Due North

      Джендри вспомнилось время, когда ему был 27 и Джон с приятелями вытянули его на лыжную прогулку. Тогда он, пораженный видом снега, пытался освоить скольжение горами на лыжах. Несмотря на относительно не легкую задачу, парень смог сделать это. Воспоминания о том, как покалывало его лицо спустя пару часов, были незабываемы. Джендри тогда клялся Джону, что получил обморожение, а он только смеялся над ним, говоря, что южный мальчик ни черта не смыслит в холоде.       Спустя 4 года Джендри, в процессе переноса чемоданов из аэропорта в арендованную машину, понял, что Джон был абсолютно прав в том, что он не знал, что такое холод. Жалобы на холод во время той поездки были оскорбительны. Теперь он расплачивается за это…              Как только они с Арьей покинули аэропорт Винтерфелла, Джендри почувствовал, что у него перехватило дыхание. Миллион ножей вонзились в его лицо. Было чертовски холодно. Люди должны быть безумными идиотами, чтобы жить в таком месте. Девушка только закатила на него глаза, запрыгивая на водительское сиденье.       — Ты не можешь быть идиотом живя на севере, — сказала она Джендри, заставляя его задуматься, сказал ли он свои мысли вслух, — При нынешнем морозе ты получишь обморожение за 10 минут, если у тебя открыта кожа. Если ты глуп и не одеваешься соответствующим образом в северную зиму, ты умрешь.       — Неудивительно, что северян издавна считают хмурыми людьми, которые вырезают на деревьях злобные рожи, — проворчал парень, протягивая руки к обогревателю.       — Мои предки были хмурым народом, ибо в те времена зима длилась годами и множество людей умирало голодной смертью, — огрызнулась Арья, — Они были щитами, что защищали царство людей. Они умирали, даруя жизнь мужчинам, женщинами и детям, которые даже не подозревали об их существовании, не говоря уже об их именах.       Джендри оглянулся и увидел, что ее руки крепко сжимают руль.       — Прости, Арри, — сказал он, — Я не пытался обидеть тебя или что-то в этом роде. Просто чертовски холодно.       Арья слегка улыбнулась старому прозвищу.       — Тогда держись поближе к обогревателю, — пожала она плечами, переключая передачу на внедорожнике.              Всю дорогу Арья была на взводе. Она не говорила об этом, но Джендри видел, что она стала тише, стала сердится и просто была обеспокоена. В самолете люди, сидевшие впереди них, сменили места из-за дрыгающихся ног Арьи. В какой-то момент Джендри положил руку ей на колено, чтобы остановить толчки, но, почувствовав под ладонью одновременно мягкое и мускулистое бедро Арьи, его сердцебиение опасно ускорилось. Парень тогда быстро убрал руку и притворился, что интересуется памяткой безопасности.       Это немного напомнило ему о встрече с ней в гавани, когда она только вернулась в Вестерос. Джон «любезно» попросил его притащить туда свою задницу, ибо «Арья должна первым делом увидеть знакомое лицо, когда вернется». Джендри тогда с радостью отправился встречать девушку, радуясь возможности встретиться с подругой после 8 долгих лет разлуки. Но когда они встретились взглядами на парковке, он почувствовал, что совершенно не готов к этой встрече.       В 18 лет она была красива, оставив позади подростковый возраст, но сейчас, в свои 26 она стала просто прекрасной. Арья стала настолько похорошела, что внутри него что-то перевернулось. В своих дырявых джинсах и футболке она выглядела такой настоящей, как все, чего ему не хватало долгие годы.       Он притянул ее к себе для объятий. Это было поначалу неловко, ведь помнился лишь один случай в жизни, когда они обнимались. Это было сразу после похорон ее семьи. После недолгих колебаний она обхватила его руками и заключила в объятия в ответ.       В один момент к прекрасным ощущениям нарушила паника. Джендри вспомнил, как в подростковом возрасте его предупреждали об их положении. Арья была дочерью лорда, в то время как он — незаконнорожденным сиротой. Ко всему прочему, он был на пять лет старше ее. Даже дружба между ними считалась сомнительной. Они смогли завязать ее только благодаря его близким отношениям с Джоном. Джендри помнил, как они втроем чувствовали себя единой командой, все были немного отстраненными и злобными, но вместе смеялись до упаду и делали жизнь друг друга терпимой.              Джендри тряхнул головой, возвращаясь в реальность. Лицо Арьи ничего не выражало, но по ее сильной хватке на руле он понял, что девушка все еще нервничает.              — Сколько примерно нам еще осталось? — поинтересовался Джендри.       — Я бы сказала, что минут 15, но скорее всего нам понадобиться еще минимум пол часа с такими дорогами. Какого черта они решили, что свадьба в разгар зимы будет лучшим решением?!       — Думаю, это было сделано специально, чтобы собрать всех вас на Рождество дома.       — Весьма затратный способ сделать это, — проворчала Арья.       — А мне кажется, что это здорово, — сказал парень, — Иметь семью, с которой ты можешь провести праздники. Иметь традиции и все такое.       Арья перевела взгляд с дороги на него, а затем обратно.              — Да, пока ты не теряешь ее членов из-за хреновой политики и прочей ерунды, — вздохнула она.       — Тем больше у тебя есть причин провести время с теми, кто у тебя остался, — сказал Джендри, чуть более твердо, чем раньше, — Я знаю, что это боль, с которой ты будешь жить вечно, но у тебя все еще есть остальная часть твоей стаи, — парень слегка занервничал, думая, что завел разговор не туда, но, когда она ничего не сказала, продолжил, — Я хотел иметь братьев и сестер, которые делали бы все возможное, чтобы я провел с ними время. После потери матери, семья Моттов была неплохой, но она была совсем не той, уют и атмосферу которой мне бы хотелось.       Арья затормозила и съехала на обочину. Она отстегнула ремень и резко повернулась к нему.       — Мы — твоя семья, — твердо сказала девушка, — Вы с Джоном братья с того момента, как встретились. Ты узнал о помолвке Сансы раньше, чем она. Я никогда не забуду, как ты сделал первую коляску Брана похожей на волка… Он не пользовался ею, пока ты этого не сделал.       Джендри почувствовал, как покраснели его щеки.       — Мой отец был высокого мнения о тебе, — улыбнулась она, — Да даже моя мать считала тебя хорошим, несмотря на всю свою придирчивость, — Арья потянулась, чтобы поправить шарф на его шее, — Мы — твоя семья! — повторила она, пытаясь вбить это прямо в сердце Джендри.       — Да, — улыбнулся он, — Хотя помнишь, как мы подрались у Желудевого парка? Я никогда не забуду, как ты разозлилась, когда я сказал тому пьяному парню, что ты моя сестра…       — Да, — признала она, — Мы можем быть семьей… — их глаза встретились, — Но я не твоя сестра.       Она окончательно поправила его шарф, а затем повернулась к рулю и пристегнула ремень обратно. Джендри попытался что-то сказать, но что-то помешало ему это сделать. Арья молчала, переводя взгляд то на него, то на дорогу. Она выглядела нервной. Почему нервничала она? Почему нервничал он?              Почему посреди дороги стоял огромный лось?!       К счастью, рефлексы Арьи были молниеносны, и она смогла остановиться, не создавая аварийную ситуацию.       Они остановились примерно в 3 метрах от животного, ожидая, пока лось двинется с места. Джендри взглянул на Арью и увидел на ее лице искреннюю улыбку и блестящие глаза.       — Проклятье, — выдохнул он, — Если бы мы врезались в этого ублюдка, мы бы разбились.       — Не говори так о животном. Он просто занимается своими делами. Настоящий северный житель, — улыбнулась девушка.       Джендри не считал, что это дает этому лосю право занимать всю проклятую дорогу, но все, что вызывало улыбку на лице Арьи, его устраивало. Ему нравилось наблюдать за ней, пока та ждала, когда же этот зверь двинется дальше. Наконец это случилось, и они поехали дальше.              Оставшаяся часть пути прошла без происшествий, и наконец они оказались в Винтерфелле. Арья ввела код на закрытом въезде и въехала на огромную круговую дорогу. Она подъехала прямо к фасаду, поставила машину на стоянку и просто смотрела вверх.       — Ух ты, — вздохнула она, — Я и забыла, как дом выглядит в рождественских огнях.       Джендри захотелось взять ее руку в свою, но лишь тупо смотрел на нее. Наконец она выдохнула и пошла к двери.              Они быстро, словно олени, схватили свой багаж и помчались вверх по ступенькам. Дверь распахнула знакомая рыжая голова, а затем их поглотила целая лавина Старков. Джендри с трудом разбирал, кто пожимал ему руку, кто хлопал по спине, а кто обнимал его за ноги между Сансой, Джоном, Игритт и прочими.       Когда ему дали достаточно пространства, парень увидел, как Арья подняла на руки маленькую Лианну, а Рикон подхватил их обоих и закружил. Санса вскрикнула от страха за племянницу, Игритт захихикала в знак одобрения, а Джон крикнул, что Рикон, конечно, может и быстрее.       Заметив Брана в его инвалидном кресле чуть в стороне от хаоса, Джендри подошел к нему, чтобы пожать руку.       — Наконец-то ты добрался до Винтерфелла, — одобрительно сказал Бран, — Тебе здесь всегда рады.       Сердце Джендри потеплело от обращения 23-летнего юноши. В Бране воплотилась та непринужденная вежливость, которую он помнил в Эддарде Старке.       — Спасибо, — ответил Джендри, — Рад наконец сюда вернуться.       — Джендри! — к ним подошел Подрик, — Наконец тут есть еще один южанин, который может посочувствовать… Этот холод ужасен, верно?       Джендри покачал головой.       — Как ты не отморозил себе яйца? — шепнул он Брану.       — Теплолюбивым южным мальчикам нужно фланелевое белье, — выскочила из ниоткуда Арья, пронеслась мимо него и заключила Брана в свои объятия.       — Сестра, — улыбнулся он, — Ты наконец дома.              Из-за проблем, которые возникли в пути, они пропустили ужин, но Санса позаботилась о том, чтобы в мультиварке находилось любимое оленье рагу Арьи. Им усадили на диван, а также принесли тарелки и хлеб. В это время вся семья кружила вокруг них, требуя подробностей об путешествии.       Джендри с большим удовольствием слушал и осматривал большую гостиную. Она была хорошо обставлена и украшена, создавая характерный северный уют. В камине танцевал огонь, а за окнами кружились снежные хлопья. Везде висели гирлянды, а в центре стояла елка, которая была не менее 4 метров в высоту. Наблюдая за тем, как маленькая Лианна порхает по комнате, он задумался о том, каково было бы расти в таком месте.       «Определенно громко», — подумал он.              Вечер становился все более поздним, но никто не собирался уходить. Наблюдая за ними, он понял, что это был единственный раз, когда они были все вместе с того времени, как Арья уехала в Браавос. Санса передала племянника на руки младшей сестры, которая нежно его убаюкивала. Ее глаза осмотрели комнату, а затем встретились с его. Рыжеволосая посмотрела на него, на Арью и снова на него, прежде чем произнести незаметно для остальных «спасибо».       Он улыбнулся, но покачал головой. За что она его благодарит? Не он заставил младшую волчицу прийти сюда. Санса лишь еще раз кивнула ему, после чего спрыгнула с дивана и объявила, что настало время горячих напитков. Под двинулся за ней.       Вскоре они вернулись с двумя подносами, на которых стояли прозрачные кружки, покрытые белыми снежинками, наполненные, судя по всему, горячим какао, посыпанными корицей и мятными конфетами. Джендри внимательно осмотрел свой напиток, зная, что Старки любят крепкие напитки. Маленькая кружка была для Лианны, которая с удовольствием выпила свое какао, пролив добрую половину на пижаму.       Джендри отпил глоток, чувствуя, как сливочный ликер дает тепло его телу. Он поймал взгляд Арьи, которая наблюдала за ним. Парень вопросительно наклонил голову, но она лишь покачала головой, улыбнулась и сделала еще один глоток.       Когда Игритт наконец объявила, что откладывать отход ко сну больше нельзя, Лианна настояла на том, чтобы ей стоит обнять и поцеловать всех минимум по два раза. Когда она пошла на третий круг, отец подхватил ее на руки. Казалось, она готова закатить истерику, но Бран спас ситуацию, предложив подвезти ее до кровати на коляске. Они с Джоном покинули всех первыми, Лианна командовала, а Игритт следовала за ними.       Рикон тоже исчез, вероятно, чтобы позвонить своей девушке, с которой он переписывался весь вечер.              Подрик собрал пустые кружки и вернулся с ними на кухню. Джендри увидел в глазах Сансы обожание, когда она провожала своего жениха взглядом. Они с Арьей обменялись взглядами, после чего Санса положила голову на плечо сестры. Джендри последовал за Подом на кухню.       — Какими вышли обручальные кольца? — спросил Подрик, загружая посудомоечную машину.       — Думаю, вам понравится, — ответил он, отключая от сети мультиварку и ища посуду, чтобы переложить остатки еды, — Твоя идея отлично вписалась в стиль Сансы. Когда тебе их отдать?       — Завтра, — ответил Под, — Спасибо, что сделал их.       — Не за что, — сказал Джендри, ставя контейнер в холодильник.       Они закончили уборку и вернулись в гостиную, где Санса и Арья все еще лежали рядом.              Под помог Джендри поднять их чемоданы наверх.       — Ты останешься в комнате Арьи?       — Нет. Какого черта? — удивился Джендри.       Подрик уставился на него в недоумении.       — Почему ты так решил? — спросил Джендри удивленным шепотом, который, как он признал позже, был чересчур драматичным.       — Моя ошибка, — его собеседник лишь пожал плечами, показывая другу комнату рядом с комнатой Арьи, — Я думал, что все эти взгляды означают, что вы наконец признались друг другу в своих чувствах, но я не трехглазый ворон. Вот, располагайся в старой комнате Рикона. Он настаивал на том, чтобы спать в подвале.       Джендри с ворчанием затащил свой чемодан и расстегнул молнию.       — Возьми свое кольца, — Джендри бросил ему пару маленьких черных коробочек, что были спрятаны в багаже.       Подрик тут же открыл ее и усмехнулся.       — Они идеальны. «Спасибо», — сказал он и покинул комнату.       Джендри только хмыкнул и начал искать в чемодане свои шорты и футболку.       Переодевшись, парень отправился в ванную, чтобы почистить зубы. Он увидел, что багаж Арьи все еще находился за дверью ее спальни, так что она, должно быть, была внизу и разговаривала с Сансой. Уткнувшись головой в подушку, он подумал о том, каково это — делить с ней спальню, приехать в Винтерфелл как к себе домой. Он переложил подушки и вздохнул, вспомнив выражение ее лица, когда она сказала ему, что его сестрой она не будет.