Любовь моего брата, моя любовь

      — Уже поздно, твоя девушка тебя не потеряла?       Мы довольно долго просидели на кухне, разговаривая, вторая бутылка вина подходила к концу, а стрелки часов показывали почти полночь. За всё это время я ни разу не увидела, чтобы Хан брал в руки свой телефон. Неужели Джуён не переживает, где её парень и почему он задерживается?       — Ты беспокоишься обо мне или о моей девушке? — усмехнулся Джисон, очевидно, уже предполагая ответ на свой вопрос.       — Ни о ком из вас, — предсказуемо ответила я. — Просто интересно… ей вообще без разницы, где ты?       — Она знает, где я.       — И её не волнует, что ты до сих пор у меня? — в моей голове это никак не укладывалось.       — Ну что ты хочешь знать? — снисходительно улыбнулся Хан. — Потеряла она меня или нет? Я говорил ей, куда пойду. Да, наверное, она уже оборвала мне телефон, пытаясь дозвониться. Буду ли я отчитываться ей, почему задержался? Нет, не буду.       — Как она это терпит? — недоумевала я. — Похоже, она слишком сильно тебя любит, раз готова мириться с такими выходками. Я бы уже закатила скандал.       — Поэтому в этот раз я выбрал себе не такую психопатку, как ты, — Джисон рассмеялся.       — Я тоже выбрала парня, который никогда не пропадёт без предупреждения, — фыркнула я. Выбрал он не такую. Вот и радуйся теперь.       — Заметила? Это уже второй твой парень из той же компании, — его замечание звучало как что-то не особо положительное. — Сначала чокнутый Хван с битой, теперь этот его дружок тхэквондист…       — На что намекаешь?       — Ну, наверное, неспроста у нас с тобой ничего не получилось, — Хан говорил это с какой-то издевательской ухмылкой. — Мы с тобой друг другу не подходили. Я явно не вписываюсь в твой типаж.       Не подходили? Вот сучонок. Как у него только язык повернулся такое сказать?       — Вот и хорошо, что ничего не получилось, — моя ядовитая усмешка была наигранной, я вовсе так не считала, но в долгу после его слов оставаться не собиралась. — Зато теперь у меня есть Феликс.       — Ты совсем не жалеешь, что мы тогда расстались? — в его голосе послышалась грусть.       — Какой смысл жалеть о том, что уже произошло? — пожала плечами я, стараясь изобразить равнодушие. — Тем более, после стольких лет. Ты скоро женишься, я тоже выйду замуж. Сожаления теперь ни к чему.       — А я жалею, — опустив взгляд, он водил пальцем по ножке бокала. Но потом вдруг посмотрел на меня. — Ты хоть с ним счастлива?       — Думаю, да, — казалось, это прозвучало неубедительно, но я не лукавила.       Мне на самом деле хорошо с Феликсом. Но значит ли это, что я не променяла бы свою теперешнюю жизнь на то, чтобы вернуть то, что было когда-то давно, если бы выпал такой шанс?.. Иногда мне кажется, что я никогда не была счастливее, чем в те моменты, когда я тихо засыпала в объятиях Джисона. Слышать стук его сердца, чувствовать его дыхание, ощущать тепло его прикосновений… Нет, мне не кажется. Это были самые лучшие дни. Самые прекрасные часы. Самые счастливые минуты. Таких сильных чувств я не испытывала ни до него, ни после.       — Чёрт, я совсем забыл, — вдруг спохватился Джисон, выпучив на меня свои кукольные глаза. — Я обещал Суёлю, что приготовлю ему уючук.       — Серьёзно? — меня повеселило, что сын решил напрячь папашу с готовкой. — Не парься, я сама приготовлю утром.       — Нет, я пообещал, что именно я сварю ему эту кашу, — настаивал Хан.       — Ладно, скажу Суёлю, что ты приготовил, — предложила я.       — Я не собираюсь обманывать ребёнка, — он с готовностью поднялся из-за стола. — Обещал сделать — значит сделаю.       — Ну ладно, — я развела руками. — Рис на полке. Кастрюля в шкафу. Молоко в холодильнике.       Джисон тут же принялся за дело. Достал сотейник из подвесного шкафчика, взял рис, миску и сито, чтобы промыть крупу.       — Странно, что сын попросил кашу, а не пиццу, — развалившись на стуле, я наблюдала, как Хан кружит по кухне.       — На пиццу я бы не подписался, — ответил парень, старательно промывая рис. — Её я готовить не умею.       — Как будто тхаракчук умеешь, — я засмеялась.       — Нет, поэтому ты должна мне помочь, — заявил «шеф-повар».       — Ещё чего, — хмыкнула я. — Ты пообещал — ты и готовь. Будет не честно, если я стану тебе помогать.       — Ты с годами становишься похожей на своего брата не только внешне, — обернувшись на меня, он смешно поморщился.       — Будем считать, что это комплимент, — усмехнулась я.       Джисон поставил рис вариться. Не сказать, что у него всё получалось легко и ловко, но было видно, что он очень старается. Раньше наши с ним навыки в готовке находились примерно на одном уровне, чего только стоил испорченный шоколадный пирог. Но мне по воле судьбы пришлось научиться готовить. Умничка, сынок, пришло время заставить и твоего отца приобрести этот полезный навык. А то он уже решил, что в сказку попал. Нет, быть родителем — это не только в игрушки играть и шмотки дарить. Попробуй теперь сварить эту кашу, да так, чтобы ребёнок это съел. А я посмотрю, как у тебя это выйдет.       — Что дальше-то? — стоя посреди кухни, Джисон растерянно смотрел по сторонам, пытаясь сообразить, что теперь следует делать.       — Почаще мешай, чтобы рис не прилип, — с видом профессора вещала я. — По-хорошему, его бы надо было сначала замочить, а потом измельчить в блендере. Но блендер включать нельзя, иначе мы разбудим ребёнка. Так что придётся поварить рис подольше, чтобы он разварился как можно сильнее. Ты же, я так понимаю, никуда не торопишься?       — Пока не сварю кашу — не уйду, — с упрямством пробурчал Джисон, надув губы.       Узнаю эту физиономию. Точно такую же я видела сегодня с утра, когда мне заявили, что без новой машины в детском саду делать нечего.       Спустя какое-то время рис сварился до нужной консистенции, и Хан налил в кастрюлю молока. Оставалось дождаться, когда каша закипит. Про себя я отметила, что Джисон довольно неплохо справляется с приготовлением уючука. Такому отцу можно доверить ребёнка.       — Иди посмотри, готово или нет?       Убавив мощность на панели, Джисон постоянно помешивал кашу, опасаясь, чтобы она не пригорела.       — А сам не видишь что ли? — меня забавляло подшучивать над ним.       — Давай ты на пять секунд выключишь Лино и сделаешь то, что я прошу, — он протянул мне лопатку, которой мешал кашу.       Я нехотя поднялась со стула и с выражением великого одолжения на лице подошла к плите. Смешно, я и вправду веду себя, как мой брат.       — Да, всё готово, — поковырявшись лопаткой в кастрюле, сделала вывод я и выключила панель.       В этот момент Хан стоял сзади. Неожиданно почувствовав его прикосновение, я застыла на месте. Он провёл пальцами по моей шее, затем по плечу, убирая назад прядь волос. Внутри у меня всё сжалось в комок. Я ощутила его дыхание перед тем, как его губы коснулись моей кожи. Слегка стянув с моего плеча край кофты, он осторожно и медленно оставлял поцелуи на моём плече.       Какого чёрта ты делаешь?!       По телу прошлись мурашки, дыхание перехватило. В следующее мгновение он поцеловал меня в шею и из моей груди вырвался тихий вздох. Не встретив сопротивления, Джисон обхватил руками мои бёдра и вплотную прижался ко мне. У меня всё поплыло перед глазами.       Это просто безумие… Кажется, ещё немного, и я полностью потеряю контроль над собой… Нет, так нельзя, это нужно остановить…       Не раздумывая, я нарочно прикладываю руку к горячей кастрюле. Боль моментально перебивает все прочие чувства. Резко отдёргиваю руку и отталкиваю от себя Джисона.       — Ты обожглась? Дай посмотрю, — обеспокоившись, он пытался взглянуть на ожог на моей ладони.       — Нормально всё, — отмахнулась я, морщась от боли.       Хану всё-таки удалось схватить меня за запястье и подтащить к раковине. Он открыл холодную воду и сунул мою руку под струю. Мне сразу же стало легче.       — Так боялась, что твои чувства возьмут верх, что даже решила сжечь себе руку? — хоть в словах и сквозила насмешка, он говорил со мной строго.       — Какие ещё чувства, — я постаралась высвободить своё запястье из его пальцев, но он не дал мне этого сделать.       — Хочешь сказать, что ничего не испытываешь ко мне? — он внезапно взял меня за голову и притянул к себе.       Мгновение, и его губы накрывают мои. Не в силах сопротивляться, я отвечаю на его поцелуй. Осознание, что мне не следует этого делать, лишь усиливает моё желание. Урывками жадно хватая воздух, я засасываю его язык. Он всё глубже проникает в мой рот, не позволяя мне отстраниться. Это словно наваждение, соблазн, которому невозможно противостоять.       Моя рука, всё ещё оставаясь под водой, начала неметь от холода. Превозмогая вспыхнувшую вновь страсть, я заставила себя прервать поцелуй и отпрянула от Хана.       — Что с тобой не так? — я не понимала, зачем он это сделал и злилась на себя из-за того, что не смогла удержаться. Взяв со стола бумажные полотенца, я принялась аккуратно вытирать ноющую от боли руку.       — Что-то не так с тобой, — Джисон закрыл кран. — Полчаса назад рассказывала мне, как счастлива со своим парнем, а потом позволила мне тебя поцеловать.       — Какого чёрта ты целовал меня, если счастлив со своей девушкой? — ответила я тем же.       — Хотел понять, остались ли у тебя чувства ко мне, — складывалось впечатление, что он просто издевается.       — Слушай, мне всё равно, что ты там хотел и что вообще творится в твоей голове, — я всё явнее осознавала, что зря поддалась этой провокации. — Это всё ничего не значит. Я к тебе ничего не чувствую, так что просто сделаем вид, что этого не было. И тебе пора идти.       — Как скажешь, — Хан спокойно развернулся и вышел из кухни.       Закрыв за ним дверь, я ещё долго не могла успокоиться и привести в порядок свои мысли. Что за цирк он устроил? Полез целоваться, будто я дала повод так вести себя со мной. Хотел понять мои чувства? Кто вообще дал ему право проверять меня таким способом? Чёрт меня побери, обещала же Феликсу, что всё будет хорошо, а в итоге наделала глупостей. Ладно, не страшно, ему же тоже приходится целоваться с актрисами, и это ничего не значит, так же, как для меня ничего не значит поцелуй с Ханом. Этого больше не повторится, так что я просто забуду об этом недоразумении.       Я старалась убедить себя в том, что на меня всего лишь нахлынули воспоминания, я дала волю эмоциям, но больше я не допущу этого. Но как бы я не уговаривала себя, одно оставалось очевидным — даже по прошествии стольких лет, этот парень волнует меня так же сильно, как это было тогда.