Bark on Bark, Petal Strands

Иногда Минхо видит сны циклически, как будто его мозг распознает каждый цикл быстрого сна, через который он прошел. Иногда, когда он открывает глаза, в них немного мерцает, и он снова ускользает под одеяло сна. Это продолжается вновь и вновь, цикл за циклом. Его сны следуют друг за другом, и в конечном итоге сводят концы с концами. Таким образом он обнаруживает первоначальную причину множества проблем, которые преследуют его с течением времени, например, инцидент с енотом, но на этой неделе все гораздо серьезнее. Иногда ему снится Чан или другие члены стаи, но Минхо не может разобрать кто где, так как они безымянные и безликие, они заставляют чувствовать Ли никчёмным и нелюбимым. Минхо всегда просыпается внезапно и чувствует себя не соображающим и растерянным, пока не до него не доходит, что он находится у себя квартире. Он плохо помнит сны. Он просто знает, что они отстойные. Ли знает, что ему ясно снится только Чан, потому что от него так знакомо пахнет, и это пугает, даже если сам мужчина не такой. Это подсознательный страх, и Минхо знает, как справиться с ним, не давая ему сил развития. Он беспокоится, что по своей сути он не будет тем, кто нужен Чану или его стае, что не сможет сдержать свои обещания. Но более того, он беспокоится, что он окажется использованным, что стая Чана воспользуется им или его терпением, будет обращаться с ним как с грязью и выбросит его, не задумываясь, как это делали другие, и хотя Минхо притворяется сильным, равнодушным и немного холодным, он знает, что ему будет слишком больно, если он вернется к исходной точке. Он напоминает себе, что он сильный, что он хладнокровная сука, но он также помнит, глядя на себя в зеркало по утрам после таких снов, что он всего лишь обычный человек, который тоже хочет любви. Главное чтобы это не стало его падением. Он взволнован и хочет этого, но он также напуган, а это значит, что он все еще человек, и слава Богу за это. И несмотря на то, что он стал членом стаи Чана чуть меньше недели назад, Минхо еще не увидел всю глубину. Он так многого ещё не знает, но самое главное Ли понял. В стае Бана важно, чтобы энергия была взаимной. Минхо тоже должен открыться. Оглядываясь назад, Ли должен был это предвидеть. Если он хочет узнать их поближе, он также должен открыться перед ними. Сложнее всего это то, что они хотят узнать его поближе, хотят узнать о его любимых фильмах, любимой еде, о том, что он делает, когда остается один ночью, какие у него хобби, что он ненавидит и о чем он думает. Всё это «полное мошенничество», как говорит Чанбин. — Знаете, — говорит он, неопределенно жестикулируя рукой над обеденным столом ресторана, в котором они сейчас находятся, — В то, во что люди вкладывают столько денег, можно просто сделать дома. И Минхо сразу же думает о стольких хобби, но ничего не говорит, на случай, если он обидит кого-то. Он говорит им, что любое хобби действительно стоит денег и времени, если оно делает вас счастливыми. Были ли у стаи Чана вообще такие роскошные хобби? Чем они занимались в свободное время, когда они не вместе? Есть ли у них на это время? Ему нравится эта близость, близость стаи, близость семьи, но ему все равно приходится задаваться вопросом: они всё время проводят вместе? Какая у них была работа, карьера, увлечения, прошлое? Также он думает о том, все ли омеги Чана были домашними омегами? Чем занимаются остальные, и почему им нужен смотритель. Ему интересно какие они, когда злятся, особенно альфы, как они общаются, как проходят собрания их стаи, как они утешают друг друга, когда расстроены. Он хочет задать столько вопросов, и всё потому что боится быть брошенным в неизвестность. Но даже среди неизведанного он узнает о них много вещей, которые разоблачают тайну. Например, Хёнджин и Феликс не являются домашними омегами. На самом деле, никто из них таковыми не является. Они вдвоем работают моделями в компании Чана для журналов или другой продукции, например парфюмерии, а Чонин большую часть времени посвящает школе и своим жукам. Хёнджин ходит на уроки танцев, и Феликс иногда приходит с ним. Чонин играет на фортепиано, но перестал брать уроки, и остальные постоянно его достают из-за этого. Иногда они живут в одной комнате, и это заметно. Хёнджин и Феликс часто обмениваются одеждой, а Чонин почти всегда пахнет ими. В то время как Хёнджин и Феликс часто одеваются в светлые и яркие цвета, Чонин же почти всегда носит чёрное. Минхо рад узнать, что Сынмин тоже работает в компании секретарем и часто ходит на встречи от имени рекламного отдела, потому что он прекрасно умеет общаться, и это видно. Он носит много синего, и Минхо думает, что это может быть потому, что он ему действительно идет, но на работе он одевается в профессиональную деловую одежду, и ему еще предстоит представить это в своей голове, после того как он увидел его только в синих джинсах и футболках. Чан хвалит его за организаторские способности в офисе, но они очень редко говорят о работе, видимо это их правило в стае, и Минхо уважает и ценит это. Оставлять работу на работе, конечно. Но у Минхо такое ощущение, что большую часть домашнего хозяйства делает Сынмин. По его мнению, Джисон и Чанбин — особые случаи, потому что, они не обязательно работают в офисе, хотя они тоже связаны с журналом. Чанбин делает… Много вещей. Он продюсер, стилист, который часто присутствует на фотосессиях Хёнджина и Феликса, а также тренер по фитнесу. Он просто всегда рядом, всегда чем-то занимается, но он спокойно относится к этому, и Минхо думает, что это ему идет на пользу. Он не выглядит нервным человеком, который теряется в работе, и кажется, что у него присутствует баланс между работой и личной жизнью, но при этом ему удается сделать много дел. Минхо следит за Instagram и фитнес-каналом Чанбина и с удивлением находит очень мало видео, но много фотографий и постов — кажется, он любит ходить пешком. Минхо узнает, что Джисон также является продюсером, и в свободное время он бродит по компании, не особо там работая. Он работает в своей студии и, хотя он пропадает по ночам, всегда уделяет время своими товарищами по стае. Минхо не удивляется, обнаружив, что слышал множество песен Джисона по радио, в социальных сетях или же в клубах. Джисон тоже мало говорит про свою работу, но, возможно, это просто потому, что он еще редко вел с Ли глубокие разговоры. Конечно, Джисон ещё молод, но его успех говорит сам за себя. Он по-прежнему такой же шумный и глупый, как и раньше, и Минхо начинает понимать, что это не просто игра, заставляющая его товарищей по стае улыбаться или чувствовать себя непринужденно, он действительно настолько глуп в душе, и это неплохой баланс. Минхо задается вопросом, какое место он здесь занимает. Какое место он занимает среди этих людей? Феликс и Хёнджин кажутся близкими, беспечная харизма Феликса уравновешивает смелую индивидуальность Хёнджина, а сладость Чонина контрастирует с, казалось бы, грубым тоном Джисона. Сынмин, кажется, является посредником среди них, но всегда шутит, чтобы поднять настроение, а Чанбин может успокоить напряженного Чана. Джисон — катализатор в группе, но Сынмин — самый близкий, а Феликс и Чонин — самые общительные. Чанбин — самый надежный, но он также больше всех дразнит, в то время как Хёнджин знает когда ему стоит остановиться и границы каждого. Чан, конечно, знает их всех как свои пять пальцев, и это видно по языку его тела, по тому, как он быстро целует Чонина, но позволяет своей руке задержаться на плечах Чанбина, знает, что не нужно прижиматься к пояснице Джисона, но держит руку именно в этом месте для Феликса. Минхо все время молча наблюдает за ними и видит, насколько хорошо они сочетаются друг с другом, и задается вопросом, насколько это естественно. Они все случайно встретились? Эти семь изысканных, трудолюбивых, привлекательных и уважаемых людей? Или они находились в такой же ситуации, как и Минхо? Но даже среди тех немногих встреч, которые они провели вместе, Минхо понимает, что так многого чего ещё не знает. И они в середине ужина в каком-то непринужденном заведении, делят гарниры, как старые друзья, хотя на самом деле он всего лишь незнакомец в очень вежливой маске. Он узнает гораздо больше, чем собирался, поэтому Ли приходится довольно быстро все это переваривать, поскольку комментарии разносятся по столу со скоростью света. — Тебе нравятся жуки? — Чонин сел рядом с Минхо, рядом с которым приземлился Хёнджин. Чан, конечно же, сидит во главе стола, и никто на это ничего и не говорит, а Джисон сидит с другой стороны, рядом с Чанбином, который, как Ли знает, старше. Сынмин сидит между ним и Феликсом и весь вечер посылает Минхо дружеские улыбки и участвует в разговоре только тогда, когда хочет сказать что-то приятное или важное, в отличие от Джисона и Феликса, которые болтают без перерыва. — Мне… — Минхо думает как бы так сказать, что он предпочитает, чтобы насекомые оставались снаружи, в их естественной среде обитания, вдали от него, чтобы никого не обидеть. — Думаю, что они очень важны. Кроме комаров. Они действительно бесполезны. — О, мне не нравятся комары. Может быть, они и милые, но они раздражают и всегда кусают меня за ноги, — Чонин вздыхает, как будто для него это большое неудобство, а Минхо просто улыбается. — Это потому, что ты милый, — шутит Чан. — Это потому, что ты ешь слишком много сахара, поэтому им нравится твоя кровь, — подхватывает Чанбин. — И это тоже, — пожимает плечами Чан. — Однажды мои муравьи убили комара. — Это мило, — Минхо на самом деле не думает так, но он не собирается говорить что-то плохое милому маленькому Чонину, который явно очень любит своих муравьев. Он видел фотографии муравьиной фермы и понял, что это красивое, процветающее сообщество муравьев, и он может это подтвердить. — Почему бы нам не избегать разговоров о насилии насекомых? — вежливо спрашивает Чан, собираясь ласково похлопать Чонина по подбородку. Чонин улыбается и хватает его за палец, но продолжает говорить. — Это не насилие, это их природа. — У тебя муравьи-убийцы? — в шутку спрашивает Джисон. — Они не убийцы! Они милые! — Чонин настаивает. — Не для комаров, — смеется он, и Феликс фыркает слишком громко, от чего Хёнджин тоже фыркает. — Мои муравьи милые, ты просто злишься, потому что ты им не нравишься, потому что на вкус ты как мусор, — как ни в чем не бывало говорит Чонин, и Чанбин давится рисом, явно сдерживая громкий смех, когда Чан смотрит на него сверху вниз через стол, произнося что-то зловещее. Чанбин не обращает на него внимания. — Что еще едят ваши муравьи? — спрашивает Минхо, пытаясь облегчить ситуацию, не меняя напрямую тему. Он ест рагу, медленно, чтобы убить время, зная, что следующий час или около того они будут болтать. — Зерна, фрукты, овсянка. Они едят мало. — Ну, они размером с… Муравья, — Чан выглядит немного смущенным из-за отсутствия словарного запаса, и все стонут, думая, что это явно шутка. — Потому что они муравьи, — Джисон закатывает глаза. — Действительно? — Глаза Чана широко открываются, явно саркастически, и Джисон смеется. — Да, это правда, — говорит он. — В любом случае муравьиная ферма в его спальне, так что вам не о чем беспокоиться, — комментирует Хёнджин, слегка касаясь локтя Минхо. — Я не переживал, муравьи беспокоят меня меньше всего, — Минхо не против муравьиной фермы. Она находится за пределами его пространства, и Чонин явно хорошо заботится о своих муравьях, поэтому они не сбегут и не умрут. Минхо не испытывает к ним особых чувств. — Есть ли какое-нибудь животное, которое вам не нравится? — Насекомые не животные. — Мне все равно, — Хёнджин быстро затыкает Джисона, попивая чай со льдом через соломинку. Минхо удивлен, что на этот раз он не решил сесть рядом с Феликсом, но они все еще находят способы передать друг другу еду, и он глубоко впечатлен и рад видеть, что расстояние не влияет на их связь. — Я так не думаю? — Минхо качает головой. — А у тебя? — Мне они все нравятся, — пожимает плечами Хёнджин. — Но у нас не может быть пушистых питомцев, потому что у некоторых из нас аллергия, так что это отстой. — Ты можешь дуться сколько хочешь, красавчик, кота мы не заведем, — кажется, Чан знает все игры Хёнджина и быстро подыгрывает. — Я даже не произнес слово кот! — Ты сказал про пушистых питомцев, а к ним кошки тоже относятся. — А что, если я имел в виду кролика? — Хёнджин скрещивает руки на груди и смотрит на своего альфу, нахмурившись, а Чан просто улыбается ему во все зубы. — Мы. Не заведем. Никакого. Домашнего. Питомца. — Ты же у нас есть, — хихикает Феликс, протягивая руку, чтобы погладить Чана по голове. — Очень смешно. — Я шутник. — Ну, а что, если у Минхо-хена уже есть домашнее животное? Он же не может просто оставить их, как только переедет, — Хёнджин закатывает глаза, и Минхо чувствует, как у него скручивает живот. Как только он переедет? Он так скоро переезжает? Или это просто еще одна из их «теоретических ситуаций», призванная доказать свою точку зрения? Омеги здесь любят спорить с Чаном. Он забывает эту теорию за считанные секунды, не думая, что это правда, пока Хёнджин не зажимает рот рукой. Это был секрет, который Хёнджин явно выдал, потому что весь стол смотрел на него сверху вниз. — Я просто имел в виду… Ну, знаешь… Когда мы… Я имею в виду, ты знаешь, когда мы… Обсуждали это… — Ты ужасный лжец, — вздыхает Джисон, грубо ставя стакан с газировкой на стол с характерным звуком. Пока остальные допивали ещё первый стакан, Джисон же пил уже второй. Минхо пьет только воду, потому что ему не нужен кофеин, чтобы не спать всю ночь, но он уже знает, что Джисон предпочитает кофеин и сахар, именно по этой причине. — Я полагаю, коты вылезли из мешка, — шепчет Чан. — Я думал, нам нельзя заводить кошек… — Джинни, — Чан пристально смотрит на него, и Хёнджин тут же закрывает рот. Минхо какое-то время сидит и ждет, пока кто-нибудь объяснит, что на самом деле происходит. Они хотят, чтобы он переехал к ним? Нужно ли ему отработать определенное количество дней, чтобы переехать? Он не хочет показаться настойчивым и спрашивать, поэтому просто молчит и улыбается, кивая, несмотря на напряжение за столом. Он не может рисковать потерять видимость, которую разыгрывал уже несколько недель. И Чан ещё ни разу не обсуждал с ним дела в присутствии его стаи, особенно при своих омег. — Небольшая оговорка, — игриво подталкивает Минхо Хёнджина. — Такое случается с лучшими из нас. — А я думал, что он переезжает, — спрашивает Чонин, и брови Чана взлетают вверх, когда он что-то шипит своему младшему омеге. — Инни! — Что? Упс, — Чонин наконец осматривает комнату и тут же собирается засунуть себе в рот большой кусок баранины. — Ну, по крайней мере, нам не нужно беспокоиться о том, как сообщить ему эту новость, — Чанбин отмахивается от Чана. — Просто оставь это как есть. — Мне бы хотелось сделать это на официальной встрече. Как мы это и обговорили, — последние несколько слов Чан обращает к Чонину и Хёнджину, которые съеживаются на своих местах и смотрят прямо на еду, а не на своего альфу. Чонин жует медленно, а Хёнджин возится со своей соломинкой. — Итак, он переезжает? — осторожно спрашивает Феликс, и Чан хлопает рукой по столу гораздо мягче, чем ожидалось, но смотрит в потолок, словно моля о пощаде. — Я… Это должна была быть официальная встреча… Мне очень жаль, — у Чана хватило наглости выглядеть смущенным, поворачиваясь к Минхо, чтобы извиниться, с розовыми ушами. — Я не собирался говорить вам об этом до конца недели, чтобы дать вам следующую неделю, чтобы собраться и начать перевозить свои вещи. Я действительно не хотел, чтобы вы узнали об этом вот так. Минхо садится прямо и складывает руки вместе, чтобы не поднимать кулаки в воздух. Это, несомненно, лучшая новость, которую он когда-либо получал, и он не хочет ее испортить, выглядя полным дураком. Он… Благодарен за это. Безмерно благодарен. Он кладет руку на сердце и на мгновение чувствует, как оно бьется, просто чтобы убедиться, что он здесь, в этот момент, жив и здоров. Чтобы убедиться, что это не сон и жизнь не подшучивает над ним. Он ждет несколько мгновений в тишине, на случай, если жизнь решит отнять у него что-то еще, оставив его сердце холодным, отчаявшимся и разбитым. Жизнь всегда брала над ним верх. И на этот раз волнение перевешивает ужас перед неизвестностью. — Все в порядке, — обрывает он Чана, впервые за долгое время очень искренне улыбаясь. — Это… Вау! Это так здорово! Спасибо! Чан кивает, глядя на него и они встречаются взглядами. Он смотрит… Он раздражен, и Минхо может себе представить, как ему неудобно говорить это всё в присутствие его стаи, но он также выглядел счастливым, как будто хочет, чтобы Минхо жил с ними, как будто ему искренне нравится компания Минхо, и это странная атмосфера между ними двумя. Однако этот момент длится недолго, когда Чонин кашляет, а Чан решает постучать ему по спине. — Не ешь так быстро. — Я не делал этого! Минхо какое-то время наблюдает за ними, понимая, что все взгляды направлены сейчас на него. Кажется, они ждут какого-то ответа, но Минхо не знает, что сказать или сделать. Он понятия не имеет, чего они от него ждут. Стоит ли ему об этом говорить? Должен ли он поднять этот вопрос или оставить его? Он не хочет никого раздражать, он не хочет никого разозлить, особенно Чана. — Прости, что рассказал, — застенчиво шепчет ему Хёнджин, и Минхо качает головой. — Все в порядке, — его извинения не обязательны, но если Хёнджин так хочет, то пусть так и будет. На самом деле перед Чаном нужно извиниться, и от него зависит, стоит ли обсуждать это после. — Я уверен, что все были немного сбиты с толку. — Просто Чан сказал ничего не говорить, но да, конечно, — говорит Джисон, а Хёнджин вновь опустил глаза на стол. — Джисон, — Чан смотрит на него. — Это не имеет большого значения. — Я просто пошутил, — Джисон, несмотря на то, что он был тем, кто раздвигал границы или отпускал рискованные шутки, чтобы разрядить обстановку, в этот момент не звучит особенно саркастично. Кажется, он искренне обеспокоен, но Минхо не имеет права вмешиваться в растущее напряжение между двумя альфами стаи. — Мы все совершаем ошибки, — Минхо похлопывает Хёнджина и Чонина по спинам. Хёнджин корчит рожу, но Чонин кивает, наклоняясь к нему, а Минхо замирает от усиливающегося запаха, исходящего от него. Час назад он не чувствовал его запаха, но после того, как он съел острый суп и пошутил с товарищами по стае, ему, возможно, придется нанести еще немного блокатора запаха. Минхо удивлен тем, как легко Чонин проникся симпатией к нему, но не жалуется, наклоняясь к нему, слегка пахнет. Часть его беспокоится, что Чонин будет тереться о него, возможно, будет нюхать его, но этого не происходит. Чана, должно быть, беспокоит то же самое, потому что он начал наблюдать за ними, но ничего не говорит. Он доверяет Чонину и, очевидно, Минхо тоже, потому быстро возвращается к разговору с Джисоном, в то время как Минхо нянчится с двумя омегами, находящиеся по обе стороны от него. Настроение Хёнджина, кажется, мгновенно поднимается, и он предлагает Минхо глоток чая, говоря ему, что это единственный хороший чай в этой части города. — Мы же поедим мороженое после, как и хотели? — быстро спрашивает Феликс. — Я ничего не знал о мороженом, — просто говорит Чан, и Феликс указывает на Чонина и Хёнджина, которые ничего не говорят. — Мы хотим мороженого. — Ты даже не доел ещё! — Я просто строю планы на будущее! Потому что кафе с мороженым дальше по улице закрывается через час. — О, да, точно, — шепчет Хёнджин. — Мы же сходим? — спрашивает Феликс, наклоняясь и глядя на Чана с любопытством, и Минхо мысленно отмечает, что Феликс подкупает его щенячьими глазами. Это хорошая тактика. — Да, мы сходим, сразу после того, как ты закончишь есть, и не говори, что ты закончил. Даже если и так, то Чанбин и Джисон ещё нет, — Чан тычет пальцем в лицо Феликсу и последний быстро оглядывается вокруг, прежде чем укусить его. Чан отводит палец назад и аккуратно щёлкает по лбу Феликса, из-за чего он внезапно шипит что-то с акцентом, чего Минхо не может разобрать. — Ой, извини, — Феликс взволнованно хихикает, глядя на Минхо, и садится на колени Чана. Кажется, никто в этой стае не может долго обходиться без физического контакта. Минхо придется к этому привыкнуть. Феликс обнимает Чана за шею и приближается к нему, и комната буквально взрывается ароматом свежеиспеченного хлеба. Это теплое чувство, и он чувствует, как расслабляются все вокруг него, в том числе и он. Вся стая Чана — это множество интересных ароматов. Чан отвечает Феликсу по-английски, почти с таким же акцентом, и рот Минхо немного приоткрылся. Во всех своих наблюдениях о загадочном и скрытном Бан Чане он почти забыл, что Чан был австралийцем. Это был факт в статье, которую он прочитал пару недель назад, но никогда не видел и не слышал, чтобы Чан говорил по-английски где-либо в социальных сетях. — О, вы говорите по-английски? — спрашивает Сынмин на английском, вероятно, почувствовав внезапное замешательство Ли, и Минхо требуется минута, чтобы ответить. Конечно, он изучал английский, но это было давно и всё это время он не пользовался им. — Немного, — отвечает он. — Не волнуйся, хён, я редко говорю по-английски, — Чонин похлопывает его по руке. — Бинни-Хён тоже. — Я говорю вообще-то! — Можешь, но не делаешь этого! — Чонин игриво кричит в ответ через стол. — Не кричи, — бессердечно ругается Чан, обхватив Феликса руками, и прижимается щекой к его голове. — Закончи есть, чтобы мы пошли за мороженым. — Заведение с мороженым на улице старое, — рассказывает Хёнджин Минхо о горячих сплетнях. — Оно старомодное и действительно хорошее. А еще у них очень вкусное мороженое домашнего приготовления, а не эти дерьмовые искусственные ароматизаторы. — Искусственные ароматизаторы не так уж и плохи, — пожимает плечами Чонин. — Их мятно-шоколадное мороженое действительно хорошее, — машет Феликс Минхо, чтобы привлечь его внимание. — Тебе такое нравится? — Вообще-то да. — А еще у них есть клубника в шоколаде, печенье, сливки, арахисовое масло… — Что за вкус у синего мороженого? — спрашивает Чанбин во время еды. — Мне нравится синее. — Ммм. Торта? — Нет, мороженого. — Да нет же, это мороженое со вкусом торта, — произносит Чонин. — На вкус как сладкая вата. — Сладкая вата другая, — Феликс ищет что-то в телефоне, — Синее — праздничный торт. — Тогда я хочу его, — подтверждает Чанбин. — Синенькое. Минхо не может не рассмеяться, кивая. Клубничное или мятно-шоколадное звучат неплохо, но он не был большим поклонником мороженого, только если не был в настроении. Но другие, особенно омеги, похоже, всегда хотят чего-нибудь сладкого. — Я хочу шоколадное или манговое. Ликси, у них есть манговое? — Джисон говорит через стол. — Думаю да? — И то, и другое. — Тогда с шоколадной посыпкой? — Феликс не отрывается от телефона, похоже записывает заказы на мороженое. — Только не манго с шоколадной посыпкой, а шоколад с шоколадной посыпкой. — Я понял тебя. — Я буду сливочное с печеньем, — и обращается Хёнджин к Джисону, — Тебе же такое нравится, да? Мы можем съесть это пополам. — О, точно, если мы будем делиться, то стоит ли мне взять со вкусом манго? — Я же сказал, что не знаю, есть ли оно у них, — скулит Феликс, и Чан обнимает его за талию, игриво сжимая. — Ну, если оно у них есть, то я возьму это! — Мне взять мятный шоколад, чтобы мы могли его разделить? — предлагает Сынмин, и Хёнджин кивает. Кажется, здесь никто не думает о себе и не покупает мороженое конкретно для себя. — Я ни с кем не буду делиться, — говорит Чанбин. Кроме Чанбина. — Мне даже не нравится вкус праздничного торта, — пожимает плечами Феликс. — Оно… противное и плотное. Чонин так сильно засмеялся со слова «плотное», что закашлялся, и все за столом начали кричать от ужаса, когда из его носа потекла газировка, а Джисон засмеялся так громко, что Чанбин наклоняется и даёт ему подзатыльник. — Ой! Феликс сгибается пополам, чтобы посмеяться над Чонином, который закрывает лицо салфеткой и вытирает нос, а Чан усаживает Феликса на свое место. Только Чанбин и Чан не смеются, и Чан подходит ближе к Чонину, чтобы проверить его. — Инни, ты в порядке? Чонин кивает сквозь смех, быстро убирая беспорядок на столе салфеткой. Минхо помогает ему другой салфеткой. — Это отвратительно, — шепчет Хёнджин. Чонин и Феликс слишком сильно смеются, чтобы заметить комментарий, но Чан услышал это, бросая взгляд на Хёнджина. — Разве вы не рады жить с нами? — Сынмин посмеивается, и Минхо тоже не может сдержать смех. — Не могу дождаться!