Bark on Bark, Petal Strands

Когда Минхо снова слышит от Чана об официальной встрече, он ожидает электронного письма с указанием времени и даты и, возможно, местоположения его офиса или рабочего здания. Высокое здание кремового цвета с дюжиной или около того этажей. Чтобы хорошенько рассмотреть, приходится задрать голову по выше. Оно не самое модное здание в центре города, но одно из наиболее узнаваемых. Минхо проходил мимо него десятки раз, но ни разу не удостоил шикарного, хорошо освещенного вестибюля вторым взглядом, поскольку у него никогда не было на то причин. Свет был теплым и уютным, половина из них горела даже глубокой ночью, а рядом стоял охранник. Здание было почти незаметным, и он бы не догадался, что это штаб-квартира известного журнала. Но, похоже, это был их стиль, особенно Бан Чана. Его электронное письмо приходит накануне встречи в 13:34, и Минхо открывает его быстрым движением планшета. «Завтра в 13:00 мы будем в парке напротив работы.» Минхо почти сразу же с энтузиазмом отвечает: «Я буду там!» И далее задает сам себе несколько вопросов: стоит ли ему что-нибудь принести? Он задается вопросом, повлияет ли принесение чая или закусок на товарищей по стае Чана или покажется это взяткой. Чан подтверждает, что ему нужно взять с собой только себя и всё, что он пожелает, и напоминает о солнцезащитном креме на случай если на улице будет жарко. Минхо немедленно открывает приложение «Погода», чтобы увидеть солнце и умеренно теплую температуру воздуха. «Хороший день для парка» — думает он. Ли мало что помнит о парке — только то, что он большой и зеленый, и многие владельцы собак водят туда своих питомцев, но сам он там никогда не был. У него никогда не было времени просто прогуляться по парку, да вообще где либо находиться, чтобы просто расслабиться. Но теперь это будет почти его работа. Единственным исключением является выход и нахождение дома со стаей Чана, со всей необходимой ему внимательностью. Есть причина, по которой Чан нанял его — смотрителя — вместо телохранителя. Минхо впадает в небольшой ступор, когда понимает, что не знает, есть ли в стае Чана телохранители и усложнит ли это его работу. Но Ли не стал спрашивать, он просто убирает планшет и наслаждается последней свободной ночью, которую он проведет в одиночестве. Последняя ночь свободы. Во вторник, как и ожидалось, тепло и солнечно, и после добрых двадцати минут ходьбы до парка в центре города, оказавшегося в самом разгаре жары, он вспотел. Минхо поступил умно: синяя рубашка с рукавами поверх белой футболки и джинсов выглядела настолько правильно, насколько это возможно для парка. Он не считает Чана мужчиной, который появится в парке в деловом костюме, если только тот не придет сразу после работы, и даже в этом случае это исключение. Минхо не думает, что его будут ругать за его одежду, но он умоляет вселенную, чтобы никто не замечал его пятен, пока они не высохнут. Он несёт коробку печенья, купленную в довольно приличной пекарне, коробку белую и неприметную, перевязанную толстой веревкой, которая трётся о сгибы каждого сустава пальца, и он ругает себя за то, что не попросил пакет. По пути Ли остановился недалеко от любимой пекарни с открытыми дверями в радиусе мили и решил, что печенье — хорошая идея. Это не взятка, а нечто, что подсластит тяжелое представление. Парк, как и положено, полон — люди гуляют с собаками, устраивают пикники, но всё же их здесь не так много, так что здесь действительно приятно. Здесь достаточно места, где можно побродить и поиграть собакам, а на другой стороне парка пара играет во фрисби. Минхо старается прийти хотя бы на десять минут раньше, на случай, если Чан и его стая уже там. Если нет, он будет сидеть и ждать, наблюдая, как померанский шпиц издевается над сибой. Он отправляет Чану быстрое сообщение, что он на месте, пока сам переводит дыхание, вдыхает глубоко и медленно и быстро выдыхает. Вероятно, весь солнцезащитный крем уже исчез, но в его маленькой сумке на шнурке лежит целый баллончик с распылителем, так что он может просто нанести его повторно. Он наблюдает за тремя маленькими пузырьками на экране, прежде чем слышит, как кто-то зовет его по имени. Он вздрагивает, когда видит, как Чан машет ему рукой из-под дерева на другом конце поля, и быстро улыбается, надеясь, что тот не заметил небольшой промах. На Бане белая классическая рубашка и синие джинсы, так что он не такой уж нарядный, и Минхо чувствует себя немного лучше. Его волосы зачесаны назад под легким ветерком, который приходит и уходит, из-за чего листья на ветках едва шевелятся в ответ. Минхо пересекает поле, пытаясь определить, кто является товарищами стаи Чана — он знает, что есть еще шесть человек, и ему интересно, кто это, поскольку Чан снова садится на стул с кем-то на коленях. Ветер не сильно толкает в спину и вовсе не тянет, ветерок приятный, легко дует, пока Минхо пересекает парк, трава пахнет сладко и насыщенно. Первый товарищ по стае, которого Ли находит, это тот, который чуть ли не свернулся калачиком на коленях Чана, прижавшись лицом к его плечу, теплый и потный. Чан не жалуется, просто медленно водит рукой вверх и вниз по спине незнакомца, и Минхо, возможно ошибается, но он почти уверен в том, что это один из омег Чана. — Вы рано, — говорит Чан в качестве приветствия, сохраняя низкий и ровный тон своего голоса, что еще больше усиливает вероятность об омеге. — Да. Сегодня прекрасный день, — Минхо старается не задерживаться на комплиментах слишком долго, говоря о погоде, как будто рассвет несёт на себе ответственность за его раннее прибытие на место, хотя на самом деле ему пришлось вставать по будильнику. — Это действительно так. Мы решили, что пикник будет лучше всего, — Чан нежно сжимает плечо омеги, но не получает никакого ответа. Минхо переводит взгляд с него на незнакомца с более мягкой улыбкой, оглядывая его настороженным взглядом. Он милый, как Минхо и ожидал от всех в стае Чана. Каштановые волосы были зачесаны назад мокрыми руками Чана, достаточно длинные, чтобы доходить до затылка и слегка виться, здоровые и очень густые. Его волосы выглядят намного лучше, чем волосы Чана, нуждающиеся в хорошем уходе. Без обид. На омеге белая футболка и черные джинсовые шорты, штанины явно обрезаны, судя по тому, как растрепались концы. Его кроссовки черные и потертые, но шнурки чистые и свободно завязаны. — Остальные играют в бадминтон на поле, — Чан указал на середину парка, где установлена сетка, и Минхо щурится, чтобы увидеть четырех человек, находящихся по обе стороны сетки, а один человек находится в стороне и гладит собаку на поводке, пока хозяева животного разговаривают с ним. На самом деле Ли не может сказать, кто есть кто, но сильно сомневается, что эта пара с собакой является частью стаи Чана. — А мы просто делаем перерыв. Много новых запахов, да? — Чан более сладким голосом задаёт вопрос младшему, сидящему у него на коленях, и Минхо может быстро сложить два и два, чтобы понять, что это, должно быть, Чонин. Где-то в своей беспорядочной болтовне о своих товарищах по стае Чан обязательно сообщил Минхо, что Чонин недавно представился и все еще приспосабливается к своей новой жизни. Последние несколько недель он провел дома, что вызывает у Минхо неопределенные чувства. Либо Чан балует своих омег, либо действительно заботится об их психическом здоровье. Он не знает точно, но Ли отчётливо помнит свою презентацию. Он пробыл дома два дня, а затем вернулся к своей повседневной жизни, без какого либо отдыха. Сделало ли это его жестче остальных? Он не может сказать. Но он, конечно, был, мягко говоря, недоволен этим. Но это сказалось на нем, потому что он находится здесь, на вершине. Чонин слегка кивает, сосредоточив взгляд на коленях Минхо. Просил ли он Чана оставаться дома так долго или это было настойчиво предложено от Чана? Он все еще пытался оценить их взаимоотношения друг с другом, и был ли Чан… одним из этих властных альф. — Чонин, это Минхо-ши, — тихо говорит Чан, переводя взгляд с сонного лица Чонина на Минхо, — Помнишь наши разговоры по поводу Минхо-ши? Хочешь поздороваться? Минхо слегка кланяется из вежливости, хотя знает, что Чонин намного моложе его, а если быть точнее, то совсем малыш. И не потому, что он знает возраст и дату рождения Чонина, а потому, что у него такой вид — невинного, но не совсем наивного. Грациозный и милый, но не обязательно ничего не подозревающий. Чонин поднимает глаза и застенчиво улыбается Минхо, машет рукой и кивает головой. Минхо знает, что омега может быть застенчив, поэтому говорит первым, чтобы растопить лед. — Приятно наконец встретиться с тобой, — Минхо остается на месте, не приближаясь и не отступая дальше. Чтобы быть вежливым, Ли нанес немного блокатора запаха перед выходом из дома, но, скорее всего, сейчас он уже весь исчез. Одно трение, и запах можно будет легко почувствовать, его аромат орхидеи тонкий, но все же не совсем ровный. — Я принес печенье. Надеюсь, что все в порядке. В них нет ни орехов, ни консервантов, только базовые вкусовые добавки. — О, спасибо, — Чан выглядит удивленным, но указывает на одеяло для пикника, расстеленное под деревом и удерживаемое различными сумками. — Вы можете положить их туда, а мы попробуем их позже. — Печенье! — Чонин кажется взволнованным, хотя и выглядит немного уставшим, а небрежный тон Чана становится серьезным. — Позже, потому что ты только что съел мороженое, — он пристально смотрит на Чонина, пока Минхо осторожно ставит коробку рядом с одной из сумок. Каждая сумка отличается от другой по-своему, они были индивидуальными. Минхо старается рассмотрить их все сразу. Пытается Одна из них — круглый кожаный рюкзак с большим потертым бантом спереди и тусклыми металлическими заклепками на лямках. Он довольно симпатичный, не совсем в стиле Минхо, но он модный и приятно устрашающий. Другая — простой, синий «Янспорт», растянутый рюкзак, который похоже часто сильно набивали, тосковал по лучшим своим днях, скорей всего когда он еще не был разрисованым. Рюкзак украшен кошками и красными розами, тщательно нарисованными по бокам. Тот, кому он принадлежит, любит рисовать, и он неплох в этом. Следующая сумка — обычная, большая и многоразовая, синего цвета, из пластика, она специально для походов за продуктами или для пикников. Минхо видит некоторые предметы, выглядывающие из сумки, это — напитки, одеяла, а также, возможно, сменная одежда, пакеты с чипсами и печеньем, спрятанные где-то внутри. Посередине одеяла стоит сумка-холодильник. На спинке стула Чана висит черный рюкзак, на котором висит игрушечный брелок-робот, задумчиво раскачивающийся всякий раз, когда дует особенно сильный ветерок. Стул оливково-зеленого цвета, одного из любимых цветов Минхо, двигается каждый раз, когда Чонин слишком сильно шевелится или Чан тянется к рюкзаку. — Если хочешь, мороженое ещё есть, — Чонин указывает на сумку, явно разговаривая с Минхо, но не глядя ему в глаза. — Шоколадно-ванильный хрустящий рожок. — Оно в сумке-холодильнике. — говорит Чан, и Минхо кивает. — Спасибо, это очень мило с вашей стороны, — Минхо считает, что с их стороны было заботливо и на него купить мороженое, но это лишь вежливость. Конечно, он гость здесь, в их стае, в их совместной жизни. Он просто незнакомец и не может от них ничего требовать, даже чего-то простого, как рожок мороженого. Ему интересно, сможет ли он когда-нибудь говорить свои пожелания. Чонин тыкается носом в изгиб шеи Чана, явно ища запаховые железы своего альфы, о которые можно потереться, а Минхо на всякий случай отводит глаза, смотря на остальную часть стаи Чана, играющую в бадминтон. — А, ладно-ладно, расслабься, — Чан пытается говорить серьёзно, но он хихикает, его губы кривятся в хмуром виде, изображая устрашающее лицо, но это не обманывает ни одного из них. Чонин теперь нюхает его запаховые железы, проводя по ним носом, и Чан позволяет ему это сделать. — Вы хотите попить или… Инни, расслабься. «Чонин милый», — думает Минхо. — «Очень милый». И он не притворяется, что он ему нравится, и не пытается обманом заставить себя так думать. Минхо считает, что все омеги действительно милые, независимо от того, как они одеваются и ведут себя, каждый в праве делать то, что они хотят. Но слишком милые и прилипчивые омеги почему-то никогда не сидели с ним рядом, небольшая язвочка под кожей никогда не чесалась. Но наблюдение за тем, как Чонин свернулся калачиком на своём альфе, невинно ища его запах под палящим летним солнцем, заставляет Ли чувствовать себя умиротворенным. Здесь царит спокойствие, которое он пока не может объяснить. — Я в порядке, но если я захочу воды, я возьму ее из сумки-холодильника, — смеется он. — Кто-то очень… Минхо прерывается внезапным сладким запахом Чонина, и он случайно вдыхает полной грудью, пока говорил. Он сильный и удивительный, такой теплый и домашний, и Ли моргает от внезапном вторжения. Чан быстро выходит из своего небольшого транса и снова предупреждает Чонина, но Минхо качает головой. Сладкий, глазированный засахаренный ямс… Какой чудесный, домашний аромат для такой юной омеги. — Инни, расслабься. — Он в порядке, — почти усмехается Минхо, махнув рукой. — Он в порядке. Чонин смотрит на него из-под сгиба шеи своего альфы, но это был не вызывающий взгляд, не собственнический или что-то подобное, а просто любопытный взгляд, ожидающий какой-либо реакции. Минхо нюхает воздух, а Чонин вдыхает и быстро выдыхает, трясясь от нового запаха, появившегося всего через несколько секунд. Запах Чана тоже густой и теплый. Он бьет слишком сильно и он не может не сжать пальцы, чтобы взять себя в руки и не дрожать. Конечно, нет двух людей, пахнущих одинаково. Но они пахнут так похоже, и Минхо не может не думать, что, конечно, Чан пахнет им, ими, пахнет манго подслащенным, перезрелым, очищенным, готовым застрять между зубов, а кислота готова впиться в вкусовые рецепторы. Тропическим, безаботным, теплым манго. Он вдыхает. — Вы в порядке? Глаза Минхо смотрят на Чана, и он слегка кивает. — Я в порядке. Почему вы спрашиваете? — Если запахов становится слишком много, просто так и скажите. Я знаю, что у меня немного сильный запах, — он посмеивается, как будто над этим можно посмеяться, но, возможно, ему неловко. Чан определенно не из тех альф, которые хвастаются своим запахом, и уж тем более не из тех, кто злоупотребляет им. По крайней мере, Минхо так думает. В любом случае, это его первое впечатление. — Могу ли я почувствовать твой запах? — спрашивает Чонин, отстраняясь от Чана и сжимая пальцами плечо альфы. Минхо немного думает и кивает слишком быстро для собственного комфорта, зная, что это важно для его работы, для его введения в стаю, для сближения с омегой, и, Боже мой, Чонин слишком милый, чтобы сопротивляться, ну правда. — Иди сюда, — Минхо протягивает руку Чонину, поворачивая, чтобы обнажить запястье, и принюхивается к воздуху рядом с ним. Чонин наклоняется дальше и обнюхивает его, нос находится всего в нескольких дюймах от запястной железы, а Ли остается настолько неподвижным, насколько это возможно, чтобы не спугнуть его. Чан смотрит, изогнув бровь, и ничего не говорит. Он явно умный. Минхо терпеливо ждет, пока Чонин перестанет его нюхать, прежде чем отстраниться, а Чонин просто кивает, снова пряча лицо в шее Чана. — Теперь ты не стесняешься? — недоверчиво спрашивает он, но Чонин пожимает плечами. — Я чувствую тонкий запах и всё, — Минхо действительно повезло иметь такой тонкий, нежный и успокаивающий аромат. Он знает, что некоторые альфы преследуют омег только из-за запаха, и ему никогда не приходилось с этим сталкиваться. Но кому-то вроде Чонина, с таким густым и сливочным запахом, может быть трудно одному в общественном месте. Это действительно глупо, но он не может изменить общество. — Я едва чувствую ваш запах, но он приятен. Довольно хорошенький, — говорит Чан, быстро сожалея о комплименте, и шире открывает рот. — Я не это имел в виду. Нет, не так, я имею в виду, просто, ну вы знаете, это приятный запах. — Хёёёён! Минхо не успевает среагировать на взволнованное заикание Чана или тихое хихиканье Чонина, спрятанное за его рукой, бомбардируемое внезапными криками и топотом ног по сухой, влажной траве. Чан явно слишком шокирован собой, в ужасе от того, как он упустил какое-то слово, которое может иметь более глубокий смысл, и то, как его уши розовеют, возможно, виновато солнце, но он делает вид, что не замечает. Чан не из тех, кто так откровенно флиртует с кем-то в первый день на работе, не так ли? Он понятия не имеет. Здесь он даже не может оценить здраво. Боже. Минхо нервно смеется, когда его внезапно окружает обилие пота и смешанные запахи, но он сохраняет хладнокровие, просто медленно вдыхает через рот. Он не может точно определить, какой запах принадлежит кому-либо из них, но это смесь свежей, ухоженной кухни и теплого, безопасного дома. И пот. В основном пот. — Хён, команда Хёнджина жульничала! — Мы этого не делали! Веревки считаются частью сетки! — Нет, это не так! — Мальчики… — Да! Это так! — Ну да, наверное это так, — теперь спокойным голосом. — Это нужно было обсудить заранее! — Нет, не надо было, это правило, которое все знают! — Мальчики! — Чан вскидывает руки вверх и повышает голос, жестикулируя обеими руками. Минхо просто улыбается. Здесь он не влезает. Он к этому не готов. Пять пар глаз смотрят на него, прежде чем тот кто обвинял команду Хёнджина в жульничестве, снова заговорил. — Ой, ну, в любом случае, Хёнджин жульничал. — Нет! Выкуси! — тот, у кого длинные волосы, должно быть, Хёнджин, судя по его активной оборонительной позиции, и Минхо не может сказать, настоящий ли это спор или просто тот, который пройдет через несколько минут. Он смотрит на парня, который по его мнению и есть Хёнджин, и пытается отличить его запах от остальных. Он красивый, но такой несправедливый. Щеки Хёнджина красные и румяные, пот стекает по его лицу и прямо под черную футболку. Его длинные светлые волосы собраны в высокий хвост, пряди прилипают к вспотевшему лицу, губы красные, как и раскрасневшиеся щеки. — Это всего лишь игра, вы двое можете всё решить позже, — раздраженно говорит Чан. — Два на два — это слишком сложно, — говорит один из них. — Ну, нам нужен был судья, а Инни нужен был перерыв, — другой из них направляется к сумке-холодильнику в поисках бутылки с водой, с которой капает конденсат. Все бросают ракетки на траву рядом с одеялом, а один из них собирает их в одну кучу. — Всё, игра в сторону, — пытается снова Чан, — Вы готовы сделать перерыв и поздороваться с Минхо-ши? Они все обмениваются взглядами и тихо кивают, как бы они не нервничали в присутствии смотрителя. — И представьтесь, пожалуйста, — Чан бросает на обвинителя многозначительный взгляд и получает ответный взгляд. — Приятно познакомиться, — говорит кто-то, и Минхо переключает на него все свое внимание. Этот товарищ по стае явно Феликс: он наслышан о его веснушках, разбросанных по всему носу и щекам, словно сухая звездная пыль, и они соответствуют этому красивому образу. Феликс, безусловно симпатичный, у него лицо ангела, он улыбается дружелюбно, но непринужденно, как будто Минхо — просто старый друг семьи, а не новое возможное дополнение к их сплоченной, скрытной и хорошо охраняемой стае. Его светлые волосы прилипают к шее, и он с тихим раздражением отбрасывает их в сторону, явно вспотевший. На нем рваная футболка и белые джинсы. По крайней мере, он одет по погоде. — Я Феликс! — Приятно познакомиться, Феликс. Я слышал о тебе много хорошего. — Спасибо, — он слегка улыбается. — Что хён сказал обо мне? — спрашивает Хёнджин, протягивая руку Феликсу, чтобы взять его бутылку воды, и тут же пьёт из неё. — Он также сказал и о тебе много хороших вещей, Хёнджинни, — Минхо отвечает спокойно. Он не позволит никому сбить себя с толку в первый же день. — Как вы… — Он назвал твое имя, — Феликс указывает на обвинителя, который, должно быть, один из альф. Теперь, когда Минхо об этом думает, у него возникает мысль, что обвинитель — один из младших альф Чана. И если он поставит деньги, то… — Джисон-и, — Минхо указывает на незнакомца, чьи брови удивленно приподнимаются. Бинго. — Я прав? — Нет, — альфа явно не лучший лжец. — Как вы смогли отгадать? — Хёнджин теперь садится на одеяло, тянет Феликса за ноги, чтобы сесть рядом с ним, и его двигают. — Ваш альфа рассказал мне все обо всех вас, — сейчас развлекается Минхо, обводя пальцем круг, чтобы охватить всех. — Это правда? — Джисон смотрит на Чана, который вскидывает руки вверх в знак поражения. — Ничего не могу с собой поделать. Я слишком сильно люблю вас всех. Я не могу молчать о вас. Джисон милый. Круглые блестящие глаза, напоминающие ему о заблудившихся в лесу маленьких оленях, влажные от пота черные волосы, зачесанные назад. Его щеки немного румяные, но не такие красные, как у других, а черные рукава закатаны до плеч и удерживаются на месте с помощью резинок. Его шорты мешковатые и развеваются на ветру, когда он идет взглянуть на коробку, принесенную Минхо. — Кто принес печенье? — Я их принес, — Минхо кивнул в их сторону. — Там несколько видов. — О, спасибо, — кажется, Джисон искренне удивлен, но всё равно собирается развязать верёвку коробки. Приятный поворот его нахальной личности. — Я Сынмин, — Единственный бета в стае опускается на колени рядом с Джисоном, его синяя рубашка украшена маркером, из-за чего Минхо вспомнил о том рюкзаке. «Это либо его рюкзак, либо не его рубашка», — отмечает Минхо. Это имеет смысл, каким бы спокойным и мягким он ни казался, он был судьей. Он носит повязку, чтобы волосы не падали на глаза, и его губы кривятся в кошачьей улыбке, когда он вежливо кивает Минхо, очевидно, он хорошо воспитан. У него хорошее настроение, позитивная, но успокаивающая энергия, и Ли задается вопросом, в скольких спорах он был посредником только для этой стаи. — Мне тоже приятно с тобой познакомиться, — Минхо нежно хлопает в ладоши, стараясь не напугать младших по стае. — Остается Чанбин-ши? — Верно, — Чанбин выглядит гораздо более устрашающе, чем описывал его Чан. На нём черная майка и черные шорты, его черные носки слишком высоко задраны, и Минхо задается вопросом, носит ли Чанбин черное намеренно или это случайность. Разве он не проверил сегодня прогноз погоды? Он тоже улыбается, но по какой-то причине улыбка кажется странной. Наверное, ему просто неловко. А также он красивый, и Минхо не может не думать о том, как несправедливо, что все товарищи Чана такие красивые. — Я тоже хочу печенье, — скулит Чонин и протягивает руку Джисону, который протягивает ему печенье с шоколадной крошкой. — Ты только что съел мороженое, — ругается Чан, — А они играли весь последний час. — Не отдам! — Чонин запихивает больше половины печенья себе в рот, и это действительно впечатляет, а Минхо наблюдает, задаваясь вопросом, насколько обеспокоен Чан и почему он ограничивает Чонина сладким. Ему не слишком нравятся альфы, которые пытаются контролировать почти во всём своих омег. Чонин явно был достаточно взрослым, чтобы принимать собственные решения. Он задается вопросом, есть ли причина, по которой Чонина ругают из-за сладостей. Но Чан только вздыхает и закатывает глаза, беря остаток печенья, чтобы откусить небольшой кусочек. — Хотя бы поделись. Чонин что-то бормочет, жуя печенье, но Чан просто многозначительно тычет его в лоб. Чонин немного ёрзает, явно недовольный этим, и Минхо наблюдает, как младший толкает, гораздо мягче, Чана в ответ, и Бан улыбается ему, осторожно и игриво покусывая его пальцы. Они просто играются. На самом деле, Минхо не ожидал такого от этих двоих. Но Чан, кажется, из тех людей, которые потворствуют своим партнерам во всем, чего они хотят, по крайней мере, в плане привязанности. — Что это такое? — Джисон держит печенье и смотрит на Минхо, ожидая ответа. Никаких других представлений, никаких светских разговоров, сразу к делу. Печенье представляет собой простое шоколадное печенье, посыпанное сахарной пудрой. — Шоколад. — Сладко. — О, я хочу шоколада, — Феликс протягивает руку Джисону, вытянув ноги перед собой. — Пожалуйста. Джисон протягивает ему шоколадное печенье, а Чанбин садится ближе к Чану, собираясь провести рукой по его ноге. Сынмин устраивается рядом с Минхо и смотрит на него так, словно хочет начать разговор, но не уверен, хочет ли разговаривать Минхо. Ли это замечает и решает заговорить первым. — Хочешь печенье? — О, да, спасибо, — Сынмин тянется, чтобы вытащить печенье из коробки, и Джисон протягивает её ему, пока его печенье свисает изо рта. — Разве вы не хотите тоже? — Может быть позже. Думаю, меня ждет мороженое, — он думает, что сейчас самое подходящее время съесть его, пока оно не растаяло, и остальные омеги, очевидно, услышали это и начинали кричать на Чанбина, чтобы тот отдал сумку-холодильник. — Дай сумку, я хочу сок! — Хёнджин сует руку поглубже в сумку и хватает рожок мороженого, чтобы отдать его Минхо, а затем берет небольшой пакетик с соком, а Феликс выглядывает из-за плеча, чтобы заглянуть в сумку. — Спасибо. Минхо берет мороженое одной рукой и разворачивает обертку. Хёнджин довольно сильно протыкает пакетик с соком и быстро делает глоток, прежде чем протянуть его Феликсу. «Значит, они близки», думает Ли, настолько близки, насколько обычно бывают омеги стаи, когда у них есть связь. Это хорошо. Большинство омег в стае быстро связываются в силу обстоятельств, и, конечно, все омежьи узы в стаях разные. Но омеги стаи обычно сплочены и часто любят компанию друг друга, ищут комфорта в друг друге, даже если им хочется утешения и спокойствия, и при этом находиться вдали от альфы или остальной части стаи. Такие омежьи узы были особенными. Чан похоже хорошо относится к своим товарищам по стае. Некоторые вожаки стаи действовали как авторитетные фигуры, а не партнеры, и хотя Минхо лично это не нравилось, для каждого свое. То, что альфа стаи принимает окончательное решение, не было чем-то незаконным или необычным, его слово превыше всего. Чан не выглядит таковым, прижимая к себе своего омегу и ссорясь с двумя другими альфами, но Минхо может ошибаться. Минхо никогда не забывает, что люди отличаются от той версии себя, которую другие хотели бы видеть в нем. — С шоколадом неплохи, — говорит Феликс с набитым ртом и прикрывает его рукой. — Спасибо. Я их не пёк, а просто купил. — Феликс умеет печь! — взволнованно кричит Джисон. — Он может сделать много вещей! — Он тоже умеет готовить, — кивает Хёнджин, жуя часть печенья Феликса. «Насколько они были близки сейчас?» — Но… Его выпечка лучше. Извини. — Я думал, тебе понравилась моя еда. — Она хороша, — защищается Хёнджин. — Но выпечка намного лучше. — С шоколадом самая лучшая, — говорит Чан. — Ты можешь готовить с шоколадом, — Хёнджин пожимает плечами. — Ну ты и пеки с шоколадом, — Джисон говорит слишком язвительным голосом, чтобы это было шуткой, и это заставляет Минхо забеспокоиться. Если альфа на грани, значит стоит быть готовым к ссоре. — Ты тоже можешь готовить с ним, — огрызается Хёнджин. — Вы можете сделать и то, и другое. Точно так же, как можно что-то готовить из фруктов или их запекать, — просто говорит Феликс, и его слова должно быть окончательными, потому что все кивают в знак согласия. Феликс, кажется, один из немногих товарищей по стае, чьи слова не вызывают ни аргументов, ни чьего-либо гнева. — Как жареный рис с ананасами или кокосовое карри, — Сынмин пытается изящно увести ситуацию подальше от ссоры, сохраняя при этом связь с темой, хороший и умный ход. — Ага! — Хотя рис с ананасом отвратительный, — Джисон доедает печенье и тоже быстро приближается к ногам Чана, приземляясь рядом с Минхо и Сынмином. — Я никогда не говорил, что это хорошо, — в любом случае, Сынмин говорит правду, он не говорил такого. — Все в порядке, — Минхо наклоняет голову. — Но кокосовое карри неплохое. Мне нравятся фрукты в некоторых блюдах, они его освежают. — Вы умеете готовить? — спрашивает Джисон. — Да, умею, и получается даже неплохо. — Что вы готовите? — спрашивает Хёнджин, откусывая второе печенье, сломанное пополам, а Минхо подавляет желание указать, что если Хёнджин и Феликс перестанут всё делить, то съедено будет то же самое количество еды. Они не пытаются делиться, чтобы сохранить еду, они делятся, потому что они очень близки. Ли думает, что это действительно восхитительно — иметь омег с такой тесной связью. Но даже в этом случае он делится лишь частью своей еды. Ссори нот ссори. — Много чего, — Минхо ведет разговор непринужденно, не желая пока слишком много рассказывать или объяснять. — Но мне очень нравятся блюда из лапши и соленые блюда. А ещё мне нравится курица. — Кто не любит курицу? — Джисон усмехается, и Минхо начинает думать, что это просто его личность. Он не груб и не агрессивен, он просто откровенен и раздражителен. Это именно то, что объяснял ему Чан, но, похоже, он очень хорошо к нему относится. Минхо забеспокоился на мгновение. Ли не только не терпит неуважения со стороны альф, но и не собирался позволять какому-то молодому альфе пытаться командовать им. Джисон не кажется властным типом, он кажется упрямым. — Вегетарианцы. Веганы. Люди с аллергией на курицу. Другие цыплята, — Феликс небрежно приводит несколько примеров. — Разве куры не едят друг друга? Многие птицы так делают, — Сынмин хмурится. — Я не знаю? — Утки убивают друг друга! — Подожди, правда? — Чанбин звучит удивленным, но еще более убитым горем. Эта мягкость, о которой Минхо говорили. — Да, а некоторые утки даже любят бить своих детенышей и бросать их, если не могут о них позаботиться. Я видел это в документальном фильме про животных на прошлой неделе, — взволнованно говорит Хёнджин, как будто убийство уток действительно было его страстью. — Нет… Джинни, давай не будем говорить об этом, — пытается успокоить Чан, — Почему бы нам не поговорить о чем-нибудь более счастливом? — Я думаю, что угодно доставляет большее удовольствия, чем убийство утки, — соглашается Сынмин. — Да, я не хочу слышать об убийстве уток, — Феликс кривит лицо, подбирая тщательно слова. Каким нежным он должен быть. — Пожалуйста, перестань говорить «убийство уток», — умоляет Чан, покачивая головой, а Минхо поджимает губы, чтобы не засмеяться. Для могущественного и уважаемого альфы он, кажется, имеет наименьший контроль над своими товарищами по стае. — Ты первый начал, — Хёнджин корчит рожу. — Я спрашивал о курицах и других птицах, поедающих друг друга, а не об убийстве уток! — Почему бы и нет? Они все животные. — Но у них есть клювы? — Однажды я видел, как голубь ел жареную курицу в центре города, — услужливо добавляет Чонин к дебатам о птицах. — Я думаю, что это каннибализм. — Нет, каннибализм — это, когда вы едите представителей своего же вида, — объясняет Феликс спокойным голосом, как будто он учит кого-то новой теме. Минхо хочет закричать, но он слишком заинтересовался внезапным разговором о крови и ужасных птицах-каннибалах, чтобы действительно это сделать. Должен ли Минхо остановить их разговор? Надеется ли Чан на это? Не поэтому ли его наняли? Споры о птичьем каннибализме? Верно, нужно их закончить. — Итак, голубь, поедающий курицу. Подождите, это похоже на обратное хищническое поведение. Голубь явно имеет преимущество, потому что курица была… Уже мертвой и жаренной, — комментирует Джисон. — Но… Если бы курица была просто мертвой, лежащая на дороге, съел бы её тогда голубь? — спрашивает Феликс. — Нет, он ел курицу, потому что это была доступная для него еда. — Хорошо, но если я был голодным голубем и нашел на дороге курицу… Подожди, мы говорим о курице с перьями или они у неё отсутствуют? Я не могу съесть его сквозь перья. — Боже мой, — Сынмин закрывает лицо руками. — Хорошо, давай курица будет без перьев, — бросает Феликс, и Джисон радостно клюет на наживку. — Раз так, то да, я бы съел её! Это не каннибализм! — Хорошо, а если бы ты был цыпленком, ты бы это сделал? — Конечно, он сделал бы это! Это же Джисон! — кричит Сынмин. — Ты не можешь спрашивать его, ты должен спросить об этом другого цыпленка. — Цыплята не говорят! — Мальчики! — теперь вмешивается Чан, явно недовольный тем, что разговор стал мрачнее. Даже если его товарищам очень весело от текущего разговора. — Достаточно с цыплятами! — Я поищу это. Они должны быть каннибалами, это невозможно… — Они не могут есть плоть друг друга! У них есть клювы! — теперь и Сынмин игнорирует Чана, переключаясь полностью на спор с Джисоном, который насмехается над ним и теоретической анатомией курицы. Минхо сидит тихо, не зная, что ему делать. Это весомый аргумент? Будут ли последствия для остальных членов стаи, если Чан взорвется? Будут ли последствия куриных дебатов? — Являются… ли… куры… каннибалами? — шепчет Хёнджин, при этом печатая это в телефоне, пока Джисон и Сынмин спорят. — Ты можешь есть мясо, если ты птица с клювом! Они едят червей! — Черви не липнут к клюву! — Стервятники едят плоть! — У них есть… подождите, это хорошая мысль. У уток такого нет… У нет есть какие-то выпуклости на языке. — Да, я так тоже думаю, — подтверждает Феликс. — Куры могут быть каннибалами! Их привлекает кровь! — кричит Хёнджин, держа в руках телефон, который подарил ему новое доказательство победы, и от радости поднимая кулаки над головой. Чан бросает в него кусок печенья. — Хватит про птиц! — Бан пытается перекричать аплодисменты, поправляя Чонина на коленях, который много смеется над своими товарищами по стае. — Вы все! — Я не сказал ни слова, — Чанбин пьет воду, прислонившись спиной к ногам своего альфы. — Я знаю, Бинни. — Но существует особый вид птиц, которые могут питаться костным мозгом и костями, — замечает Чанбин, и все внезапно заинтересовались. Минхо отклоняется в сторону, когда Хёнджин и Джисон очень громко закричали о птице, а Сынмин хватает сумку-холодильник, чтобы взять сок, больше не интересуясь обсуждением птиц. — Да за что? — Чан скулит. — Я хочу увидеть эту птицу! — Хёнджин хватает телефон Чанбина и на лице появяется перевернутая улыбка, когда видит фотографию птицы. — Ой, она уродлива. — Не будь таким злым! — Извини! — Она, наверное, тоже думает, что ты уродливый, без клюва. — Птиц привлекают перья, а не клювы! — Ну, а у тебя есть перья? Ты голая птичка! — Ты сказал те слова, которые я никогда не думал, что услышу от тебя. Даже ругаться на тебя не буду, — делает Чан комплимент Чанбину и получает в качестве благодарности поцелуй в колено. — Меня не волнует, если он назовёт меня голой птицей, — пожимает плечами Хёнджин. — Я… Пожалуйста, не называй его прилюдно голой птицей, — Чан похлопывает Чанбина по плечу, а тот пожимает плечами. — Даже не знаю, хён, он немного похож… — Бабочки тоже любят кровь, — Чонин прерывает его. — И пот. Чан мило улыбается, собираясь зарыться носом в волосы Чонина. — Хотя бы ты помолчи. — Я… Не хотел этого знать, — прошептал Феликс, глядя с неким дискомфортом на поле. Остальные члены стаи начали успокаиваться, услышав, что их изящные маленькие друзья-насекомые питаются не только нектаром. — Оставь это, Инни, — Чанбин берет руку своего омеги и целует его костяшки, а Чонин сияет, глядя на него сверху вниз, гордясь своей способностью лишить их всех дара речи. Минхо наблюдает столько, сколько считает вежливым, не желая вмешиваться в интимный момент платонической физической привязанности, но желая знать, как они все относятся друг к другу. Они кажутся равными. — В любом случае, — Сынмин избавляется от плохих новостей быстрее остальных, — Минхо-ши… — Можешь звать меня Хён, — Минхо решается на смелый ход, но Чан не вмешивается, просто слегка кивает в знак подтверждения, а Сынмин издает тихий звук подтверждения. — Ох, хорошо, Минхо-хён, вы учились в трёх разных колледжах, верно? — В двух! — Джисон прерывает его. — Я прочитал его резюме! — Вы читали мое резюме? Все? — спрашивает Минхо. Он не знает, почему его это удивило. У них очень дружная стая и, очевидно, Чан хочет держать их в курсе событий и позволить им принимать решения вместе с ним. А также Ли будет же их смотрителем, поэтому Бан считает, что очень важно, чтобы остальная часть стаи знала информацию о Минхо. — Да, они это сделали, — говорит сейчас Чан, и хотя его голос спокоен и ясен, его авторитетность всё равно присутствует, и никто больше не говорит и не перебивает его. — О, это здорово, — Минхо небрежно отмахивается от этого, на самом деле не заботясь об этом. — В колледже было весело? — спрашивает Чонин, и все взгляды быстро устремляются на Минхо, все хотят рассмотреть его под микроскопом, разбирая каждый его взгляд, анализируя каждое выражение его лица, но он слишком хладнокровен и собран для этого. Ему теперь приходится притворяться мечтательным, внимательным и таким простым, но совершенным. — Это было весело, но по большей части я учился. Кто-нибудь из вас сейчас учится в колледже? — Минхо отвлекается от себя не потому, что ему некомфортно, а потому, что он действительно хочет узнать больше о своих товарищах по стае. Естественно Чан не всё рассказал ему. — Я! — Чонин быстро поднимает руку, как и Феликс, но последний быстро опускает ее обратно. — Ну, возможно? — Почему «возможно»? — дружелюбно спрашивает Минхо. — Я действительно… Не знаю. — Не знаешь? — Я имею в виду то, что я хочу делать на самом деле. — О, это совершенно нормально. Пройдет какое-то время, прежде чем ты поймешь, в каком направлении ты хочешь двигаться или чем ты хочешь заниматься и у тебя всё получится! — Минхо говорит от всего сердца, и это типичный студенческий совет, который Феликсу не нужно постоянно слушать, чтобы знать это, но, тем не менее, он его очень ценит. — А ты? — Минхо поворачивается к Чонину, который моргает в ответ. — Я еще не знаю… Может быть наука или… Насекомые. — Насекомые? — Он мальчик-жук. Очень любит насекомых, — объясняет Чан, намотав на палец рыжий локон волос Чонина. — И науку, но не математику. — Математика слишком сложна и скучна. Никому не нужна математика! — Математика нужна всем, — возражает Чан. — Художникам, архитекторам, врачам, ученым. — Но это в основном статистика и алгебра, — пожимает плечами Джисон. — Это правда, — Минхо прошёл чертовы курсы по математике, чтобы окончить колледж и попасть на программу смотрителя омеги, которая требует нескольких семестров изучения математики. Поэтому он понимает их боль. — В любом случае, я еще не знаю, — Чонин закончил свою мысль, встав с колен Чана. — Куда ты идешь, детка? — Чан смотрит на него и младший указывает в сторону поля. — Пойду искать червей. — Чонин, не смей приносить их сюда! Я серьезно! — Чан предупреждает его. — И не обижай их! — Червяки — наши друзья! — кричит Чонин, направляясь к более заметному участку грязи на краю поля, всего в нескольких футах от них. Чанбин заставляет себя подняться и пойти за ним. Либо этой стае некомфортно, когда их омеги бродят в одиночестве, либо им не нравится, что Чонин в усталом и подавленном состоянии плюс недавно представившийся остается один. Минхо предполагает, что это последнее. — Ему настолько сильно нравятся насекомые? — Минхо думает, что это уже и так понятно, но это хороший способ начать разговор о ком-то. — Ага. У него даже дома есть муравьиная ферма. Я ненавижу это, — Хёнджин разговаривает небрежно, но при этом сохраняет ровный голос. — Я думаю, это здорово, что он так заботится о насекомых, — всегда позитивный Чан. Минхо начинает замечать закономерность. Либо он действительно такой хороший парень, либо пытается быть таким же хорошим парнем. Однако он знает, что выбирает оставаться позитивным, говоря только что-то хорошее обо всем, что происходит. Прям образец добродетелей. — Это хорошо, но муравьи такие… Противные. — Да, они могут быть тревожными, но это мило, — соглашается Феликс, забирая остатки сока Хёнджина. — Конечно это может быть так, но у всех разные увлечения, — уверяет их Минхо. Сам он надеется не встречаться с муравьиной фермой Чонина, но если он покажет ему её, Ли не будет резким или злым. В конце концов, это не его дело. — Я бы предпочел, чтобы он не копал червей в парке, но мы здесь, — Чан поправляется и откидывается назад на свой стул ещё сильнее, чуть скатившись вниз, и уставился на поле. Минхо переключает свое внимание на Джисона и на то, как он на несколько дюймов приближается к Чану, обхватывая его ногу и прижимаясь к ней щекой. Он не нюхает Минхо, может быть, из вежливости, и что-то в нем говорит, что Джисон гораздо более значительный альфа, чем о нем говорят. — Хэй, Сон-и, — шепчет Чан и зачесывает волосы младшего назад. Его голос наполнен нежностью и любовью, небольшой гордостью и харизмой. Джисон, кажется, тает под привязанностью своего альфы, и он расслабляется, закрывая глаза и расслабляясь на колене Чана. — Жарко, — ноет он, что, как известно, делает жар еще сильнее, но Чан просто улыбается. — Вам всем нужно выпить воды и ещё раз нанести солнцезащитный крем, прежде чем снова пойдете играть, если пойдете или если вы захотите присоединиться к Инни к… выкапыванию червей. — Наверное, мы могли бы сделать еще один раунд, перед едой, — пожимает плечами Феликс. — Только один. Я не хочу, чтобы кто-то из вас заболел или получил тепловой удар, — Чан теперь гладит Джисона по голове. — Хотите с нами поиграть? Вы можете заменить Чонина, — предлагает Хёнджин, указывая на ракетки. Минхо нужно время, чтобы подумать об этом, потому что он не уверен, что действительно готов к этому, но все равно кивает. Он хорош в бадминтоне и может быстро определить, жульничает ли кто-нибудь или нет. Хорошо оказаться в центре конфликта и воочию увидеть, как все действуют друг с другом. Но он точно может сказать, что ему нравится стая Чана, убийство уток и все такое. Они милые, добрые, явно любят друг друга и вежливы с ним и другими незнакомыми людьми. Он еще не совсем уверен, насколько он вписывается и куда эта новая дорога приведет его в жизни. Но это лучше, чем путь, по которому он шел раньше, с большим количеством извилистых поворотов. И он готов к чему-то более крепкому, чтобы перейти к своему последнему дому. — С удовольствием.