они любили зиму

             Руки ноют после знакомства с лицами нескольких ублюдков, живот судорогой сводит от пары пропущенных ударов, а легкие горят и грозятся выпрыгнуть через рот вслед за сердцем — Чифую ни был готов к долгому бегу по узким улочкам, что сплошь покрыты водой. Дренажная система в старом районе никуда не годится, но бежать по основным улицам грозило быть пойманными патрульными, а ночевать в участке никому не хотелось, вот и бросились врассыпную. Прежде Чифую только от учителей убегал, но это и бегом-то сложно назвать — чуть ускоренный шаг, чтобы за поворотом скрыться и очередной урок прогулять.              Теперь он перестал уроки прогуливать — мама все нарадоваться не может и лучше ей не знать, что Баджи-сан не так уж и хорошо на ее сына влияет. А впрочем… бег это полезно, и плевать, что штаны по колено мокрые, а кроссовки всю ночь сушить придется. Зато больше неслышно вой полицейских машин, лишь поднимающийся ветер и их тяжелое дыхание, и хриплый по нарастающей смех. Вечер точно удался: они повеселились, не попались и самое главное с легкостью купили — пачку сигарет, обязательно ментоловых, и еще несколько пачек жвачки. Оставалось лишь дойти до дома и сесть на лестничной площадке между третьим и четвертым.              Они каждые выходные так собирались, курили в чуть напряженной тишине, пока в голове густел никотиновый туман. Баджи никогда не говорил, сжимая сигарету зубами, и смотрел куда-то вдаль. Чифую бы и хотел спросить, в каких облаках командир витает, но все не решался как-то, мало они еще знакомы. Хотелось бы, чтобы всю жизнь, чтобы ближе всех друг другу были, но Фую даже не знает, кто научил Баджи курить. Радуется, что ему хотя бы позволено рядом с ним в эти минуты сидеть, дышать одним дымом и едва-едва его колена своим касаться.              Они уже по пути к дому в тишину погрузились, восстанавливая дыхание после изнурительного бега, зачем-то старательно переступая через лужи, словно это хоть чем-то помочь их мокрой одежде могло, лишь тихий смех вызывало, когда не удавалось равновесие сохранить. А потом они по лестнице вверх сбегали, ближе к закатному солнцу. Возможно, опасно немного было вот так сидеть в своем же доме, но соседям до них никакого дела не было, а родители еще нескоро домой должны вернуться.              Но порой казалось, что еще какая-то причина была, что-то очень важное и личное, чего Чифую пока недостоин знать. Зато мог рядом сидеть, искоса поглядывая, как Баджи пачку сигарет открывает, с новой зажигалкой возится. Почему-то у него никогда не получалось нормально поджечь, словно руки в волнении мелко дрожать начинали, но он отмахивался на это всегда и лишь позволял Фую забрать зажигалку и поднести небольшой огонек к его лицу. Мацуно старался даже не дышать. Старался избегать мыслей, как отблески огня танцевали на лице его командира, а солнце путалось в смоляных волосах.              Это не то, о чем стоит думать, сидя настолько близко, что плечи почти соприкасаются. Это вообще не то, о чем стоит думать рядом со своим другом. Но у него ресницы длинные, Фую это еще в первый такой вечер заметил, длинные и светлые на концах, а над губой к вечеру уже темная щетина пробивалась. И всегда интересно было, колется ли она, если… Наверное, стоит прекращать седзе читать, а то лезут в голову непотребства разные, за которые краснеть приходится и взгляд отводить от выдыхающего дым Кей.Баджи-сана. Мысленно отчего-то это лишь шепотом звучит, а иначе голос дрожит, щеки горят, взгляд мутнее. Словно Чифую пьян, но он только одну сигареты выкурил и смотрит на слепящее солнце, что за крышами домов нехотя прячется.              Как полностью сядет, они по домам разойдутся, а потом снова будут в школе примерными учениками, жаловаться на учителей, умирать над домашним заданием, а там уже и время дебоширить и от полиции убегать. И нигде в этом списке нет пункта «поцеловать своего капитана, прижав его к стене ближайшего дома». А лучше прямо сейчас, когда он совсем рядом и смотрит в пустоту перед собой, то втягивая дым, то выпуская его. Думает о чем-то своем и совсем за временем не следит, да и вовсе словно не в этом мире сейчас. Должно быть, если Чифую сейчас его руку своей накроет, он и не заметит. Если лишь мизинчиком коснуться, он не заметил, ни вздрогнул, ни взгляд не скосил. Будто и не почувствовал. А дальше заходить Чифую не решался.              Только новую сигарету из пачки достал, за зажигалкой потянулся, но наткнулся на вполне осознанный и даже отчасти строгий взгляд Баджи. Ситуация точно из манги, когда двое на расстоянии выдоха смотрят друг другу в глаза и молчат, подбирая слова. И лучше бы так и молчали.              — Обещай, что никогда копам не попадешься, — казалось, он в это куда больше смысла вложил, чем мог сказать.              — Конечно, Баджи-сан, — соглашаться с тем, чего не понимаешь, страшно, но как иначе, когда густые брови хмурятся в ожидании ответа — исключительно утвердительного. — Я буду стараться, — лучше повторить, так им обоим спокойнее будет.              И наконец-то с места сдвинуться. Сперва руки чуть дрогнут, перехватывая зажигалку, за ней сигарету — Баджи осторожно ее к губам Чифую поднес, чтобы тот фильтр зажал, и тогда получится жар от дотлевающей сигареты передать. Ни было ни единой причины делать это. Или были? Чтобы Чифую точно свое обещание запомнил, в подтверждение своих слов выкурив, должно быть, самую дорогую в мире сигарету.              И, подгоняя уже выбившегося из сил Такемичи, Фую каждый раз напоминал ему, что они ни в коем случае не должны попасться. Каждый раз вспоминал ту сигарету.