Без солнца

Звонкий стук каблуков рассекает коридор : кажется, Банкир куда-то торопился. И всё же мимоходом тот обращает внимание на разговор, что доносился из-за двери Сандроне. Из чистого любопытства Регратор приоткрывает дверь, заглядывая внутрь, будто бы что-то ища, но вместо этого его любезно затягивают внутрь женские, аккуратные руки. — Господин Панталоне, вы как раз вовремя. Только-только вас вспоминали. – робот, с помощью которого Сандроне обычно передвигалась, стоял поодаль, будто бы чем-то занятый. Но больше всего Дельца, конечно, удивило не то, что его ждали, а присутствие Дотторе в кабинете. Хотя нет, точнее было бы сказать, что это был сам Зандик. Регратор хотел было выдать не только удивление на своем лице, но и радость в том числе,-ведь коллега всё же вышел из лаборатории-, как резко оборвал себя на этой мысли. Финансист помнил их недавнее распри, из-за чего желание приветствовать коллегу и вовсе пропало. Зандик, судя по его пропавшей улыбке, тоже понял причину холода Банкира. — Мы с господином Дотторе как раз обсуждали рыночные отношения с Фонтейном. С недавних пор там появились завидные и приглянувшиеся мне детали, но всё же они стоят не дёшево. А это как раз по вашей части, мой дорогой. – певуче и издалека начинает девушка. Она знала о любви Дельца к тактичности и уважению, потому легко заполучала то, что ей было нужно. — Не думал, что вас интересуют рыночные отношения, господин Дотторе. – подсыпает брюнет цианистого калия в банку сладкого меда, лишь бе срезать самовлюбленность с этого нахала. Всем своим нутром блондинка понимала, что сегодня даже тактичность не столь важна для Регратора, не то что седовласый перед ним. — То же самое могу сказать и про вас. В воздухе витает напряжение, словно вот-вот порвется натянутая струна, болезненно пройдясь и оставив след на лицах мужчин. Сандроне медленно направляется в другую комнату своего кабинета, сложив руки спереди. — Я принесу вам кофе, господа. Регратор раздраженно опускает голову в пол, прокручивая одно из колец на своей руке. Находиться один на один с Доктором было все более и более невыносимо из-за долгого отсутствия у них общения. Да и характер ученого был сладок, да гадок. Внезапно ладонь банкира хватают крепкой хваткой длинных пальцев, заставляя по этой причине поднять голову. — Сегодня в три. У вашей резиденции. Не опаздывайте. – низко и оттого бархатно шепчет старший на ухо брюнету, в конце концов отпуская его. Дотторе не оставляет после себя лишних слов или недопонимания - он уходит молча и быстро, дав понять то, что нужно. Он, наконец, согласился на прогулку с Панталоне спустя долгое время. Может быть, он вышел из лаборатории по этой же причине?.. В груди вновь стало тепло, предательски распустились глазурные лилии, из-за чего брюнет невольно вздохнул. Легкое касание чужих губ и теплый воздух все еще ощущались на покрасневшей ушной раковине. — Идиот. – уже ласково шепчет Делец, и всё же уголки его губ вздернулись вверх. Сандроне, ставшая невольной свидетельницей этой сцены, тактично промолчала. — Укутавшись получше в меховую накидку Панталоне ждал на назначенном месте своего спутника. Щеки приятно покалывало на морозе, пока шелковистые волосы слегка скользили по скулам. На своих плечах даже сквозь пальто ощущается тяжесть врачебных рук. Регратор не торопится поворачиваться к ученому, все еще держа голову гордо и перед собой. Именно сейчас больше всего ему подходила его кличка «королевская кобра». Но из-за плеча показывается букет аккуратных ветряных лилий. Те всё ещё были почти живыми, сохраняли свой аромат и яркий цвет, точно они всё еще были в Мондштадской земле. Банкир невольно вздыхает, принимая подарок, после которого уж точно приходится посмотреть на мужчину. — У нас сегодня праздник? – еле шевелит покрасневшими от мороза губами Делец. — Ты был прав. – нехотя, почти с оскалом шипит ученый. — Насчет чего? Сапфировый блеск змеиных, до ужаса гордых глаз столкнулся с острым клювом маски. Кажется, будь Дотторе сейчас без неё, то была бы видна вся его злость. Он ненавидел признавать свою неправоту, особенно перед такими, как Банкир. — Ты издеваешься, тщеславная змея? Тебе повезло с твоей смазливой мордашкой, иначе так бы и разукрасил ее. — Ты прощен, дорогой второй предвестник. – мелодично тянет брюнет, вдыхая аромат лилий. Финансист неторопливо тянет руку к чужой маске, на мгновение задержав ту в воздухе : на удивление он не встречает сопротивления, а потому медленно снимает еë с ученого, вновь замечая уставшее лицо Доктора. Чуть ниже запястья Банкира образуют небольшое кольцо пальцы Дотторе. Мужчина удерживает руку предвестника, поднося ладонь Панталоне к своим губам, медленно целуя область запястья сквозь бархат ткани дорогих перчаток. Младший сразу понимает этот жест : уважаемый им Гамма видимо уже растрепал своему создателю про синяк. Именно в этот момент осознания кончик пальца Лоне прикусывают, стягивая акульими зубами перчатку. Холод Снежной моментально охватил оголенную руку предвестника, отчего пришлось слегка содрогнуться. На белоснежной коже красовался яркий синяк вокруг запястья, которое сухие губы так старательно теперь целовали. Банкир не может отметить того, как ему всё это и льстило и нравилось одновременно. Он словно сходил с ума, плавился под столь странными действиями Доктора, который уже не сводил взора с лица Регратора. — Скажи мне, ты ведь не позволял Гамме делать подобное? – как гром средь ясного неба раздается столь странный вопрос от Дотторе. Хотя вся ситуация в целом была сумбурной... Легкий смех Регратора был ответом на чужой вопрос. Кажется, Банкир позволил бы подобную вольность только оригиналу. Только безумному Зандику.