Любовь... Такое странное чувство...

И Тибидохс опять в руинах… Закатное солнце освещает их красноватым светом, заглядывая в окна. День клонился к вечеру… Может он был бы хорошим, если не та обстановка, которая угнетала. Дети и некоторые преподаватели улетели в мир лопухоидов, и даже непонятно когда все они вернутся… В Тибидохсе остались только Сарданапал с Медузией, Тарарах, Ягге, Баб-Ягун и Клопп. Одни на весь замок, даже приведения улетели с учениками… В коридорах царила невообразимая тишина, в аудиториях тоже, в Зале Двух Стихий было слишком пусто… Но зато была нежить. Единственное, что осталось неизменным. Нежить нельзя просто взять и выгнать, она может лишь сама уйти. Медузия гуляла по коридору, но ни то чтобы без цели. Она уже полчаса не могла дойти до кабинета. По обычно не свойственной ей рассеянности она спутала галереи. Доцент Горгонова не могла привыкнуть к тому, что дети улетели. Да, её порой раздражали детские шалости, крики и бессмысленная беготня, но именно это стало привычным. А уже завтра нужно было приступить к работе. Её предстояло много, но едва ли больше чем после магических войн. Надо было организовать нежить и циклопов, а эти тугодумы, что караулят ворота, могут сами додуматься только о том, что секирой нельзя ковырять в носу да и то потому, что это казённое имущество, а его нужно беречь. Но самое интересное началось намного раньше чем вы думаете, именно когда Медузия зашла в кабинет… Она в начале как ни в чём не бывало подошла к столу, чтобы пересмотреть документы, но вдруг застыла столбом, ошарашенно моргая. Спустя пару минут Меди всё же взяла себя в руки и, пододвинув стул, стала рассматривать неизвестный предмет, который непонятно каким образом оказался на её столе. Это был пожелтевший от времени свиток, перевязанный бечевкой. По бокам были странные закорючки, похожие на руны, но только даже умной доценту Горгоновой они были не известны. От рун исходило не менее странное голубоватое свечение, именно оно смущало и напрягало Медузию. Она надеялась, что это безобидные руны распознавания, но это не точно. Свиток возмущённо подрагивал, видимо, требуя прикосновения. Но Меди было не провести, она знала, что лишняя неосмотрительность может стоить воли или даже жизни… Но смотря с какой стороны смотреть… Можно блокировать на всякий пожарный действие тёмной магии, а то она то тут явно не белая. Можно показать академику, но разве не она не так давно была у него и видела, что он буквально обложился книгами и ищет оптимальное решение основной их проблемы? Тибидохсу ОПЯТЬ, вернее СНОВА, нужен ремонт… Остаётся одно, сделать всё самой, как всегда… Горгонова произносит длинное заклинание, целиком и полностью блокирующее всю содержащуюся в свитке чёрную магию, и аккуратно касается одной из рун. Руна полыхнула ярким пламенем и погасла, а за ней и остальные. Вскоре свиток взмыл вверх и, зависнув над столом, развернулся, открывая вид на прерывающуюся в некоторых местах карту, будто нарисованную огнём. Медузию это напрягло… Если это обыкновенная карта, то почему на ней странные руны и огненное изображение? Но став разглядывать карту, она обнаружила, что на карте изображён её кабинет и от него идёт специально отмеченный обычными чернилами путь на… Исчезающий этаж…

***

По быстрому накинув мантию, отражающую искры, доцент Горгонова вышла из кабинета. Путь был нелёгкий, он мог даже стоить ей жизни, если бы она не была бессмертной. Надо было дойти до статуи рыбы, потом открыв её, прыгнуть в колодец, а что находится под статуей оставалось неизвестным. Там могло быть что угодно. Дойдя наконец до статуи, отмеченной на свитке, она вновь вгляделась в явно насмехающееся над ней изображение. На карте не было обозначено, как именно открыть статую? После некоторых колебаний, доцент кафедры нежитеведения огляделась и, заметив на горизонте заколоченную дверь мастерской магических предметов, кинулась к ней. «Ну с досками проблем точно не будет, здесь поможет обыкновенный теликинез.» — подумала она и, сняв с двери доски, открыла дверь. Зайдя в мастерскую, в которой никогда раньше не была, Медузия обнаружила, что комната больше похожа на лабораторию. А стоило ей зайти, как в комнате разом вспыхнули все светильники и осветили тёмную комнату. На столах стояли закопченные котлы. В стеклянных колбах и сосудах переливались различные жидкости. Доцент Горгонова, явно о чём-то догадываясь, потянула на себя массивный бронзовый светильник, находившийся ближе всех к ней. Она была не уверена, что это сработает, но попытка не пытка. И — о чудо! — цепь, лязгая, вытянулась. Одновременно снаружи послышался громкий скрежет. Преподавательница нежитеведения, радуясь, что у неё получилось отодвинуть рыбу, пулей вылетела из мастерской. Как и было показано в свитке, под статуей находился потайной ход… Открывшийся под рыбой колодец был не очень широкий. Мутная, розоватого оттенка вода в нём стремительно вращалась, как воронка. «Сухая вода? Умно… Я конечно искренне надеюсь, что в колодце не будет ещё каких-то поворотов, а только один тоннель.» — с беспокойством подумала Медузия Она присела на край и решительно спрыгнула вниз. Оказавшись в колодце, Горгонова почувствовала, как её закружил колкий вихрь. Течение долго волокло её то вниз, то резко в сторону, то почему-то вверх где плясали, серебристые, как рыбки, пузырьки. Ей было сложно понять, что вообще происходит, а глаза приходилось держать закрытыми, иначе эти серебристые пузырьки стали бы старательно портить ей зрение. Она попыталась хоть как-то отталкиваться руками и плыть, но это было не возможно. В сознании всё перемешалось и мысли терялись в этом море-океане сухой воды. Воздух в лёгких начал заканчиваться, даже если вода сухая, в тоннеле всё равно было почти невозможно дышать, а плыть и подавно, поток воды был слишком сильный. Доцент кафедры нежитеведения обычно была не склонна к панике и старалась действовать разумно, но в этот раз всё резко изменилось. Она наконец поняла, какую глупость совершила, отправившись на исчезающий этаж. Преподавательница уже почти потеряла сознание, но вдруг всё внезапно закончилось и её резко вытолкнуло наверх очередным встречным потоком и выбросило на каменные плиты. Кашляя, Медузия попыталась встать, но паника отняла все силы. Справа и слева двумя рядами тянулись белые мраморные колонны. За крайней колонной раскачивался подвесной мост. В его скрипе слышалась бессильная ярость: ведь Горгонова была уже с другой стороны. Пошатываясь, женщина поднялась на ноги. Её била дрожь, хотя одежда по-прежнему оставалась сухой. Но чей-то хриплый, скрипучий, но в тоже время спокойный голос привёл её в чувство: — Я так и думала, что ты попадёшься в мою ловушку… Медузия осторожно повернула голову и заметила, что в самом конце узкого зала темнеет что-то резко отличающееся по цвету от белых плит… Это был большой идеально ровный куб из шести зеркал. Преподавательница нежитеведения невольно подошла ближе и заглянула в ближайшее зеркало, но вместо своего отражения увидела лишь сосущую черноту. Потом в зеркале забрезжил крошечный огонёк, и женщина заметила, что из глубины навстречу ей плывёт лодка с сидящей в ней жёлтой старухой. Её отрубленные руки держали тонкую коричневую свечу. Пустые глазницы глазницы смотрели прямо Медузии в лицо. — Ну вот мы и встретелись! — сказала она насмешливо. — Та-Кого-Нет… — прошептала Горгонова.