Ожившая статуя

Это ещё одна загадка, которую нужно разгадать. Каким образом Ибо попался именно этот дом? Был ли это Сяо Чжань или какие-то другие силы? Семья Ван в полном составе спускается в гостиную. А потом прошли на кухню, за разговором, они не замечают, как приблизилось время обеда. — Чем ты тут питаешься? — спрашивает госпожа Ван, заглядывая в шкафчики. А обнаружив полные полки продуктов, а в холодильнике готовые баоцзы, и ещё несколько блюд в лотках, удивлённо вскидывает брови. — Ты научился готовить, сын? Или для тебя кто-то готовит? — О, мама, это госпожа Мэй, я познакомился с ней в магазине. Забыл рассказать. Интересная женщина, она позвонила мне перед полнолунием на домашний телефон и попросила закрыть окна и двери, на всякий случай. А ещё я был у нее в гостях, это она столько наготовила и дала мне собой. — Госпожа Мэй? — переспрашивает отец. — Это случайно не Мэй Чунтао, подруга Хэй Шу? — Да, она говорила, что училась с ним вместе. Но потом он перестал с ней общаться. — Ага, перестал! Он приревновал ее к Сяо Чжаню. Вот только напрасно, сколько мы его знаем, Чжань-Чжань никогда ни с кем не встречался. А Чунтао заваливала нашего Чжаня домашней едой, потому что считала, что он недоедает, слишком худенький! — смеется во весь голос отец. — Так, — отзывается госпожа Ван, попутно ставя разогревать обед, — а что Мэй Чунтао рассказала тебе о Сяо Чжане? — Ничего, она его не помнит. Его вообще весь город не помнит. Я был в библиотеке, перерыл весь архив, в газетах пишут только о Хэй Шу, как о главном меценате города. А о Сяо Чжане только одна небольшая статья и подделанная фотография. Как та, что я показывал. Вот только Чжань-гэ на ней один, но вас сзади него не убрали почему-то. Родители в задумчивости смотрят друг на друга и качают головой в неверии. Хэй Шу стёр воспоминания всего города о Сяо Чжане? Но зачем? — Нам нужно все выяснить, — произносит господин Ван. — Давайте узнаем, что помнит о нас госпожа Мэй. Сходим к ней в гости! Ван Ибо берет на себя миссию «напросись на обед к тётушке». Он ответственно подходит к делу, просит маму испечь пирожков и торт, отца найти подарок для пожилой леди, а сам отправляется к ее дому. Молоток уже привычно стучит по дереву, и через пару минут госпожа Мэй выглядывает в просвет открывшейся двери. — Ван Ибо? Добрый день, милый, что привело тебя ко мне? — спрашивает женщина, открывая широко дверь. — Здравствуйте, тётушка Мэй, ко мне приехали родители и были так признательны, за то, что вы помогли мне тут устроиться, что захотели тоже навестить вас, чтобы познакомиться и поблагодарить. Как вы на это смотрите, тётушка? — Ван Ибо улыбается самой очаровательной из своих улыбок, в надежде, что это сработает. — О, ну, конечно! Я с удовольствием познакомлюсь с ними. У такого замечательного мальчика должно быть чудесные родители! Приходите завтра на обед. В этом городе так скучно, что я готова принимать гостей хоть каждый день. Правда сегодня я не готова, — смеется женщина. — А вот завтра в самый раз! Тепло попрощавшись с Мэй Чунтао, Ван Ибо возвращается домой. Теперь дом не кажется одиноким, в воздухе витает аромат ирисов, чая и выпечки. Родители заняли свою старую комнату в доме и, кажется, что они никогда отсюда не уезжали. На веранде, в плетёном кресле расположился отец, читая свежую газету. На кухне шуршала посудой мама. Не хватало только Сяо Чжаня, но Ибо надеется, что и он совсем скоро будет с ними. Кивнув отцу, парень направляется в сад, туда, где среди подстриженных кустов возвышается белая статуя. — Привет, Чжань-гэ, я пришел с новостями. Завтра мы с родителями идём в гости к Мэй Чунтао. Они говорят, что ты дружил с ней и Хэй Шу. Но почему тогда ты послал мне сон, в котором он обещает убить тебя? — Ван Ибо ласково гладит статую по мраморным волосам, касаясь их губами. — Мне так не хватает тебя, Чжань-гэ. Родители мне все рассказали о своем прошлом, теперь я знаю, что они заклинатели. Но они ничего не знают о иероглифах на скале, водопаде и пещере. «Бо-ди, мой мальчик…» — звучит в голове голос. — Чжань-гэ? Что ты хочешь мне сказать? — он обхватывает ладонями лицо статуи и смотрит в неживые глаза, — «Судьба — это ты, — звучит мысленный голос, — только ты». — Я? Я не понимаю… — Ван Ибо садится у подножия статуи и задумывается. «Что значит: судьба — это я? Что я должен сделать? Моя судьба заключается в том, чтобы спасти тебя? Но я сделал бы это в любом случае». — Я поговорю с родителями, Чжань-гэ, — кидает парень и уходит. Родители встречают его в гостиной, они тихо беседуют между собой, сидя на диване. Когда Ибо входит, они обеспокоенно поднимаются ему навстречу. — Ты как-то общаешься с Чжань-Чжанем, да? — спрашивает госпожа Ван. — Да, он посылает мне свои мысли, — отвечает Ибо, — когда я касаюсь статуи. Как вы узнали? — Из-за лёгкого флёра магии, что распространилась по саду, когда ты был рядом со статуей, — произносит отец, — я могу чувствовать это. Остаточный магический след. И поскольку никого кроме нас здесь не было, я подумал, что это Сяо Чжань. — Ещё он посылает мне сны-видения прошлого. Но я пришел вам сказать, что он мне сейчас мысленно передал, когда я спросил про иероглифы на скале. «Судьба — это ты, только ты». Мам, пап, что это может значить? — Вероятно, что ты его судьба? — мама, загадочно улыбается. — Не думаю, что здесь нужно искать какой-то скрытый смысл. Он просто хотел сказать, что любит тебя. — А может быть кто-то просто слишком романтичный и читает много любовных романов? — не сдерживает смешка отец. — Что ты имеешь против любовных романов? — притворно возмущается госпожа Ван и шуточно вскидывает руку для магической атаки. — Всё-всё, ничего не имею против никаких романов, даже любовных! — в обманном защитном жесте застывает господин Ван, кривя ухмылку на одну сторону. — Кто из нас тут родитель? — глядя на все это произносит Ван Ибо, — я же серьезно. Пойдёмте лучше посмотрим на водопад, вдруг что-то важное найдем.