-----Кристина-----
Какое бы волшебное воздействие сон ни оказывал на тело человека, в ту ночь он сотворил чудо с моими ногами, точно так же, как ранее с туловищем и руками. Я проснулась в приподнятом настроении, способная вытянуть ноги и пошевелить пальцами. Стянув с себя покрывало, я спустила ноги с матраса, широко улыбаясь от переполняющей меня радости. Наконец-то — наконец-то — я полностью контролировала своё тело. Я больше не была в ловушке. Я попыталась встать, но я не стояла на ногах уже несколько дней, так что на это ушло несколько попыток. Когда мне наконец удалось выпрямиться, я прошлась по комнате, не останавливаясь до тех пор, пока ноги не перестали дрожать. Мне стало лучше! С дрожащими от волнения руками я подошла к комоду, где хранилась одежда, и надела свежий наряд, чувствуя, что весь мир у меня под рукой. Надир, вероятно, уже отправился на работу во дворец, и я сомневалась, что Эрик придёт в течение следующих нескольких часов, но я могла бы показать Митре. Я могла бы рассказать Резе. Я подошла к двери, открыла её и нашла дорогу к лестнице. Я медленно спустилась вниз — не только ради эффекта неожиданности, но и потому, что не хотела споткнуться о свои собственные ноги и убиться. Уже стоя внизу лестницы я услышала разговор между тремя голосами. Мужские голоса, и все говорили по-французски. Одним из мужчин определённо был Эрик. Другим Надир. И я также различила весёлый голос Ибрагима с акцентом. Идеально. Бесшумно ступая, я пробралась по коридорам к открытой двери столовой, но не вошла. Я встала прямо перед ней, прислонившись к стене, и прислушалась. Надир что-то говорил. — …и вот почему, мы в самом деле должны поторопиться с планами. Ханум с каждым днём становится всё безумнее, а шах не намерен умерять свою жестокость. Любое промедление будет означать только новые ненужные смерти… — Смерти можно остановить в любой момент, — небрежно бросил Эрик, — технически говоря. Но да, Надир, я понимаю. Ты хочешь, чтобы он почувствовал боль. Я тоже хочу, за всё, что он сделал. Вот почему я уже дал понять, что продолжаю работать над планами. Я и не прекращал. — Дарога, — сказал Ибрагим, — почему ты продолжаешь изводить Ангела Смерти этими требованиями? Даже я, хоть и не работаю над проектом, измотан этим. А я не меньше хочу отстранить шаха от власти. Я хочу, чтобы на троне оказался его брат. Но, всевышний Аллах, эти встречи становятся утомительными… Может быть, подумалось мне, они предпочитают говорить по-французски на случай, если слуги подслушивают. Я сомневалась, что они хотели бы, чтобы этот разговор слышал и понимал кто-то ещё. Может быть, именно поэтому Эрик и научил Ибрагима французскому — этот язык стал секретным кодом заговорщиков. Наконец, я показалась в дверном проёме. Ибрагим и Надир сидели бок о бок, спиной ко мне. Надир сидел прямо, как будто в его позвоночник вставили стержень, в то время как Ибрагим развалился, откинувшись назад, заложив руки за голову. Лицо Эрика в маске было обращено ко мне, и он склонился над чем-то, похожим на чашку кофе и бесчисленными листами бумаги. Когда я вошла, его глаза были устремлены на говорившего Ибрагима, но движение у входа заставило его взгляд переместиться выше и обнаружить моё присутствие. Эрику потребовалось всего мгновение, чтобы осознать, что я стою в дверях, и когда этот факт встал у него в голове на место, его глаза расширились, и он вскочил; поднимаясь, он слегка задел стол, и кофе опасно покачнулся. Заметив его волнение, оставшиеся мужчины тоже обернулись. Все трое ошеломлённо смотрели на меня, а я подняла руку и помахала им, улыбаясь. — Доброе утро, — сказала я. — У меня снова есть ноги. В глазах Эрика отразилось ощутимое облегчение. Он искренне улыбнулся, сжав губы, пока оглядывал меня. Брови Надира поднялись в приятном удивлении, а Ибрагим широко усмехнулся. — Так и есть! — воскликнул великий визирь. — Это хорошие новости, — сказал Надир, кивая. — Очень хорошие новости. — Тогда почему бы тебе не присоединиться к нам, Кристина? — Ибрагим указал на стул рядом с Эриком, который уже отодвигал его для меня. — Всегда приятно иметь хорошую компанию. — Я… ничему не помешаю? — Я взглянула на Дарогу. Эрик пожал плечами и собрал бумаги. Он аккуратно сложил их стопкой и положил перед Надиром. — Ничего важного. — Его глаза заблестели, когда я направилась к стулу. — Это отличные новости. Мы должны отпраздновать. — Он посмотрел на Дарогу, который теперь выглядел совершенно измученным. — У вас есть какой-нибудь торт, месье Хан? — Какой-нибудь что? — Надир листал бумаги. — Торт. — Наконец Эрик сел. Я тоже сидела. Он наклонился ко мне и тихо спросил: — Шоколадный торт? — Шоколад вкусный. — Я снова улыбнулась. — О да, — вставил Ибрагим, — я люблю шоколад. — Значит, шоколадный торт. — Эрик дважды хлопнул в ладоши. — Ну что, Надир? Лучше перейдём к делу. Кристина и Ибрагим хотят шоколадный торт. Надир даже не поднял взгляда; он только продолжал изучать страницы (которые я не могла хорошо разглядеть под таким углом) через свои очки. Его тон звучал сухо. — У меня нет шоколадного торта, Эрик. Эрик разинул рот, искренне оскорблённый. — Кристина совершенно внезапно снова может пользоваться своими ногами, и ты говоришь мне, что у тебя нет готового десерта? — Не внезапно, — поправила я его, — мне становилось лучше постепенно. — Так даже хуже. — Эрик раздраженно развел руками. Я хихикнула. Он посмотрел на меня, и его вид глубоко оскорблённого человека на мгновение сменился намёком на улыбку, готовую вот-вот появиться. — Эрик, — сказал Надир и поднял на него свои нефритовые глаза, — Кристина и Ибрагим собираются есть весь этот торт сами? — Не вижу никаких проблем, — прокомментировал Ибрагим, подмигивая мне. — Мы можем справиться с этим, не так ли, Роза? — Потому что, — продолжил Надир, — я не хочу торт, Резе я тоже ничего не дам в этот час, и мы все знаем, что ты его есть не будешь. Так что, если все слуги не захотят по кусочку, этот десерт будут есть только они вдвоём. — Такие доводы, Дарога, — протянул Эрик и похлопал себя по впалому животу. — Ты же знаешь, у меня зверский аппетит. — Возможно, для мыши. — Вообще-то, я не любитель сыра, — задумчиво произнёс он, — но верно подмечено. Тогда можно Кристине хотя бы позавтракать? Надир окликнул Назнин по-персидски. Кухня, должно быть, находилась рядом, потому что я услышала, как кухарка ответила из соседней комнаты. — Итак, — сказал мне Эрик так небрежно, как будто обсуждал погоду, — ты уже знаешь, что мы планируем убить шаха. Я медленно кивнула, удивлённая внезапной сменой темы и открытостью, с которой он заговорил об этом. Я взглянула на полностью открытую дверь. — Ну, — спросил он, — у тебя есть какие-нибудь предложения, как это сделать? Ибрагим выпрямился, на его лице появился интерес. Надир вздохнул. — Эрик, — проговорил он, — у нас уже есть план на этот счёт… — А что, если её предложения окажутся лучше нашей идеи? Она довольно умна, Надир. — Я не говорил, что она не… — Я бы тоже хотел услышать её идеи. — Ибрагим переплёл пальцы перед собой на столе. Надир покачал головой, закатив глаза, но, казалось, смягчился. Он посмотрел на меня выжидающе, хотя и с сомнением. — Я не… — Начала я, нахмурившись. — У меня нет никаких идей. — Вот видите. — Надир одобрительно кивнул. Я переводила взгляд с одного мужчины на другого, глядя на раздражённое выражение лица Надира и нетерпеливое и заинтересованное выражение на лицах Ибрагима и Эрика. То, как Эрик поднял эту тему, действительно казалось довольно легкомысленным. Почти опасным. Это обсуждалось и раньше, но всегда при закрытой двери, когда слуги находились за пределами слышимости. — Неужели… слуги действительно не знают французского? Даже немного? — Боишься, что нас поймают? — Брови Ибрагима взлетели вверх. — Ну… — Я пожала плечами. — Я неоднократно проверял их знание языка, — сказал Надир. — Они говорят исключительно по-персидски. Единственный, кто говорит по-французски — это наставник Резы, но он приходит всего на час в день, и мы никогда не поднимаем опасные темы, пока он здесь. Но я вижу, что ты умна благодаря твоей осторожности и предусмотрительности. Тем не менее, — добавил он, глядя на Эрика, — нам не нужно больше предложений о том, как осуществить наши планы. — Что насчёт Резы? — Спросила я. — Он может что-нибудь подслушать. Он может сказать что-то не то неправильному человеку, не так ли? Случайно? — Реза находится вне пределов слышимости, — ответил Эрик, почти забавляясь. — Мы всегда об этом заботимся. — А если ты боишься, что шах подослал сюда шпионов, — добавил Ибрагим, — сомневаюсь, что мы бы не заметили лишнюю пару глаз и ушей, шныряющую вокруг. Помни, что шах не знает об Эхо-холле, и если бы слуги Надира лгали о том, что они не знают французского, кто-нибудь уже выдал бы нас. А если шах внезапно подарит Надиру нового, неожиданного слугу, нам придётся найти другое место для встреч или другой способ общения. Хотя я даже не уверен, что он вообще знает, что мы втроём встречаемся. На самом деле, я сомневаюсь, что он знает. Я помолчала. Если они чувствовали, что здесь безопасно, я тоже подыграю. В конце концов, они больше всего рисковали быть пойманными. Я быстро вспомнила все приключенческие книги, которые когда-либо читала. — Мы могли бы… — Начала я и посмотрела вниз. Что это они делали в той истории о рыцаре и принцессе? — Мы могли бы уронить ему на голову люстру. — Гениально. — Эрик просиял. — Мне нравится! — сказал Ибрагим. — Какие ещё идеи у тебя есть? — Мы могли бы сделать люк в полу и наполнить его водой, когда он провалится. — Невероятно, — сказал Эрик. — Продолжай в том же духе, Роза, — подбодрил Ибрагим. — Мы могли бы выпустить тысячу скорпионов в его постель, — предложила я. Эта идея возникла не совсем из истории, которую я читала, но я знала, что скорпионы причиняют боль. Признаться честно, мне становилось весело с Эриком и Ибрагимом. Я правда наслаждалась собой в их компании. — Превосходно, — задумчиво произнес Эрик. — Действительно восхитительно, — одобрил Ибрагим. — Тебе следует записать это, Надир. Не сиди просто так без толку. — Эрик посмотрел на Надира, потянулся через стол и постучал по бумаге. Надир только смерил его сердитым взглядом. — Ты Ангел Смерти. — Он посмотрел на Ибрагима. — А ты великий визирь Персии. Ради Аллаха, почему вы двое ведёте себя как дети? — Надир, — медленно произнес Ибрагим, — твоя задница слишком тугая, чтобы вот так на меня… — Нет, не как дети, — холодно продолжил он, — Реза более зрелый, чем вы оба. Вы ведёте себя как… — Грешные гуляки? — спросил Эрик, склоняя голову набок. — Я не уверен, применимо ли это сейчас, но однажды ты назвал так Ибрагима и меня. — Он посмотрел на своего товарища-гуляку. — Ты слышал? Мы грешные гуляки. Ибрагим поднял бокал вина. Я моргнула. Я даже не заметила, что он пил вино. Который сейчас час? Восемь утра? Его стойкость к алкоголю, должно быть, была сильнее моей — хотя, полагаю, это мало о чем говорило. — Я выпью за это, — сказал он. — Ты выпьешь за что угодно. — Эрик ухмыльнулся. — Я выпью и за это. — Ибрагим поднял свой бокал ещё выше. Я тоже ухмыльнулась. — Вы двое, — продолжил Дарога, — и ваша постоянная потребность во внимании… — Это всё Ибрагим, — перебил Эрик. — Не путай нас. Ради всего святого, мы не один и тот же человек. — Как тебе повезло, — сказал великий визирь, делая глоток вина. — Вы практически один и тот же человек. — Надир свернул бумаги, очевидно, больше никакой работы не велось. Я чувствовала себя немного виновато за это, но удовольствие от разговора Эрика и Ибрагима намного перевешивало вину. — Я не Ибрагим. — Эрик с отвращением нахмурился. — А хотелось бы? — Глаза Ибрагима блеснули. Надир проигнорировал его. — Может и нет, но тебе удаётся действовать мне на нервы очень похожим образом. — Он встал. — Полагаю, мне следует отправиться во дворец, поскольку наши дела здесь, похоже, закончены. — Он кивнул мне. — Приятного завтрака, Кристина. Эрик и Ибрагим остались, пока я ела. Когда я закончила, великий визирь тоже отправился во дворец. Мы с Эриком посидели ещё несколько минут, пока я допивала последние капли чая. Думаю, мне действительно нравились мои новые друзья. Но когда я задумалась о них, меня осенило — Надир Хан, Ибрагим Джахандир и Эрик… Я не знала фамилии Эрика. Он никогда не говорил мне. Поэтому я спросила его. Я, конечно, думала, что это простой вопрос, но он опустил глаза и обдумывал ответ несколько секунд, прежде чем поднять на меня трезвый взгляд. — Перро, — сказал он. Эрик Перро. Ему очень подходило.***
В течение следующей недели жизнь казалась довольно простой. Казалось, что, несмотря на абсолютный хаос, который принесла мне прошедшая неделя или около того, моя жизнь в Персии — какой бы долгой она ни оказалась — будет мирной. Митра пришла в восторг от моей способности стоять, и Реза был так же счастлив… Но уроки. Уроки стали вершиной моего дня — и мне нравилось думать, что Эрик считает так же. Тот час, когда я могла услышать его пение и просто побыть рядом с человеком, который подарил мне столько доброты и дружбы (и, честно говоря, ничего не просил взамен), был событием, которого я ждала с нетерпением каждое утро, и по которому скучала каждый вечер. Всё шло хорошо. Очень хорошо. Слишком хорошо. Через неделю после того, как мои ноги снова заработали, когда Эрик вёл меня обратно из своих покоев в дом Надира через Эхо-Холл, он резко остановился. Я практически видела, как волосы встали дыбом у него на затылке. Он повернулся ко мне с тревогой в глазах и быстро зажал мой рот рукой. Я была рада, что он это сделал, потому что я бы закричала. На земле перед нами лежал мужчина в чёрной кожаной одежде, с перерезанным насквозь горлом, и лицом, застывшим в гримасе ужаса. Лужа крови под ним всё ещё оставалась влажной. Час назад его не было. Но теперь он лежал здесь. Это могло означать только один из двух вариантов: Одна из немногих душ, знавших об Эхо-Холле, убила его. Или кто-то, кто не должен был знать об Эхо-Холле, узнал о его существовании. Мне не нравилась ни одна из возможностей.