Не сердись, рыжик

Выходя из холодного, бодрящего душа, девушка видит как домой заходит Айгуль, они кивают друг другу. Сестра заходит следом в комнату, скидывая с себя школьную сумку. — Я так смертельно устала, — говорит младшая, падая в кровать прямо в школьной форме, — не хочется даже идти куда-то. Тебя Валера звал сегодня на открытие? — Да… Я так понимаю, тебя Марат позвал? — получив утвердительный кивок, старшая садится на стул перед зеркалом и задумывается, — не приведет это ни к чему хорошему… Ни тебя, ни меня. — Брось, как родители говоришь, — закатывает глаза девочка, — тебе почти 18, уже можешь жить для себя. Я понимаю, почему ты за меня так переживаешь… Но тебе надо уже выбирать как жить. — Такая мелкая, а уже столько умничаешь, — хмыкает старшая. — Какая ты вредная, Есь, — хихикает девочка, хлопая ресницами и внимательно наблюдая, как сестра красится. Действительно, влюбилась, если так прихорашивается. Есения была и без того от природы красивой девушкой, но макияж придавал голубым глазам шарм, а нужная одежда, затмевала многих девушек, подчеркивая фигуру Ахмеровой. — Хоть встретит тебя? А то еще украдут такую красивую? — продолжает хихикать Айгуль, вставая с кровати и собираясь в душ. — Главное, чтоб родителей не встретил, — улыбается девушка и слышит шаги за дверью, забыв о чудесной привычке матери подслушивать. — Кто там нас встретиться должен? — натянув улыбку спрашивает она, бесцеремонно заходя в комнату. — Смерть с косой, — равнодушно отвечает Ахмерова, улыбка сменяется холодом, в надежде на то, что мать увидит это и уйдет. Не хотелось портить такой хороший день очередными скандалами. — Есения, ты должна заботиться об учебе, а не за мальчиками бегать, — разозлилась мать, — и вообще, мы уже с отцом нашли подходящий тебе союз, Алексей из отличной семьи… — Мне абсолютно безразличен ваш Алексей, так хотите его денег, сами под него ложитесь, — закатывает глаза Еся. Она слышит как мелкая под шумок, выходит из комнаты и чувствует спиной как мать вскипает от злости. Посмотрев в зеркало, она не только чувствует, но и убеждается. — Ты еще под группировщика какого-нибудь ляг! Уму не постижимо, мы столько в тебя вкладываем, а все бестолку, ты ничего не ценишь, — в очередной говорит женщина, а девушка, которая слышит один и тот же монолог уже пять лет, только хмыкает и начинает переодеваться, — давай еще поигнорируем родную мать! — Что вы вкладываете? Вот это? — она указывает на синие пятна на бедрах, — или бесконечный вынос мозга и твои истерики? Ни один человек не вырастет здоровым так! Она быстро одевается в одежду, что приготовила еще когда только пришла. Кровь кипит в жилах и ей хочется что-нибудь разнести. — Неблагодарная тварь, — кидает мать, — мы для тебя все… а ты непонятно что творишь… Кинув злой взгляд на маму, она кидает короткое «до вечера» и убегает в коридор обуваться. — Мелкая, я ушла, — кричит девушка и уже открывает дверь, чтоб выйти, но ее за руку ловит женщина. — Мы не договорили… — Нам не о чем говорить, пока, — рыжая вырывает руку и выбегает из квартиры, хлопая дверью и слыша ругательства себе вслед. Она вылетает из подъезда в растегнутой куртке, незавязанном шарфе и чувствует, как по щекам текут слезы. — Рыжик, ты чего? — сидящий возле подъезда Валера, подскакивает к ней и заключает в свои объятия. Чувствует как ее трясет, плечи дергает от рыданий, он аккуратно гладит ее спину и целует в макушку, — ну ты чего, солнышко?.. — Домой можешь не возвращаться, — слышит девушка голос матери из окна, подняв заплаканные глаза на их этаж, она видит гневный взгляд в ответ. Турбо осторожно берет ее лицо в свои ладони и вытирает слезы, пытаясь успокоить ее. — Такая красивая, а так горько плачешь… нельзя красивым девушкам столько плакать, ты знала? — говорит Туркин, смущая девушку и заставляя ее улыбнуться. Истерика понемногу отходит. Тушь размазалась по лицу, но ее это не беспокоит. Единственное, что теперь ее беспокоит, что парень так близко, — с матерью поссорилась? — Она как обычно учила меня, что они для меня все сделали, а я неблагодарная мразь, которая ляжет под «непонятно кого», — закатила глаза рыжая, — я устала от этого… Осторожно подняв свой уставший взгляд на его глаза, она увидела как мечется он, смотря, то на губы, то на глаза. Инстинктивно сглотнув, девочка нежно провела ладонью по щеке Турбо. Ей уже было все равно, что они стояли прямо под ее окнами, мать все так же что-то орала из них. Валера осторожно притянул ее к себе за талию и внимательно, смотря в глаза, изучал реакцию. Дыхание сперло, но он боялся испортить момент или что она оттолкнет. «Ты серьезно боишься, что тебя девчонка оттолкнет?» — пронеслось в голове. И Валера действительно боялся, но положив руку на ее мокрую от слез щеку, притянул к себе и накрыл губы своими. Внутри все жгло и переворачивалось. Сердце бешено билось, а щеки горели от смущения. Еся чувствовала, как ноги подкашивало, но ей было так хорошо. Это был первый ее поцелуй и это… так странно? Она пыталась ответить на него, как могла. Ее руки зацепились за широкие плечи, чувствуя как сильные руки, притягивают девочку еще ближе к себе. Она не хотела, чтоб этот момент заканчивался. Не хотелось даже думать, что за ее чувства вечером ее изобьют до полусмерти. Сейчас ей было так хорошо. Она словно чувствовала себя настолько комфортно, настолько «дома», что дышать было проще. Он осторожно прерывает поцелуй, но не выпускает ее из своих рук, внимательно смотря на ее счастливые глаза, что буквально минуту назад рыдали. — Ты это… — он запнулся, не зная как сформулировать, — будешь моей… девушкой? — Ну не знаю, мы так мало знакомы… — серьезно начала Есения, потупив взгляд вниз, создавая напряженную тишину. Но поняв, что напряжение затянулось, она притягивает его к себе и целует, — конечно, дурак. — Ахмерова, ну кто так делает… пиздец, — злится парень, но затем улыбается и притягивает к себе, обнимая. Мир вокруг расцветает и как будто бы, весь ужас и мрак их жизней меркнет перед новым событием. На душе только легкая тревога от перемен и чувство, будто ты наконец-то «дома». Видимо, и сестра, и Маша были правы. Влюбилась. Но какая разница, если сейчас ей было действительно хорошо, держа за руку Валеру и перебирая ногами по скользкому асфальту в сторону старой комиссионки. Пара смеялась над какой-то историей Турбо о том, как они с Зимой выясняли, кто из них сильнее, а по итогу оба чинили носы еще две недели, потому что получили от старших. Им было лет 14 тогда.

***

Кто-то дергает ее за руку, по телу проходит мерзкая дрожь. Девушка поворачивает голову и видит как Марат кивает на старшего брата. Тот жестами зовет ее выйти покурить из темной комнаты видеотеки. Голубые глаза внимательно смотрят на Валеру и уловив, что тот достаточно отвлечен, Еся аккуратно встает и тихо выходит из здания. Вова дрожащими руками достает две сигареты из пачки, жестом предлагая одну девушке. Та соглашается и с облегчением затягивается. Тревога немного отступает. Ей некомфортно с ним, потому что ее возвращает в события прошлых дней. А хотелось бы, чтоб об этом напоминали только шрамы на ребрах. Хотя, честно говоря, без шрамов вообще отлично жилось. И без универсама сраного тоже. — До сих пор не бросила? — прерывая гнетущую атмосферу, спрашивает Вова. — Да я так… редко, — хмыкает она, — Как ты? — Ужасно, Есь, — тяжело вздыхает он. Ей Вова может доверить свои эмоции, он уверен. — Думал вернусь, тут полегче будет. Но все так изменилось, что аж страшно. Надо уже расти, как-то делишками заниматься, а не просто пиздиться районами… — Ну слушай, это идея с видеосалоном неплохая. Но чувство какое-то… тревожное… — Да ладно тебе, все нормально будет, — хмыкнул Вова. — Вы ж видик не воровали?.. — тихо спрашивает Есения, но получает лишь ухмылку. Дверь слева от нее со скрипом открывается, а из нее вылазит недовольное лицо Турбо. Ахмерова машинально выбрасывает тлеющую сигарету в сугроб, видя как его лицо перекашивает от удивления. — Рыжик, ты че куришь? — недовольно, спрашивает парень, подходя к ней. Адидас смеется и уходит внутрь здание, — о чем так мило беседовали? — Да так, о жизни, — хмыкнула девушка, видя его недовольный взгляд. Она осторожно притягивает его к себе за плечи, — ревнуешь? — Еще чего, Ахмерова? Он властно притягивает ее к себе, слыша как все постепенно выходят из видеосалона. Валера впечатывает ее в стену и крепко взяв за талию, целует. Она знает, что это всего лишь попытка показать ее принадлежность к нему и не более. И если бы не бьющая ключом тревога, ей было бы даже приятно. Но Еся лишь углубляет поцелуй, кладя руку на его плечо и становясь на носочки. Она чувствует как по немногу ноги подкашиваются, поэтому настойчиво разрывает поцелуй. Дыхание сбилось, а щеки и губы раскраснелись. — Эй, голубки… — окликает их Маратик, подходя ближе, — Есь, мне тут ваша с Айгуль помощь нужна будет… — Нет. — Ну Есь… — Я говорю, «нет». Даже не надейся, Марат, — грубо отвечает девушка, зная, что его идеи не несут ничего хорошего. — Я уже согласилась… — тихо говорит Айгуль. — Да чтоб вас… ну что на этот раз? — Вам надо будет послезавтра посидеть вместо меня тут… ну чисто бабки собрать со всех… — Ты че ебнулся? — недовольно, спрашивает Валера, — две девочки? — Ну вот останься с ними! — воскликнул младший, но увидев как лицо Турбо перекосило гневом добавил, — у бати день рождение. Юбилей. Никак не могу пропустить. — Ладно, останусь, родители святое, — буркнул парень, а Еся лишь закатила глаза, понимая, что ее мнение никто и слушать не будет. — Иди давай веди мелкую до дома. Я позже приду, — хмыкнула рыжая, чувствуя как внутри все перевернулось от грустного взгляда сестры. Они обе знали, что ждёт Есению, когда она придет домой. И ей было очень страшно. Очень. Она была неуверенна, что Валера стоил того, что ее ждёт, но вот свобода точно, того стоит. Хотя когда она в очередной раз смотрела ему в глаза и ноги подкашивались, Есения думала, «ну может так и надо». Забывая о давнем обещании не впускать в свою жизнь группировки. — Домой хочешь? — тихо спрашивает он, держа ладонь в своей. — Честно? — шепчет она, — вообще нет, меня такое дома ждёт… — Какое «такое»? — рыжая сотню раз мысленно проклинает себя за неумение вовремя промолчать, молчит. Он прерывает затянувшееся молчание, притянув ее к себе ближе и обнимает, целуя в макушку волос, — захочешь — расскажешь, давить не буду. Но знай, ты всегда можешь попросить помощи, каким бы ты плохим меня не считала. — Если я согласилась с тобой встречаться, значит ты уже и не такой плохой, — тихо произносит она, прижимаясь к нему. — Уверена? — все так же шепотом, чтоб другие не слышали, спрашивает он. Получив утвердительный кивок, Валера набирает снега себе в ладонь так, что девушка даже не замечает, а затем опрокидывает его на огненные волосы. — Турбо, блять, — громко кричит она, видя как парень убегает, — я тебя убью, сука. Она лепит небольшой снежный комок и пытается догнать его, в то время, как толпа возле комиссионки, отвлекается от общих разговоров и начинает смеяться с их детских игр. — Лампа, а ты че ржешь? — недовольно говорит Зима и запускает ему снежок в глаз. Это запускает круговорот снежной бойни…