Bark on Bark, Petal Strands

Ужин — это коллективная трудность. Минхо обнаруживает, что ему приходится спасать омег одного за другим, потому что Чонину нужно вздремнуть, Феликс был слишком занят и заблудился не на том этаже с Сынмином по пути в кафе, Хёнджин провел день в студии пилатеса, пока Чан занимался работой, а Чанбин тусовался у бассейна с Джисоном в течение часа, после чего Джисон вернулся в игровой зал, чтобы достать Феликсу фирменную плюшевую утку. Минхо кладет ее в свой номер, чтобы она не испачкалась за ужином, потому что Феликс цепляется за нее так крепко, из-за чего Минхо понимает, что младший планирует взять ее на ужин. А Минхо не хочет мыть фаршированную утку вручную ночью, потому что Феликс испачкает её в каком-нибудь соусе. — Тебе следует назвать ее горячими крыльями, — шутит Джисон, сидя за столом, а Феликс хмурится. — Не смейся над ней. — Над кем смеётесь? — спрашивает Минхо, садясь за стол, усаживая Чонина рядом с собой и прижимая его голову к плечу. Чонин не рад, что его разбудили к ужину, но если он ляжет спать после пяти, он не уснет ночью и будет мешать всем остальным спать или влезет в какие-нибудь неприятности. — Над курицей. — Это утка! — Это почти то же самое. Разве у них обоих нет склонности к убийству? — Джисон, если ты начнёшь еще раз обсуждать птичью кровь, я выгоню тебя из-за стола, — предупреждает Чан. Сегодня вечером они ужинают в более роскошной столовой и сейчас такой непринужденный вечер, в отличие от выходных. Лишь Чан иногда отвлекается, чтобы поприветствовать людей, и это продолжается с тех пор, как он сел за стол. — Ух ты, — Джисон корчит лицо и хихикает, попивая колу. Они сделали заказ всего несколько минут назад. Так как Чонин был ещё очень сонным, Минхо с Чаном выбрали для него еду, которая, скорее всего, ему понравится. Ли прикладывает стакан холодной воды к лицу младшего, и Чонин скулит, еще сильнее прижимаясь к нему. — Инни, сядь нормально, пожалуйста, — говорит Чан строгим голосом. — У него был тяжёлый день, оставь его, — отмахивается от него Чанбин. — Мы весь день играли в бассейне, а потом он съел немного конфет, так что я не уверен, что он успел переварить их. — Сахарный крах, да? — говорит Чан, размешивая свой чай со льдом. Он достает дольку лимона из напитка и передает его Минхо. — Дай ему. Это разбудит его. Минхо берет лимон, кожура которого скользкая и холодная из-за льда в напитке, а также покрытая подсластителем, который Чан добавил в чай, и подносит его к губам Чонина. Младший хмурится и отстраняется от Минхо, откидываясь на спинку стула. — Хочешь лимон? Да или нет? Чонин все же берет в рот лимон, не говоря больше ни слова, все еще смотря на старшего, который улыбается ему. — Вот и ты. — Ничего хорошего в этом нет, — шепчет Чонин, и Минхо наклоняет голову, хихикая. Бизнесмены и модели заходят в зал и уходят, машут Чану, подходят, чтобы поприветствовать остальных, и, когда еду приносят, через обеденную зону проходит знакомое лицо в классической рубашке и брюках. Хёнджин первым замечает его и, подняв руку, машет, подзывая его. — Доктор! Парень из бассейна! — Хёнджин, у него есть имя, — ругается Минхо. Минхёк выглядит довольно удивленным происходящими событиями и медленно подходит, приближаясь к Чану сбоку, и они оба встают, чтобы поприветствовать друг друга небольшим поклоном. — И снова здравствуйте. — Здравствуйте, доктор Ли. Приятно видеть вас снова, — улыбается Чан. Минхо разрезает часть равиоли, когда Чан предлагает Минхёку стул за их столом, который больше остальных, и рядом с которым стоят два официанта на случай, если им что-нибудь понадобится. — Не хотите присесть с нами? — Если приглашаете, то я с радостью. Я подружился с половиной вашей стаи, поэтому мне очень хочется подружиться и с другой половиной. — О, тогда ладно. «Ха, какой поцелуй в задницу», — думает Минхо. Он натыкает кусок свинины на вилку, чтобы покормить Чонина, не обращая особого внимания на Минхёка, который садится на пустой стул рядом с ним. Покормить Чонина не составляет труда, он покорен, потому что просто устал, и Минхо по опыту знает, что самые злые люди, когда они очень уставшие, в этой стае — это он и Чонин, возможно, а Феликс, вероятно, занимает второе место. — Вы можете сделать заказ из запасного меню, — Феликс передает папку Минхеку, кивающему в знак благодарности. — Здесь есть вода, и если вы захотите попить, вам придется заказать ее. — Он это знает, — комментирует Хёнджин. — Я просто пытаюсь быть вежливым. — Вы очень милые, спасибо, — улыбается им Минхёк, и Феликс улыбается в ответ, закусив нижнюю губу. Минхо замирает с поднесенной ложкой ко рту и смотрит на младшего, после переводит взгляд на Чана, который увлекся Чанбином, затем снова на Минхёка. Неудивительно, что кто-то может влюбиться в Феликса с первого взгляда, ведь он такой обаятельный и милый, но… Сейчас Феликс запал на Минхёка? Подозрительно. — Ты не хочешь свинину? — шепчет Минхо, и Чонин снова скулит, потирая глаза. — Ладно, не торопись. Минхёк смотрит на него и улыбается, а Минхо наконец отрывается от тарелки. — Не обращайте на него внимания, он устал и только что проснулся. — Все в порядке. — Я думаю, ему нужно вздремнуть, — Чан на мгновение смотрит на младшего. — Тогда это не вздремнуть, а поспать, — Минхо разрезает оставшиеся равиоли вилкой. — Он поужинает, а потом, может через часик, я отведу его наверх, и он ляжет пораньше. Если подождать пару часов, то он будет спать всю ночь. — Ага, и встанет в шесть утра, — комментирует Чанбин. — И он может пойти в спортзал, всё нормально, — пожимает плечами Чан. — Я схожу с ним. — Что ты ешь? — спрашивает Минхёк, и Минхо показывает ему кусок равиоли. — Итальянское? — Это равиоли. — Ой, я однажды попробовал маникотти. Это что-то похожее? — Не знаю, — Минхо пожимает плечами. — Просто выбирай то, что хорошо выглядит. Минхёк в итоге заказывает то же самое, потому что не хочет задерживать официантов, и когда ему приносят еду, Минхо насыпает на свое блюдо больше сыра и заставляет Чонина съесть половину своей еды. Чан начал мучить Хёнджина своими устрицами, которые, честно говоря, выглядели довольно отвратительно. — Перестань, фу. Перестань говорю! Убери это от меня! — Хёнджин полностью наклоняется к коленям Джисона, чтобы отодвинуться подальше от Чана, который подносит устрицу к его лицу. — Это просто морепродукты, Джинни. — Это отвратительно! Они похожи на слизь! — Фууу, правда? — Феликс перестает есть и откладывает вилку. — Тебе обязательно такое говорить? Я ем рыбу. — Это твоя проблема. — В этом нет ничего отвратительного, — Чан пожимает плечами, но поворачивается в другую сторону, чтобы съесть устрицу из уважения к брезгливой ненависти Хёнджина к ней. — Это просто еда. — Это довольно отвратительно, — говорит Чанбин, перемешивая салат вилкой. — Ты только что съел сырую утку, не тебе жаловаться! — Она не была сырой. Её так и надо готовить. — Она была розовой! — В любом случае, это утка. — Добро пожаловать к нашему столу, — шепчет Минхо, и Минхек хихикает, подперев подбородок ладонью и с восхищением оглядываясь по сторонам, прежде чем снова взглянуть на Минхо. — Я рад быть здесь. — Ты целуешь в задницу. — А ты нет? — комментирует Минхёк, прежде чем положить равиоли в рот, и Минхо ухмыляется. Он прав: Минхо в начале так делал. Он опасно раскалывает еду вилкой и пристально смотрит на Минхека, поддерживая зрительный контакт, пока они едят одно и то же блюдо, и старший моргает. — Минхо-ши, я пошутил. — Ешь свою еду. — Ты говоришь, как моя мать. — Это не комплимент. — Я дразню тебя, — улыбается Минхёк, слегка подталкивая его. — Но ты выглядишь таким злым. — Это его обычное лицо, — Хёнджин переваливается через Феликса, чтобы прошептать это старшему, будто Минхо не сидит рядом с ним и не слышит каждое его слово. — Иногда он выглядит как сварливый кот, но он милый… И красивый. Разве он не милый? По крайней мере, я так думаю. Что, черт возьми, происходит? — Хёнджин, ешь молча, — Минхо выпрямляется, чтобы отругать его. — И перестань вмешиваться в чужие разговоры. Феликс и Хёнджин обмениваются понимающими взглядами, а Минхо смотрит на них в недоумении. Что сейчас происходит? Минхёк замечает его замешательство и смотрит на него столь же озадаченно, и Минхо пожимает плечами, общаясь глазами. Он поднимает брови, а Минхёк кривит губы. Неужели они уже были на одной волне? — Мистер Бан! Вся болтовня стихает, когда к столу подходит женщина, и Чан достаточно быстро проглатывает все, что находится у него во рту, чтобы поприветствовать ее, вставая и вежливо кланяясь. Она почти на полфута выше него, одета в многослойное темно-синее платье, короткая часть которого собрана в бант, и это выглядело странно, но в тоже время очень шикарно. У нее блестящий макияж, в прямом смысле этого слова. Ее губы мерцающие, темно-синие, и Минхо думает, что она одна из самых красивых людей, которых он когда-либо видел. — Здравствуйте, госпожа Ча, приятно снова вас видеть! Особенно в этом платье, — улыбается Чан. Минхо на мгновение наклоняет голову и смотрит на Минхёка, который так же растерян, пока женщина не дает разъяснений. — Да, ваша зимняя коллекция 2018 года от Луи Паттерсона. Я знаю, что оно немного устарело, но оно такое чудесное и потрясающего качества. По крайней мере, мои туфли новые, — смеется она, поднимая каблук, и Чан сгибает колени, чтобы посмотреть на них. — Ух ты. Я не знаю, от кого они, но… — Джимми Чу, весенняя коллекция 2020 года, она была на нашем показе, — говорит Феликс, вытягивая шею, чтобы посмотреть, и женщина гордо кивает, глядя прямо на него. — Именно! — Ну, эти туфли великолепны, — скромно говорит Чан. Минхо знает, что он главный редактор не из-за страсти, которую вызывает в нем мода, а потому, что журналом владеет его отец, поэтому, должно быть, тяжело и стыдно не обладать знаниями в таких вещах. Но зато он хороший редактор. И хороший начальник. — А вы двое — местные модели? — спрашивает она, указывая на Хёнджина и Феликса. — Я видела вас на летних подиумах 2020 и 2021 годов. — Да, мы были там, — улыбается Хёнджин. — Вы двое такие чудесные, — она прижимает руку к груди и надувает губы. — Это вся ваша стая, мистер Бан? — Э-э, да, но с некоторыми дополнениями, — Чан быстро обводит руками стол, почти забыв их представить. — Вы знакомы с моими омегами и Чанбином, и знаете Сынмина еще со времен работы в компании в 2019 году, да? — Конечно, ты секретарь? Или стажер? — спрашивает она, и Сынмин улыбается и кивает. — Ты всегда носил красивые жилетки. — Ох, спасибо, — Сынмин выглядит искренне удивленным, что его вспомнили. — И фотограф, — она указывает на Чанбина. — Фотограф, стилист, режиссер, продюсер, иногда я также краду пончики, предназначенные для моделей, — отвечает Чанбин. — Это был ты? — с предательством спрашивает Хёнджин. — Я много лет думал, что это стажеры! — Да, Сынмин — один из наших старых секретарей, который работает с креативным директором, — Чан выглядит таким гордым, что может представить их всех. Глаза сияют гордостью, как будто он может вырваться на солнце. Красный гигант, который поглотит все звезды вокруг себя, потому что он заставил свою собственную сиять ярче всех. — Да, у Чанбина в компании несколько разных должностей. Вы знаете уже Феликса, Хёнджина и Чонина, моих омег, и Джисона, моего второго альфу, а те двое сзади — Минхо и доктор Ли Минхёк. — Я просто друг, — Минхёк поднимает руки, признавая это. — А Минхо — наш смотритель! — Чан радостно хлопает в ладоши, словно заканчивая презентацию. Женщина на мгновение смотрит на Минхо, и он глубоко вздыхает. Ей некомфортно? А может она осуждает его за то, что на нем белый кардиган, при этом он ест красный соус? Чана, кажется, совершенно не смущает возможность того, что эта женщина теперь может судить его как сексиста. Внезапно он вспоминает скандал, который они сейчас переживают, а они сейчас за толстыми стенами рая, скрывающие их от очень многого. Ли не может забыть, что они здесь по многим причинам, и одна из них — оградиться от осуждения общества, пока все не утихнет. Но стены — это всего лишь стены, и они могут сдерживать вещи лишь до тех пор, пока они не прорвутся сквозь них, не проломят, не просверлят или не снесут. Беспокойство Минхо только усиливается, когда она смотрит на него более пристально, прижимая палец к губам. — Это ты был на интервью, верно? — А, да, мэм, — отвечает он. — У тебя потускнела краска для волос, поэтому ты выглядишь по-другому. Ты великолепен, — говорит она, протягивая руку и кладя ее на плечо Чана. — Он такой красивый. Где ты нашел такого красивого? — Ну, ох, он нас нашел! Так что нам действительно повезло, — подшучивает Чан, издавая нервный смешок. Минхо с облегчением вздыхает, но затем чувствует себя немного виноватым за то, что так быстро осудил кого-то: похоже на то, что она поддерживала Чана на протяжении всего скандала, если она подошла, чтобы поприветствовать их так любезно, с неплохим взглядом в ее глазах, после того, как она работала с ними ранее. Кто она вообще? — Я — Ча Ынсу, — кланяется она. — Мой муж — Ча Инсу. Приятно познакомиться со всеми вами. — Актриса? — внезапно спрашивает Минхёк, и она ярко кивает. Минхо явно некультурен, потому что понятия не имеет, кто эта женщина. Она выглядит знакомой? Конечно. Но он понятия не имеет, кто она. — Да! Я дебютировала всего пару лет назад, но мистер Бан был достаточно любезен, чтобы однажды позволить мне оказаться на обложке журнала, когда я снималась еще в своем первом фильме, поэтому, когда я встретила его сегодня утром, я спросила о другой обложке. Меня только что утвердили на главную роль в новом фильме от Нетфликса, поэтому я решила, что это поможет продвинуть и фильм, и журнал. — Вы невероятны, правда, — Чан слишком много улыбается, но, кажется, никто и бровью не повел. — На Нетфликсе выходит новый фильм? — спрашивает Минхек. — Я похоже слишком много работаю. Я даже понятия не имел. — Да! Это детективный сериал. Кстати, один из участников Ateez дебютирует в качестве актера, так что это очень интересно. — Кто? — внезапно спрашивает Феликс. — Пак Сонхва. — Эта маленькая сучка мне даже не сказала, — шипит Феликс, вытаскивая из кармана телефон. Ынсу громко смеется и машет рукой, нисколько не обращая внимания на язык Феликса. — Об этом было объявлено всего пару недель назад, я уверена, что он был очень занят. — Что ж, мы с нетерпением ждем этого, нам очень нравятся ваши фильмы, — усмехается Чан. — И мы так рады, что вы спросили об обложке. Как насчет какой-нибудь зимней коллекции, потому что синий — действительно ваш цвет. — Наверное, это потому, что меня называют ледяной королевой, — шепчет она. — Мой муж говорит, что я иногда выгляжу ужасно холодной, но обещаю, что я самый приятный человек в мире! — Она правда такая красивая, — понижает голос Хёнджин. — В любом случае, мне нужно вернуться к моему столу, еще раз большое спасибо, — Ынсу сжимает руки Чана в своих, и он снова кланяется, благодаря ее за прикрытие, и она улыбается с таким ликованием, что Минхо не может не влюбиться автоматически в ее игривую личность. Неудивительно, что она кинозвезда, она кажется очень симпатичной. — Я буду честен, — говорит Минхо, помахав рукой, наклоняясь, чтобы поговорить с Минхёком. — Я понятия не имею, кто это был. — Действительно? Ча Ынсу? Она знаменита. Она снялась в дюжине фильмов. — Я вообще не смотрю фильмы. — Серьезно? «Любовь превыше всего»? «Мастерская моего отца»? «На крыше»? — Минхёк начинает перечислять фильмы, а Минхо смотрит на него, сжав губы и качая головой. Это слегка раздражительно. — А что насчет «Что мое?». Фильм о свадебном организаторе, которому изменяют? — О, я знаю это, — Минхо вздыхает с облегчением. — Слава Богу, хоть что-то. Я думал, что так и буду выглядеть грубым. — Ты смотрел это? — спрашивает Минхёк. — Я… Видел серию. В кабинете врача. Когда… Слушай, это не имеет значения. Я видел это. Мне нравится. Она очень милая. Минхёк весело фыркает, и Минхо возвращается к еде, притягивая голову Чонина к себе на плечо. — Пожалуй, я сомневаюсь, что вы знаете моего любимого актера. — Да неужели? Кто это? Минхо блефует и как назло все имена актёров вылетели из головы. Он ест равиоли левой рукой, правой перебирает локоны Чонина, гладит его, когда тот начинает снова погружаться в сон, стараясь ничего не пролить Чонину на голову. — Ты не знаешь ни одного актера, не так ли? — Да знаю я. Заткнись! — Все в порядке, Минхо-ши. — Я знаю… парня, из того фильма. — Да неужели? Он мой любимец, — Минхёк смеётся. — Тот, у которого… Адвокат… Ох, заткнитесь, — Минхо закатывает глаза, а Минхёк замолкает, чтобы не устраивать сцену, остальные в замешательстве смотрят на них. — Что смешного? — спрашивает Джисон. — Ничего, — говорит Минхо. — Ты правда не смотришь дорамы? — спрашивает Хёнджин. Маленький стукач. — Нет, потому что большую часть своей жизни я учился и работал, поэтому у меня никогда не было времени или интереса смотреть их. Кроме того, я вообще не люблю романтические дорамы или ромкомы. — Ча Ынсу не снимается в романтических комедиях… — Хёнджин и Феликс хмурятся, кидая взгляд друг на друга. — Но… Но в дораме свадебного организатора она была… А потом ей изменяют? — Минхо пытается сложить предложение воедино. — Не так ли?.. Влюбилась снова, или запланировала свадьбу, или сыграла свадьбу? — Нет, — усмехается Сынмин. — Она убивает своего парня в сериале и использует планирование свадьбы как алиби, чтобы убивать плохих людей. Это криминальный сериал. Минхо на мгновение оглядывает стол, качая головой. — Что? Нет. Это… Что? Вы серьезно? — Да, Минхо, это криминальная дорама, — кивает Чан. — Хорошо, я думаю, мне действительно нужно посмотреть этот сериал. Она очень вводит в заблуждение. Как могла такая милая и красивая женщина сыграть убийцу? — В том-то и дело, — говорит Джисон. — Типа, чем ты красивее и чем ты милее, тем меньше люди тебя подозревают. Мол, Джинни легко могло бы сойти с рук убийство. — Нет, у нас не будет этой темы разговора, нет-нет, — Чан сразу обрубает на корню идею об убийстве, как только она начинается. — Давай проведем приятный вечер без убийств, ладно? Проходящий мимо официант внезапно хмурится, и Чан поворачивается на стуле, глядя на них широко раскрытыми глазами. — Подождите, нет-нет, я не это имел в виду! Это просто шутка. Мы не какая-то богатая преступная стая. Клянусь, я никого не убивал. Нет, вернитесь! — Черт возьми, — Чанбин с ликованием наблюдает, как Чан вскакивает со своего места, чтобы погнаться за официантом, который спешит прочь от стола. — Ебена мать. — Это… На этом все, спокойной ночи, — быстро встает Сынмин и хватает свою сумку, за ним следует Хёнджин. — Эй! — Минхо окликает, указывая на стол. — Я не хочу присутствовать, когда Чани вернется, нет, — Хёнджин съеживается, скаля зубы. — Однако удачи. Наслаждайтесь едой. Спокойной ночи, доктор Ли. — Спокойной ночи, спасибо. Они быстро уходят, и Минхо оглядывается. Феликс и Джисон тоже бросают их, быстро и грустно извиняясь и уносясь прочь. Минхо вскидывает руки вверх и откидывается на спинку стула. — Ну, ладно, блин. — Такое случается. Где он? Куда он ушел? — Чанбин смотрит в сторону, куда ушел Чан, пока ест, а Минхо и Минхёк смотрят друг на друга. — Так… — Да, такое случается часто, — заканчивает Минхо мысль, которая, как он знает, посещает Минхёка. — Я с нетерпением жду выходных с тобой и твоей стаей. — Я рад и удивлен, что ты этого хочешь. Они немного ждут и видят Чана, который торопливо возвращается, глядя на полупустой стол с грустным лицом. — Куда все пошли? — Они ушли, потому что думали, что нас выгонят за то, что мы — ложная преступная стая, — с трепетом говорит Чанбин. — Зачем ты это сказал? — Я не знаю! Я просто был в панике! Я просто… Да ладно, она выглядела испуганной! Поэтому я пошел и объяснил! — Я уверен, она рада узнать, что мы не убийцы. — Хорошо, вот и всё, пошли, — Минхо встаёт и поднимает Чонина из-за стола. — Вставай-вставай, пойдем. Мы поднимемся наверх и будем ложиться спать. — Я возьму его, — Чанбин встает, обходит стол, чтобы потянуться к младшему. — Я тоже хочу уйти. — Я даже не… Бинни. — Хён, расслабься. Ешь свои странные мрачные устрицы и расслабься. Увидимся наверху, — Чанбин уводит Чонина от стола, и Минхо снова садится. Они идут рука об руку, Чонин прижимается к Чанбину, и Минхо не может сдержать улыбку. Они остались втроём. Минхо молча пьет воду, жуя кубики льда, а Чан смотрит на них обоих. — Вы двое можете идти, если хотите. — Нет, все в порядке, — говорит Минхо. — Вы видите, как я сдуваюсь? — Чан поднимает бровь, и они оба качают головами: нет, но это ложь. Им очень понравилось это смотреть. — Простите, доктор Ли Минхёк? — та же официантка, которую преследовал Чан, осторожно приближается к столу и направляется к ним. Они оба смотрят на нее, когда Чан опускается на свое место, закрывая лицо меню. — Да? — Вам звонок на стойку регистрации, — говорит она, и Минхёк тут же встает и нежно сжимает плечо Минхо. — Конечно. Спокойной ночи вам двоим и спасибо. Минхо наблюдает, как она ведет Минхека и уводит из обеденной зоны, и как мужчина идет быстрым шагом с высоко поднятой головой, из-за чего Минхо представляет себе молодого врача, который, скорее всего, отвечает на звонок по работе. Он надеется, что ничего серьезного, просто консультация, он правда чертовски надеется, что ничего страшного. Минхёк выглядит растерянным и немного обеспокоенным, его брови подняты, судя по всему, но это все, что он говорит. Либо у него действительно беспечное лицо, либо он хороший врач с бесстрастным выражением лица, отработанным годами в медицинской школе. Минхо поднимается из-за стола и обходит его, чтобы сесть рядом с Чаном, который убирает меню с лица. — Как ты держишься? — Э-э, она ушла? — Да, глупый. Она ушла. Что с тобой случилось? — Я просто… Я занервничал, не хотел, чтобы она так думала. — Она бы так не подумала, — Минхо вздыхает. — Ты сегодня немного на взводе, да? — О чем ты? — Работаешь всю ночь, не спишь, проводишь весь день на связи, ты суетишься… — Ладно, ладно, расслабься, — голос Чана мягкий, но умоляющий, с серьёзными нотками, и Минхо останавливается, чтобы позволить ему высказаться или защитить себя. — Я в порядке. Прошел всего день. — Я вижу. — Просто, — пожимает плечами Чан. — Нет, день не плохой, даже очень хороший. Просто… трудный день. — Это обычно для тебя, — Минхо знает, как тяжело работать на онлайн работе, представлять целый журнал, пытаясь делать то, что правильно для себя и своей семьи. Он знает это не потому, что он это делал, а потому, что он видит как усердно работает Чан. — Да, и это просто… Наткнувшись на госпожу Ча… Типа, каковы шансы? Возможно, она только что спасла этот журнал от меня и моего собственного скандала, так что это похоже на… Нужно многое осознать, она понятия не имеет, что это значит для меня, для нас. — Да, это важно, и многое нужно усвоить. Я понимаю. — И это просто, знаешь, быть здесь, — хихикает Чан, его глаза становятся немного влажными, если Минхо посмотрит прямо под светом, то увидит как отражение подчеркивает соленые слезы, которые задерживаются за стеклянными темными глазами. — Нам просто повезло, понимаешь? И я не об отеле, деньгах или бизнесе, а о том, что у нас есть люди, которые готовы по-настоящему заступиться за нас и быть рядом, когда они нам нужны. Минхо понимающе кивает, просто позволяя Чану высказаться. Он всегда был чувствительным и благородным человеком, видящим светлую сторону в самых темных нитях. — Ты знаешь, что я… Я встретил госпожу Ча, когда ей было… Она была просто моделью и актрисой второго плана, и все меня отговаривали, чтобы я ее не помещал на обложку, но это издание сработало очень хорошо, продвигая фильм, ее и журнал, и это не только потому, что она красивая. Ее интервью было таким интересным, и она такой замечательный человек, повидавшая мир, и это типа… — Ты дал ей шанс, и теперь она отплатила тебе тем, что рискнула, — догадывается Минхо. — Может быть. Но ей не нужно возвращать долг, она нам ничего не должна, кроме… Тот факт, что люди все еще хотят… Помочь нам, когда нам это нужно, а я сижу здесь и говорю, что нам не нужна никакая помощь, но… Это глупо. Потому что нам она нужна. Нам нужно как можно больше людей, поддерживающих нас, не из-за власти или численности, просто потому, что этому журналу нужны люди, и просто… Достаточно лишь одного плохого слова и всё… Страшно, что некоторые люди даже не будут сидеть и… И смотреть интервью, Мин, они так быстро впитывают плохое, поэтому, когда люди слушают, понимают и принимают правду, это… Действительно трогательно. Приятно, когда в тебя кто-то верит. — Это так. И Минхо знает это по опыту. Он может понять, потому что он переживает это каждый раз, когда Чан смотрит на него со звездами в глазах, как будто у него есть ключ ко всем ответам, которые он хочет задать, как будто Минхо важен для него. Он и эта стая. Как будто Минхо — его семья. Минхо уже давно рискнул и до сих пор так делает, и он знает, как много это значит. Заставить кого-то поверить в вас — значит иметь полную поддержку и веру в вас, а это говорит о многом и меняет жизни каждый день. — Потому что я так и думал… Знаешь, это было отстойно много лет назад, и даже сейчас иногда это так тяжело, потому что я не разбираюсь в обуви, моде или одежде, но… Мне нравятся люди, и я хорошо отношусь к людям, и они хорошо ко мне относятся, и это заставляет вас спросить себя: что?.. Например, что ты делаешь, чтобы заслужить добро. — Ты заслуживаешь добра, несмотря на обстоятельства. Всегда, — Минхо знает, как страшно задаваться вопросом, почему люди так добры к тебе. Но все же важно, чтобы люди знали, что они заслуживают хороших вещей и им не нужно для этого что-то делать. — Просто… Она могла бы сняться и уйти, добиться большого успеха и больше никогда с нами не разговаривать, но она так много сделала для нас. И даже… Мои парни тоже так много для меня делают, мне просто повезло, понимаешь? Я их не заслуживаю, — Чан улыбается, подперев голову руками, а Минхо похлопывает его по спине. — Ты их заслуживаешь. И этот журнал заслуживает тебя. Ты выполняешь свою работу и делаешь ее хорошо. — Я стараюсь. — Я знаю. И все остальные тоже это знают. — Я даже не помню обувь и прочее. Одежду, я как-то стараюсь запоминать. Особенно, если она наша, ведь мы отвечаем за показы мод, но, — он пожимает плечами, не удосужившись закончить предложение, и зевает, качая головой. — Я просто чувствую облегчение и благодарность. — А еще ты уставший, — слегка ухмыляется Минхо. — Почему бы нам не подняться наверх и не освободить стол? — Да, это звучит хорошо, — Чан кивает, и Минхо встаёт, хватая старшего за куртку, и они оба выходят из-за стола, вместе направляясь наверх. — Но Мин. — Да? — Ты действительно никогда не слышал о Ча Ынсу? — Мы вновь вернулись к этому.