Мир наизнанку

Субботнее утро билось в комнату Вахита проворными лучами, он раздраженно заворчал и накрыл голову подушкой. Сна урвать удалось лишь пару часов и просыпаться совершенно не хотелось: ночь прошла в попытках успокоить пьяного отца, который никак не понимал «человеческих» слов и спокойного разговора, поэтому ситуацию решил прямой удар по лицу. Зима прислушался, - тишина, значит, можно поспать еще со спокойной душой. Он довольно зажмурился и удобнее устроился в кровати. Блаженство прервала мать, которая буквально ворвалась в комнату. Ночью Зима совершил роковую ошибку - проигнорировал шпингалет, который был гарантом спокойного утреннего сна. - Ты долго будешь валяться!? - В комнату вошла мать, которая едва-едва пришла в себя после попойки. Вахит не отвечал, был уверен, что проще притвориться мертвым, чем засорять свою голову общением с ней. - Я с тобой говорю! - Похмелье, сопровождаемое раскалывающейся головой, вынуждало ее вымещать агрессию на сыне. Зима нехотя убрал подушку от головы и привстал на локтях, на обнаженном боку красовался свежий синяк. - Вот какого хера тебе от меня нужно? - Он окинул мать презрительным взглядом, в таком состоянии она была ему неприятна. Общаться с ней не было ни малейшего желания. Поток малосвязного похмельного бреда и претензий парень слушать отказался, встал с кровати и побрел в ванную комнату. Заперся там, опустился на корточки перед ванной и обдал бритую голову ледяной водой из душа и шумно выдохнул: так однозначно стало легче воспринимать неприятную и гнетущую действительность. Мать не прекращала попыток вгрызться в горло сына своими упреками, но он привык и научился ограждать себя и «отключать» голову в моменты нахождения с, так называемой, семьей. Он наскоро поел и поспешил скрыться туда, где чувствовал себя уверенно и мало-мальски безопасно, - на улицу. - Куда ты?! - Мать пресекла попытку сбежать и схватила его за локоть, тот с силой рванул на себя руку. - Буду поздно. - Отрезал он, схватил куртку и вышел, с силой хлопнув дверью. Находиться дома более было невыносимо. До вечера Вахит проторчал то в качалке, то в подвале за беседами с Адидасом и пацанами. Время от времени компанию разбавлял Турбо, от чего Зима, едва заметно напрягал скулы, стараясь не сыпать колкостями в адрес друга. - Что происходит? - Вдруг спросил Вова Адидас-старший, когда они остались втроем, ведь он давно заметил напряжение между парнями. - Ничего. - Хором ответили оба и окинули друг друга не самыми радушными взглядами. - Хорош, пацаны, лечить меня не нужно: я сам все прекрасно вижу. Выкладывайте. - Адидас протянул Зиме спички, лысый закурил. - Все нормально. - Отрезал Вахит, не желая пускать кого-то в свою душу и переживания. На лице Турбо засияла неприятная улыбка. В отношениях между Валерой и Вахитом, действительно, происходило нечто неуловимое и непонятное. Близкое, искреннее общение постепенно сходило на нет, дружеская поддержка улетучивалась. Никто из них не смог бы ответить на вопрос, когда это начало происходить и что стало причиной. Вахит склонялся к тому, что они элементарно взрослеют и души обоих черствеют - это закономерно и вовсе неудивительно. Валера же, в свою очередь, подтрунивал над другом и все чаще отказывался от него и его общества в пользу Люды. Зима всецело принимал обстоятельства и старался не погружаться в лишние раздумья. - Понял. Грузить не буду. - Вова всегда чувствовал настроения Зимы и уважал чувства товарища. Понимал, если парень не хочет что-то обсуждать, то и лезть в его душу бесполезно. Вахит благодарно кивнул. - Завтра дискач. Рванем? - Адидас подмигнул товарищам. - О, нормалды… - Просиял Турбо и взглянул на Зиму, во взгляде скользнула та детская надежда, на то, что друг все же составит им компанию. Зима на это лишь пожал плечами. Парню сейчас хотелось лишь одного: его измученное сердце, которое он устал прятать, нуждалось в том, чтобы его, наконец, согрели и полюбили. Он теплил в душе эту надежду и, словно брошенный щенок, остро нуждался в понимании и поддержке. Того, что он так хотел, не мог найти ни дома, ни на улице, поэтому все чаще отстранялся от друзей и стремился побыть в одиночестве. Этот вечер не стал исключением. - Привет, мальчики! - Радостно защебетала вошедшая Люда и повисла на шее у Турбо, Зима лишь пропустил нервный смешок. Общество девушки ему не нравилось. - Мне пора. - Сухо попрощался Зима и перед выходом из подвала крепко пожал руку Адидаса, этим искренним порывом он безмолвно благодарил старшего за то, что тот понимает его и не лезет в душу с нравоучениями.

***

Вечер, опустившийся на город, был на удивление комфортным и ласковым: снежинки медленно опускались на землю, а фонари грели сердце своим теплым светом. Зима брел без особой цели, погрузившись в размышления, снова закурил и остановился посреди улицы. Он привычно уставился на небо и выдохнул сигаретный дым, снежинки приятно касались разгоряченных щек. - Привет, Зима… - Из размышлений его выцепил знакомый голос: это Полина возвращалась домой с катка. Она отделилась от подружек и поддалась порыву непременно поздороваться со знакомым высоким парнем. - Привет! - Зима посмотрел на нее и улыбнулся. - Не ожидала тебя снова здесь увидеть… - Да я это… Задумался что-то, вот и дошел сюда, сам не заметил как…- Парень совершенно не заметил, как забрел в Полинин район, он изумленно взглянул по сторонам. - А я с катка иду… - Разговор выходил неловким, Полина приподняла спортивную сумку с коньками. - Хочешь, вместе погуляем?.. Раз уж мы с тобой вот так вот опять встретились! - Девушка кокетливо улыбнулась. - Хочу. - Признался парень. - Супер! - Обрадовалась Полина и повернулась к подружками, кивнула им в знак того, что ждать ее не нужно, намек был понят моментально: девочки захихикали и направились в противоположную от них сторону. Случайная встреча стремительно перетекала в нечто большее, пусть Зима и Полина этого не замечали и не осознавали в полной мере. Спонтанная встреча и последующая прогулка выходила невероятно теплой, такой, словно они - давние знакомые и родственные души. Разговор шел стройно, в нем не было неловкого молчания или острых углов, они обсуждали все на свете, погружаясь друг в друга все сильнее. Конечно, Зима верил, что нет в этом мире ничего случайного, и был впервые за долгое время счастлив, что он не один. Влюбленность накрывала его с головой, он редко испытывал нечто хотя бы схожее с этим чувством и боялся упустить момент, боялся навредить необдуманными действиями или словами. Он настолько привык обороняться, привык к враждебному миру, что эта девочка, уделившая ему такое важное внимание, которая была добра к нему и заставила почувствовать себя, наконец, нужным, моментально вскружила ему голову окончательно и навсегда.