-----Кристина-----
— А это какой цвет? Я оторвала взгляд от кончика кисти, касающегося бумаги, и посмотрела на бутылочку с краской, которую Реза держал в руках. Мы оба расположились на полу моей комнаты. Он принёс с собой игрушечного скрипача, чтобы провести со мной время, пока я лежала на животе и рисовала. Раньше я никогда особо не баловалась красками — предпочитала ручки и карандаши, — но Надир сказал, что у него есть немного, и спросил, не хочу ли я попробовать ими воспользоваться. Я сказала «да». — Этот, — сказала я, — называется розовый. — На что похож розовый цвет? — Спросил он, наклонившись вперёд и положив руку на скрещенные ноги. Парвана сидела в кресле позади него. Я улыбнулась. Изначально я пыталась просто закрашивать картинки, которые уже нарисовала. Но когда Реза захотел присоединиться ко мне, я спросила его, что мне нарисовать. Он сказал, что я должна нарисовать корону — что он хочет надеть её и поиграть в принца. Мне понравилась идея, и я согласилась. На данный момент я нарисовала контур короны, чтобы позже можно было её вырезать. Я добавила синие и жёлтые драгоценные камни на основание. Я опустила кисточку в стакан с водой, чтобы смыть краску, и оперлась головой на одну из своих рук, разглядывая флакон розового в руке Резы. Сначала он спрашивал меня, как выглядит синий. Когда я поняла, что не могу просто ответить на этот вопрос, сказав «он выглядит как синий», то представила цвет образно, сообщив, что он звучит как нежный гул океана и плеск волн о берег. Резу такой ответ устроил, а затем он спросил, как звучит жёлтый — и я сказала, что он напоминает смех и лёгкий ветерок. Итак, на что похож розовый? — Он звучит как… — Я прищурилась, глядя на бутылку. — Он звучит так, как будто кто-то поёт прекрасную песню. Реза кивнул и поставил бутылку на стол. — Тебе следует добавить розового в корону. — Хорошо. — Я потянулась за бутылочкой. Реза удовлетворённо улыбнулся, повернулся направо, обратно к игрушке, и хлопнул в ладоши. Заиграла скрипка. Три дня. Прошло всего три дня с тех пор, как мы с Эриком наткнулись на мёртвого Эхо в потайных залах Дворца. И всё же казалось, что прошли недели. Непроизвольные видения застывшего, испуганного лица над окровавленной шеей медленно уходили, но что оставалось неизменным, так это ощущение дискомфорта в животе каждый раз, когда я видела Надира. Что-то было не так. Если Надир хотел, чтобы убийцу нашли быстро, только чтобы Эхо-Холл мог сохранить свой статус безопасного, мне это не нравилось — это означало, что он ставил удобство выше жизней других. Выше жизни Эрика. Моей жизни. Если он хотел, чтобы убийцу нашли быстро, потому что тогда расследование закроется, и его больше не откроют, не станут изучать дальше… такой вариант нравился мне ещё меньше. Но какая у него могла быть причина убивать или покрывать убийство одного из своих собственных Эхо? Причём того самого, который разоблачил «Фиолетовую Зарю», не меньше. Вместо этого, убитого Эхо должны были вознаградить. «Фиолетовая Заря» пыталась убить Эрика и меня, а Надир не хотел смерти Эрика. Он не хотел моей смерти. Не так ли? Хотя он по-прежнему проявлял доброту, хотя я хотела чувствовать себя в безопасности в его доме, каждый раз, когда я видела Надира, я нервничала. Эрик, я уверена, чувствовал то же самое. Он начал сокращать свои разговоры с Надиром, когда мог, и настоял на том, что будет проводить уроки в моей комнате в доме Дароги, чтобы я вообще не проходила через Эхо-Холл. Я напомнила, что ему всё ещё придётся проходить там, но он сказал, чтобы я не беспокоилась. Что он вполне способен за себя постоять. Я посмотрела на дверь спальни. Я знала, что в этот самый момент Эрик и Надир сидят внизу, обсуждая свои планы — Ибрагим скоро присоединится к ним. Я всё ещё понятия не имела, в чём заключались эти планы, хотя и знала, что Эрик имеет к ним довольно большое отношение. Точно. Это сразу же доказывало, что Дарога не хотел смерти Эрика. Эрик был нужен ему, чтобы удовлетворить его желание мести и наказать шаха. Но, тем не менее, я ему была не нужна. Я отогнала эту мысль. Я должна была остановить эту паранойю, пока она не разорвала мой разум на безумные кусочки. Надир не хотел моей смерти. Это было невозможно. Почему он мог хотеть этого? Потому что я отнимала у Эрика слишком много времени? Нет, он сам сказал, что он один из моих друзей, и если я начну сомневаться в хоть чьей-нибудь дружбе после того, что случилось с Амиром, я развалюсь на куски. Я начну сомневаться в Ибрагиме. Я начну сомневаться в Митре. Даже в Резе. Я усомнюсь в Эрике. Снова. А я хотела доверять им. Я хотела доверять им всем. Я закончила добавлять розовый цвет к короне — изобразила замысловатые завитки, которые обвивались вокруг драгоценных камней и переходили в изящные веточки. Я поднялась на колени, а затем на ноги, подхватила бумагу и оставила её сушиться на прикроватном столике. Затем я снова села напротив Резы, так, чтобы его игрушка оказалась между нами. — Давай попробуем хлопать как можно быстрее, — предложила я, — чтобы посмотреть, насколько быстро этот человечек сможет играть. Реза улыбнулся и сделал, как я сказала. Я улыбнулась ещё шире и захлопала в ладоши изо всех сил. Я склонилась вперед, сосредоточившись на том, чтобы сводить и разводить руки с такой скоростью, на какую только была способна. Реза делал то же самое. Его лицо сосредоточенно сморщилось, и он издал тихое рычание. Звук прозвучал так мило — и автомат играл с таким нелепым рвением — что я рассмеялась и перестала хлопать. Лицо Резы снова расплылось в улыбке, и он остановился. Парвана выглядела такой же довольной. Мой отец всегда говорил, что музыка и смех — универсальные языки. — Это было весело! — Объявил он. Он взял игрушку и потрогал маленький инструмент в её руках. — Эрик сказал, что этот инструмент называется скрепка. — Скрипка, — поправила я. — Ой. — Мой отец играет на скрипке. — У тебя есть отец? — Удивлённо моргнул Реза. — У каждого есть отец. — Уголки моих губ приподнялись. — У Эрика нет. — Он положил игрушку обратно на пол. — Должен был быть, хоть когда-то. — Нет, — сказал он, качая головой. — Эрик волшебник. Он говорил мне, что вылупился из яйца в горах, где колдуны зачаровывают деревья, а драконы летают над головой. Я снова посмотрела на дверь спальни, не уверенная, считать ли этот рассказ забавным или очень грустным. Он действительно считал себя настолько оторванным от человечества, чудовищем, которое вылупилось, или я придала слишком большое значение этой маленькой истории? Через некоторое время я встала и подошла к столу, где лежала бумага. Краска уже высохла, поэтому я загнула концы контура короны и аккуратно оторвала его от остального листа. У меня получилось довольно ровно, всего несколько зазубрин, несколько неровных краёв. Я взяла два конца короны и положила на пол, нанеся немного краски на один конец, прижала поверх него другой, чтобы они соприкоснулись и склеились вместе. Теперь осталось только снова высушить конструкцию, чтобы она не расклеилась. И когда краска-клей наконец высохла, я сообщила Резе, что его корона готова, но он больше не хотел её. — Но я сделала её для тебя! — Запротестовала я. — Я решил, что хочу быть волшебником, как Эрик, а не принцем. — Его глаза взволнованно загорелись. — Что носят волшебники? — Я не знаю. — Я посмотрела на готовое изделие у себя в руках. — Может быть, они носят короны? — А Эрик носит корону? — Нет. Он на мгновение задумался, поднеся указательный палец к губам. — Ты могла бы отдать корону ему. Ему понравится. Тем более, что это от меня. — От тебя? Но это я сделала корону, Реза. — Я разинула рот. — Да, но ты сделала её для меня, а теперь я дарю её Эрику, так что это мой подарок. — Хорошо. Отлично. Это будет от тебя. — Я улыбнулась и покачала головой. — Ты можешь пойти и вручить ему подарок? — Только позже. — Ты можешь сейчас? — Я думаю, что сейчас Эрик занят. — Я посмотрела на корону. — Чем он занимается? — Просто… разговаривает с твоим отцом. — О чём? — Я думаю, ни о чём важном. — Это, конечно, было ложью, но я не могла рассказать Резе о теме их совещания. — Отдать подарок займёт всего секунду. — Мы должны подождать. — Я поджала губы. — Тогда я могу сам пойти и подарить ему корону, если они не говорят ни о чём важном. — Рука Резы потянулась к поделке, но я быстро встала. — Нет, — поспешно сказала я. — Я могу… Я могу спуститься. Я посмотрю, свободен ли Эрик на минутку. Если да, я передам ему подарок. Но если они будут заняты, мы сделаем это позже. Звучит заманчиво? — Да. — Реза улыбнулся Я сказала, что скоро вернусь. Держа бумажную корону в руках, и внезапно сильно занервничав, я вышла из спальни и направилась в коридор верхнего этажа. На самом деле, я бы не стала прерывать их. Никогда, если бы Надир и Эрик говорили серьезно. Я бы спустилась вниз на минутку, а потом сразу же поднялась обратно. Так я и поступила. Я спустилась по лестнице; я постояла там с полминуты и подождала. Я слышала, как Надир и Эрик разговаривали, но с того места, где я стояла, слова звучали неразборчиво. Я уже собиралась подняться обратно по лестнице, когда Ибрагим появился из-за угла, со стороны кабинета. Он увидел меня и просиял. — Доброе утро, Роза, — промурлыкал он. — Как ты сегодня? — Я в порядке, — сказала я. — А вы? — Отлично! — Он оглядел меня с ног до головы, посмотрел на перила лестницы и, наконец, на бумажную корону в моей руке. — Что ты делаешь внизу? Изгнана с собрания в столовой? — Нет, я не участвовала во встрече. — Значит, пыталась шпионить? — Его глаза блеснули, на что я покраснела. — Нет, конечно, нет. — Что тогда? — Я… — Не нашлась, что ответить. Я посмотрела на корону. Он забрал её у меня прежде, чем я успела запротестовать. — Что это? — Он поднес её к лицу, чтобы взглянуть, перевернул на бок, вверх ногами, чтобы изучить, как будто это был драгоценный камень, а не грубо вырезанный пергамент и краска. — Корона. — Это ты сделала? Я кивнула. — Для кого? — Для Резы, — сказала я, — но он захотел, чтобы я подарила её Эрику. — А почему ты этого не сделала? — Он поднял брови, глядя на меня. — Потому что у него встреча с Надиром. — Значит, вместо этого ты стоишь внизу лестницы и ждёшь, когда корона чудесным образом покинет твои руки и сама войдёт в столовую? — Он с сомнением посмотрел на меня. — Я начинаю думать, что у французов, возможно, не всё в порядке с головой. Пойдём. — Он положил руку мне между лопаток и повёл вперёд. — Мы пойдём и передадим Эрику его подарок. Она довольно милая — лучше, чем корона шаха. Я посмотрела на визиря. Его ухоженное бородатое лицо расплылось в улыбке. — А Надир не расстроится? В прошлый раз он был недоволен моим вмешательством и… — Роза, — ответил он, — я великий визирь. Я могу поступать, как мне заблагорассудится. И поскольку ты теперь моя гостья на этой встрече, ты тоже можешь поступать, как тебе заблагорассудится. Почувствовав себя немного увереннее, я позволила Ибрагиму втолкнуть меня в столовую. Меня встретил Эрик, со скучающим видом откинувшийся на спинку стула и пьющий кофе, в то время как Надир читал какие-то бумаги. Я не вслушивалась в слова. Вместо этого я наблюдала за выражением лица Эрика, когда он переводил взгляд с Надира на Ибрагима, а затем на меня. Его глаза засветились, когда он увидел меня, но первым он обратился к великому визирю. — Привет, Ибрагим, — сказал он, полностью прервав Надира, который теперь смотрел на меня так, словно я была мухой в комнате. — Как сегодня в Эхо-Холле? — Без трупов. Эрик захихикал. Надир скривился. Я старалась не смотреть на Дарогу. — Ангел смерти, — проговорил тогда Ибрагим, — твой подарок кое-что принёс тебе. — И что бы это могло быть? — Эрик посмотрел на меня, в его глазах появился интерес. — Подарок от неё самой. — О? — Интерес удвоился. — На самом деле, это было для Резы, — объяснила я, когда Ибрагим поднял корону, чтобы Эрик увидел. Эрику потребовалось мгновение, чтобы понять, на что он смотрит, а затем он поднялся на ноги с широкой озорной улыбкой. Он обошёл стол, чтобы взять её у Ибрагима. — Но, — продолжила я, — он сказал, что хочет, чтобы я отдала её тебе. Итак, технически, хотя я и сделала её, она от Резы. — Что ж, мне нравится. — Эрик водрузил корону на голову и направился обратно на своё место, каждый шаг становился всё более грациозным. Ибрагим последовал за ним и тоже сел. Оба мужчины выглядели совершенно взволнованно, в то время как губы Надира оставались поджаты. — Подойди и присядь на пару минут, Кристина. — Я… — Я посмотрела на выражение лица Надира. — Я могу вернуться позже. — Чепуха! — Перебил Ибрагим. — Ты уже здесь. Я заколебалась, но Надир не отослал меня сразу, а Ибрагим жестом велел мне послушаться Эрика, так что я заняла место в дальнем конце стола, подальше от остальных, чтобы не мешать. — Что-нибудь выпить или поесть? — Спросил Эрик, но я покачала головой. — Я поела сегодня утром. Я в порядке. — Можем ли мы, — сказал Дарога, — пожалуйста, вернуться к тому, что мы обсуждали? — Он передвинул несколько бумаг по столу. — Итак, теперь, когда великий визирь здесь, мы можем… о всевышний Аллах. Эрик поднял руку высоко в воздух, как школьник, ожидающий, что его спросят. Ибрагим безуспешно пытался скрыть ухмылку. — Что тебе вообще… — начал Надир. — Да, — сказал Эрик, — у меня есть вопрос. — Что? Он опустил руку и поправил корону. — Когда я получу своих королевских слуг с опахалами? — Твоих кого? — Надир вздохнул и закрыл глаза. — Слуг с опахалами, — ответил он, произнося эти слова так, как будто это была самая очевидная просьба в мире. — Слуг, которые машут надо мной веерами, чтобы мне было прохладно. Надир снял очки и потёр переносицу указательным и большим пальцами. — О чём, — лаконично спросил он, — ты, нахрен, говоришь? — Ну-ну, Надир, — пожурил Ибрагим. — Ты говоришь с королём Франции. — Вообще-то, императором, — поправил Эрик. — Мы избавились от короля несколько лет назад. Немного повздорили и всё такое. Просто небольшая ссора. Но да, итог один. И, как император, я издаю свой первый указ: шоколадный торт для Кристины и Ибрагима. Он ухмыльнулся. — Пусть они едят торт! На виске Надира вздулась вена. — Сейчас не время шутить. — Дарога. На мне бумажная корона с нарисованными розовыми завитушками. Ты думаешь, что я сижу здесь и шучу? — Эрик выглядел оскорбленным. — Почему ты такой? — Пробормотал Надир себе под нос. Он открыл глаза и посмотрел на меня, снова заговорив. — Кристина, я прошу прощения за свою грубость, но ты не могла бы пока вернуться в свою комнату? Я кивнула и поднялась со стула, несмотря на то, что Эрик скривился. Я вышла из комнаты, когда Ибрагим запротестовал: «О, перестань!» Чувствуя одновременно разочарование и облегчение от своего ухода, я направилась обратно в комнату наверху.***
Эрик зашёл ко мне чуть позже, чтобы провести наш урок. Он сел рядом со мной на кровать, наши ноги свисали вниз. Но сейчас он казался совершенно мрачным. Мне было интересно, отругал ли его Надир, но я сомневалась, что на Эрика это вообще повлияло бы. Скорее, он нашел бы это забавным. — Реза был рад, что тебе понравился подарок, — сказала я, и улыбнулась ему. — Это было чудесно, и я благодарю вас обоих. — Слегка улыбнулся он в ответ, но потом его улыбка исчезла. — Кристина. — Да? — Ибрагим проговорился шаху, что тебе стало лучше. — Ой. — Я понятия не имела, что это значило для меня, но от того, каким тоном Эрик говорил, у меня внутри всё перевернулось. — Он сообщил мне об этом после нашей утренней встречи. Это было, конечно, совершенно случайно с его стороны. Он говорил о вечеринке, которую устраивает через полторы недели, и упомянул шаху, что я буду присутствовать вместе с тобой, если захочу. Это дало шаху понять, что ты выздоровела. — И что это значит? Эрик слегка потёр ноты в своих руках большими пальцами, глядя вниз. — Шах рассказал своей матери, Ханум. Она очень интересовалась тобой с тех пор, как тебя подарили мне. Она часто расспрашивала меня о тебе — какая ты, как поживаешь… любую информацию, которую могла выудить. Ей нравится идея о союзе монстра и девы. — Ты не монстр, — сказала я инстинктивно. — Я ценю это, Кристина. — Ответил он после паузы, и снова ненадолго замолчал. — В любом случае, она действительно так думает, и я верю, что её нездорово интригует мысль о том, какое количество боли и страданий ты, должно быть, испытываешь от моих рук. И теперь, когда она знает, что ты выздоровела, её интерес возрос до предела. Я ждала. — Это значит, — продолжил он, — что теперь она желает, чтобы ты присутствовала на следующей казни… сидела рядом с ней, пока я выступаю.