Сторгэ.

      Единица умудрилась слезть без его помощи.       ТВ-1313 помнил свой актив каждую секунду, и мог уверенно сказать — он был таким всегда. Запустился сразу с необходимыми архивами информации, которые сводились к поведению военных операций. Приоритетный протокол: выполнение приказов. Пассивный приоритет: отступление в целях защиты технологий.       Сейчас вся его система трещала по швам, потому что он понимает, что не справился с ними обоими.       Человек перед ним противоречит каждому пункту. Доставить ее в лагерь он не смог. Обеспечить ей защиту — тоже. Все больше ситуация напоминала ему страшную модуляцию закоротившего процессора, где единственный выход: сжечь себе модуль памяти.       ТВмен придерживает ее под локоть, когда ее нога соскользнула со скользкого керамического бачка у самой земли. Лицо Единицы бледное, губы дрожат, а рука висит в воздухе, абсолютно теперь бесполезная и даже мешающаяся. Он хватает ее запястье, чем выводит девушку из ступора. Лицо кривится в нервной усмешке, глаза сужаются, смотря на свою ладонь.       — Отэ титсупод алгомс ыт как? — фыркает ТВ-1313, смотря на торчащую тонкую железку между большим и указательным пальцем. Повезло, что кость не задело.       Единица дергается, словно отмирает и понимает, что произошло.       — Откуда я знала? — тихо выдыхает она, а после поднимает взгляд на экран, но телевизионщик не смотрит на нее, ища взглядом отброшенный куда-то в сторону рюкзак.       Им так же повезло с тем, что она не улетела прямо в зловонную жижу.       — Я не солдат, ясно? — уже громче говорит Единица, чувствуя растекающуюся пульсацию, и она в моменте понимает, насколько это больно. — Ты сам хоть знал, что с их колпаков такие иглы вылетают?!       ТВ-1313 молча дергает ее в сторону, подбирая рюкзак и взваливая на свое плечо винтовку.       — Акчетпа? — спрашивает он, прибавляя яркости на экране, рассматривая рану со всех сторон. Крови пока что было мало, но стоит только вытащить, и она потечет с избытком.       — Я не подумала о ней, когда убегала от тебя! — ей бы хотелось, чтобы ее голос звучал строго и осуждающе, но разливающийся по нервам огонь вынуждал голос дрожать и сбиваться, проглатывая паузы. — Ноа, нам нужно на поверхность.       Слезы срываются с ее глаз, и она всхлипывает, дергаясь и вскрикивая, когда телевизионщик на пробу трогает застрявшую иглу.       — Онсапозеб ен, — качает он телевизором, расстегивая пальто окровавленными перчатками. — Етсем могурд в медйыв, — поясняет он, и в моменте слова смешались с шумом помех.       Забираясь ладонью под пальто, он стягивает галстук с собственной шеи, тут же закидывая его себе на плечо, а после возвращает ладонь в игле, думая, в какую сторону быстрее вылезет.       — Ноа, тут небезопасно, я не протяну еще несколько часов на ногах, тут… — хрипло начинает Единица, хлюпая носом.       — Тищатыв омидохбоен, — он поднимает взгляд на ее испуганное и заплаканное лицо, раздражаясь тому, что даже тут она пытается ему помешать.       — Продолжим наземным путем… — хнычет девушка, скуля от усилившейся боли в кисти. Последний раз ей было так больно разве что когда ее нашел К-0085.       — Аймерв меайретоп, — возмущается ТВ-1313, и одним плавным движением тянет железку из раны, крепко удерживая сразу же задергавшуюся кисть.       Единица кричит, пытается забрать покалеченную конечность из загребущих механических лап, от которых однозначно останутся синяки. ТВмен игнорирует ор, тут же стягивая испорченную перчатку с ее ладони и принимаясь перетягивать рану собственным темным галстуком. Девушка стискивает челюсти, и в наступившей тишине слышится лишь рваное дыхание и капающая кровь на бетонную плиту. Она с хрипом вдыхает полную грудь отвратительного воздуха, и начинает ругаться севшим голосом:       — За то у нас будет шанс спрятаться от врага и вести перестрелку! Ноа, в канализации я умру быстрее, чем ты можешь себе представить!       — Онечуйлкси, — телевизионщик ведет своим плечом, крепко перематывая пострадавшую руку. Этого хватит на данный момент, но лучше как можно скорее найти чем обеззаразить и нормальные бинты. Увлеченный поставленной задачей: устранить утечку крови, — он совершенно не обращает внимание на покрасневшее от слез и криков лицо.       — Я человек! — хрипит Единица, и ТВ-1313 поднимает взгляд с раны на ее глаза, аккуратно пряча кончик галстука, фиксируя повязку на месте. — Мы умираем быстро, от любой мелочи, и я не хочу, чтобы до моего папы дошли известия о том, что я умерла где-то в катакомбах. Он расстроится!       — Мачадаз миом теувтстайперп овтсмайрпу ойовт, — трескуче выдает ТВмен, отпуская из тисков чужую кисть.       — Твоя одержимость исполнением поставленной задачи раздражает! Ты можешь быть хоть немного эмпатичным и проникнуться моими проблемами? — Единица срывается на рыдания. После того, как ТВ-1313 вытащил иглу, ладонь запульсировала с большей силой. — Камерамены и спикермены гораздо эмоциональнее вас, телевизионщиков! И способность кривить рожицы не дает вам в этом преимуществ! Сейчас мы команда, и единственное для тебя отличие от обычных вылазок: неспособность сбежать, бросая всех товарищей! Раз так не терпелось от меня избавиться, то мог вернуть в штаб! Как будто я что-то могу сделать против робота, глупый и заносчивый идиот!       Девушку откровенно понесло, сквозь судорожные вдохи лилось сбивчивое обвинение ТВмена во всех несовершенствах, которые только можно было найти. ТВ-1313 дергается, злится из-за нелогичных не то обвинений, не то оскорблений, собирается ответить что-нибудь тоже как минимум едкое. Но вовремя берет себя в руки, отворачиваясь и продолжая путь мимо керамических унитазов.       Единица сквозь безутешные рыдания смотрит на игнорирующего ее агента, но вместо продолжения разбора полетов хрипло кашляет, неторопливо шагая вслед за ним. Боль в руке не желает утихать, и она давит в себе плач, изредка скуля от переполнявших ее чувств. Было что-то еще, кроме обжигающей раны в руке. Обида? Может быть.       ТВ-1313 готов признать, что ее крики и вой самые худшие звуки, которые он когда-либо слышал.       За ночь перед этим он успел докачать оставшиеся файлы с планшета в блок памяти, в фоновом режиме занимаясь распаковкой сжатых пакетов. Человек оказался… сложным.       Телевизионщик невольно успел искренне зауважать К-0085, но не столько за его живучесть, сколько за объем информации, который он добровольно изучил в перерывах между сражениями. Ни для кого не было секретом большой нагрузки на оперативную память камераменов, те постоянно вели запись и обрабатывали невероятный ворох информации. И тот факт, что конкретно этот выделил отдельную ячейку под эту информацию, вызывал необъяснимый приступ восхищения. Наверняка у него и воспоминания о человеке сохранены отдельным файлом, чтобы не потерять в случае чего. ТВ-1313 мельком изучил черновой файл с разработкой сухпайка для человека, и подумал о том, что такой наверняка передали и в отдел снабжения выживших. Тоже его заслуга? Кто знает.       У ТВ-1313 не было понимания их взаимной привязанности. Когда его спустили с конвейера он уже был готов к самостоятельному существованию и не нуждался в дополнительном ознакомлении. И в отличие от остальных агентов, их — телевизионщиков, — лишили некоторых понятий во взаимодействиях между друг другом.       Они так же, как и камерамены со спикерами, раздражались и радовались, но эти эмоции были скупыми, просто как данность, которая не мешает существовать в штатном режиме. Протоколы были выстроены таким способом, чтобы ТВмены никогда не задумывались над такими словами, как «извини». Они в принципе никогда не испытывали вину за что-либо. Они просто выполняли работу. Безупречно, вовремя, как и положено по уставу.       Но сейчас, шагая впереди и размышляя о срыве девичьей психики на его бедный процессор, ТВ-1313 подумал и о том, что следовало бы извиниться перед ней. А после вздрогнул, ужасаясь этой идее. Он все еще не понимал, в чем именно заключалась его вина. Он справился со своими задачами, пусть и не идеально, но спланировал наикратчайший путь, с раздражением отвлекаясь на постоянные привалы. Сейчас он понимает, насколько хрупок человеческий организм, и задается вопросом: а как так вышло, что во время пути Единица не клянчит остановки каждые пару часов? Если так задуматься, то и ест она исключительно перед дорогой и перед сном.       ТВ-1313 уже смирился с тем, что этот человек занимает непозволительно много места в его квадратной голове. Смирился и с тем объемом информации, который изучает каждую ночь и фоново в течении дня. Размышления о необходимости всего этого ограничивались тем, что он обязан предоставить ей защиту и все необходимое, прежде чем доставит до лагеря людей. Но что, если все это не ради «приказа», с которым он по сути все еще не управился, а потому, что он сам хочет?       Что ТВмен в действительности знал о людях? Их Создатели. Они хрупкие, их мало, нуждаются в защите и поддержке Альянса. Для него человек всегда просто существовал где-то. И ему впервые довелось увидеть представителя этой расы воочию.       От мыслительного процесса температура корпуса незначительно повысилась, и телевизионщик активировал охлаждающую систему, хрипнув помехами на экране. Единица не переставала всхлипывать, пытаясь обдумать ситуацию. Возможно, она погорячилась… Но точно не ему ее судить!       Девушка смотрит в широкую спину агента, наблюдая за мерно покачивающимся рюкзаком на плече и винтовкой, которую он придерживал снизу ладонью. Она хлопает здоровой рукой по карману джоггеров — шокер все еще лежал на месте. Единица уже успела подумать, что он выпал и потерялся в той заварушке.       Она удерживает перебинтованную ладонь на уровне груди, мельком отмечая насколько мягкой была ткань и на сколько жалко было за утраченную перчатку. Тут же в голову пришла мысль о том, что К-0085 будет не в восторге от ее травмы.       А может, зря она все это затеяла, и камерамен действительно давным-давно погиб? Стоило только об этом подумать, как истерика начинала душить с новой силой. Единица устала, хочет просто упасть и проваляться в беспамятстве всю оставшуюся жизнь, но не может. Не может даже снова позволить себе сейчас остановку, они и так потеряли слишком много времени на скибидистов и ее руку. Сейчас ее переполняет боль, отчаяние и самую малость злоба на одного конкретного говнюка, который желал сплавить ее как можно скорее.       Остаток пути к люку они прошли в молчании. ТВмен не раз думал о том, чтобы остановиться и разрешить конфликт, но лишь вслушивался в шаркающие шаги позади. Единица так же не привлекала к себе внимание, изредка кидая взгляды на заднюю панель телевизора.       Девушка в упор не могла понять, как умудрилась с железкой в руке самостоятельно слезть с гладкого унитаза. Скрипучая ржавая лестница не вызывала восторга, и она через боль с кряхтением лезла вслед за агентом. Наверху ТВмен подал ей руку, и Единица даже не побрезговала воспользоваться его помощью. Но «спасибо», разумеется, не сказала. А он и не просил.       Путь действительно занял больше времени, потому что они отклонились от заданного маршрута и прошли намного дальше, чем планировали — во избежание очередного столкновения. Вваливаясь в какое то здание, Единица отмечает пыльный, усыпанный стеклами и камнями ковер, стойку регистрации с висящими ключами и лифт с двумя лестницами. Отель.       Они так же безмолвно проходят внутрь, телевизионщик наобум берет первый попавшийся ключ, и они проходят к лестнице. Подъем на четвертый этаж прошел без проблем, лишь тяжелое дыхание девушки выдавало в ней усталость. Отпирая дверь в номер, ТВ-1313 отходит в сторону, смотря тусклым экраном на Единицу.       — Идж, — коротко бросает он, подталкивая замершую в непонятках девушку внутрь, передавая ей рюкзак и винтовку.       — Ноа? — испуганно начинает она, даже не вслушиваясь в то, что он сказал, успевая придумать тысячу и одну причину его поступка. Самая страшная: она ему надоела и он ее бросает на произвол судьбы.       — Унар йоморп, — добавляет он, а после экран замерцал в помехах. — «-_-».       После чего разворачивается и идет обратно вниз, оставляя Единицу одну.       Номер пустой, окна выходят на какое то покореженное здание. В сгустившейся темноте даже сложно понять, что там что-то есть. Девушка проходит внутрь, задергивает шторы и зажигает маленький светильник, стаскивая его на пол. Электричество есть, лампа загорается мягким светом, и Единица не сдерживает всхлипа, стоило ей только остаться совсем одной.       Она проходит в ванную, включая там свет и закрывая дверь. Взгляд сразу же падает на две квадратные коробки серого цвета, и озарение не сразу приходит в уставшую голову.       Стиральная и сушильная машина. Это что за роскошные апартаменты?       Единице кажется, что ничто не способно сейчас поднять ей настроение. Она лишь отмечает про себя, что закинет полностью свои вещи на быструю стирку, дождется и высушит их в сушилке. Долой этот зловонный запах — сил ее больше нет.       Одежда небрежно скользит на пол, и Единица застывает в одном нижнем белье посреди узкой комнаты, рассматривая пропитавшийся кровью галстук. Мысли скачут от одной к другой: постирать, оставить пока на руке чтобы спокойно принять душ, или выбросить как безвозвратно испорченную вещь.       От размышлений отвлекает открывшаяся дверь и застывший в проеме ТВмен. Единица даже не дергается, не сразу осознавая, что что-то не так.       ТВ-1313 смотрит на достаточно худое тело недолгим взглядом, а потом просто тихо гудит динамиком:       — Сипоротоп, — дверь с глухим щелчком закрывается, и Единица погружается в давящую на уши тишину.       Лишь вернув взгляд к руке до нее наконец-то доходит. С губ срывается обреченный вздох, и здоровая рука прикрывает ее лицо, что слегка покраснело.       — С кем не бывает… — попыталась она себя успокоить, улавливая взглядом висящий чистый халат, как запасную шмотку на время стирки. А после закидывает вещи в стиралку, отправляя туда же и нижнее белье, запуская быструю стирку.       Дело за малым: помыться, да промыть рану.