С уважением и наилучшими пожеланиями, ваш друг, Кассиан Фабий».
Вирили отложила письмо на подлокотник, а сама села чуть вразвалку, чтобы объëм седалища не стеснял фигуры. Косясь на прочтëнное послание одним глазом, девушка всерьёз задумалась о поступившем ей предложении. Вопрос был не только в личном взгляде, но и в откровенном уважении, а Кассиану она, надо признать, была признательна. Вирили окинула взглядом главный холл дома, являющийся только одним из двух этажей; второй занимали две спальни, гостевая, заброшенная оранжерея, какая-то небольшая комната, бывшая ранее не то кладовой, не то детской (её обустройством Вирили собиралась заняться в ближайшее время), а ещё выход на широкую терассу с крытым навесом. Всë это было у неë лишь благодаря Кассиану и его деньгам. Более того, он лично ходатайствовал в городскую ратушу перед представителями Дома Редоран, чтобы Вирили могла приобрести это старое поместье, а также посоветовал хорошего торговца бытом, который помог качественно, удобно и в рекордные сроки всë здесь обустроить. Немного посомневавшись, она посмотрела на оставшуюся у дверей тумбу с только что попавшими под крышу книгами. Сочинения и рассуждения Тана об Обливионе, да и остальные рукописи манили не менее страстно — Вирили чуть ли не считала каждый день с момента последнего заказа в книжной лавке. А Кассиан… Она действительно не досмотрела его коллекцию, в которой, признаться, были весьма интересные экспонаты и артефакты. Многие из них были связаны с миром даэдра не менее тесно, чем литература. Даже больше, в некоторых случаях. Принимать решения обычно было не так сложно, а теперь… Вирили вздохнула, признавая, что месяцы почти полного безделья в новом городе, кажется, сделали еë мягче и раскрепощëннее относительно прежних привычек жизни. Как забавно, что именно увлечëнность Обливионом привела к такому повороту. И это ещë без учëта чада дреморы прямиком под сердцем. — Что скажешь? — не опуская взгляда, Вирили чуть прикоснулась к животу. — Хочешь узнать больше о мире своего отца? Определëнная закономерность женского умения приносить жизнь или простое совпадение момента, но под ладонью и глубоко под кожей и плотью отчëтливо ухнул очередной толчок. Вирили уже привыкла доверять ещë пока что не до конца разумному сознанию в глубине самой себя. Наверное, это было проявлением одного из прежде недоступных ей умений, которое обобщали названием «материнский инстинкт». А ведь раньше она думала, что это наговоры суеверных родительниц. Оказывается, нет. — Ладно, тогда Кассиан, — вслух утвердила Вирили и перевела взгляд на окно, подле которого стояло кресло. Искривлëнность тени оконной рамы говорила, что солнце ушло за полдень. Если так, то стоит поторапливаться.***
Ещë одной стезëй личных удобств, появившейся благодаря деньгам Фабия, была одежда. И в равной степени она же стала своеобразной манией, какой в своей прежней жизни Вирили совершенно не приветствовала. Наверное, тот небогатый опыт владения платьями и прочим женским атрибутом, который у неë всë же был, на уровне инстинкта затребовал внимания к себе. Раньше, даже имея на руках приличные суммы, Вирили посещала торговые кварталы и порт Садрит Моры вовсе не для того, чтобы купить себе обнову. А теперь… Полгода в Блэклайте не обошлись без определëнного вливания в местные культуру и общество, а почëтное звание столицы Морровинда влияло на последние очень заметно. Глядя на разодетых торговцев и пышно наряженных богатеев Дома Редоран (как и на чужаков из других стран и земель), в какой-то момент Вирили решила, что было бы неплохо соответствовать здешним обитателям. Наполненные товарами лавки и целые портняжные мастерские сломили еë в этом вопросе окончательно, и теперь она могла с уверенностью сказать, что имеет больше одежды, чем количество мантий Телванни, кои успела сменить за годы освоения и борьбы в иерархии Дома. Ко встрече с Кассианом Вирили подобрала платье простого покроя, но выделяющееся резким переходом цвета: от ярко-красного к сочно-зелëному. И, разумеется, отличающееся свободой. Чрево хоть и возросло, но пока не настолько, чтобы это было сильно заметно со стороны. О корсетах, конечно, следовало забыть, что, к слову, отбило первоначальную мысль предстать перед старым имперцем в том же виде, что и при первой встрече. Действительно, не стоит. В конце концов, с тем чëрным платьем, что наколдовал для неë Арнэлий, было связано слишком много воспоминаний. Преимущественно неудобных и слишком личных. Поместье Фабия располагалось у самой границы города — в уединённом уголке, на стыке двух районов, отличающихся заметной малолюдностью. Со стороны такое место обитания для знатного лица выглядело странно, но Вирили-то знала, отчего происходит своеобразная нелюдимость Кассиана. Видать, тёмные устремления его разума, приведшие к заинтересованности Обливионом, нашли проявление и в реальном мире. С другой стороны, девушка вполне одобряла осторожность старика. Здесь никто не потревожит и не сунет нос в личные дела хозяина. Ну, разве что, она полгода назад нарушила покой этого маленького тихого местечка своим вторжением, но ведь в том была вина Арнэлия, а не её. Держа наготове письмо с пригласительными строчками, Вирили несколько раз постучала в ворота. Где-то внутри сразу послышалась возня, кажется, бряцание доспеха и шаги. Совсем тихие шаги. Стоило Вирили только подумать о том, кто мог передвигаться настолько тихо, как встроенная во врата калитка распахнулась, и сквозь неё на девушку уставилась каджитская физиономия. Увы, это был тот самый страж, которого она надеялась не встретить. — Ты, — недобро прошипел каджит, морща нос и неодобрительно сужая глаза до двух маленьких щёлочек. — Я, — максимально спокойно отозвалась Вирили и чуть кивнула, стараясь не смотреть в вертикальные кошачьи зрачки. — Воровка, оказавшаяся не воровкой, — неизменно недовольно продолжил кот. — В этот раз предпочла стучать? Вирили уже хотела потребовать его сменить тон и предъявить письмо, когда за воротами послышался новый голос: — С`Заварр, кто там? Вместо ответа каджит обернулся, несколько секунд просто стоял, смотря куда-то во двор, а после, быстро удостоив Вирили ещё одним нахальным взглядом, отошёл в сторону и вытянул левую лапу, указывая вперёд себя. Вполне довольная тем, что кошаку кто-то вовремя заткнул рот, девушка пересекла порог калитки и вошла во двор поместья. Беглый обзор кругом отметил, что здесь ничего не поменялось, только смотрелось несколько иначе из-за закатного солнца, а не кромешной ночной тьмы, как было при её первом визите. — Добро пожаловать! — раздался рядом доброжелательный на слух возглас. — Прошу вас, проходите. Мастер предупредил о вашем визите, миледи. Говорившей оказалась молодая босмерка — крайне низкорослая, даже по особым меркам её лесного народа. Улыбаясь, она обнаружилась стоящей справа от ворот, и посему Вирили не сразу её заметила. Изучив незнакомку чуть лучше и отметив исключительно нарядное платье босмерки, девушка напомнила себе, что помощники Кассиана приходятся ему не рабами, а добровольными служащими. Необычно, но смириться с этим оказалось проще, чем она думала. Наверное, это так и должно теперь ощущаться — по-новому, не так, как было заложено привычками, которые сформировало ныне отсечённое прошлое. А ведь сравнение складывалось весьма интересное: каджит-страж, та аргонианка-секретарь, которую Кассиан держал близко к себе, теперь ещё и босмерка — как ни странно, всех их Вирили привыкла видеть в Садрит Море в цепях да в клетках. Она будто попала в место, где всё было сложено с обратным смыслом. И смешно, и как-то нелепо одновременно. — Прошу, миледи, не стесняйтесь, — неизменно добродушно пригласила босмерка. — Мастер Фабий сейчас в библиотеке. В прошлый раз её вели совсем другим маршрутом: коридорами, потом вверх по лестнице, затем опять коридорами и только там в кабинет Кассиана. Нынешняя провожатая сразу повела Вирили в, кажется, западный корпус поместья. Пока они шли, девушка заметила знакомый поворот, за которым должен был располагаться вход в комнату с коллекциями. Туда Фабий водил её в первый визит. А вот о наличии библиотеки Вирили не догадывалась, поэтому была вынуждена признать изумление, когда, миновав очередную — кажущуюся совершенно непримечательной — дверь, они резко оказались среди множественных стеллажей и книжных полок. Книги были везде, а просторный зал, хранящий в себе всё сие богатство, оказался весьма огромен. Вновь у Вирили возникла непрошенная ассоциация с архивом Телванни, пусть даже это место и не дотягивало до знаменитых скоплений её бывшего Дома. Босмерка шла уверенно, но вскоре остановилась около стеллажа, завершающего один из рядов. Здесь она обернулась и, не прекращая улыбаться, указала рукой в сторону поворота, после чего наклонила голову в поклоне и достаточно громко позвала: — Мастер Кассиан, к вам посетитель. Договорив, проводница проскользнула мимо Вирили, зашагала в обратном направлении и вскоре растворилась среди стеллажей, оставляя только звук собственных шагов. Проводив её взглядом, сама Вирили, тем не менее, не сдвинулась с места сразу, а предварительно — по уже сложившейся привычке — очертила ладонью контур живота. Платье не прилегало, ничего не было видно. Вот и славно — Фабию не нужно что-либо знать. Напомнив себе об этом ещё несколько раз, девушка минула поворот и попала в, судя по стыку стен, один из угловых участков библиотеки. Здесь располагались не только книжные вместилища, но и широкий рабочий стол, а ещё кадки с зеленеющей растительностью и… Вирили моргнула, несколько удивившись. Да, здесь был фонтан — небольшое, но гладкое углубление в стене, украшенное цветочным орнаментом и двумя резными скульптурками по бокам, изображающими наполовину нагих девиц, проливающих что-то из поднятых над головами кувшинов. Точнее, проливающих бы, если б фонтан не был пересохшим. Кассиан обнаружился за столом. Сидящий в большом резном кресле, тучный имперец почти слился с предметом мебели из-за схожести рисунков на внешней обивке последнего и расписным камзолом, который носил сам. Сразу стало понятно, что и одежда, и кресло старика имеют одно происхождение — вероятно, Сиродил. — Ох, хо-хо, — округлое, украшенное аккуратно подстриженной бородкой лицо Кассиана высунулось из-за спинки кресла, а само седалище сразу сдвинулось назад. Не выпуская из рук какой-то книги, имперец поднялся на ноги. — Миледи, дорогая моя миледи, очень рад! Он подошёл слишком близко. Вирили даже на секунду забеспокоилась, что старик вздумал её обнять, но ничего подобного не произошло — Фабий просто стоял и улыбался, а пальцы его рук резво постукивали по корешку прихваченного с собой тома. Обратив всего лишь миг внимания не на Кассиана, а на книгу, Вирили уже не смогла вернуть взгляд к переполненной радостью физиономии имперца, ибо расцветка обложки показалась ей странно знакомой. Засомневавшись всего на мгновение, девушка узнала и надпись, выгравированную серебром вдоль корешка. Чтоб её, да быть того не может! — Это Тан Баратель? — на одном лишь изумлении выпалила она. — Серия «Тьма, но не зло» из конца прошлой эры? Через силу подняв глаза на хозяина поместья, Вирили заметила, что изумление сразило и Кассиана. Впрочем, почти сразу старик опять заулыбался, даже пуще прежнего. — Именно эта серия, моя дорогая! — он интенсивно закивал головой. — Неужели вы тоже находите рукописи месье Барателя будоражащими? Встреча начиналась необычайно удачно. Вирили не смела и думать, что так может произойти, да ещё и в день, когда она самолично заполучила и распаковала книгу автора, к которому так привязалась по юности. И ничего страшного, что та была оставлена дома — как оказалось, общую тему для общения посчастливилось обнаружить и без неё. Вирили нетребовательно протянула вперёд правую руку, и Кассиан, не пожадничав, тут же вручил ей том. Девушка внимательно изучила обложку глубинно-рубинового цвета и ещё раз про себя прочла наименование труда. В отличие от копии «Тьмы перед Звёздами», попавшей к ней сегодня, эта книга выглядела свежей, не прошедшей через руки суеверных невежд и цензуры. — Читала когда-то, — подобрала слова ответа Вирили, открывая титульный лист. — Очень смелая работа, без сокрытия мыслей и мнения. — Полностью согласен, миледи, — отозвался Кассиан, подходя ещё ближе и вставая сбоку от неё. — Для меня и моего тайного увлечения это просто шедеврально, — имперец на секунду замолк и сдавленно усмехнулся. — Полагаю, в этом мы с вами солидарны? Отрицать смысла не было. Мимолётно изучив первый абзац знакомого текста, Вирили посмотрела на Фабия, кивнула и чуть улыбнулась в ответ: — Не буду отрицать. Ваше, как вы сказали, «увлечение» меня затронуло, — она уравняла мысли, отсеивая, что следовало говорить, а что нет. — В прошлый раз я была не готова уделить вам много внимания, но сейчас всё иначе. Кассиан прямо-таки расцвёл, и даже его седина будто стала чуть окрасившейся. — Как же я рад, что наш общий друг свёл нас на таких условиях. Ничего строго-обязывающего, а только взаимное товарищество, да? Чтобы ответить и на это улыбкой Вирили понадобилось чуть больше льстящей силы. Товарищество? Допустим. А то, что Фабий в очередной раз так невинно упомянул Арнэлия… «Знал бы ты, старик, про сделки с дреморами в несколько ином ключе», — подумала девушка, протягивая том обратно имперцу. Было почти смешно. Почти. Кассиан принял книгу и, не отводя от Вирили взгляда, вернулся к своему столу. Оставив том, он сплёл вместе обе руки и как-то странно потёр их друг о дружку. От внимания Вирили не ускользнула ещё одна вспышка того одержимого огонька в глазах старика, который она уже видела в их первую встречу и при первой беседе. — Миледи, — голос Фабия надломился какой-то непонятной интригой, — в прошлый раз мы так дивно пообщались. Должен признаться, я горю желанием услышать ваше мнение об остальных моих экспонатах… Такому повороту Вирили была искренне рада. Вечер сложился необычно, но протекал весьма удачно, и это уже не первый раз за последний час. — Тогда идёмте, — перебила она. — Я хотела бы увидеть всё. Кассиан неожиданно расцепил руки, поднял их и помахал ладонями из стороны в сторону, подчёркивая отрицание. — Нет, моя милая, дело вот в чём, — к уже совершённым движениям имперец добавил нервное притопывание ногой. — Я говорю о моих особых экспонатах. Они выставлены отдельно от того зала, куда я уже имел удовольствие вас водить. Немного не поняв резкого омрачения воодушевлённости Фабия, Вирили и сама нахмурилась. Особые экспонаты? — Прошу за мной. Уверен, вам понравится. С этими словами Кассиан отошёл от стола, но направился не к Вирили, дабы покинуть библиотеку, а почему-то к запримеченному ею ранее недействующему фонтану. Уверенным движением имперец коснулся рукой правой статуэтки девушки с кувшином — кажется, её миниатюрной головы. Дальнейшему Вирили удивилась, пожалуй, сильнее всего прочего, что уже произошло за этот день — часть стены, в которую была встроена фонтанная конструкция, оказалась дверью-муляжом, скрывающим за собой некий проход. Сперва фальшивые каменные блоки чуть отъехали в глубь стены, а затем, гулко скрипя, все вместе начали опускаться вниз, пока полностью не пропали в полу. — Будьте осторожнее с порогом, моя дорогая. Конструкция не самая совершенная, — прокомментировал Кассиан, указывая на отверстие, в котором только что скрылся фонтан. Несколько долгих секунд Вирили не решалась сдвинуться с места и последовать за уже скрывшимся в проходе имперцем. Больше того факта, что в доме Фабия оказался подобный секрет, её удивляла сама необходимость в оном. Поместье было на краю города, его денно и нощно охраняли, сам Кассиан был, как показывал личный опыт, учтивым хозяином и подозрений не вызывал. Так зачем же такие сложности? Интерес резко приправился оправданной опасливостью, но Вирили всё же двинулась следом за Кассианом. Прежде она не пошла бы на поводу у простой заинтересованности, но теперь… После встречи с Арнэлием и того, что между ними произошло, она, похоже, растеряла твёрдость самобережливости. И противнее всего было то, что девушка не понимала, плохо это, хорошо или нейтрально. За стеной-обманкой оказалась неглубокая лестница, ведущая примерно на уровень обычного подавала. Был ли подвал в поместье Фабия — Вирили не знала. Скорее всего, был, вот только потаённый проход через библиотеку явно не являлся парадным. Об этом особенно ясно говорило отсутствие здесь света, поэтому, не желая рисковать, девушка вновь прибегла к простейшим чарам и зажгла в руке светоч, давший глазам чётко видеть ступени и их границу с полом внизу. Кассиан обнаружился сразу за аркой входа в широкое помещение, следующей за пролётом лестницы. Старик усердно возился с большой остеклённой лампой, должно быть, пытаясь её зажечь, но, лишь увидев Вирили, сразу прекратил это занятие. — Ох, чудо какое! — воскликнул старик, чуть щурясь от яркого сияния, «зажатого» у девушки в пальцах. — Как красиво, как эстетично! Вирили незаметно поморщилась, скрывая неудобство за такую банальную похвалу. С подобными чарами справился бы и не достигший первых пяти лет ребёнок. — Не откажите, миледи, — всё тем же вознесённым тоном продолжил Фабий, — нам понадобится больше света. Перед тем как исполнить просьбу, Вирили внимательнее вгляделась в чернеющую пустоту, которую её заклинание едва ли рушило. Навскидку подземное помещение было весьма и весьма велико. Чуть поразмыслив, вспомнив маршрут, коим её вела босмерка, прямые изгибы коридоров и местоположение самой библиотеки, девушка сделала вывод, что это место находится не где-нибудь, а точно под хранилищем тех коллекционных экспонатов, которое Фабий не стремился скрыть. Можно сказать, что это был тот самый зал, просто ниже уровнем. В голове странно зазвенело, а взгляд непроизвольно задержался на одной-единственной точке где-то в отдалённой темноте. Сквозь платье кожи достиг холодок, а по виску скатилась нежданная капля пота. Вирили не заметила бы всего этого, если б не отдавшийся в животе утробным эхом толчок. Он-то её и пробудил, заставив вспомнить о просьбе Кассиана. Но осадок непонятного чувства остался. В обычной подвальной темноте было что-то, что потянулось к Вирили. Или… к ребёнку? Повинуясь жесту и шёпоту заклинания, светоч покинул руку, взмыл в воздух и, пролетев под невысоким потолком расстояние в десяток с лишним ярдов, замер на месте, всё ещё скудно освещая пространство. Однако сразу же следом чары перешли на следующий уровень своих действий. Единожды полыхнув и издав высокий свистящий звук, шар света распался более чем на десяток себе подобных. Каждый новый светоч отдалялся от основного и занимал равноудалённое расстояние, как точно выверенный радиус окружности. Десяток секунд, и зал оказался освещён почти полностью. Вирили невольно уронила челюсть, а глаза её самопроизвольно забегали по сторонам, хаотично цепляясь то за что-то одно, то за другое. Зал был переполнен высокими каменными постаментами, стойками, витринами и… С прозрением остальные чувства также обострились, а потому Вирили явственно ощутила лёгкое дрожание в воздухе, сопровождающееся непрерывным звоном, словно где-то пела целая симфония колокольчиков. Магия, никаких сомнений. И непростая. За звоном и вибрациями отчётливо ощущалось что-то грузное и тяжёлое. Какой-нибудь простак вряд ли бы ощутил подобное, но Вирили давно научилась отличать школы и стези магии от едва ли познанных смертными чар Обливиона. Здесь всё было прямо-таки заполнено влиянием тёмного измерения! В верхнем зале подобного почему-то не ощущалось. — Что скажете? За заполнившим уши и, кажется вообще всю голову, звоном голос Кассиана прозвучал как-то совсем тихо — Вирили едва его расслышала. Повернувшись к имперцу, девушка отметила, что Фабий всем своим видом говорил о нетерпении ожидания её реакции. Даже не о нетерпении, а прямо-таки об одержимости. Тени, рождаемые распределившимися по подвальному залу светочами, заиграли на морщинистом лице старика, создавая по-настоящему мрачную и даже пугающую пародию на обычно улыбающееся выражение. — Впечатляет, — выдавила Вирили, но, поняв, что этого, скорее всего, будет недостаточно, добавила. — Весьма впечатляет. Это потрясающе. — Благодарю-благодарю, моя миледи, — жутковатая тень на лице Кассиана пропала, вернув ему обычный вид. — На сбор ушли годы моей жизни и целое состояние. Начнём осмотр? Старик сделал приглашающий жест рукой и сдвинулся с места, направляясь к небольшой витрине у ближайшей стены. Вирили помедлила, но всё же пошла следом, однако предварительно решила неусыпно следить за Фабием. Девушку наполнили двоякие ощущения. Казалось, нерождённая жизнь внутри неё ликует, как и собственная её увлечённость здешней коллекцией, но где-то на глубине сознания отчётливо попискивало беспокойство. Вирили глубоко вдохнула, вместе с воздухом осознанно наполняя себя покоем. Быть может, дело вовсе не в той тьме, которую Кассиан, как оказалось, хранил под своим домом, а в чём-то другом: например, дитя в чреве могло активнее реагировать на здешние условия, или она просто перегрелась на солнце, пока добиралась до поместья. Они проходили витрины, стойки, постаменты и гобелены, задерживаясь почти у каждого отдельного экспоната. Всё осматриваемое сопровождалось бодрыми рассказами Кассиана, который, надо заметить, знал ремесло повествователя весьма достойно и подробно рассказывал обо всём, не опуская никаких деталей. Вирили же не прекращала ощущать лёгкой тревоги, но вуалировала её искренним интересом, вкушая и смакуя как слова Фабия, так и то, что лицезрела. Оружие, кольца, рукописи, элементы доспехов — чего только здесь не было! Они уже прошли витрину с двумя самыми новыми экспонатами, одним из которых оказался принесённый девушкой полгода назад даэдрический полумесяц, а другим — кое-что поинтереснее. Внутри особенно большой кубической витрины обнаружились накрытые дополнительным стеклянным колпаком латные сапоги. Кассиан назвал их «бесценными и невероятно древними», а именовать велел «Раскалывателями земли», параллельно поведав, что эту диковину для него добыл один искатель приключений, исследующий заброшенные и забытые уголки Хай-Рока. У одного из экспонатов — пожалуй, самого подходящего под такой титул — Вирили ощутила себя жутко некомфортно. Подобного она увидеть никак не ожидала. Это было чучело кланфира, выполненное с такой точностью, что девушке показалось, будто в сделанных из красного стекла глазах даэдрического создания блестит жизнь. Всего несколько секунд пристального изучения кланфира, и Вирили ощутила неприятное жжение по центру груди. Шрама от того удара, что чуть было не сгубил её в день, когда она ненамеренно допустила бойню в Садрит Море, давно там не было, но воспоминания оставались яркими и, наверное, останутся таковыми навсегда. Невозможно было забыть тот миг и те крошечные дюймы, отделявшие жизнь от смерти. На кланфире Кассиан также заострил внимание, похвалившись, что чучело монстра выполнено не абы из чего, а из настоящей кожи, рогов и когтей этих существ. Имперец уверял, что и скелет создания также является подлинным и истинным, а вот плоть, к его глубочайшему сожалению, заменяла дешёвая ветошь. Со слов Фабия, на чучело было наложено около десятка стабилизирующих чар, не позволяющих останкам гнить и смердеть. Вирили даже помыслить не могла, что кому-то придёт в голову таким образом использовать куски некогда живого кланфира, когти которых были известны алхимикам как очень ценные компоненты для сложнейших зелий. Кассиан показал разряженные и потому абсолютно безопасные останки грозового атронаха, фрагмент нетающего льда из даэдрического сердца его ледяного собрата и не остывающий пепел огненного, а также кусок металлического тела железного и даже накрытые колпаком пылевые вихри, происходящие из внутренностей воздушных атронахов. Одна из последующих витрин заняла на осмотр особенно много времени — имперец уверял, что кажущиеся на вид самыми обычными кольца и ожерелья были выплавлены и выкованы руками некоего героя, препятствующего вторжению Молага Бала в Нирн в самый разгар раздоров Империи, известных истории как Междуцарствие. Звон в голове Вирили становился отчётливее. Девушка скрывала дискомфорт за улыбками и старалась отвлечься мыслями о рассказах Кассиана и его коллекции, но вскоре это стало делать намного труднее. Зал насчитывал, наверное, сотню предметов, связанных с Обливионом, и Вирили с раздражением понимала, что вскоре её интерес полностью надломится пыткой сдерживания непонятного недуга. С ней ведь всё было хорошо и утром, и днём! Если в этих ощущениях действительно виновато близкое присутствие артефактов мира даэдра, то… мыслей было много, а Вирили не знала, за какую зацепиться. Ей уже хотелось и уйти, и продолжать осмотр, и задать Кассиану какой-нибудь вопрос. Вскоре звон перетёк в полноценное головокружение. — А теперь, моя дорогая, я попрошу вас соблюсти дистанцию, — говорил Фабий, подводя её к очередной витрине, после чего продолжил намного громче. — Узрите и ликуйте! Около двадцати лет назад это сокровище отвечало за прямую связь между нашим миром и планом самого Князя Разрушений. Стараясь не обращать внимания на чуть плывущую сосредоточенность, Вирили поглядела на указанный имперцем экспонат. Всего один взгляд, и явственный толчок внутри неё заставил тело почти оцепенеть, а глаза задержаться только на увиденном. Прямо как в тот раз — в самом начале осмотра зала. Это манило её тогда из темноты? Вирили смотрела на шарообразный, иссечённый вдоль волнистыми линиями предмет, от которого даже сквозь стекло исходил… нет, это был не просто жар, а нечто во сто крат более яростное. — Сигильский камень, да? — вымолвила девушка, стараясь говорить внятно. — Именно, миледи! Он самый, — закивал Кассиан. — Я купил это чудо у одного бродяги, который утверждал, что собственноручно вынес его из жилища легендарного Чемпиона Сиродила. Представляете?! Вирили кивнула, хотя подробности ей были уже не особенно интересны. Всякие прочие мысли теперь, вообще, с трудом пробивались через барьер внимания, намертво приковавшегося к артефакту Дагона в витрине, а жуткий жар, доносящийся оттуда же, начал вгрызаться в кожу, распалять её и, кажется, проникать в самую плоть. Жуткое ощущение быстро переросло в боль, но Вирили всё равно не могла оторвать взгляда от витрины. Аура выложенного под стеклом камня будто пульсировала, стремясь вырваться за границу витрины-темницы. Стук становился громче, всё тот же неприятный звон в голове звучал ему в такт. Стоящий рядом Кассиан что-то говорил про Кризис Обливиона, но Вирили слушала только странно манящий ритм. Удар-удар-удар. «Стук-стук-сту-ук» — последний почему-то звучал протяжённее. В глазах помутилось сильнее. Всё видимое смазалось, один только сигильский камень остался чётким, да испускаемые им пульсации обрели более явственные контуры. По лбу Вирили поползли капли пота, и даже они казались горячими, словно то была не вытолкнутая из тела вода, а раскалённая лава. «Стук-стук-сту-ук! Стук-стук-сту-ук!» — продолжал греметь в ушах неизменный ритм. — Миледи? Моя дорогая, всё хорошо? Вы как-то побледнели. Эти слова Фабия она расслышала, но ответить на них не смогла, а просто вдохнула воздуха, который, однако, не оказался спасением. В груди что-то засипело, будто на пути к лёгким возникла труднопреодолимая плотина. «Стук-стук-сту-ук!» — повторился звук, и только сейчас Вирили поняла, что этот импульс звучит не только у неё в ушах, но и в ней самой. Ошибки быть не могло — её сердце билось с точно тем же самым ритмом. «Плохо, — с трудом преодолевая пелену в мыслях, подумала Вирили. — Сердце. Слишком быстро!» Едва ли осознавая собственное движение, она подняла руку и положила ладонь под левую грудь. Даже сквозь ткани платья грохот доносился ясно и громко, как если бы у неё внутри засел боевой барабанщик, ведущий своим маршем целую армию. Зрение отключилось. То ли Вирили сама закрыла глаза, то ли её накрыла какая-то иная темнота. Под очередной, но уже заметно более испуганный оклик «Миледи!» она ощутила удар спиной и затылком обо что-то твёрдое. Боль накрыла с головой и так же быстро отступила, а вот ритм никуда не делся, и даже будто стал ещё чаще: «Стук-стук-стук-сту-ук!» Звук в мыслях, звук в груди и… Перед тем как отдаться темноте полностью и без остатка, Вирили поняла, что чувствует его ещё в одном месте — ниже сердца, прямиком в глубине чрева.