Мир наизнанку

- Ну что, молодёжь, порядок? - Степан Фёдорович хлопнул дверью чёрного УАЗ-469, окинул быстрым взглядом Вахита, что сидел на переднем сидении, откинув голову назад. Убедившись, что с парнем все более-менее в порядке, обратился к братьям на заднем сидении. - Вы вообще кто?.. - Аккуратно поинтересовался Адидас старший и окинул деда изучающим взглядом. Конечно, Зима его коротко ввёл в курс дело, но Вове необходимо было знать, почему Желтый так пресмыкался и его шавки так быстро отступили. - Ангел-хранитель. - Усмехнулся Степан Фёдорович и поддал газу: дорога предстояла неблизкая. Больше у Адидаса вопросов не возникало. За окном мелькали слабоосвещенные улочки, а разговор совсем не клеился. Дед не стал беспокоить измученных пацанов своими распросами, решил отложить суету на момент, когда все устаканится. Бедолага Марат тихо сопел, прижавшись к брату. Вряд ли психика четырнадцатилетнего юнца была готова к подобного рода потрясениям: как только он оказался в безопасности, его моментально вырубило. Разбираться с последствиями вечернего происшествия пацанам только предстояло. - О чём задумался? - Чуткий взгляд Степана Федоровича подметил настроение Зимы, что печально вперился взглядом в лобовое стекло. - Да так... - Мотнул головой парень, смахивая с себя глубокое наваждение. - Ничего такого. - Не вини себя. - Подметил дед. - О чём вы? - Зима повернул голову в его сторону. - Ты знаешь, о чем я. Не вини себя в том, что произошло. Принимай это как несчастное стечение обстоятельств. Полина просто оказалась не в том месте и не в то время, вот и все. Не вини себя в том, что не оказался рядом и в том, что отпустил её или оставил одну. Что было, того не воротишь... - Печально заметил Степан Фёдорович и глаза его влажно блеснули в свете мелькнувшего фонаря. В ответ Зима лишь кивнул. Он, действительно, чрезмерно задумался о ситуации и добрался до того, что вина его безоговорочна. Сердце больно заныло, стоило ему вспомнить хрупкую фигурку на ледяном полу видеосалона. Как он мог оставить её одну, как он мог, черт возьми, допустить все это? Как он посмел не просчитать, не почувствовать, не успеть?! Эти мысли пожирали его, не давали покоя. - Знаешь, я был в такой же ситуации, сынок. Я не успел... Больше такого не допущу! - Скупая мужская слеза покатилась по его щеке. Немногословный Вахит заметил это, однако спрашивать, вот так нагло лезть в душу не решался. Полина рассказывала ему про маму, что она погибла при жестоких, трагичных обстоятельствах, путем нехитрых вычислений, Зима понял, о чем говорит дед. - Спасибо вам. - Этого Степану Федоровичу от Зимы было вполне достаточно. - Берегите друг друга. Вот и все... - Вздохнул мужчина и сморгнул отголоски слез. - Не хочу говорить о дурном. Слава Богу сейчас все хорошо кончилось. Слава Богу... - Повторил он и коснулся тёплой ладонью плеча Зимы. - Отдохни, сынок. Скоро уже приедем и быть добру. "Сынок" - так живо отзывается в сердце Зимы. Он и не помнил, когда его в последний раз собственные родители называли хоть сколько-нибудь ласково, едкая усмешка сорвалась с его губ. Интересно, что скажут родители, когда увидят его таким - беззащитным и измученным, заметят ли они вообще его боль? Вспомнят ли, как остро в поддержке и любви нуждался тот восьмилетний Вахит, когда шпана с соседнего района пробила ему голову камнем? А поймут ли, почему он променял тепло дома на острый холод и постоянную опасность улицы? Копаться в себе можно бесконечно, вот только ответы не найдутся никогда. Парень лишь горько усмехнулся и закрыл глаза, смотреть на мелькающие фонари и слепящие фары встречных машин было невыносимо больно. Об этом он никому не скажет, не покажет свою слабость и боль даже под дулом пистолета. - Гурген, куда мы едем? - Адидас запомнил прозвище, которое успел мельком уловить. Универсамовскую качалку они давно проехали, а остановка и не наблюдается. - Степан Фёдорович. - Пресек его дед, прозвище Гурген было только для "разборок", которые до этого вечера, он старательно избегал. - Зови меня Степан Фёдорович. Едем мы в больницу - подлатаем вас, ребятки. - Не нужна нам больница. - Харахорился Адидас. - Я, кажется, твоего мнения не спрашивал. - В голосе проступила сталь, Адидас, наконец, почувствовала авторитет старика и голоса больше до конца пути не подавал. - Вставай давай! - Адидас пихнул брата в бок, в попытках разбудить паренька, который погрузился в крепкий, глубокий сон. Марат не отзывался, лишь бормотал имя любимой девочки во сне. - Приехали! - Старший церемониться не стал, обошёл машину и за шкирку выволок паренька на улицу. - Ты чего творишь?! - Сопротивлялся Марат, не понимающий, что происходит и где он вообще. В этом районе они, действительно, были впервые. Ухоженная и уютно заснеженная улица была освящена фонарями, а перед пацанами аккуратная больница, мало похожая на их районную и безбожно раздолбаную. Значит, они точно не на привычной территории - окраине Казани. - Где Айгуль?! - Осознание вдруг обрушилось на Марата, когда остатки сна отступили, а ухо невыносимо напомнило о себе. - В безопасности. - Крикам Марата вторил Степан Фёдорович, запреметив Адвоката, что курил на крыльце больницы. - Приветствую, родной. - Он сердечно подал руку старому другу, подойдя к нему. - Девочка как? - Порядок. Она у медсестры, перепугалась, бедняжка, но в целом без потерь. - Заверил его Адвокат. - Спасибо, дорогой! - Степан Фёдорович тепло коснулся его плеча и зашёл с остальными пацанами в больницу. - Катюшенька, девочка моя, я тебе ещё троих красавцев привёл! - Мужчина зашёл в просторную процедурную и тяжело опустился на кушетку. - Пацанов моих подлатайте, девочки, а мне капелек накапайте. Что-то сердце шалит сегодня, устал я... Девочки-медсестры, словно феи, кружили вокруг ночных гостей. Израненых пацанов в миг привели в божеский вид и бережно подлатали. - Ну кудесницы! - Радовался Степан Фёдорович, которого отпустило сердце, и теперь он лишь попивал заботливо приготовленный чай. - Девочки, простите за столь поздний визит. Благодарность за мной не заржавеет, вы же знаете! - По-доброму подмигнул он старшей медсестре. - Отдыхайте Степан Фёдорович, а не болтайте! - Весело заметила медсестра и резво обрезала бинт на перемотанной голове Зимы. - Катенька, вы моих орлов спасаете, а я вас беседой развлекаю. По-моему, все честно. Процедурную наполнил смех и щебетание медсестричек, дед не обманул: в его компании всяко приятнее работать. Обстановка была умело разряжена и даже печальная, перепуганная Айгуль теперь робко пила чай и даже изредка улыбалась на очередную байку о молодости Степана Федоровича. - Все, принимайте работу. - Катя закончила обработку уха Марата - последнего, кого они ждали. - Ну быть добру, красавицы! Сердечно кланяюсь в ножки! - Степан Фёдорович искренне, сердечно улыбался и обхватил плечи Вахита. "Все окончательно закончилось. Можешь выдохнуть, дружок" - вот что значит этот простой и тёплый жест. На улице было свежо и морозно, теперь этот вечер ощущался по-особеному спокойно, безмятежно и тихо. - Расклад на вечер такой: вас, молодёжь, отвезёт Андрей, куда скажете. Девчушке домой пора. - Обратился дед к Марату. - Айгуленька, все хорошо, маленькая?.. - Робкий согласный кивок девочки устроил Степана Федоровича. - Вы со мной. - Кивнул он Зиме. Опасность, действительно, отступила. "Ангел-хранитель, и правда": подметил про себя Адидас старший и закурил.