Тысяча девятьсот восьмидесятые

      Если говорить о любви… Андрею не кажется что это она.       Нельзя любить женщину только за то, что она взяла опеку над младшей сестрой, а тебя самого приютила — так думает сам Васильев. Даже такую красивую, умную и добрую, как Ирина Сергеевна. Она Андрею и не нравится вовсе, так некоторые моменты отпечатываются в памяти, как фотографии на полароид, и вызывают в нём интерес, да и всё на этом. А потом, когда Васильев уже почти привык к своему новому положению и стал воспринимать его как нечто само собой разумеющееся, он вдруг понял: всё-таки есть в Ирине что-то такое… Необычное, загадочное, какая-то тайна, к которой ему хотелось прикоснуться.       Андрей находит удивительным трансформацию из инспектора Ирины Сергеевны в идеально отглаженном кителе и собранными в жидкий хвост волосами в просто Ирину, расхаживающую по квартире в скрипучих тапочках и миленьком домашнем костюмчике. Эти две личности прекрасно уживались в одном теле, и, как позже заметит Васильев, даже не пересекались. Словно за порогом оставалась та строгая женщина, вечно раздражённая и раздражающая.       Когда она мурлычет себе под нос песни из детских мультиков, которым её Юлька научила, пока стирает постельное бельё, Андрей иногда прямо посреди коридора замирает с затаившимся сердцем. Забывает, в какую часть квартиры шёл и с какой целью. От её голоса становится так спокойно, как не бывает от безмятежного шума дождя, стука колёс поезда или пения цикад. И Ирина, завидев бездельника с глуповатой улыбкой на пухлых, разбитых губах, тут же поручает Васильеву достирать бельё. Небольшая цена за то, чтобы слушать её самодеятельность.       Андрею нравится показная серьёзность Ирины, когда девушка берёт его с собой на рынок за продуктами. Сама торгуется со знанием дела и сбивает всю наценку с продуктов, а Васильев идёт следом с полными авоськами и видом приговорённого к вечной каторге. Выражение лица у него такое только для виду, на самом деле Андрею неожиданно, но нравится помогать, хотя он немного отвык от этого. Невероятно, но, кажется, Ирина возвращает парня к нормальной жизни. Иногда даже с ним советуется, какую картошку лучше взять, и тогда Васильев (совершенно в этом не разбирающийся, к слову) чувствует себя самым важным человеком на планете. Даже важнее, чем генеральный секретарь ЦК КПСС.       Она ему нравится, особенно когда вовсю перепачканная, несмотря на фартук в мелкий цветочек, мукой ходит от стола до плиты по кухне. Под нос бормочет граммовки рецептов, оставшихся от мамы, но которые знает наизусть до последней точки. Ирина вдруг становится дирижёром, а все кастрюльки, сковородки вокруг — музыкальным оркестром. Андрей в силу лёгкой косорукости и откровенной рукожопости всегда на подпевке — картошку чистит, другие овощи неровно шинкует, отмеряет муку или молоко или просто выполняет функцию «принеси — подай».       Может, Андрею нравится не сама Ирина, а та атмосфера спокойствия и умиротворения, которую девушка создаёт в собственном доме? Когда Васильев возвращается домой после музыкалки (как обещал, восстановился), а встречает его радостная и громкая Юлька, показывая нечто среднее между червяком и макаронным монстром из пластилина и искренне уверяя, что это он. Андрей с улыбкой кивает, а потом в межкомнатном проходе видит Ирину всю измазанную дурацким пластилином. Улыбающуюся, растрёпанную, домашнюю и тоже утверждающую, что чудо пластилиновой эволюции в руках Юли один в один Андрей. На кухне его ждёт ещё тёплая порция супчика, а после того как Васильев доедает, они втроём пьют сладкий чай. Юлька восторженно отзывается о садике, Андрей более сдержанно рассказывает про свои оценки, а Ирина Сергеевна хвалит обоих.       Когда Ирина с улыбкой напоминает, что не собирается заменять им обоим мать, а лишь подменяет Светлану Михайловну, пока она окончательно не поправится, Андрею она нравится ещё больше. Тем, что не пытается с разбегу влететь к ним в семью (да, в общем-то он не против), как небезызвестный дядя Ильдар. Ирина Сергеевна понимает, что мать им никогда не заменит и нет у неё такой цели. Наоборот даже встречи детям с матерью устраивает, чтоб не скучали сильно, и чаепития становятся короче, но притом намного чаще. Стараниями Иры и её вкрадчивым, уговаривающим тоном теперь Васильевым можно втроём ходить по внутреннему двору лечебницы. И всякий раз, когда они вот так гуляют, Андрей находит взглядом Ирину и мягко ей улыбается, не в силах подобрать правильные слова для благодарности.       Ирина Сергеевна — гений в области географии и ас в русской истории. Именно к такому выводу Васильев приходит после того, как в ответ на простенький вопрос из своей домашки, получает ответ, своей полнотой сравнимый с энциклопедической справкой. Андрей даже забывает, что его конкретно интересовало, когда заслушивается интересным рассказом, который Ирина ведёт с сияющими глазами. В такие моменты Васильев даже жалеет, что она не стала учительницей, потому что на такие уроки он бы ходил с особым рвением. Не то что отмечаться в отдел по делам несовершеннолетних.       А когда какой-нибудь скорлупа вдруг называет Ирину «ебаной инспекторшей», Васильеву это категорически не нравится. Более того, крышу у него сносит капитально — никакой кровельщик не поможет. Андрей тут же вступается за честь любимой женщины, пробивая по фанере, по харе и остальным местам, куда может дотянуться и попасть со всей дури. Как у Лермонтова, во! Только Печорин вовремя не тормознул, а Васильев смог. В основном только от мысли, что попадать в колонию для несовершеннолетних или на очередную профилактическую к Ирине Сергеевне в его планы не входит.       Любовь никуда не уходит, даже когда Ирина сердито грозит ему пальцем и выгоняет курить на балкон, чтобы Юленька не дышала дымом. Смилостивившись, потом она приносит ему колючий плед, привычным движением накидывая на озябшие плечи Васильева, и какое-то время стоит рядом с ним. И в эти моменты Андрей любит её ещё больше, до самого спокойного сердечного ритма в жизни.       Странная, не умещающаяся в его сердце и, в общем-то, иррациональная, как корень из двух, любовь заставляет Андрея отступаться от уличных правил и возвращаться в нормальную жизнь. Шаг за шагом и что ещё важнее — поступок за поступком.       Если говорить о любви… Андрею кажется, что это она.