***
Он снова залетел в Центральный, чуть ли не ворвался в кабинет, где помощника, как и до этого, не обнаружил. Под руку попалась вся та же Терешкова, точное местонахождение помощника директора не знавшая. Бесполезная железяка. Значит будет бегать по всему зданию, пока не найдёт. Он кинулся к дверям, налетев на знакомого немца, практически сбивая того с ног. Михаэль в страхе выдохнул, выронив один костыль и заодно документы, которые сжимал в той же руке. Его качнуло в сторону, он потерял равновесие, собираясь было упасть. Чужая мощная рука ухватилась за его запястье, удерживая на месте. Его пробрало волной страха, но он тут же успокоился, узнав в обидчике Сергея Нечаева, застывшего с таким выражением лица, будто сам не на шутку перепугался. Они замерли. Был Михаэль сейчас так близко, что перехватило дыхание и он уставился на его лицо, бегая по нему глазами, словно пытался запомнить каждую деталь. Тот на него не смотрел, смущённо опустив взгляд, Сергей глупо улыбнулся. Через секунду вспомнил, что немец как огня боялся вот таких вот действий, его передёрнуло, он осторожно отпустил его руку, убедившись, что держит тот равновесие, делая шаг назад. - Ты... ты извини. Кажется, это входит у меня в привычку, толкать тебя у дверей. - выхрипел он неслушающимся голосом, стараясь улыбнуться. - Не ударил? - Н-нет. - отвечал Штокхаузен, с удивлением отметив, что сердце не колотилось так сильно, как обычно бывало в таких ситуациях, а дрожь не пробирала от макушки до кончиков пальцев на ногах. Нечаев тут же склонился на пол, подбирая выроненные врачом предметы. Михаэль же рассматривал теперь его согнувшуюся спину и русую макушку. Губы его слегка приоткрылись, когда тот вновь поднялся во весь рост, заботливо уместив ненавистный ему костыль под руку, но документы оставил у себя. - На стол отнести? - Т-ты не д-должен. - тихо отвечал Михаэль, разглядывая его пальцы. - Да как не должен? Чуть не сбил тебя. Я сейчас! Михаэль так и остался стоять в проходе наблюдая, как старший лейтенант кинулся к столу их начальника. В груди разливалось что-то приятное, он неосознанно дотронулся до своего запястья, где, вопреки его страхам, до сих пор приятно ощущалось чьё-то бережное касание. Через минуту офицер вернулся, немного запыхавшись. - Документы на месте, товарищ Штокхаузен. - Б-благодах`ю. - Ты... закончил на сегодня? - Х`аботы в-всегда много. - слегка пожал плечами, рассматривая чужую широкую грудь. - Тебя Дмитрий Сергеевич уже отпустил, я его видел. - М-мне делать всё х`авно н-нечего, но я м-могу быть ему п-полезным. - Тебе не стоит так напрягаться с твоей травмой. По-хорошему тебе нужно было всё это время отдыхать. Вдруг нечаянно наступишь? Только усугубишь положение. Михаэль искренне улыбнулся. Молоденький офицер учил его как справляться с травмами, будто не он здесь был опытным хирургом. Наверное, это называлось заботой. Михаэль смутился, нелепо ухмыльнулся, заставляя товарища Нечаева приятно передёрнуться. - Ещё н-неделька и з-захожу сам. Сергей взглянул на дверь сзади, ведущую на лестницу. Вспомнил про карточку, проверил её наличие ладонью в кармане брюк. - Ты же с этой лестницы навернулся, правда? - он кивнул в сторону и сразу нахмурился заметив, как некомфортно себя немец почувствовал. - Д-да. - Ты чего на ней делал? Лифт же есть. - Х`ешил н-немного... х`азмяться. Михаэль выглядел странно. Выглядел так, будто он с той лестницы не упал, а на ней его пытали. Сергей тряхнул головой. - Будь аккуратнее. - Хог`ошо. - Раз Дмитрий Сергеевич тебя отпустил и... я, собственно, тоже сегодня не занят. - Нечаев потёр шею. - Может... сходим куда? Ну... я тебя тогда приглашал. - А вчех`а? - Михаэль поднял взгляд выше. - Вчера? - Мы же х-ходили с т-тобой... на об-обед. - Ходили. - Сергей обнажил зубы. - Ну то было так, спонтанно, а это запланировано. Если хочешь, конечно. Сергей вот хотел. Даже очень. - М-можно. - Собственно, время как раз обед. - старший лейтенант просиял, аккуратно проходя мимо, направляясь к лифту. - Поедим сначала? - Т-только... если плачу в этот х`аз я. - немец заковылял следом, улыбнувшись чужим коленям. - Мне будет неудобно. - Сергей нажал кнопку, дождавшись, когда попутчик зайдёт внутрь. - Я так не м-могу, ты платил за м-меня уже д-дважды. - Ну и что ж теперь? - мурлыкнул Нечаев себе под нос, был он готов платить за этого интересного немца хоть всегда. - Т-тепеx`ь моя очех`едь. - Что, не разрешишь? - Не х`азх`ешу. - Ну, драться с тобой я в этот раз не буду, поэтому... если настаиваешь. Михаэль как-то странно притих и Сергей даже немного расстроился, скользя светлыми глазами по его лицу, уткнувшемуся куда-то в дверь. - Ты в порядке? - Д-да, х`азумеется. - немец нервно дёрнул уголком губ. И Сергея что-то больно задело, побудив сделать шаг чуть ближе. Будто прочитал он его мысли, слегка наклонив к нему голову, проговорив немного тихим, глубоким голосом: - Я бы не стал с тобой драться, ты чего? Я тебя не обижу. Маленький разряд тока и небольшой поток мурашек пробежались вдоль позвоночника. Голос был очень близко и был он настолько приятный, что с губ Михаэля сорвался едва слышный стон. Он очень осторожно повернул голову, скосив глаза в сторону Нечаева, но тот уже выпрямился, вновь приобретая весёлое выражение. С ним правда было спокойно. И Михаэлю хотелось верить, что правда не обидит. Он уставился теперь себе под ноги, немного дрожа от непонятных ему ощущений. По телу всё ещё шли мурашки, он до сих пор слышал голос у себя возле уха. Лифт вскоре остановился, выпуская пассажиров. Сейчас костыли ужасно его раздражали и он чувствовал себя очень неловко, задерживая товарища своей скоростью. Но тому, казалось, не было до этого дела, он шёл точно так же медленно и немец даже и не догадывался, что это, собственно, офицеру нравилось, ведь так он мог провести больше времени вместе с ним. Что Сергея в который раз удивляло это то, что товарищ Штокхаузен никогда много не ел, будто ему не нужна была еда, чтобы существовать. В этот раз любопытство взяло верх. Он сделал очередной глоток чая, осторожно наблюдая за врачом, сидевшим напротив, уже успевшего съесть свою небольшую порцию, теперь нежившего пальцы на тёплом стакане. - Михаэль? - Д-да? - Ты правда наелся? Немец кивнул с лёгкой улыбкой. - Просто... ты, вроде как, очень мало ешь. Он будто бы и поник, спрятав взгляд где-то у себя в чае. На мгновение Сергей пожалел, что снова начал копаться в чужой душе. Он хотел было извиниться, но Штокхаузен заговорил. - П-пх`ивычка. Я... тогда н-никогда н-нельзя было б-быть увех`енным, что на с-следующий день б-будет еда. С-сегодня съешь по-половину, о-ставишь в-втох`ую на завтх`а. - Понимаю. - тихо отвечал офицер, с беспокойством рассматривая чужое лицо. Он и сам задумался. Он и сам позабыл, как потерял вес, пока воевал. Пайков становилось всё меньше, воевали со мхом и травой в животе. Кто-то от голода погибал, оставаясь в земле худым скелетом. - Извини, я не подумал. - просипел он. - Честно сказать, не знал, что у вас там тоже... были такие проблемы. - Ещё д-до войны я ж-жил один, пх`иходилось у-учиться и х`аботать о-одновх`еменно. В тёплых глазах мелькнула такая боль, что кольнуло внутри Нечаева так сильно, что он поморщился. Один жил. Значит правда потерял родителей. И кто знает, что действительно случилось с ним во время той войны. Сергей опустил взгляд на свои руки, затем поднялся. - Я сейчас. Он удалился, оставляя помощника директора удивлённо смотреть ему вслед. А когда он вернулся, то совсем поразил своего сотрапезника, осторожно уместив небольшую тарелку с тортом на стол. На Предприятии своей кондитерской не было, стоил такой кусочек полтора рубля. - Мы больше не на войне, тебе больше не надо переживать о таких вещах. Тем более здесь. Ещё несколько лет и Дмитрий Сергеевич позаботится о том, чтобы у каждого в доме был вот такой вот торт. Большой и на всю семью. И он будет стоять в холодильнике, потому что все настолько наелись, что больше не обращают на него внимания. - он протянул ему маленькую ложку. Михаэль приятно вздрогнул, неуверенно протянул руку, нечаянно коснувшись чужих пальцев. - А т-ты? - Я? Я взял его тебе. - Я... х-хочу с т-тобой по-поделиться. - прошептал немец, заворожённо глядя на крем, правда думал он совсем о другом. - Там ещё осталось, себе я могу купить потом. - П-пх`ошу, Сех`гей. Улыбался немец настолько мило, как обычно пряча взгляд в стороне, что Сергей не мог отказать. Видимо, ему правда было важно поделиться, разделить этот кусочек эндорфинов вместе с кем-то. Вместе с ним. Он немного вспыхнул, но взял другую ложку. - Если настаиваешь. Но чур вишенка моя! Торт действительно был вкусным. Наверное, Михаэль тортов никогда ещё не пробовал. Он таял на языке, а после чая становилось теплее. Так тепло ему ещё не было никогда. - С-спасибо, Сех`ёжа. - взглянул он на чужие губы, улыбнулся. - Не за что, абсолютно. - ответил Сергей, отзеркалив чужое настроение.***
Он правда снова довёл его до той же лавочки. Теперь здесь было сухо и не по-осеннему тепло. Главное, что не поливал дождь и немцу не нужно было больше мочить свои кудряшки, сейчас красиво блестевшие на ярком солнце. Так красиво, что старший лейтенант не мог оторвать взгляда, нелепо их разглядывая. - Вот видишь, гораздо приятнее, когда задница сухая, а сверху не поливает слякотью. Верно же? - В-вех`но. - согласился врач, дёрнув уголком губ. Михаэль вытянул травмированную ногу, давая ей расслабиться. - Когда заживёт полностью? - угрюмо спросил Нечаев, смерив её взглядом. - П-полностью чех`ез месяц, но х-ходить с-скох`о буду сам. - Надо поторопиться, скоро зима, кататься пойдём. - К-кататься? - Ага, на коньках. Пробовал когда-нибудь? - Н-не пх`обовал. - его сердце подпрыгнуло, стало немного страшно. - Э-то плохая и-идея, я... я не у-умею. - Не беда, научим! Всё, что тебе надо - это держаться за мою руку, а дальше само пойдёт, честное слово. Но Сергей осёкся, ведь вспомнил, что касания этому человеку противопоказаны. Штокхаузен не отвечал и сам офицер теперь потерял настроение. Теперь он думал. Отчаянно хотел узнать, кто был человеком, сотворивший такое с Михаэлем. Он задумывался об этом теперь постоянно, пока медленно вертел чужую карточку пальцами. - С-сех`ёжа? - Да? - мгновенно ответил он, выныривая из своих мыслей. - Зачем? Зачем ты... со м-мной х`азговах`иваешь? - В смысле... зачем? - стало неловко, подбирался под куртку жар, пригнанный далеко не ветром. - Я же... я н-не такой. С-стх`анный и з-знаю, что... со м-мной н-непх`иятно об-общаться. Это было неправдой. Настолько, что Сергей чуть было не крикнул. Хотелось много сказать, но перемешанные в кучу чувства и страх сковали ему язык и он только вымученно на него уставился светлыми глазами. - Это кто... тебе такое сказал? - тихо просипел он. - М-много кто. - так же отвечал Михаэль. - Я о-ошибка пх`иходы, Сех`ёжа, т-тебе не стоит пх`оводить с-со мной в-вх`емя. - Чего это ты такое говоришь, а? Сергей наклонился, пытаясь впитать чужие эмоции. - Я ни н-на что не г-годен и... не смог.. С-сех`гей. - его голос задрожал. - Никого н-не с-спас... Я же в-вх`ач. Сергей не знал, кого не смог спасти немец, но он ужасно хотел его обнять. Он знал, прекрасно знал, что говорил тот о войне. Что-то случилось. В его голосе было столько отчаяния, что оно передалось и ему самому. Сергей то отчаяние прекрасно знал, испытал на себе. Он пододвинулся ближе, теперь игнорируя всякие предосторожности, касаясь своим коленом чужого. Был он теперь слишком близко, давая Михаэлю возможность почувствовать свой одеколон. Михаэль вздрогнул, шмыгнул носом, возвращаясь в реальность. На секунду хотелось убежать, он сильно испугался. - Всё хорошо. - прошептал Нечаев, пытаясь успокоить. - Я знаю, ты пытался. - Не д-достаточно. - врач немного успокоился, слегка обескураженный ощущениями чужого тепла и запахом парфюма. Рядом с этим парнем было спокойно, как и всегда. - Я тоже не сумел, Михаэль. - опустил взгляд на гладь канала. - До сих пор себя виню. Он не сделал этого намеренно, но чужое внимание привлёк. Михаэль теперь слегка повернул голову, с опаской заглядывая ему в лицо, но тот даже и не заметил, мысли его теперь сливались с журчанием воды. - Ч-что с-случилось? Е-если не п-пх`отив, что я с-спх`ашиваю. - Не против. - Сергей улыбнулся, а сердце ёкнуло. Михаэль только что смотрел на его лицо, сразу же опустив взгляд, как он повернулся, но и этого было достаточно. - Друга лучшего потерял тогда, в первые полгода. Разведчиками мы были. Сами ещё сопляки, думали, что в игрушки играли. Думали, что героями станем. Нас в той куче было десять. В общем... поспешили. Живой вернулся только я один. С информацией, рота меня тогда чуть ли не на руках подкидывала, а я блевал всю ночь. Герой сраный. Миша звали, кстати. Сергей усмехнулся, достал из под куртки пачку сигарет, вытащил одну. Михаэль вздрогнул. - Мы с ним с первого класса дружили, хоть он и с параллели был. Я бы все деньги заплатил сейчас, чтобы снова его тупую рожу увидеть. - офицер весело хмыкнул, закурил. - Он бы тебе понравился, думаю... а ты ему. - Мне о-очень жаль, ч-что так в-вышло... С-сех`гей. Пх`ости... - Ну ты то за что извиняешься? Не ты эту войну развязал, глупый. Он полез в карман за зажигалкой, но наткнулся на немного другой предмет. На секунду задумался, но всё же решился вытащить его на свет. - Покажу тебе кое-что, только не говори никому. Это довольно странно, таскать это у себя в кармане. Узнает кто, так ещё не то подумают.. Кхм, в общем, вот. Серёжа протянул ладонь ему навстречу. Зрачки Михаэля в ужасе расширились, его будто приморозило к лавке и он не мог оторвать теперь взгляда от предмета на чужой ладони. - Сорвал с холодного тела ублюдка, который Мишу пристрелил. Я в него сразу после его же выстрела всадил сразу три в грудь. Ношу теперь как своего рода напоминание и трофей, что ли... - Сергей сделал первую затяжку, выдохнув облачко дыма в сторону. Железный крест. Он прожигал ему глаза, а запах сигареты лёгкие. Его трясло так, будто началась лихорадка, с губ слетел сиплый выдох. - Поклялся тогда убить каждого встречного фашиста, пока сам не подохну под пулями. Почти подох, да и с этим не справился, когда осколок в башку прилетел. Очнулся я уже рядом с Дмитрием Сергеевичем, а он предложил не возвращаться, помогать вместо этого ему. Я согласился. Так ведь правда бы помер... за друга. Столько во мне ненависти было, я больше не разбирал, где свои, а где нацисты. Сергей сделал затяжку, да так и поперхнулся, с силой вытолкнув дым изо рта. Замер. Тёплая ладонь очень осторожно опустилась на его колено. Хозяин её дрожал, а пальцы теперь нервно подёргивались на его ноге. - П-п-х`ости, С-сех`гей... п-пожалуйста, п`хости. Нас в-всех. Паника охватывала разум, становилось тяжело дышать, а перед глазами запрыгали ужасные картинки. Он не хотел туда возвращаться, что угодно... Пусть его кто-нибудь заберёт. Пожалуйста. Никого не было, совершенно никого. Немца явно одолевал болезненный приступ, он физически и морально страдал, Нечаев это видел. Большой ком подобрался к горлу. Сейчас ничего не хотелось так, как прекратить его мучения. Челюсти сжались, в уголках глаз защипало. Михаэль через что-то прошёл и, возможно, через что-то более ужасное, чем он сам. Он не мог просто так сидеть, не тогда, когда чужие пальцы судорожно сжимали его колено. Сергей быстро спрятал крест в карман, потянулся своей рукой, она и сама дрожала от страха. Но он пересилил себя, отчаянно надеясь, что его действия не усугубят положение страдальца. Он осторожно накрыл чужую кисть своей ладонью, теперь ярко ощущая вибрацию тела немца. Видимо, Михаэль так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил его касания. - П-п-пх`ошу, С-сех`гей... пх`ости. - Тише. - проговорил старший лейтенант. - Тебе не за что извиняться, слышишь? - Это в-всё из-за н-нас... Я м-монстх`. - Михаэль, ты такой же человек, как и я. О чём же ты говоришь, прекрати, прошу. - он чуть крепче сжал его пальцы, пытаясь успокоить болезненный приступ. - С-сидишь со м-мной... у т-тебя нет ни о-одной п-пх`ичины... Всё из-за м-моей с-стх`аны. Я з-здесь ч-чужой. - Не чужой, Михаэль. Ты теперь здесь, с нами. - он понизил голос. - Со мной. Всё, что было - осталось там, слышишь? Снова его успокаивал этот голос, возвращал в реальность, где впервые в его жизни не было так страшно. Обычно он погружался в себя, чтобы от неё убежать, спрятаться, но теперь было всё по-другому, теперь было наоборот. Он с ужасом заметил, что рука его была на колене у Сергея, а сам офицер её сжимал. Первым порывом было вырваться, но он передумал, теперь прислушиваясь к ощущениям. По телу прошлись внезапные мурашки, когда большой палец Нечаева совсем невесомо заскользил по коже. Это было совсем не так, как касалась его мама, когда пыталась обработать какую-то ранку. Не так, совсем не так. Это было приятно. - Ты здесь, Михаэль? И голос. Он не был грубым, не был повелительным, надменным, жестоким. Он отличался от всех остальных. Сергей над ним не смеялся. С бесконечным страхом, поддавшись порыву и, сам он того не знал, маленькому Йозефу, выросший без материнской заботы, посмел слегка сжать в ответ. Как тогда, когда он пытался ухватиться за своего отца, но тот лишь выпутался из его хватки, не желая его касаться. Никто не хотел, чтобы Йозеф так их касался. Сергей не выдернул руку. Он не встал с лавки, никуда не ушёл. Он крепче сжал дрожавшие пальцы, пытаясь забрать себе чужую боль. Сергей, видимо, правда его понимал. Сергей, наверное, был немного другим. Он его не ненавидел. Михаэль полностью вернулся в реальность, зашептал: - И-извини за э-это. Я не... - Не извиняйся. Всем нам бывает больно, нам всем нужна порой поддержка. - отвечал он ласково. - Если это... нужен кто-то, чтобы поговорить, то ты знай, что... я рядом. Как-то так. Нечаев нехотя разжал пальцы почувствовав, что врач аккуратно пытался выпутаться. Щёки у него самого пылали огнём, а ладонь теперь приятно пульсировала, помня о таком нечаянном моменте. - С-спасибо, Сех`гей. - Конечно! Штокхаузен горько усмехнулся сам себе. Скоро его секрет будет уже не секретом. Таблеток больше не было, он со дня на день ждал, когда проснётся с каким-то там непонятным омежьим запахом, тогда все альфы вокруг узнают о его поле. Сергей исключением не станет. Возненавидит. Но было это бедой поменьше. Как он мог признаться этому странному доброму человеку, что был он членом СС? Как будет смотреть ему в глаза? Сергей таких уродов истреблял на войне. Когда он узнает, то Михаэль сам окажется трофеем в чьём-то кармане, хоть и не было у него никогда такого креста. Образ проклятой медали на секунду вспыхнул перед глазами. Чужая рука на его волосах. Он сглотнул, отгоняя мысли прочь. Он признается Сергею Нечаеву. Должен признаться. Возненавидит, но что теперь поделать? Его всю жизнь кто-то ненавидел и презирал. Ему ли не привыкать? Он по этому поводу не испытывал какой-то грусти, это было его жизнью. Правда в этот раз было немного по-другому. Сергея не хотелось терять, как остальных. Хотелось просидеть на этой лавочке до конца жизни. Рядом. Касаясь его колена. Сжимая тёплую ладонь. Она фантомным образом обжигала кожу. Ему хотелось ещё. Ещё раз почувствовать его пальцы, аккуратно обхватившие его кисть, почувствовать скольжение по своей коже. Оно согревало внутри, заставляло боль спадать на нет, прогоняло ужасные мысли. - Я же н-немец... - прохрипел он, поочерёдно заламывая пальцы на разных руках. - И что с того? - Сергей смотрел на него нежным взглядом. - Сех`ёжа... я же... я... Штокхаузен пытался что-то сказать, это было понятно, но давалось ему через огромные страдания и Сергей совсем не хотел заставлять его мучиться дальше после того, что сейчас произошло. - Михаэль, тише, не продолжай. Не нужно себя заставлять, если ты не готов. - он легко улыбнулся. - И-извини. - Если ты хочешь что-то сказать, то сделаешь это, когда сам посчитаешь нужным. - П-пх`осто я... дх`угой... с к-какой стох`оны не п-посмотх`еть. С т-такими как я... тебе б-будет мезг`ко общаться. Врач это практически прошептал и Сергею пришлось сильно напрячь слух, чтобы его услышать. Какой он другой он не понимал, да было и неважно. Его взгляд снова упал на его волосы, он прикусил губу, задумался о чём-то своём. Михаэль и правда был другим, только это Сергею вполне себе нравилось. - Мне всё равно, что ты немец, Михаэль. - начал он тихо. - Ты не загонял людей в те проклятые бараки, где морили их голодом, где издевались. Ты не ставил на них опыты, не вешал и не расстреливал. Так же? Сергей скосил глаза в сторону, отчаянно желая услышать или увидеть подтверждение своих слов. Сердце в страхе замерло, ожидая чужого ответа, чтобы забиться снова. Михаэль вздрогнул, опустил голову и слегка ей кивнул. Его пальцы больно впились себе в ладонь, но этого Нечаев не заметил. Офицер выдохнул, от сердца отлегло. Этот человек не мог быть тем ужасным животным, от которых он и товарищи по "Аргентуму" тогда пытались спасти эту планету. - Ты не фашист. Немцы не равно нацисты. Ты такая же жертва обстоятельств, жертва той проклятой войны, чтоб ей пусто было. - он повёл шеей, отгоняя воспоминания. - Твоя национальность - не преступление, бабушка воспитывала меня по-другому. Нечаев вспомнил про сигарету, которая горела просто так, затянулся. Штокхаузен повернул расстроенное лицо, наблюдая, как с его губ слетело маленькое серое облачко. Затошнило, он неслышно выдохнул, прикрыв глаза. - Тебе не нравится запах? Не первый раз замечаю, что тебе будто бы от него плохо. - Н-нет, всё в п-пох`ядке. - врач резко раскрыл глаза, отвернув голову и сжав запястье. Он врал и старший лейтенант это понял, рассматривая дымящийся бычок. Он и сам почувствовал к сигарете какое-то отвращение за то, что заставляла мучиться этого человека. Да нет, не сигарета виновата, а он сам. Затушил маленькую дрянь, выбросил в мусорку. - Ты как? - Н-нох`мально... - Михаэль потёр горло, разглядывая спокойную гладь канала. - Я поговорил с Дмитрием Сергеевичем, кстати, извини. Я рассказал ему про твою... проблему. - Сергей с жалостью рассматривал бедолагу с головы до ног. - Но он единственный, кому я могу здесь доверять на сто процентов. Он из таких людей, к которым чувствуешь сразу же какое-то... не знаю, пусть будет тепло. Нам с тобой больше не к кому обратиться. Михаэля передёрнуло. "Нам с тобой" звучало так странно, но хотелось услышать ещё раз. - Он разберётся, будет у тебя место, где ты сможешь спокойно спать. Но пока он подбирает тебе угол, будешь ночевать у меня в общаге. Михаэль вздрогнул уже от страха, но Нечаев был к этому готов, сразу уже успокоив поток его начавшихся нехороших мыслей. Он прекрасно осознавал, что исключением он не являлся, что не будет немец спать с ним в одной комнате. От этой мысли было бесконечно тяжело, он хотел быть тем исключением. А лучше и единственным. - Не переживай, я помню. Я живу с Глебом, но он практически никогда там не ночует, спит в основном на нашей базе. Слишком ленив, чтобы добираться до работы. - Нечаев хмыкнул. - Попрошу его временно потесниться, чтобы товарищ Штокхаузен смог... - Не-нет! П-пх`ошу, Сех`гей! Т-так... не н-надо. Нечаев испугался возможности очередного нехорошего припадка, готов он был снова ухватиться за его руку, настолько тот выглядел несчастным. - Эй, всё хорошо, если не хочешь, я про тебя не скажу, не волнуйся. - поторопился сообщить офицер. - Скажу ему, что у моей подруги в комнате травят тараканов и ей нужно немного пожить у меня. Он там появляться не будет, я тоже. Ты сможешь спокойно ночевать, договорились? Михаэль слушал, на душе снова становилось теплее, начавшаяся было заново паника сразу затушилась, будто опрокинули в костёр большое ведро с ледяной водой. Сергей правда был странным... как он сам. Он вдруг осознал, что и на улице было хорошо, светило осеннее солнце, дул очень лёгкий ветерок, по воде плыли жёлтые и оранжевые листья. Было спокойно, ведь рядом сидел Сергей Нечаев. Он немного залился краской. Парень правда не сбежал, когда случился у Штокхаузена приступ паники. Остался, поддержал. Сжал его руку. Немец коснулся того участка, слегка погладив. - Т-твоя подх`уга... - Да? - спросил Нечаев подметив, что Михаэль не торопился продолжать начатое. - Она т-твоя д-девушка? Сергей немного рассмеялся, закинув голову. - Я больше по парням, если на то пошло. И подруга выдуманная. Если честно, у меня и друзей-то толком нет. - он почесал щетину. - К-как же так? - немец искренне удивился, ведь Сергей смахивал на очень дружелюбного человека. - А т-твои с-сослуживцы? - Не знаю. - пожал плечами. - Мы, конечно, друзья, но Мишу они мне не заменят. Не то это... не знаю, как объяснить. Когда теряешь человека, c которым и слов было не надо, чтобы друг друга понять... Думаешь, что уже такого друга никогда не найдёшь. С ним и я тогда немножко умер. А с товарищами по "Аргентуму" вне рабочего времени общаемся мы не то, чтобы часто. С Катюхой, разве что, с ней и поговорить по душам всегда можно. Мамка её правда больно поварёшкой лупит, но это ничего. Михаэль понять такое чувство не мог, но знал, что старший лейтенант испытывал глубокую боль, которую, видимо, прятал под маской весёлости. Как и сейчас, когда слегка рассмеялся. - Мы с ним в первом классе за омежку подрались. Внутри словно перевернулся каждый орган, а кровь забурлила активным вулканом. Михаэлю показалось, что стало больно дышать. - З-за о-омегу? - просипел врач, сжав пальцами колени. - Ага. - Сергей вытянул ноги, сложил одну на другую, спрятав руки в карманы куртки, и расплылся в улыбке. - Во всей школе в тот год всего трое таких было, разного возраста. Редкие, как бриллианты. И Мишка тоже, первая любовь, все дела. Ну.. так мы и обменялись любезностями, кто-то кому-то расквасил нос, кому-то разбили губу. - Сергей рассмеялся, погрузившись в любимые воспоминания. - Так и подружились. Омежка тот с ним и остался. Оба погибли, к сожалению. - А он к-как? - немец пытался унять дрожь. - Да там же. Миша не знал, что тот тоже на фронт ускочил сразу после нас. Он ему метку поставил сразу после школы, а мы с ним потом сразу на фронт. Только через пару месяцев узнали, что и он за нами. Больше они не увиделись, общались через письма. Но Сашка погиб раньше. Сейчас бы малой уже бегал, наверное. - Сергей нежно улыбнулся, представив картинку. - Они ещё в школе об этом разговаривали, любовь до гроба. Не судьба... Михаэль внимательно слушал, повернув голову. Ему ужасно не хотелось, чтобы было Нечаеву больно. Лучше уж пусть будет больно ему самому. - Михаэль, можно вопрос? - М-можно. - Правда, что... у вас там... омег истребляли? Вопрос ударил словно молотом по наковальне и он горестно улыбнулся. - Д-да. - Ублюдки. - Нечаев сжал зубы. - А з-десь... здесь как? - Штокхаузен заметил его реакцию, что вызвало огромное удивление у него внутри, и он завороженно забегал глазами по его лицу, обходя стороной светлые глаза. - Здесь не так. Никто не глумится над бедолагами просто за то, что они есть. "Позор нации", да? Так там фашистские твари кричали? Я бы каждому голыми руками хребет переломал. Чего только не творили и не понапридумывали, чтобы людей заживо сжигать. Всё что отличается надо обязательно уничтожить. Мразота. Сергей злился, злился так, будто сам был омегой, будто это над ним издевались, а не над кем-то там. Над какими-то омегами, ошибками природы. Михаэль видел его нахмуренное лицо, оно его поразило, щёки залил лёгкий румянец. - Правда... и у нас им тоже несладко бывает, врать не хочу. - Ч-что ты и-имеешь в виду? - аккуратно поинтересовался немец, немного поёрзав на лавке, удобнее устраиваясь. - Да бывает схватит какой-то урод, да надругаться может. Садить таких на всю жизнь надо, если меня спросишь. А государство таким ублюдкам только говорит - раз изнасиловал, значит твой! Ну или если не хочешь его, можешь выбросить, как пакет с мусором, а он там как-нибудь сам разберётся, только нужен больше никому не будет. Насилуйте - кто хочет. Ничем же фашистов не лучше, твою-то мать. Об этом Михаэль не знал. Но сейчас он не испугался, завороженно вслушиваясь в раздражённый голос собеседника. Было это действительно необычно, что кому-то было дело до не себе подобных. Над которыми ты и физически и по закону своей страны имеешь превосходство и при желании можешь раздавить судьбу другого человека одной рукой. - Ты извини, опять я всё о плохом. - Сергей прогнал все дурные мысли, встряхнув головой и возвращая лицу беззаботное выражение. - Н-ничего. Сех`ёжа... - Ага? - А ты т-тоже с о-омегой встх`ечался? - Михаэлю было действительно интересно какого это - быть с такими, как он. - Нет. - Сергей весело хмыкнул. - Я кроме Саши никого и не знал. Встречался с девочкой, было дело, недолго. Перед войной разбежались. Они примолкли. Михаэль уткнулся в водяную гладь, Сергей снова рассматривал его волосы и лицо, улыбаясь сам себе, погрузился сам в себя, медленно моргая. Пожалуй, он так мог просидеть вечность, пялясь на чужие кудряшки. - А ты? - тихо спросил он, отчего-то бесконечно надеясь услышать отрицательный ответ. Михаэль не отвечал, Сергей же нервно тёр подушечками пальцев свою кисть. Тот, наконец, легонько помотал головой и старший лейтенант выдохнул, даже слегка усмехнулся своим коленкам. Даже с Мишей такого не было. Где были они вдвоём - там всегда было шумно от них самих. Сергей не знал, что тишина могла быть настолько приятной. Теперь вполне себе становилось ясным выражение "с кем-то помолчать", так правда было можно. - Нам надо заехать в твою комнату, соберёшь вещи. - наконец заговорил Нечаев спустя время, нехотя прерывая такую нечаянную идиллию. - Т-ты увех`ен во всём этом, Сех`гей? Я н-не хочу т-тебя стеснять. - Никого ты не стеснишь. На базе мне всё равно удобнее. Проснулся и сразу на работе. Офицер врал, но немцу знать это было необязательно. Он поднялся с лавочки, потянувшись было рукой к врачу в попытке помочь, но неловко сунул руку в карман. С Михаэлем правда было немного по-другому. Обычно такие маленькие знаки заботы и внимания только сплочали людей между собой. С Штокхаузеном же было наоборот. От этого обливалось кровью сердце, но желание всё исправить становилось только сильнее. Отчаянно хотелось быть тем, чью руку Михаэль примет, от кого не шарахнется, с кем не станет заикаться. Он подавил внезапное желание спросить о той карточке и о том, что прожигало теперь его голову. Ему нужно было знать, кто довёл его до такого состояния. И даже если пока было вот так, он был рад просто тому, что позволял врач с собой разговаривать, разрешал быть с собой рядом. Порой легонько рассмеётся, посылая по крепкому телу солдата приятные волны счастья, до этого никогда не доводившиеся испытывать. Михаэль аккуратно встал, не без смущения принял из чужих рук костыли, побрёл следом, не зная, как отблагодарить этого парня. У своего общежития он немного замялся, смущенный вероятностью столкновения с товарищем Петровым. Что-то объяснять или даже просто видеться ему вовсе не хотелось. Оставалось надеяться, что тот всё ещё был на работе. - С тобой зайду, помогу вынести вещи. Ты-то не сможешь со своей ногой. - засобирался было Сергей пойти следом, хлопнув дверью машины. - Не стоит, С-Сех`гей, у м-меня п-почти ничего нет, з-займёт п-пять минут. Нечаев что-то мило пробурчал, что вызвало тихий смешок с уст немца, но настаивать не стал. Такой расклад его вовсе не устраивал, поэтому через минуту, как Михаэль скрылся в дверях, он стоял в вестибюле, дожидаясь возвращения. У Михаэля правда практически не было вещей. С юности он сохранил привычку, и даже сейчас, когда начал он зарабатывать на Предприятии совсем неплохие деньги, не решался тратить их на себя самого. Собственно, не было и дома, куда он мог что-то принести. Через десять минут кряхтения и борьбы с больной лодыжкой, немец спустился обратно на лифте. Заметил он интересную картинку: Терешкова стояла к товарищу Нечаеву спиной, приспустив платье, а он усиленно корпел над маленькой микросхемкой у неё сзади шеи. - Что же Вы, гражданочка, не обратились куда положено? - Товарищ, я не могу покинуть своё место! Положено работать! - весело отвечала Терешкова. - Ну что теперь на той работе подохнуть? - он цокнул, когда небольшой разряд тока дёрнул его по пальцам. - Я не живая, товарищ старший лейтенант, следовательно - не могу "подохнуть"! - Болтаешь - значит живая. Михаэль аккуратно до них доковылял, с интересом рассматривая работающего Сергея. Тот его заметил, радостно улыбнулся, будто виделись они не десять минут назад, а десять лет. Его снова ударило током и он вскрикнул, сматерился, рассмешив помощника директора. - Что с н-ней с-случилось? - Лёгкое замыкание, сейчас пройдёт. Вот так! Сергей закончил, осторожно закрыл маленькую дверку, прихлопнул по ней ладонью. - Лучше сходите проверьтесь полностью, пока действительно не перемкнуло так, что сгорят все микросхемы. - Спасибо, товарищ! Обязательно! Сергей теперь полностью перевёл внимание на Михаэля, сразу же заметив в его руке лёгкую сумку, мгновенно забирая, не дав возможности поспорить. - У тебя правда почти ничего нет. - удивился он, слегка тряхнув сумкой, проверяя вес. - Г-говох`ил же. - Ты с собой ничего не привёз? - У м-меня ничего не б-было. - улыбнулся Штокхаузен. В который раз вызывал он у Нечаева неподдельную жалость и он на секунду задумался, уплыв в свой какой-то мир.***
- Не хоромы, конечно, но ты хотя бы не будешь спать в холодной машине. Дмитрий Сергеевич скоро всё исправит. Сергей опустил сумку на гостиный столик, нервозно почесав плечо. - С-спасибо, C-cех`ёжа. - промолвил Штокхаузен, оглядывая помещение. - Не благодари, это самое малое, что я могу для тебя сделать. Было это не "малым", настолько, что наворачивались на карие глаза слезы. Квартирка была почти как у него и Виктора, было здесь тепло и уютно. - Здесь сплю я . - Сергей приоткрыл дверь одной из маленьких спален. - Я забыл сменить постельное, извини. С утра замотался. Но свежее есть в шкафу, сейчас достану. Через секунду свежее бельё покоилось на одеяле и тот было начал всё менять, но Михаэля озарила совсем, как ему показалось, глупая и странная мысль. Может быть даже некультурная. - П-пх`ошу, оставь это м-мне. - А? Зачем же? Тебе же неудобно будет так прыгать, с ногой-то. - офицер удивлённо развернулся. - Н-не будет, ч-честно. Не могу т-тебе п-позволить, ты с-сделал для м-меня слишком м-много. Сергей так не считал, ведь не сделал он совершенно ничего выдающегося. Он оторвал руки от своей простыни. Видимо для Михаэля это было важно, так как выглядел он немного смущённо, заставлять его нервничать Нечаеву совсем не хотелось. Хоромы были осмотрены, комнаты показаны, чай выпит. Но Сергея не хотелось отпускать, вроде бы и он не торопился уходить, чему Михаэль против совсем не был. Провели они ещё один час вместе, пока Сергей собирал некоторые вещи, освобождая место для нового жильца. Михаэль же сидел на диване, его нога покоилась на подушке, лежавшая на столике, которую товарищ Нечаев лично для него туда и уместил. Его карие глаза блестели, он делал вид, что смотрит телевизор, сам же наблюдал за Сергеем, снующим туда-сюда, периодически вставая рядом, давая комментарии гудящим на экране новостям. Отпустить его в итоге пришлось, всё хорошее всегда кончалось, а у Михаэля никогда и не начиналось. Поэтому сейчас он с тревогой стоял на пороге, нелепо разглядывая чужую улыбку. Она пробуждала в нём что-то странное, чего он никогда не испытывал, что-то такое, что скручивало низ живота словно морским узлом, а колени заставляло дрожать. Сильная рука с ключами на ладони была протянула ему навстречу и он принял их подрагивающими пальцами. - Завтра увидимся? - Д-да... - проговорил он, дёрнув уголком губ. - Прекрасно. Расскажешь, как спалось. Сверху, кстати, шаги бывает слышно, извиняюсь. - Н-не ты же х-ходишь. Они усмехнулись, Нечаев провёл рукой по щетине. Они попрощались и Михаэль смотрел в след его удаляющейся спине, через секунду прикрыв дверь. Той ночью он зашёл в спальню не без приятной тревоги. Чувствовал он себя преступником, но ему ужасно хотелось это сделать. Он раскрыл одеяло, присел на кровать. Сидел так минуты напролёт, боясь улечься, ведь постель он так и не поменял. Не хотел менять. Всё же медленно улёгся на подушку, прикрыл глаза, хрипло выдохнул. Подушка пахла чьим-то шампунем, чьим-то одеколоном. Она пахла Сергеем Нечаевым. Наверное, Михаэль всхлипнул. Накрылся по нос одеялом, словно пытался как в детстве от кого-то спрятаться. Запах до одури его опьянял, его ресницы подрагивали, он постепенно засыпал, пока по одной щеке катилась слеза. Такой ночи у него не было ещё никогда. Той ночью он смог спокойно уснуть, не проснувшись от ночных кошмаров. Бельё он так и не поменяет, каждый раз вдыхая чужой запах, сминая одеяло пальцами, вжимаясь лицом в хлопковую материю, стараясь навсегда запомнить тот аромат. Вместе с ним той ночью засыпал и Сергей на базе "Аргентума". Он вертел пальцами чье-то небольшое удостоверение, с глупой улыбкой рассматривая маленькую фотографию. Пару минут назад ему кое-что пришло в голову. Михаэль ведь уснул с ним тогда в машине. Оказался спящим он там случайно, но ведь в итоге задремал до самого утра снова, пока Сергей всю ночь провёл за рулём. Ведь боялся Михаэль спать с кем-то рядом. Получается, что не с Сергеем. Получается, что немного доверял? Сергей уснул именно с этой радостной мыслью, крепко сжав в ладони его карточку.***
- Уйди, кура, не до тебя сейчас! Мальчишка оттолкнул курицу ногой и та с недовольным кудахтаньем, раскрыв в стороны крылья, от него отбежала. - Серёжка, скотиняку-то за что?! Пожилая женщина вышла из дома, теперь рассматривая гордо удаляющуюся спину маленького внука. - Ни за что! - громко ответил мальчонка, отбежав куда-то во двор, гневно усевшись на деревянную бочку. Бабушка спустилась с крыльца, медленно двигаясь навстречу, всё же давая время ребёнку немного остыть. Сергей пинал деревяшку под собой пяткой и обидчиво дул разбитые губы. Бабушка немножко его наругала, когда узнала, что сегодня в школе он подрался. Ну что она могла понимать? Он же альфа, в конце концов! - Тебе вот курочка чего сделала, скажи на милость? - осторожно подошла бабушка, поднимая забытые грабли, уместив возле забора. Говорила она спокойно, не желая ещё больше расстраивать или ругать первоклашку. Сама она прятала улыбку, ведь с высоты лет всё прекрасно понимала. - Ничего не сделала. - Сергей деланно развернулся в другую сторону. - Она ведь даже ответить не может или сделать тебе чего, а ты вот её так шуганул. Ты же альфа. - Вот именно! - Ну так и будь таким. Ты же сильнее. - Сильнее. - Защищать слабых-то должен. И уж точно не обижать тех, кто не может дать сдачи. Мальчик скосил глаза на обиженную им птицу, стало её вроде и жалко. И правда, чего это он? Он их всех ещё птенцами на руках таскал. Выросли они под его присмотром настолько наглыми, что залезали в доме на стол, если бабушка оставляла дверь открытой. Он цокнул, спрыгнул с бочки, добежал до рыжей курочки, подхватил на руки. - Ты извини, попутал я. Она смешно кудахтала у него в руках. Простила, наверное. - Серёжка, сынок, поди-ка ко мне. Мальчик шмыгнул носом, отпустил птицу и вернулся к бабушке, снова усаживаясь на бочку, уже немного расслабившись. - Ты давай расскажи, чего не поделили? - она лукаво улыбнулась. - Да ничего. Дурак он просто! - Чем же дурак? - Не такой он! С другого класса чужак, к нам суётся, чего забыл-то?! Пусть у себя там сидит. - Сергей нахмурился, сильнее стукнув пяткой по деревяшке. - И что, что с другого класса? Может, он с вами всеми подружиться хочет. - У него свои одноклассники есть, вот пусть с ними и дружит, недотёпа. Чего к чужим-то лезть?! Бабушка рассматривала внука с материнской любовью. Первый класс оказался интереснее, чем она могла подумать. - Ну почему же чужие, Серёж? - Так по классам распределили. А мой всем ставят в пример. - мальчик поднял указательный палец, гордо привлекая внимание. - У нас и пионерами все хотят стать! - Скажи мне, сынок... вы в школу-то одну ходите? - Конечно. - И учителя одни и те же? - Одни. - Сергей кивнул. - И кушаете в одной столовой, наверное? - Кушаем. - В школу по одной дороге идёте, да? - Идём. - Уж и играете на одной площадке поди. - Играем. - Ну так какой же он чужой, Серёжка? Мальчик примолк, задумался. Бабушка молча на него смотрела, не желая мешать раздумьям ребёнка. - Ну так... а чего он? - пробурчал он в итоге. - Чего к нашему омежке лезет? - А тебе-то что за дело? - прекрасно она знала, что было за дело. - Ну... Сашка мой омега. - Это кто так решил? - Я! - Ого, вот как! А у Сашки ты спрашивал? - Не спрашивал. Мальчик неподдельно удивился. Ведь был же он альфой, значит как он скажет, так и будет. - Ну и какой он тогда твой? - Я же альфа, ба! - Сергей повернул голову к старушке, пытаясь прочитать на её лице ответы, он правда сейчас не понимал. - Что я тебе говорила про слабых? Ты вот ему завтра скажешь, что он твой, а он заплачет. - Чего ему плакать, я же не обижу! - Уже обидел, когда подумал, что можешь за него что-то решать. Мальчик опустил голову, ковыряя какую-то дырку в бочке и прикусив саднящую губу. - Быть альфой не значит брать всё, что захочется, Серёжка. Вдруг ему Миша нравится? - она заметила его расстроенный взгляд. - Нельзя лишать других людей выбора, сынок. Ты можешь спросить его, но не обижай, если он быть с тобой не захочет. И Мишка тоже не будет виноват, если понравился ему твой одноклассник. Зато друзьями вы можете стать всегда. - Наверное, ты права, ба. Чего делать-то теперь? Маленький альфа явно был сильно расстроен своими же действиями, но ещё не знал, как вести себя в такой ситуации. - А ты поди завтра перед Мишей извинись первым. Даже если оба виноваты! Авось подружитесь, м? - Чего я-то первым? - он насупился. - Так поступают настоящие альфы. Ты ведь у меня такой? Бабушка всегда знала, как подействовать на внука. Да и стараться особенно было не нужно, Сергей с пелёнок был мальчиком добрым, с натуральным чувством справедливости внутри и силой, которые нужно было всего-лишь направить в нужное русло и показать мальчику правильный путь. Тем более что Сергей всегда с ней обо всём разговаривал. - Такой, конечно! - Вот и молодец! Завтра расскажешь, как прошло. - она ласково погладила внука по растрёпанным непослушным волосам. - Расскажу, бабуль. Пирожки готовы уже? Сергей скатился с бочки, теперь позабыв все обиды, вновь превращаясь в её любимого непоседу. - Почти. Ты курей покорми, сынок, пирожки как раз дойдут. - Сделаем, ба! Мальчик кинулся к клеткам, доставая пшено. Курицы и гуси облепили его со всех сторон, а ему и в радость. Животных Серёжа любил и никогда не обижал. Ну вот до сегодняшнего нечаянного раза. Бабушка улыбнулась, заходя в дом. Похож внучок был на её сына. Тогда она совершенно не сомневалась, что вырастет из мальчика самый лучший в мире альфа.