Маленький принц и колючий цветок

— Так, выкладывай давай, что происходит! — напал на Минхо своим вопросом Чанбин. Ли толком осознать даже не успел, как они с Чаном, только оказавшись на пороге его блока, уже успели так ловко усадить его за стол на кухне, всучить бутылку пива и теперь стоять над ним, словно два полицейских на допросе. — Да ладно, не донимай его, — вмешался Чан, обращаясь к Со и, сев рядом на стул и похлопав Минхо по плечу, добавил: — мы просто пришли составить тебе компанию. Старший стал расставлять бутылки на столе, вскоре на звук их голосов пришел и Хенджин и, издав радостно-удивленное «о!», открыл одно пиво и тоже уселся напротив своих хенов. Чанбин некоторое время стоял, сложив руки на груди, будто что-то его волновало, но потом покачал головой и тоже сел за стол. Двое гостей стали болтать с Хенджином о футболе, но разговор выходил какой-то нескладный, а в воздухе висело легко уловимое напряжение. Минхо фыркнул и откинулся на спинку стула. — Боже, вы и правда кошмарные актеры! Не делайте вид, что вы еще не в курсе произошедшего. Я знаю, зачем вы здесь, и если вздумаете меня утешать и смотреть жалобными глазами, я вас выгоню! Чан с Чанбином переглянулись, и после небольшой молчаливой паузы Бан все-таки заговорил, обходительно и не слишком уверенно: — На самом деле, мы и правда не знаем, что именно происходит, просто понимаем, что что-то не так. Мы пытались спросить у Хенджинни, но он сказал, что ты сам все объяснишь, если захочешь. — Да и откровенно говоря, хен, — взглянул на Минхо Чанбин, — мы ведь тоже не слепые. Джисон не появляется на репетициях, ты ходишь мрачнее тучи. Естественно, мы беспокоимся за тебя и хотим понять, в чем дело и как мы можем вам помочь. — Нам — никак, — отрезал Минхо и глотнул пива, чтобы не смотреть друзьям в глаза. — Вы не можете влиять на мысли и решения других людей. Стоило признать, что ни Чан, ни Чанбин, похоже, и правда не знали, что случилось, потому что вид у обоих был довольно потерянный. — Как мы поняли из слов Сынмина, — начал рассуждать вслух старший, — Джисон недавно уехал, но он тоже не знает, куда и насколько. Вы поссорились? Поэтому он решил уехать, да? Слушай, если это так, думаю, вам надо просто поговорить. Ссоры — это нормально и… — Нет, мы не поссорились, — оборвал его Минхо, чувствуя, как внутри все вздрагивает от этого имени, и до жути не желая погружаться снова в воспоминания. — Он уехал домой. Насколько? Навсегда. После этих слов какое-то время никто не мог придумать, что ответить. Звук бутылки, приземлившейся на стол, напоминал стрекот цикад в неловком моменте тишины между героями фильма. Только спустя минуту Чанбин все-таки встал со своего места и подошел к Минхо, положил ладонь ему на плечо, а Чан потянулся к его руке и заботливо сжал, заглядывая при этом ему в глаза. — Слушай, я все еще не совсем понимаю, что именно произошло и почему он уехал, поругались ли вы или у него были свои причины, но его отъезду не обязательно ставить точку в ваших отношениях. — Согласен. Вы все еще можете поговорить, — поддержал Чанбин. — Точнее, я думаю, вы должны поговорить. А расстояние — это такая чепуха, и если вы и правда… ну, нравитесь друг другу, это не помеха. — Фу, фу, фу! — запричитал Минхо и, зашипев, как кот, которого погладили против шерсти, раздраженно скинул с себя руки друзей и вскочил со стула. — Прекратите эту вашу милую ерунду! Джисон уехал, и тема закрыта! — Да ладно, «закрыта»! — снисходительно хмыкнул Со. — Мы все прекрасно видели, как вы оба смотрите друг на друга! Так что закрывать тему и сдаваться, по-моему, рановато. Было бы слишком неприятно, слишком больно объяснять все друзьям с самого начала, да Минхо и не считал, что имеет право разбалтывать всем подробности семейных взаимоотношений Джисона. Поэтому он собрал остатки сил и просто закатил глаза, пробубнив: — Мы всего-то один раз переспали, не надо делать из этого мелодраму. Чувствуя, что больше не может снова и снова говорить о Джисоне, делать вид, что все это его ни капли не трогает, что его не одолевает желание снова позорно заплакать, испортив на всю оставшуюся жизнь свою репутацию теперь не только перед Хенжином, но еще и перед Чаном с Чанбином, Минхо собирался поставить точку в этой беседе. Однако, сам того не желая, взбудоражил друзей еще больше. — Чего?! — воскликнул Чан так резко, что сидящий неподалеку Хенджин аж вздрогнул. — Вы успели переспать?! — Хен, почему ты с нами ничем не делишься?! — присоединился и Чанбин. — А почему вы пристаете только ко мне?! — недоумевал теперь и Минхо и кивнул на Хвана: — Они с Феликсом тоже уже давно не ограничиваются обнимашками да держанием за ручки, но их вы не достаете! — Чего-о-о?! — повторил старший, на этот раз еще более удивленно и недоуменно. Они с Чанбином стали дружно возмущаться и, немного переигрывая, ставить под сомнения крепость дружбы с Минхо и Хенджином, и сам Минхо поспешил под шумок выскользнуть из кухни. Он знал, что его хотели поддержать, хотели своим советом сделать как лучше, но все это лишь вскрывало заново ту рану, которая и так не успела зажить. Он собирался нырнуть в свою комнату, в тишину и уединение, но в коридоре столкнулся с зашедшими только что Сынмином и Чонином. Оба показались какими-то встревоженными и хмурыми. — О! — обратился вдруг Сынмин к Минхо, но почему-то медлил, словно ему было неловко, но затем собрался и сообщил в своей привычной манере: — Там твой парень… Не знаю, что там между вами, но по-моему, тебе стоит с ним поговорить. Только этого не хватало. Честное слово, вселенная сегодня точно настроена против Минхо, иначе это не объяснить! — Хену?! — не сдержавшись, выкрикнул Ли. — Какого хера ему опять нужно? Сынмин отошел от греха подальше на шаг и в непонимании вздернул брови. — Кто такой Хену? — Ну, тот, про кого ты говоришь, — уже с сомнением отвечал старший и на несколько секунд замолк, усердно анализируя происходящее. Он склонил голову набок и со странным предчувствием спросил: — А ты про кого? — У тебя что, так много парней, хен? Я про Джисона, естественно. Мне казалось, вы типа… встречаетесь? Минхо замер. Онемел. Сердце его на несколько мгновений остановилось, даже кровь будто перестала циркулировать, и, если бы он смотрел сейчас на себя в зеркало, наверняка увидел бы побледневшее лицо. А через секунду сердце возобновило свою работу, застучало, спотыкаясь и гоня кровь с сумасшедшей скоростью, шестеренки в мозгу завращались, едва не высекая искры. — Ч-что? — только и смог проскулить он не своим голосом, готовый поверить, что у него начались слуховые галлюцинации. — Он у входа в общежитие, — подал голос Чонин. Говорил он тихо и осторожно, почти как с умалишенным. Возможно, Минхо и правда сейчас чувствовал себя именно таким. — Он там сидит один с чемоданами и выглядит так, будто сейчас или расплачется, или впадет в истерику. Даже не мог нормально ответить, в чем дело, и просто продолжает сидеть там, так что тебе лучше… Минхо не стал даже дослушивать. Он рванул прочь из комнаты, побежал по коридору под косыми взглядами других жильцов, едва не наткнулся на какого-то первокурсника, мучительно долго ждал лифт, а затем так же мучительно долго в нем ехал, пытаясь в спешке пригладить растрепавшиеся от бега волосы. Он так спешил, что не успел даже толком обдумать услышанное. Да, от того, что он увидит Джисона, сердце волнительно трепетало, а ноги сами несли к выходу из здания. Однако стоило немного включить голову, и становилось понятно, что Хан, если он вообще и правда где-то здесь, находится не в лучшем расположении духа, и причина может быть какой угодно. От этого душа тревожно сжималась, и Минхо замедлил шаг, пытаясь восстановить дыхание, подготовиться к тому, что Сынмин с Чонином просто ошиблись или решили так подшутить. Но когда Ли вышел из здания, ему показалось, что все это нереально, что это какой-то сон, что он сейчас закроет глаза и проснется в своей комнате. Потому что всего в нескольких метрах на ступенях в окружении двух огромных чемоданов и каких-то мятых многочисленных пакетов сидел, ссутулившись, парень. И хотя лица не было видно, спина эта была так знакома, что Минхо хотелось ущипнуть себя, подбежать немедленно и проверить, правда ли это тот, о ком он думает. Но по какой-то причине он не мог и пошевелиться и просто смотрел бесконечно долго на эту знакомую спину, будто она растает миражом, стоит только приблизиться. В голове было целое множество вариантов развития событий. Минхо мог бы довольно кинематографично подойти к сидящему на ступенях, положить руку ему на плечо, а когда тот обернется, взглянуть в глаза и прошептать проникновенно: «Это ты». Помимо этого, одолевало необъяснимое и сильное желание подбежать и просто заключить этого человека в свои объятия, сжать крепко-крепко и никуда больше не отпускать. Но на деле же Минхо так и стоял, не сделав и шага вперед, а бесконечные вопросы белым шумом заполняли его бедную голову. Неопределенность все еще не исчезла из их неясных отношений, непонятно вообще, почему он приехал, на сколько и как поведет себя с Ли. Мысли превратились в кашу, в кисель, и, так и стоя в нескольких метрах от сидящего, он сказал, пожалуй, самое глупое, что только мог в данной ситуации: — Ты что-то забыл? Джисон обернулся. В глазах его и правда плескалась паника, лицо покраснело, а пальцы впивались, сминая, в края футболки. Он встретился взглядом с Минхо, и никто из них ничего не говорил, казалось, целую вечность. От удивления паника младшего даже чуть отступила, и он вытер мокрую щеку тыльной стороной ладони. — Ты забыл какие-то вещи здесь, поэтому вернулся? — словно со стороны услышал свой голос Минхо, дрожащий и уже не такой безразличный, как ему хотелось бы. — Нет, — ответит Хан так, будто признавался в чем-то постыдном, и снова опустил голову и поджал губы. На лице его читалась озабоченность и тревога, пальцы продолжали нервно перебирать ткань футболки. Отчего-то Минхо не мог решиться к нему приблизиться, спросить что-то еще, боясь услышать то, что в очередной раз его разочарует. Лучше уж сразу не питать никаких надежд, тогда и вероятность расстроиться будет меньше. — Ты поможешь мне донести чемоданы? — нарушил тишину Джисон, и Минхо, сглотнув, молча кивнул. Неужели они и правда прямо сейчас собираются подняться на шестой этаж, пройти по коридору прямо до их комнаты? Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, и Ли это пугало. Он молча, не зная, что сказать и как себя следует вести, взял один чемодан и несколько пакетов и зашагал ко входу в здание. — Мы же на наш, шестой или ты…? — крайне неловко, так, будто они впервые виделись, уточнил Ли, боясь услышать отрицательный ответ. — Угу, — все так же отрешенно глядя в пол, кивнул Джисон. Его непонятное состояние, его явное волнение сильно нервировали старшего, и он чувствовал, как потеют собственные ладони. Пока они шли к комнате, вопросы крутились на языке, мучая и так и норовя вырваться. «Ты останешься с нами?». «Ты не уедешь?». «Запретили ли тебе общаться со мной и даже смотреть в мою сторону?». Но почему-то Минхо так и не смог заставить себя вымолвить и слова, ведь глупый мозг так хотел пребывать в счастливом неведении, а не окунаться снова в горькую правду. Он ведь наверняка не услышит от младшего ничего хорошего, так почему бы не насладиться парочку жалких минут сладкой ложью? Колесико тяжелого чемодана споткнулось на стыке между плитками, и Ли все же тихонько и как-то не очень натурально возмутился: — И почему у тебя столько вещей?! Твои родители решили, что здесь твоя одежда пропахла бедностью, и устроили грандиозный шоппинг? Привычное ворчание помогало расслабиться, но только не Хану. Он лишь пожал плечами и буркнул едва различимо: — Нет. Да уж, не самый непринужденный диалог в жизни. Больше Минхо не решался ничего говорить. Но смущение, что он испытывал сейчас, было ничем по сравнению с тем, что он испытал, когда они вошли все в тот же, их, блок, словно Джисон никуда и не уезжал, и на звук открываемой двери их кухни прибежал Хенджин, за ним Чанбин, а затем и Феликс, который, видимо, услышав множество голосов, вышел из комнаты и присоединился к остальным. Парни один за одним выглядывали из кухни, и вот шесть пар крайне заинтересованных и недоумевающих глаз глядели прямо на двоих прибывших. — Что вы все здесь делаете? — от удивления Джисон, кажется, на миг даже забыл обо всем, что его так беспокоило, и огорошенно осмотрев присутствующих, крепче сжал пальцы на ручке чемодана. Пакет из другой его руки с шелестом приземлился на пол. Хенджин вдруг выступил вперед и сложил руки на груди. — Они пришли, чтобы утешить Минхо, — пояснил он подчеркнуто отстраненно. Ли хотел убить его на месте за эти слова, но он спокойно продолжал: — Потому что он был расстроен. Из-за тебя, знаешь ли. Джисон медленно перевел взор на стоящего рядом Минхо, превратившегося в статую Медузы Горгоны и пытавшегося испепелить взглядом Хвана. В голове старшего уже рисовались самые изощренные способы мести, когда до его слуха донеслось едва слышное, почти шепотом сказанное: — Прости. — Джисон покачал головой и поник еще больше, если это вообще было возможно. Он уставился в пол и бормотал себе под нос, — прости, Минхо-хен, я все испортил. Все и везде испортил… Что же мне теперь делать? С каждым сказанным словом он будто уходил все глубже в себя, ускользал в пучину каких-то тревожных, непонятных для Минхо мыслей и вскоре и вовсе сел на корточки и обхватил голову руками, продолжая шептать сбивчиво: — Что же теперь делать? Что мне делать? Старший просто не мог долго наблюдать за этой картиной, и какими бы запутанными ни были их отношения, сердце все равно сжималось, если Хани было плохо. Минхо присел рядом, приобнял Джисона за плечи, произнес мягко и осторожно: — Тихо-тихо, давай мы спокойно присядем, и ты все расскажешь по порядку, да? Хан безвольно повиновался, когда его подняли и повели на кухню, Минхо же каждую секунду боялся, что он сейчас рассыпается в его руках, исчезнет, как туман, снова растворится. Или же просто скажет, что не хочет общаться с ним никогда, и попросит отойти. — Вот, хочешь выпить? Парни принесли. — Минхо усадил Джисона на стул, а Чан открыл и пододвинул к нему бутылку пива. Остальные бестолково толпились рядом да переглядывались в непонимании. Лишь у Сынмина хватило смелости, чтобы без лишних предисловий спросить прямо: — Так, кто-нибудь может все-таки объяснить, что происходит?