. — Лицо Федора не выражало каких-либо эмоций, он не пытался играть привычную всем вежливость с его стороны. Тем более, Осаму за сегодня уже увидел достаточно, и в этом попросту не было смысла. Возможно, вы уже видели такое выражение лиц среди своего окружения. Подобное выражение лица, схоже с хорошим игроком в покер. Оно было заметнее всего, когда спрашиваешь у психопата, заботит ли его что-нибудь. Типичный пример того беспокойства — это обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР). Больные ОКР все время о чём-то беспокоятся; например, что не закрыли газ, уходя из дома. В конце концов, может дойти до того, что больной не может уйти из дома, потому что слишком волнуется, отчего вынужден постоянно возвращаться и проверять, всё ли в порядке. Если спросить психопата, не беспокоится ли он, что оставил дома не выключенный газ, вы увидите это пустое выражение, о котором идёт речь. Психопаты не понимают, что значит «беспокоиться». Психопатия и обсессивно-компульсивное расстройство находятся на противоположных концах спектра. Конечно же, они могут изображать некоторое беспокойство по той или иной ситуации, чтобы казаться нормальными. Но это всё будет лишь игрой хорошего актёра. — Неужели тебя совсем не заботит? А та ситуация в палате? У тебя и Чуи будут проблемы? — Интересовался Осаму, наслаждаясь кофе, благодаря которому компания психопата казалась не такой уж и плохой. Намного лучше, чем не поспевать за вечно активным Гоголем. — А должно? — Фёдор взглянул на суицидника, оценивая того. — Чужие чувства, переживания и ожидания — не мои проблемы и не моя зона ответственности. — Он вздохнул, наливая себе из чайника в чашку чай. — С Чуей всё будет хорошо, только продлят лечение и некоторое время посидит в отделении для буйных. Для его же пользы. — Для его же пользы? — Засомневался Дазай. — Он ещё не излечился. Возникни такая ситуация, когда он выйдет с больницы, то его бы не отправили обратно сюда, а за решётку. Так что, благо, что я попался ему под горячую руку. — Пожал плечами Фёдор. — Получается, вместо того, чтобы отомстить ему за то, что он задел тебя, ты ему помог? Но зачем?! — Недоумевал Осаму. — «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним в два». Евангелие от Матвея, 5 глава 39 ряд — Фёдор процитировал Библию. — А ты? — Вновь спросил Дазай, игнорируя религиозные замашки брюнета. — Что я? — Уточнил психопат. — Что с тобой будет? Кристи-сама ведь не зря хотела сохранить это в тайне от Мори-сана. — Пояснил шатен. — Пха, а это пустяки. Ничего страшного не будет, либо закроет в изоляторе, либо поугрожает операцией. Пустяки. Проходили. — Усмехнулся психопат. — Как скажешь. — Отрицательно покивал головой суицидник, принимая слова Достоевского за бред сумасшедшего. Ведь, разве, друг Фукудзавы, мог быть способным на такие зверства? — Не знаю, насколько это уместно, но что с тобой? Почему ты здесь? Выглядишь вполне себе нормальным. — У меня паранойяльная психопатия. А сюда сам пришел. Уж понял, что слишком запустил своё здоровье, необходимо исправление поведения. — Отчасти соврал Достоевский, совершенно не краснея. — Сам?! — Удивился суицидник. «Не думал, что сумасшедшие сами могут прийти, и заявить о своем безумии». — Размышлял Осаму, веря своему собеседнику. — Ну да, начали возникать сверхценные идеи, отказы от еды и тому подобное. Не мог же я так и дальше жить? — Фёдор говорил, основываясь на том, как его ранее характеризовал Мори. Сам же он не считал, что очищение мира от греховных людей любыми методами — это сверхценная идея, ведь это является его миссией. — Ты так об этом всём рассуждаешь, прям не верится, что ты психопат — Задумался суицидник. — А с тобой, что? — Перевёл тему брюнет. — А у меня какая-то там депрессия с суицидальным поведением. — Дазай рассмеялся. — Смех, да и только. Подумаешь, там несколько почти удачных попыток суицида. И вот, Фукудзава с Рампо решили меня отправить сюда. — Осаму принял искренность психопата, и тоже решил не врать. — Фукудзава? — Переспросил психопат, услышав знакомую фамилию, владелец которой был отчасти причиной его бед. — А, да! Это мой начальник. Возможно, ты слышал о вооруженном сыскном бюро. Наш офис практически в центре Йокогамы. — Начал болтать Осаму. — Наверное, о нём я могу говорить вечность. Такой прекрасный человек, он вытащил меня с трущоб, и, благодаря ему, я могу заниматься любимым делом. — На лице суицидника расплылась мягкая улыбка, приносящая с собой тёплые воспоминания. — Вот оно что, признаюсь, впервые слышу о вашем бюро. — Соврал Достоевский. – Но теперь буду знать, куда в случае чего обратиться. Крайне благодарен за информацию. — Фёдор усмехнулся, теперь ему стало понятно, чего так Мори печётся об этом, на вид неинтересном, человеке. «Какая же удача, что я всё ещё не покинул это место. Убить двух охотников одним зайцем». — Фёдор мысленно начал рассуждать, как же ему верно использовать суицидника, допивая свой чай. — Да не за что, но, надеюсь, после выписки у тебя всё будет хорошо, и не будет нужды к нам обращаться. — Заметил Осаму, ставя на стол пустую чашку. — Я в этом и не сомневаюсь. — Улыбаясь, ответил психопат. — Думаю, нам пора. Что, как не музыка, помогает расслабить разум, и очистить его от мусора? — Знаешь, а ты приятный человек. Я даже противиться не буду! Уж после реакции Маргарет, слишком интересно послушать, как ты играешь. — Заметил Осаму, и они направились в кабинет арт-терапии.