Маленький принц и колючий цветок

Услышав звук, Джисон тут же стал дергать запутавшимися в толстовке руками, Минхо тоже отпрянул от него со скоростью света, и к тому моменту, как в комнату зашел Хенджин, они оба, растрепанные и красные, сидели на кровати, глядя в черный экран ноутбука. На первый взгляд, если не обращать внимания на их внешний вид, картина была довольно привычной: два соседа опять смотрят свое аниме. Поэтому Хван просто поздоровался и прошел к столу, чтобы бросить туда свою сумку и начать ее разбирать. Только вот сдерживать частое и громкое после случившегося дыхание и Минхо, и Джисону было слишком сложно, руки последнего все еще были в рукавах толстовки, рядом валялся кусок хлеба, а компьютер не издавал ни звука, что очень скоро могло бы навести на подозрения. К тому же, теснота в штанах тоже никуда не делась. В комнате вдруг стало очень душно, а неловкость окрашивала щеки в еще более яркий цвет. — Отвратительная серия, — нашелся Хан, захлопнул крышку ноутбука и вскочил с кровати, — я в душ! И поспешно удалился из комнаты, оставляя Минхо мучиться в одиночестве. Но и он не мог сидеть и просто ждать, пока туманящее сознание возбуждение само спадет на нет. Поэтому он бросил невпопад какой-то ответ беззаботно болтающему с ним Хенджину и тоже поторопился выйти, чтобы тут же нырнуть в туалет. Великолепно, второй за неделю позорный побег с целью помастурбировать на соседа-первокурсника. Очень достойно. Но обвинением себя можно заняться и позже, сейчас же нужно было срочно сделать что-то с возникшей «проблемой». Хватаясь за дверную ручку туалета Ли уже расстегивал нетерпеливо джинсы, в которых и пришел с учебы, однако зайдя внутрь, он увидел стоящего к нему спиной Хана, опирающегося на раковину одной рукой и двигающего в быстром темпе другой. — Твою ж мать! — испугался отчего-то Минхо и побыстрее захлопнул дверь позади себя, — какого хрена ты здесь делаешь? Младший же тоже явно не ожидал такого вторжения — он вздрогнул, в панике оглядываясь на вошедшего, тут же отдернул руку от приспущенных штанов, будто обжегся, и стал ругаться в ответ: — Это ты какого хрена здесь делаешь?! — Сам как думаешь? То же, что и ты! Ты… ты, — стал вдруг запинаться старший, — ты же сказал, что в душ пойдешь! — А что я должен был сказать? Что пойду в туалет подрочу? — возмущался он, полностью повернувшись к раковине, чтобы только не показываться в столь неподобающем виде. — Мог дверь запереть! — от неловкости голос Минхо становился все громче, но он вовремя вспомнил о существовании и других жителей блока и перешел на яростный шепот. — Я повернул защелку, но, видимо, не до конца, потому что спешил! Потому что ты, блин, довел меня до этого! — Ладно, слушай, — Ли попытался успокоить Джисона, себя, собственное бешено скачущее сердце и заодно справиться с одолевшей вдруг нерешительностью, — давай просто поможем друг другу по-быстрому, окей? Он сделал два больших шага к Хану, но тот чуть ли не вжался в раковину. — Ч-чего? Что значит это твое «поможем»? Минхо же, видя, как младший занервничал, попытался быть помягче и обнял его не слишком крепко, чтобы не испугать, со спины, обвил руки вокруг его талии и, поглаживая живот, зашептал на ухо: — Не волнуйся. Захочешь, чтобы я остановился — просто скажи. А затем, отстранившись, сел на колени на холодный кафель. Он обхватил его бедра и легко надавил, разворачивая наконец к себе передом. Джисон же то ли был так ошеломлен, то ли настолько не верил в происходящее, что даже не противился, и вскоре перед лицом Минхо маячили в спешке натянутые штаны Хана с сильно выпирающим выступом на мягкой ткани. Ли аккуратно взялся за резинку штанов и поднял вопросительный взгляд вверх. — Ты же не собираешься… — послышался шепот Джисона. — Собираюсь, — спокойно сказал Минхо и опустил аккуратно его штаны, позволяя им упасть на пол, продолжая следить за реакцией на свои действия. Снова взглянув наверх, он столкнулся с двумя ставшими бездонными черными озерами глаз, сопровождающими внимательно каждое его движение. Когда никаких протестов не последовало, он все так же неторопливо провел ладонью по выпуклости на белье, сначала несмело, затем чуть более решительно поглаживая. Хан схватился тут же за края раковины позади себя и запрокинул голову, кусая губу, чтобы не издать лишних звуков. Минхо прекрасно знал, что делал — спасибо бывшему, что в буквальном смысле слова затрахал его за время их так называемых отношений и что всегда ругался, когда парень делал что-то неумело. Да, он знал, что сможет сделать все и правда хорошо, но отчего-то волнение его от этого ничуть не угасало, а наоборот только сильнее окутывало плотным коконом, учащало дыхание и заставляло даже пальцы на бедрах Джисона будто бы одеревенеть, мешая сделать следующий шаг. Пришлось раздавать себе мысленные пощечины и напоминать, что он не какой-то зеленый юнец-девственник, чтобы так сейчас мяться. Собравшись, Ли все же потянул за ткань боксеров вниз, высвобождая вставший перед ним член. Пребывая словно в каком-то тумане, он оглядел его, рассматривая сеть вен по всей длине, заранее представляя, как он будет ощущаться на языке, превращаясь сам от одной только мысли в туго натянутую раскаленную пружину. Было ясно: если станет медлить еще хотя бы чуть-чуть, собственное растущее с каждой секундой возбуждение грозит перерасти в пытку. Наконец он обхватил ладонью горячую плоть и двинулся сначала неторопливо до верха, достигая головки, проводя по ней большим пальцем и вынуждая Хана промычать сквозь плотно сжатые губы, затем снова вниз до основания. Напоследок Минхо бросил еще один взгляд вверх, спрашивая позволения: — Можно? — Пожалуйста, хен, сделай уже что-нибудь, — жалобно пробормотал Джисон. Больше слов было не нужно, и старший, придерживая одной рукой его бедро и второй основание члена, открыл рот и обхватил его губами. Плавно он наклонился ниже и ниже, пока не смог вобрать в себя всю длину. — Ах, черт, — послышался тихий томный голос сверху, что посылал электрические разряды и по всему телу Минхо, заставляя трепетать в сладостной агонии каждую его клеточку. Ли сделал еще несколько таких же аккуратных скольжений вверх и вниз, смачивая орган слюной, чувствуя под языком те самые венки, затем взялся и второй рукой за бедро Джисона и ускорил темп, втянув щеки и плотно сомкнув губы, даря тому наверняка самые восхитительные ощущения. Сам же Джисон плохо справлялся с собой и все чаще издавал сдавленные звуки, все сильнее хватался за раковину и иногда кидался грязными ругательствами, только подстегивая старшего своим бархатистым голосом к более активным действиям. И кто бы мог подумать, что ругань из-за сэндвича закончится тем, что Минхо будет стоять перед ним на коленях с его членом во рту? Полнейшее безумие. И утопать в нем было ужасающе приятно. Хан, хоть и пытался все еще немного сдерживаться из-за своего стеснения, все равно невольно начинал двигать бедрами навстречу, а ладонь в конце концов опустилась на голову Минхо, чуть сжимая волосы, давая этими случайными сигналами понять знающему толк в таких делах старшему, что он близок к разрядке. Тогда Минхо подключил снова вторую руку, схватившись ею ниже по длине, пока его рот находился выше, а сам он облизывал нарочито дразняще скользкую от смазки головку, водил по ней языком. — А-а-х, блять… — сорвалось с уст Джисона. Теперь Ли, помогая рукой, еще усиленнее, еще быстрее подавался вперед и возвращался назад, позволяя члену, казалось бы, без особых усилий проскальзывать глубоко в рот прямо до горла, от чего помещение наполнял хлюпающий звук. Еще несколько напряженных, переполненных ощущениями секунд, и Минхо заглотнул прямо до основания, чувствуя, как задрожало тело Джисона, как его рука сжалась на волосах, и позволяя теплой струе стекать по глотке. Он отстранился и вытер губы пальцем. Внутри все буквально горело от желания, но он с невозмутимым лицом потянулся к стене, отмотал туалетной бумаги и помог пытающемуся отдышаться младшему вытереться. — Да не надо было… — хотел остановить его тот, удивленный этим крайне необычным проявлением заботы, но было поздно — на него уже надели штаны. — Ты, — обратился Минхо, посмотрев на Джисона снизу вверх, — теперь поможешь мне? Ему было как-то стыдно просить о таком, еще и стоя на коленях, но потребности тела запросто глушили все сомнения. Он встал и поравнялся с Ханом, на лице которого отразилась плохо скрываемая паника. — Я… ты имеешь в виду… — он даже попытался сделать шаг назад, но наткнулся на раковину, — сделать то же самое? Но я никогда раньше… я не… — Ладно, ладно, я понял, успокойся. Я должен был догадаться, что ты не готов к такому, — пытаясь держать себя в руках из последних сил, безэмоционально проговорил Минхо, — тогда просто свали и дай мне закончить. Конечно, не стоило ожидать особого энтузиазма в подобных занятиях не просто от девственника, но от человека, который с трудом принимает даже поцелуи от кого-то своего пола. Джисон помялся несколько секунд, отошел в сторону, посмотрев украдкой на нижнюю часть тела старшего, и сделал еще пару шагов к двери. — Я не смогу сделать это, — прозвучал гулкий в кафельных стенах голос. — Я и не требую, — откликнулся Минхо. — Выйди, Джисон, пожалуйста, я сейчас просто взорвусь! — Подожди… я не смогу сделать для тебя то же самое, но и уйти вот так — тоже, — Хан развернулся снова к нему лицом, подошел ближе и взял несмело его за ладонь, разворачивая к себе, не подозревая, что его легкие касания вызывают у того мурашки по коже. — Я не совсем законченный эгоист. — Хан-и, — немного помедлил Ли, — не надо заставлять себя делать то, что тебе неприятно. И я не хочу, чтобы ты потом жалел о чем-то или говорил, мол, я такой-сякой тебя совратил. — Я уже говорил тебе заткнуться? — спросил младший резковато и одним быстрым движением расстегнул вдруг молнию на джинсах Минхо, тут же их приспуская. Следом вскоре было снято и его нижнее белье, что не могло не вызвать у старшего некое замешательство, но останавливать Джисона он, естественно, не собирался и просто наблюдал, как тот растерял свою напускную смелость и пялился теперь словно в задумчивости на член Минхо. — Что, нравится? — усмехнулся Ли, чтобы развеять немного собственное смущение, и оперся на раковину позади себя, принимая непринужденную и уверенную позу. — Неплохо, — произнес Хан таким тоном, будто мыслями пребывал где-то очень далеко, но тут же поторопился исправиться, — то есть, не то чтобы мне прям понравился твой член, просто… — А так? — вполголоса поинтересовался старший чуть насмешливо, хватая запястье Джисона и помещая его пальцы на то самое обсуждаемое место. Если ему не помочь сделать этот шаг, Минхо так и умрет в туалете общежития от чрезмерного перевозбуждения. Теперь, когда прохладная ладошка коснулась его, он вздрогнул, и все возможные подколы тут же отошли далеко на задний план. Теперь он мог опустить свою руку, а Хан, глядя на свою ладонь, очень и очень медленно повел ею вниз, изучая сантиметры чужой плоти под ней, привыкая к этому ощущению. Затем он так же медленно двинулся вверх, добрался до уже давно истекающей смазкой головки, прошелся по ней, распределяя теперь капельки беловатой жидкости по стволу. Горячие волны, одна выше и сильнее другой, накатывали мучительно неспешно на Минхо, заполняли каждую клеточку тела тягуче-сладким предвкушением и мешались с неверием во все происходящее, чувством нереальности, словно все это было частью сна. Когда же Хан поднял на него свои темные круглые глаза, спрашивая безмолвно, все ли делает правильно, фиксируя каждую малейшую реакцию на свои действия, Ли и вовсе готов был провалиться сквозь землю от какого-то интенсивного смешанного чувства, что пронзило все его существование. Боже, и почему ему надо вот так пялиться ему прямо в глаза, в это проклятое зеркало его души, когда расстояние между их лицами так мало? Они оба глядели друг на друга неотрывно, как будто и правда могли сказать друг другу тысячи слов вот так, не раскрывая рта. Минхо от всего этого было и волнительно, и хорошо, и душно, странно, трепетно, приятно. Он понимал, что слишком легко тонет в этом взгляде напротив, в ощущениях, что дарили все более и более настойчивые движения руки Джисона, понимал, что полностью отпустил такие крепкие и надежные нити самоконтроля, был как оголенный провод, оказался без всякой защиты, непозволительно хрупкий сейчас, оставшийся вдруг с открытой нараспашку душой. А ладонь Джисона тем временем и правда скользила все быстрее туда-сюда, приобретая уверенность, пока Минхо хватал ртом воздух, отдавая другому человеку полный контроль над собой. Они были так близко, что очень хотелось стереть и это крошечное расстояние и поцеловать Хана, будто поцелуй этот мог бы потушить разгоревшийся внутри пожар, но это слишком уж отдавало сопливой романтикой, так что Минхо воздержался. Они ведь просто помогают друг другу решить общую «проблему». Однако в то же время душа требовала прикосновений, ласки, хотела ощущать чужое тепло, поэтому, не сдержавшись, он прильнул к младшему и, приобняв одной рукой за талию, уткнулся в его шею, глуша тихие порывистые стоны поцелуями в нежную кожу и слабыми покусываниями. Джисон, казалось, какое-то время колебался, но затем тоже погладил осторожно Ли по спине, а ладонь его снизила скорость и стала действовать плавно, так мучительно медленно, что зубы Минхо невольно сомкнулись чуть сильнее на участке шеи возле самого уха. При этом, однако, хватка на его члене стала сильнее, едва не сводя с ума от нетерпения, от накрывающих с головой интенсивных ощущений. — Ах, что же ты делаешь… — выдохнул старший едва слышно, не в силах уже даже оставлять поцелуи. Внутри него все сжалось, напряглось до предела, и он не смог сдержать приглушенный стон, затем еще один, более громкий, чем он хотел бы себе позволять, когда его накрыло таким долгожданным оргазмом, что разнесся искрами наслаждения по всему телу, по всем нервным окончаниям. Сначала хватаясь судорожно за ткань футболки на спине Джисона, он через пару секунд обмяк, и тот неожиданно заботливо придержал его за поясницу, не давая стукнуться об раковину. Минхо зарылся носом в теплую кожу между плечом и шеей младшего, сжал напоследок его талию крепче, зная, что теперь точно пришло время собрать себя снова из лужи в полноценного человека, вспомнить о собственной независимости и закончить всю эту ситуацию невозмутимо, с гордо поднятой головой. Однако глубоко внутри душа его по-прежнему оставалась слишком открытой и чувствительной, и он никак не мог заставить себя быть перед Джисоном хотя бы внешне легким и непринужденным, бросить какую-нибудь мимолетную фразу, чтобы разрядить обстановку, поэтому они оба так и стояли в тишине, пока Минхо молча приводил себя в порядок. Хан, кажется, старался даже не смотреть в сторону старшего и мялся рядом. — Пойдем уже, — едва различимо проговорил он и покосился все-таки на стоящего возле него, — кто-то заметит, что мы вдвоем тут, да еще так долго. — Угу, — только и выдавил из себя Минхо и собрался сделать шаг к выходу, как почувствовал чужую руку на своем запястье — Джисон как ни в чем не бывало, словно не замечал своих действий, потянул его к двери. Он несколько удивился этому небольшому жесту, и в нем снова заплясал крохотный веселый огонек. Вернулись в комнату они уже отодвинувшись на метр и притихшие, что было для их дуэта не слишком характерно. Хенджин, услышав звук открывающейся двери, на секунду оторвал взгляд от телефона, в котором смотрел какие-то видео, лежа на кровати, снова вернулся к экрану, но затем опять посмотрел на двоих вошедших, уже более пристально и слегка прищурившись. К счастью, ничего говорить он не стал и просто продолжил листать видео в ленте. Только когда Минхо пришлось вспомнить об учиненном беспорядке и кусочках капусты и каплях соуса на полу и своей кровати, Хенджин все же обернулся на него и спросил почти ошеломленно: — Что это такое? Ты что, позволил Джисону есть на своей кровати? — чуть помедлив, он добавил с долей не очень хорошо скрываемого веселья, — что-то здесь явно нечисто. — Нет, я не позволял! — оживился тут же Минхо и указал пальцем на Хана, — с тебя стирка покрывала! — Да хрен тебе, сам виноват, что я все разбросал, — усмехнулся тот в ответ. — Ах так?! Раз я буду спать в объедках, ты будешь спать без одеяла, потому что я выкину его в окно! Ли потянулся к верхней койке якобы стягивать одеяло, Джисон стал ему мешать, привычные для этой комнаты споры вернулись, и воцарилась старая добрая шумная атмосфера. В конечном итоге вечер все равно закончился тем, что Минхо с Ханом, не прекращая язвить, подмели пол, а младший нехотя пообещал отнести покрывало в прачечную на нулевом этаже общежития. Почему-то перекидываясь с Джисоном нелепыми угрозами, Минхо чувствовал себя в прекрасном до абсурда расположении духа.