***
— Почему ты не хочешь пожаловаться в детскую комнату милиции?! — обрывки самого первого разговора ещё не пришившийся отличник помнил очень хорошо. — Стучат только чушпаны, тем более когда реально сам виноват. Не стоило мне угонять машину отца без разрешения. Разбитое лобовое тоже денег стоит. — стряхивая пепел в раковину, он говорил об этом так спокойно. В голове отличника в тот момент просто не укладывалось, как кусок железа может быть дороже сына. Как-никак случилась авария и вместо того, чтобы отвести в больницу, наказали ещё больше. — Я не понимаю, зачем это всё терпеть, Марат? Неужели отец тебя настолько сильно ненавидит? — слишком впечатлительного Пальто начала трясти от страха. — Как раз наоборот, он всеми силами не хочет, чтобы меня похоронили, как многих детей нашего города. По этой причине он таким способом хочет воспитать мой мозг, чтобы как бы мне ни было больно, я никогда не сдавался. — как-то странно ответил хитрец, отвернув лицо к зеркалу. — Ты же шутишь, да? Твоя версия похожа на бред сумасшедшего, пытающегося себя убедить, что жизнь прекрасна. — на глазах Андрея по непонятной причине появились слёзы. — Понимай это как знаешь, но уж лучше пускай пиздит меня, чем сойдёт с ума от горя. Мой папаша не такой плохой, каким кажется. Брат меня в десять лет как с сигаретой увидел, отпиздил так, что скорую вызвали. Ничего, как видишь, я всё ещё жду его возвращения с армии. — докурив, он оставил своего репетитора по английскому переваривать полученную информацию. Пугало то, что парень и в самом деле не врал по поводу привязанности к брату. Стоило Владимиру вернуться с войны в Афганистане, характер бунтаря тут же притих. Правда в том, что до происшествия с девчонкой по имени Айгуль Адидас действительно был авторитетом для брата. — Почему же ты перестал приходить на собрание банды, Марат? — самый главный вопрос прозвучал слишком тихо перед тем, как учебник математики полетел в стену. Догадок было несколько, причём все не самые приятные на самом деле. Первая была основана на том, что девочку-отличницу видели обнимающую Марата перед поездкой в больницу. Возможно, слухи об их отношениях не так уж и выдуманы. Второй аргумент не приходить может быть связан с ухудшением здоровья матери. Все видели, как женщину выносили из квартиры на носилках, но никто не спросил причину. Суворовы не ответили бы, слишком гордые оба на самом деле до самого конца. Мучения по поводу Адидаса-младшего пришлось прекратить из-за резкого звона в дверь. С учётом того, что полчаса назад Васильев вытолкал собственную мать на свидание, до утра никто беспокоить не должен был. Светлана, к счастью, ещё не догадалась о том, что наследник в самом деле стал малолетним преступником. Однако её пристальное внимание в последнюю неделю стало действовать на нервы. — Мама, я же сказал, что не маленький мальчик, чтобы меня проверять! — недовольно пробурчал школьник, не посмотрев даже в глазок. — Добрый вечер. — немного смущаясь, произнесла та, кого он совсем не ожидал увидеть. Ирина Сергеевна пошла в школу милиции, надеясь сделать жизнь в их районе очень спокойной. Когда тебе всего лишь двадцать лет, мечты с детства всё ещё кажутся реальностью. «В такую погоду шастать по улицам опасно даже людям в форме. Могли бы просто вызвать меня в участок завтра утром», — подумал Васильев, но вслух выдал более грубую фразу, дабы не показаться слюнтяем. — Не понимаю, зачем вы пришли сюда в столь поздний час. Я ничего уж точно не натворил, значит и разговаривать нам не о чем. — хозяин квартиры всё же пытался звучать как можно более культурно, несмотря на грубость. Судя по тому, что домашняя пижамная футболка была идеально выглажена, школьник ещё не ложился. Хотелось бы верить, что он занимался горой домашней работы по английскому, а не очередной разработкой коварного плана. — Послушай, я говорила тебе много раз, когда ты не на допросе, можешь обращаться ко мне на «ты», — не такой реакции на свою доброту Ирина ожидала. — В вашей униформе может быть спрятан жучок. Например, в чёрной папке с документами, что у вас в руках. — хитрая уловка может быть сделана даже без участия новенькой. В принципе, в этом обмане ничего удивительного нет. — Мне казалось, что мы можем друг другу доверять. После того, как я встала на твою защиту перед коллегами. — всегда так: хорошие поступки людьми не ценятся, а вот ошибки помнят всю жизнь. — Пожалуй, это и есть ваша самая главная ошибка. Не только как офицера, но и молодой женщины. В вашей карьере ещё будут сотни смазливых чушпанов вроде меня. Если за каждого так глотку драть, повышение не получите никогда. — Андрею очень не хотелось, чтобы эту девушку сломали ужасы криминального мира. — Это не тебе решать, я сама выбрала свой путь и пройду его до конца. — всё же разговаривать на лестничной клетке слишком опасно, поэтому пришлось впустить гостью в квартиру. Сняв уличную обувь, девушка скромно прошла на кухню, присаживаясь на стул. Начать разговор было немного страшно, так как она сама не понимала, зачем именно пришла. Скорее всего потому, что стало действительно паршиво от осознания проблем в целом системы общения родителей с детьми. Большая масса пострадавших не хотят либо быть убитыми, либо попасть в детский дом. Однако в случае с Андреем есть мать, которая до безумия его любит. Точно эту причину можно выдать за главную цель, а дальше как пойдёт. — Андрей, послушай. Остановись, пока не поздно! Твоя мама уже начала подозревать, что ты пошёл по тёмному пути. Её сердце не выдержит, если ты совершишь серьёзное преступление! — называется «наша песня хороша, начинай сначала», Пальто, услышав эти нравоучения, лишь скривился. Убедительности для инспектора по делам несовершеннолетних явно не хватало. Похоже, именно сегодня эту тему придётся закрыть раз и навсегда. Но несмотря на абсурдность ситуации, все мысли пианиста были о Марате. — Я всю жизнь только и делал, что изображал хорошего мальчика. Всякой лжи рано или поздно приходит конец. Маме придётся с этим смириться, но пути назад уже нет. — Васильев говорил серьёзно, проведя музыкальными пальцами по своей бритой голове. — Просто скажи мне, наконец, причину такого безумства?! Сколько я ни пытаюсь узнать истинные мотивы, ты только отшучиваешься! — от безысходности она, не контролируя, ударила кулаком по столу, прямо как на допросе. — Хоть я и стал частью банды Универсамовских, в глубине души я всё ещё трусливый дурак. Ты просишь меня сказать правду? — посмотрев в глаза своей спасительницы, он, казалось, наконец набрался смелости. — Да, прошу, перестань меня уже мучить. — злость в поведении Ирины тут же исчезла. — Мне каждую ночь снятся сны про то, как младший брат Владимира Суворова избивает меня до потери пульса. Мне жутко больно, но в то же время приятно от ощущения его дыхания рядом. Это ты хотела услышать? — спрятав глаза в пол, пианист признался в одной из своих грязных фантазий. Комсомольцы точно не одобрят такое поведение, потому что традиционная семья всегда в почёте. Не дай бог твоё мнение отличается от прописанных истин, будут издеваться и угрожать всей толпой. Потом ещё удивляются, почему в стране так много самоубийств, девяносто процентов которых никто не расследует. — Это… это отклонение психики, но я уверена, если обратиться к врачу, это можно вылечить. — попыталась утешить она, явно не до конца понимая основного смысла. Андрею ничего другого не оставалось, как вынести из ванны полную корзину грязных простыней и трусов. — Так понятнее? — с покрасневшим лицом спросил он, понимая, что больше нет смысла скрывать очевидное. — Ты… ты его любишь? — Ирина пусть и была достаточно юной, но с тем, как выглядит мужская сперма, была уже знакома. — Я не хочу лечиться от этой зависимости, пускай и ненавижу её всем сердцем. Да, я люблю Марата Суворова. — наконец, Андрей и в самом деле перестал быть чушпаном.***
Сам виновник всех этих событий слово своё сдержал и привёл мать домой. Истинную причину задержки ещё в магазине было решено не говорить. Во-первых, этот путь единственный до салона красоты и ходить там ещё не раз придётся. Во-вторых, никто не поверит, что их спас мальчик-волк. Отказавшись от ужина, Марат вышел на лестничную площадку покурить, надеясь простоять в одиночестве эти пять минут. Однако Кащей только сделал вид перед взрослыми, что ушёл домой. На самом деле сидел этажом выше и мирно ожидал непонятно чего. — Поговорим? — неожиданно тихо спросил он, спускаясь вниз. — Пфу ты сука, зачем так пугать? — отскочив в сторону по привычке, бедняга упёрся спиной в грязную стену. — Твой брат сам не свой из-за случившегося, дай ему шанс всё исправить. — неожиданно мягко начал Кащей, скрестив руки между собой. — Смотри-ка, что, снова давать начал и обиды старые забылись? — замечание Игоря про простыни всплыли как нельзя вовремя в мозгу. — Он любит тебя больше жизни, перестань уже по-детски ревновать. — неудивительно, что юноша ничего не отрицал, но глаза всё же отвёл. — Нет, Кащей, я не ревную… я глубоко охуеваю. Два года ты знал, что меня пиздил отец… и не сделал ничего, чтобы помочь мне. Даже когда мать умирала на моих руках... Я ведь звонил тебе, забыл? Ты послал меня нахуй, пока был укуренный в говно. Смех твоих уёбков рядом я в жизни не забуду. — рвано сказал младший между затяжками, прекрасно зная, что брат в ванне. Судя по слишком удивлённому выражению лица, он действительно ничего не помнил. Что ж, возможно, так даже и лучше для статуса семьи Суворовых. Марат уже привык справляться со всем дерьмом в одиночку. — Знаешь, когда он тебя кинул перед армией, я плакал, потому что ты был для меня единственным, кто пришёл меня защитить за сигареты. При всей моей любви к нему, рассказать все переживания просто невозможно. Так что не смей сейчас открывать рот, если не хочешь потярять остатки моего уважения! — сделав ещё пару затяжек, он вернулся домой, громко хлопнув дверью.