Me and my girl, we got this relationship I love her so bad, but she treats me like shit On lockdown, like a penitentiary She spreads her lovin' all over And when she gets home, there's none left for me Doin' time — Lana Del Rey
Стелла потягивала второй бокал шампанского, сидя в кожаном светло-бежевом диванчике на двадцать шестой авеню в бутике Диор. Блондинка вписывалась в бело-золотой интерьер так, будто родилась в нём, прожила в нём всю жизнь, и отойдёт в нём в мир иной. Красный маникюр горел ярким пятном на длинной ножке фужера. Отпечаток красной помады — как штрих к портрету. Длинные ноги, с гладкими блестящими голенями, были облачены в бежевые лодочки от Ив Сен Лоран, с кричащим каблуком в виде их фирменного логотипа. На ней был белый твидовый костюм, состоящий из мини юбки с высокой посадкой и укороченного жакета Шанель. Сумочка была Диор: бежевая, с увесистой золотистой подвеской в виде букв бренда. Консультанты учтиво убирали не понравившиеся ей очки, поднося новые на просмотр. Она уже выбрала себе несколько босоножек и сумку, но никак не могла выбрать грёбаные очки. — Сейчас усну, — буркнула я себе под нос, недовольно морщась. Ходить со Стеллой на шоппинг было невыносимо. Она подходила к выбору каждой вещи настолько ответственно и серьёзно, что только в одном Диор мы сидели уже второй час. Даже страшно было представить, что думали о нас благодушно улыбающиеся французы-консультанты. Уверена, что-то вроде: «очередные дуры — жёны русских олигархов». — Я не уйду от сюда, не купив очки, — мои охи-вздохи Стеллу не особенно волновали. — Это у тебя все бренды в доступе, а в Москве, знаешь ли, санкции. — Ты в Европе находишься чаще, чем в Москве, — парировала я её доводы. — Да, потому что тут живёт моя лучшая подруга. Это не моё желание, а вынужденная мера. — А может потому что ты закрутила роман с Серёгой? — Стелла ничуть не смутилась от моих слов, делая новый глоток шампанского. — Может и поэтому, — её холодная сосредоточенность на несколько секунд сменилась ухмылкой. — Но это сопутствующие обстоятельства. Первая причина — это ты. — А вторая — все твои мечты. — Чего? — Стелла непонимающе посмотрела на меня. — Ничего. Я больше с тобой в магазины не пойду никогда. — Ты это уже 15 раз говорила, — Стелла равнодушно пожала плечами. — Чего ты ноешь? Мы же не в подворотне сидим, а в бутике в центре Парижа. Чем тебе ещё заниматься? Кира же в командировке. — А ты откуда знаешь? — Сергей сказал, он же с ней. — Ну конечно… — Я вздохнула. Отношения Стеллы и Сергея — это просто какой-то каламбур года. Стервозная интеллектуалка, и Серёга. Просто… Нет слов. — Твой скепсис, относительно нашего с ним общения, неуместен, — блондинка состроила недовольную гримасу. — Мы взрослые люди и наши отношения… — У Серёги только на моей памяти было шесть дам сердца. А мы с ним знакомы не сильно больше года, — повторила я всё то, что Стелла и так знала. — И что? Я же не собираюсь за него замуж, — она внимательно следила за блеском в отполированных стёклах чёрных глянцевых очков, в руках консультанта. — Он забавный, хорошо трахается, щедрый до жути. Почему мне с ним не побыть какое-то время? — Да пожалуйста, — буркнула я, подхватывая с журнального столика журнал с прошлогодней коллекцией. — Когда ты в прошлом году пропала на несколько месяцев… — Стелла продолжала смотреть на эти проклятые очки, что-то взвешивая в своей голове. — Я была уверена, что это конец. И твой этот дебильный звонок отцу… Как будто я должна была поверить в то, что ты поехала делать расследование, а в итоге каким-то образом встретила женщину и влюбилась в неё. Бред же? — Звучит как бред, — согласно кивнула я. Это и был бред. — Я до сих пор не могу понять, как ты смогла в Стамбуле сцепить богатую лесбиянку из Европы. Да ещё и русскоговорящую. Я там миллион раз была, и ни одного богатого ухажёра. Ну вот почему судьба так несправедлива? — Ты же встретила Серёгу, — мне стало смешно от её жалоб на судьбу. Стелла была далеко не бедной, имея в Москве очень хорошие доходы. Да, для жизни в Европе её доходы были не супер большими. Но просто нормально жить, очень выше среднего, она могла спокойно и тут. — Сегодня шопинг за его счёт, я правильно понимаю? — Правильно, — она кивнула без каких-либо стеснений. — А ты, кстати, почему ничего не выбрала себе? — Не знаю, — я рассеянно пожала плечами. — Не хочу ничего. У меня и так много одежды, половина с бирками висит. — Да уж…. — Девушка, наконец одобрительно кивнула консультанту и тот пошёл упаковывать, выбранные кровью и потом, очки. — Наверное, если бы у меня был безлимит на карте, я бы тоже носом воротила. — Я не ворочу носом. Просто все эти вещи, бренды… Мне это не доставляет удовольствия. — Жиру ты бесишься, Вик, — Стелла расслабленно откинулась на спинку дивана, уставившись на меня. — Летаешь первым классом, ездишь на Майбахе с водителем, живёшь в центре Парижа в огромной квартире, а вид у тебя всегда кислый. Может тебе на недельку в село в Подмосковье надо, чтоб туалет на улице и дрова надо колоть? Чтобы вкус к жизни вернулся. Кира, как безумная, всё, что ты хочешь, делает. Что тебе не так вечно? — Знаешь, Стелла… — Такие упрёки от подруги я слышала уже не в первый раз. — Почему-то, с каждой нашей встречей я всё больше убеждаюсь, что твоя лучшая подруга теперь не я, а Кира. Сергей, Кира, Диана — твоё новое окружение, от которого ты без ума, а меня тебе понять всё сложней и сложней. — Чушь не пори, — блондинка недовольно выгнула бровь. — Ты моя единственная лучшая подруга, и будешь ей всегда. Никто больше не займёт твоё место. Мы отдалились не из-за того, что у меня появилось новое окружение, а потому что ты как будто ушла в себя и закрылась от меня. Я вижу на твоём лице всегда одну и ту же улыбку, слышу, что у тебя «всё в порядке», и больше ничего. Ты почти не рассказываешь о тех месяцах, когда тебя, между прочим, через Интерпол в розыск объявили! Ты говоришь, что приехала сделать журналистское расследование по ложной наводке, и что не было там никакой торговли людьми, и почти сразу же случайно познакомилась с Кирой. А потом ты пропала… Из-за чего? Вы два месяца не переставая трахались? Что тебе мешало позвонить мне? Ты изменилась. Ничего не рассказываешь. Что-то случилось в эти два месяца, но ты не хочешь об этом говорить? — Ничего не случилось, Стелла, господи! — Журналист внутри неё никак не мог отпустить эту ситуацию годовалой давности. Пазлы в её голове не складывались и она продолжала копать, даже неосознанно. Киру и её окружение она ни в чём не подозревала, но была почему-то уверена, что со мной произошло что-то плохое до Киры. Думаю, она уверена в том, что я подверглась насилию, была в каком-то борделе, но мне удалось сбежать, а потом появилась Кира, и помогла мне всё это преодолеть. Этим же она объясняет мою внезапную смену ориентации. В её мире, лесбиянками становились только после насилия со стороны мужчин. — Тогда почему ты как в воду опущенная ходишь? Ты не любишь Киру? — Я люблю Киру, — с полной уверенностью ответила я. — Не сомневаюсь, это очевидно. Тогда что с тобой? — Может… Предсвадебная депрессия. — Стой… — Стелла ошарашено моргнула. — Вы женитесь? — Через месяц планируем, — подавленно сказала я. — Точнее, Кира и её семья планируют. — Поздравляю! — Стелла подсела ближе ко мне и потянулась с объятиями. — Почему я только сейчас это узнаю? Вика, ну что за фигня? И ты после этого ещё имеешь совесть упрекать меня в том, что я плохая подруга? — Просто… — Выбравшись из объятий блондинки, я отвела взгляд в сторону. — Ну что? Вика, ау! Ты можешь сформулировать мысль? Что? — Я не хочу эту свадьбу! Ясно тебе? Я ненавижу её семью, всех её родственников и окружение! И терпеть их ублюдские физиономии не хочу! У меня паническая атака только от мысли об этом торжестве! Господи Боже! — Подожди, — Стелла взяла меня за руку в поддерживающем жесте, — успокойся. Вот, выпей, — она влила в меня немного шампанского, взволнованно всматриваясь в моё раздосадованное лицо. — Ты говорила с Кирой? Может, не стоит делать праздник… Просто распишитесь и всё. — Мы уже. — Вы уже официально женаты?! — Стелла истерично вскрикнула. Консультанты недовольно покосились на нас. — Да. Уже довольно давно, на самом деле. Это не важно. — Это важно! — Стелла была зла. — Какого чёрта я об этом не знаю? Ты в себе вообще? Слушай, — она даже покраснела от накативших чувств, — я сейчас очень разочарована. И зла. Даже не знаю, сможем ли мы дальше делать вид, то всё «хорошо». Я не согласна на такое твоё отношение ко мне… Девушка замолчав, отвернулась. Её желваки гневно заходили, взгляд был растерянным и неподдельно расстроенным. — Стелла… — У меня даже пропал голос, когда я поняла, что натворила. — Прости меня. — Нет, Вика, — она была на взводе, и идти мне навстречу была не намерена. — Это уже слишком. Ты ничего мне не рассказываешь, ничем не делишься, я от Сергея узнаю о тебе больше, чем от тебя самой! Твоя жизнь изменилась и подруга из прошлого тебе стала не нужна? Так скажи прямо и покончим с этим. Я взрослая девочка и справлюсь со своими чувствами! — Она говорила на повышенных тонах и это, конечно, не осталось незамеченным со стороны персонала бутика. К нам подбежал консультант и озабоченно поинтересовался всё ли в порядке. — Всё хорошо, — зло выплюнула Стелла, испепеляя взглядом ни в чём неповинного молодого француза. Она практически кинула в него Серёгину кредитку и приказала сейчас же упаковать и передать ей все покупки. — Стелла, пожалуйста. Я люблю тебя, и я абсолютно точно неправа во всём, что происходит в отношениях между нами. Я закрылась, ты права… Мне было тяжело и я просто старалась не сваливать на тебя свои душевные терзания. Ты же сама знаешь, что у меня с головой не очень. Я не хотела тебя тревожить… Про регистрацию брака между нами я… Я не знаю, почему не сказала. Я никому не сказала. — Разберись в себе, Вика, — блондинка нервно вырвала пакеты с яркими логотипами из рук напуганного консультанта, и как взбешённая фурия вылетела из магазина, оставив меня одну, под взглядами недоумевающего персонала. Было неловко. Перед поспешным уходом, я нескладно попыталась извиниться за причинённые неудобства на французском. Денис ждал меня недалеко на парковке. — Я думал вы там останетесь жить, — он был неизменно недоволен. — А где вторая? — Он обернулся, оглядывая мою расстроенную физиономию. — Поехала на такси, наверное, — хотелось поплакать. Даже нет, разрыдаться, и в голос повыть. — Мы поругались. — Помиритесь, — Дену всё в моей жизни, что не касалось Киры, казалось ерундой. Он даже не думал вдаваться в подробности, заводя машину и трогаясь с места. Париж был громким и многолюдным. Люди здесь жили по-разному. Было много бездомных, беженцев, потерянных людей. Кто-то жил в постоянном поиске удовольствий: тусовки, вино, травка, секс. Местные, в большинстве своём, просто жили, не в даваясь в подробности о своих желаниях, на автомате. Я же жила здесь, потому что здесь жила Кира. Как оказалось, тот дом в Мексике у неё был для отдыха, и более-менее постоянно она жила именно в Париже. Тот период… Я стараюсь его не вспоминать. Начало наших отношений с Кирой было плохим. В то время, как жизнь в Париже была совсем другой. Это было похоже на обычные отношения людей, которые просто познакомились, просто сошли с ума от влюблённости, и просто начали жить вместе. Наши первые совместные недели в Париже были похожи на секс марафон двух нимфоманок, которые только-только дорвались до тел друг друга. Кровать в большой спальне стояла напротив огромных панорамных окон, из которых были видны Сена и верхушка Эйфелевой башни. Я помню, что смотрела, как она переливается тысячами огоньков по-ночам, и не верила в реальность происходящего. Запах Парижа был другим. Здесь не пахло жжёным сахаром, пряностями, не пахло солнцем. По-началу, мне везде чудился запах кофе и сгоревшего багета. Потом в ароматах я почувствовала примесь горького шоколада и сигаретного дыма. Здесь все бесконечно курили и неприлично громко смеялись. Здесь жизнь текла совсем по-новому: странно, сумбурно, местами очень ярко. Я была на связи с отцом и Стеллой, даже вернула свой аккаунт в Инстаграм, начав постить красивые виды. Стеллу, к слову, расстояние между нами не смущало и она по-началу частенько прилетала на выходные. Потом, познакомившись с Сергеем, она стала прилетать на подольше. Последние полгода она только четыре раза улетала в Москву, каждый раз на две недели, чтобы решить вопросы с бизнесом. Остальное время она жила здесь в квартире Сергея, совсем рядом со мной. А вот была ли я рядом с ней?***
— Ты в курсе, что Серёга строит план по вашему со Стеллой примирению? — Первое, что спросила Кира, вернувшись из своей «командировки». Я сидела в гостиной, уставившись в учебник по французскому языку. — Я скажу ему спасибо, если у него получится, — вздохнув, я отложила учебник в сторону. Киры не было три недели. Наблюдая за тем, как она наливает себе воду в стакан, как пьёт, улыбается, смотря на меня, я ощутила тепло внутри. — Она не отвечает на мои звонки и сообщения. — Ну и ладно, — Кира даже притворяться не стала, что расстроена этим. По официальной версии, она относилась к Стелле хорошо. Они даже дружили. По неофициальной, она дико и неконтролируемо меня к ней ревновала. Это очевидно было бессмысленно, потому что Стелла была для меня не более, чем старой подругой. Но Кира говорила, что считает её стратегически опасной. Именно поэтому, она держала её очень близко к себе, чтобы контролировать её порывы и действия. Не удивлюсь, если Серёгу к Стелле подтолкнула именно Кира, чтобы иметь ещё один источник информации о ней. — Сейчас приму душ и вернусь. Надень это, — она швырнула мне пакет «Агент Провокатор» и удалилась в ванную комнату. Это было довольно стандартно. Кира часто покупала мне бельё, в котором бы ей хотелось меня видеть. Ей обязательно нужно было меня раздеть: снять с меня лифчик, стянуть чулки, залезть мне в трусики, прежде, чем сорвать их. Фетиш с бельём был безобидным. Но у Киры было много и других фетишей. — М-м, — она вышла из душа голая, со стекающими по телу каплями воды. Я ждала её на полу у кровати, в прозрачном чёрном лифчике с кружевами, прозрачных стрингах, и чулках, к которым крепились подтяжки, идущие от пояса для чулок. Волосы я собрала в низкий пучок, чтобы не мешали. Кире нравилось, если я ждала её так: сидя на коленях, опустив взгляд, положа руки перед собой на бёдра. — Обожаю этот вид. И я не про вид из окон. Она подошла ко мне вплотную, вздёрнув моё лицо за подбородок вверх, заставляя посмотреть на неё. — Такая послушная девочка, — она погладила большим пальцем мою щёку. — Забирайся на кровать. Скучала по мне? — Да, — я легла на спину, чуть согнув ноги в коленях. Кира нависла сверху. Капли воды с её волос разбивались о моё лицо. Она смотрела на меня и не двигалась. Источая жар желания, но не предпринимая ничего. — В чём дело? — У меня был секс на прошлой неделе, — сказала она. — Что? — Мне показалось, что я не расслышала. Или не так поняла. — Была тусовка и я приняла кое-что. Мне голову так сорвало, что я переспала с одной девкой. Это ничего не значит. Она кукла безмозглая. — Ты шутишь? — Она пристально наблюдала за моим реакциями, жадно дегустируя ревность, нарастающую истерику, злость. — Нет, — последовал чёткий ответ и её губы накрыли мои в глубоком поцелуе. Я толкнула её в грудь, блестя глазами, полными слёз. — Ты всерьёз думаешь, что я буду сейчас заниматься с тобой сексом? Ты в своём уме? — По щекам заскользили злые слёзы. — Да, — на её лице отражалось довольство. Она улыбалась, скользя языком по моим щекам, слизывая слёзы. — Отпусти меня, — всхлипывая, проскулила я. — Нет, — она навалилась на меня ещё сильнее, прижимая к кровати. Я не могла сопротивляться её рту, который насильно целовал меня. Рукам, которые сжимали мои бёдра. Её глазам, пробуждающим во мне все низменные инстинкты. — Отпусти… — Я пыталась изворачиваться. — Трахайся со своими девками. Не трогай меня. — Но мне хочется потрогать, — я ощутила её смех на своей шее. — Убери свою руку! — Её пальцы во всю орудовали в моих трусах, активно касаясь и растирая клитор. — Уверена? Кажется, ты соскучилась, — она продемонстрировала свои пальцы, все в моей смазке, нагло ухмыляясь. — Я ни с кем не трахалась, в отличии от тебя. Зря, наверное. Впредь ни в чём не буду себе отказывать. — Я убью тебя, — поцелуи в шею сменились укусами. Пальцы вернулись на прежнее место. Я стонала от разрывающего низ живота возбуждения. Ощущала мокрые прикосновения к соскам, животу. Горячий язык на клиторе. Пальцы внутри. Содрогаясь от оргазма, я сжимала шёлковые простыни. — Я не притронусь к тебе, даже не мечтай, — спустя несколько мгновений я вновь попыталась выбраться из кровати, и на этот раз Кира не успела меня удержать. Я спрыгнула на пол и выбежала из комнаты как есть: со сдвинутыми в сторону трусами и спущенным вниз лифчиком. Почему-то я забежала в гостевую ванную и закрылась на замок, тяжело дыша. — Вика, выйди, — Кира низко смеялась, стоя за дверью. — Не выйду! — Прокричала я. — Ты окончательно сошла с ума, если думаешь, что можешь трахаться с кем попало и рассказывать мне об этом, как ни в чём не бывало! Тебе смешно? — Мне смешно, что ты буквально убежала от меня. Выйди, я объясню. — Что объяснишь? — Я в гневе со всей силы ногой стукнула в дверь. — И часто ты так развлекаешься? Сколько раз такое было? — Вика, выйди сейчас же, — Кира перестала смеяться. — А то что? — Я выбью эту дверь и вытащу тебя оттуда за волосы. Открывай быстро! — Открыла, — Кира никогда не брала «на понт». Если она сказала, то с вероятностью 100% сделала бы это. Доводить ситуацию до погрома не было никакого смысла, поэтому я вышла сама. Кира стояла прямо перед дверью, держа в руках телефон. Она поднесла его прямо к моему лицу, включив какое-то видео. В видео гремел голос Серёги, но самого мужчины в кадре не было. Он снимал Киру, которая сидела в каком-то баре, на плетёном диванчике, в обнимку с… — Вы что, совсем придурки? — Кира хохотала. На видео она обнималась с секс-куклой в костюме медсестры из секс-шопа, а Серёга весело интересовался, нравится ли ей подарок. — Да. Но больший придурок Сергей, он мне её подарил. И именно он виноват в моей измене, — девушка заблокировала телефон и отбросила его в сторону, смеясь. — Ты что, трахалась с куклой под наркотой? — Ну не трахалась, конечно. Но она была свидетелем моей мастурбации. — И ты, конечно, решила меня спровоцировать, — сощурилась я. — Не надо так надо мной шутить! И прекращай принимать колёса. — Да блин, — Кира раздражённо цокнула. — Мы можем вернуться в кровать уже наконец? — Можем, — всё ещё недовольно пробурчала я. После всего, что последовало дальше, мы лежали в обнимку. Было душно. — Так что там со свадьбой? — Кира прервала томное молчание. — Отец готов нанять самых топовых организаторов, декораторов, и остальной стафф. Но нужна хотя бы тематика, или хоть какие-то там цвета выбрать. — Ты про нашу свадьбу? Или про твою и… Кстати, ты дала ей имя? — Вообще, когда я мяла её силиконовые сиськи, то называла Викой, — смех Киры был приглушен подушкой. — Какая мерзость, — я не смогла скрыть улыбку от уха до уха. — Кир, я не хочу эту свадьбу. В смысле, сам праздник. — Её хочет отец, а этого уже более, чем достаточно. У него какой-то пунктик насчёт того, чтобы собрать всю семью на моей свадьбе. Он просто так не отстанет. — А ты не можешь… — Не могу, Вик, — Кира вздохнула. — Отцу не нравится, что ты пренебрегаешь его обществом. Твоей неприязнью за версту веет. Для него как будто дело принципа устроить эту показушную свадьбу. — Ему ещё и Диана сто процентов на уши подсела, что я его не уважаю, и всё такое. — Не без этого, — усмехнулась Кира. — Давай просто согласимся на эту свадьбу, поучаствуем в ней, и забудем, а? Может это будет неплохой способ для вашего со Стеллой примирения? И отца твоего вывезем, наконец, в Европу. — Выбора же всё равно нет, — обречённо выдохнула я. — Тогда я дам твой номер отцовскому помощнику, он тебя свяжет с организаторами, — она чмокнула меня в щеку. — Верёвки из меня вьёшь. — Люблю тебя, — её палец медленно наматывал прядь моих волос на палец. — Ты уже привыкла к новой фамилии? — Да. Мне нравится как звучит. Виктория Колтман… Красиво же? — Очень, — короткий поцелуй в губы.***
Сергей жил недалеко от нас с Кирой. Недалеко, конечно, в масштабах мегаполиса. Ехать было минут 40 по пробкам, поэтому я успела посмотреть почти весь урок из моего курса по французскому. Я везла Стелле букет свежайших лилий и самый вкусный наполеон в городе, надеясь на то, что она хотя бы меня выслушает. Сергей должен был поспособствовать нашему примирению и подготовить почву, но воздействовать на Стеллу было практически невозможно. Этот человек не поддавался ни на какие манипуляции и уговоры. Квартира у Сергея была не слишком большой, но вполне уютной. Надо сказать, жил он в 4-м округе — Arrondissement de l’Hôtel de Ville, на правом берегу Сены. Мне не слишком нравился именно исторический центр Парижа, но Сергей тащился от своего выбора места жительства, несмотря на недовольные лица коренных жителей повсюду. Да, французы совершенно недружелюбные. К иностранцам относятся с опаской и пренебрежением, понять тебя, если ты говоришь не на французском, даже пытаться не станут. Но Сергею на это было наплевать. Он любил выходить на свой небольшой кованый балкончик с чашкой чёрного кофе и вопиюще громко здороваться с курящими напротив соседями. Интересный факт состоял в том, что каждая очередная женщина Серёги пыталась переделать его жилплощадь под себя, но никогда не успевала претворить в жизнь свои задумки до конца. Как бы смешно это не звучало, но ни одни его отношения не пережили ремонт в его квартире, поэтому её стиль был полнейшей мешаниной из всего и сразу. Стелла переделывать это безобразие не стремилась, интерьер её не заботил. Кажется, бедного Серёгу, замученного всеми этими перестановками, это более чем устраивало. — Привет! — Он распахнул передо мной двери, широко улыбаясь. — Привет, — улыбнулась я в ответ, проходя в светлую прихожую. Пахло чем-то древесным. Серёга обожал дорогие диффузоры. — Где Стелла? — На кухне сидит, — он скорчил смешную рожицу, пародируя её важную физиономию. Стелла, действительно, сидела у барной стойки, закинув ногу на ногу, потягивая просекко. Конечно, она меня ждала, но демонстративно делала вид, что это не так. — Это тебе, — не обращая внимания на её противозачаточное лицо, я положила рядом с ней букет и поставила коробку с тортом. — Я хотела извиниться. — Ну так извиняйся, — красные губы Стеллы двигались будто нехотя. Она умела одним только выражением лица показать всю степень своего презрения. — Прости… Я виновата. Впредь я обещаю быть хорошей подругой, — мой щенячий взгляд, кажется, начинал действовать на глыбу льда напротив. — Я купила твой любимый торт! Может попьём кофе? — Я прощу тебя, только если буду твоей подружкой невесты. — Да пожалуйста, господи! — С меня будто груз в тонну спал. — Ты единственная и будешь. У меня больше нет подруг. — Тебе больше и не надо, — с лица Стеллы, наконец, спала стервозная маска. — Никто кроме меня не сможет тянуть эту ношу! — Ношу?! — Я искренне оскорбилась. — Дружба со мной — это ноша? — Дружба с тобой — сущий кошмар. Но отказаться от тебя я не могу, чёрт бы тебя побрал, — она улыбнулась и взяла в руки букет, нюхая белые бутоны. Серёга, будто поджидая за углом, тут же влетел в кухню. — Ну наконец-то! — На его лице сверкнула улыбка от уха до уха. — Предлагаю отпраздновать ваше примирение шампанским! — Мне через два часа нужно быть на открытии выставки, — с сожалением произнесла Стелла. — Мог бы для нашего воссоединения выбрать и более подходящее время. — Она метнула в Серёгу укорительный взгляд. — А что за выставка? — Между прочим, спросила я. — Одна галерея современного искусства выставляет работы хорошего друга Дианы. Она предложила сходить и я согласилась, — ей было неудобно это говорить, учитывая моё негативное отношение к нашей общей знакомой. — Диана? — Я нахмурилась. — Понятно. Тогда в следующий раз? Можем встретиться как-нибудь в городе, сходить в… — А пошли со мной? — Вдруг перебила меня Стелла. — Я знаю, что вы не ладите, но, думаю, Диана будет слишком занята, чтобы устраивать с тобой перепалки. Она организатор выставки и… — Да я терпеть её не могу, ты же знаешь, — пробубнила я, скривившись. — Да ладно тебе, — начала уговаривать Стелла. — Побудем там часик и поедем в ресторан. Поболтаем, выпьем. — Идите-идите! — Подначивал Серёга, уже во всю уплетая торт. — Не хочу её видеть… — Моя последняя попытка сопротивления. — Не смотри на неё, смотри на меня, — подмигнула Стелла, улыбаясь. — Ладно, — бой был окончательно проигран. — Но это только ради тебя и новой главы нашей дружбы. Если честно, я до сих пор не понимаю, как Стелла и эта Диана в конечном итоге подружились. Разве две стервы могут дружить? Вопрос без ответа. В любом случае, у них это как-то получалось. Наверное, сказывались одинаковые интересы: бесконечные светские рауты, выставки, показы, открытия. Они везде ходили вместе и им нравилось примерно одно и тоже: внимание, красивые фотки в Инстаграм, красивая жизнь. На этом они и сошлись. Только вот зачем эта дружба Диане, я до сих пор не могу взять в толк. Она была неприлично богата, популярна, и востребована во всех сферах жизни. Её отец, а по совместительству лучший друг, названный брат, и компаньон Владислава Андреевича на протяжении более чем 30 лет, пару лет назад скоропостижно скончался, оставив всё нажитое единственной дочери. В бизнес она была введена уже давным-давно, и готовилась заменить отца чуть ли не с самого детства, поэтому его смерть она пережила вполне себе быстро, и даже расценила как карьерный рост. Диана была акулой, бездушной и амбициозной, которая никогда и ничего не делала просто так. И всё же, несмотря на всю её внутреннюю черноту, к Кире она относилась по-особенному. Они были знакомы с детства, ещё с тех времён, когда деньги и власть не довлели над ними так сильно. Их отношения в разные периоды отличались: в школьные годы они тесно дружили, но потом что-то произошло. Кира уехала, оборвав контакты со всей семьёй, и с Дианой в том числе. С тех пор они не общались, если в этом не было рабочей необходимости. Тем не менее, Владислав Андреевич никак иначе, кроме как «сёстры» их не называл. В Диане он не чаял души, обожая её всем своим существом. Мать Дианы он также всячески поддерживал, считая её своим близким кругом. Но мой вопрос был в другом, почему она так вцепилась в Стеллу? Через неё она хочет накопать компромат на меня? Или ей просто интересны сплетни про нас с Кирой?***
— О чём задумалась? — Мы уже подъезжали к галерее, когда Стелла прервала мои размышления. Она как всегда разоделась, будто на Каннский кинофестиваль. — Думаю, что я в своём оверсайз костюме рядом с тобой буду, как клерк из офиса за углом, — усмехнувшись, я почувствовала вибрацию в кармане. Кира писала: «Ты не предупредила о смене планов». — Ты хорошо выглядишь, — не согласилась со мной Стелла. — К тому же, я предлагала тебе выбрать что-нибудь из моих платьев. Ты сама отказалась. — Твои платья топорщатся в районе моей груди, — ухмыльнулась я, окидывая взглядом внушительные выпуклости подруги. В ответ Кире я быстро напечатала: «Прости. Стелла предложила поехать в галерею на выставку. Мы только помирились, не хотела ей отказывать». В галерее было очень красиво. Белые стены, с развешенными в каком-то правильном порядке картинами. Невероятное освещение, совмещающее в себе и естественный и искусственный свет. Белые колонны, расставленные кое-где диванчики, светлый глянцевый паркет. Везде сновали официанты, пресса, гости… Было шумно. Французская тусовка всегда шумная. Помимо воли из меня вырвался тяжёлый вздох. Я такие скопления людей не любила. — Привет! — Не прошло и минуты, как к нам подбежала восхитительно выглядящая Диана. Идеальные локоны, идеальный макияж, идеальное платье. Мисс — идеальность. Она обняла Стеллу и они обменялись поцелуями в обе щёки. — Не думала, что ты будешь не одна. Такой сюрприз. — Её взгляд заинтересованно прошёлся по моей скромной персоне. Я попыталась доброжелательно ей улыбнуться, но уверена, вышел оскал. — Привет, Диана. Отличная выставка, — начала я с дежурных комплиментов. — Спасибо, — Диана учтиво кивнула. — Мы долго к этому готовились. Жан невероятно талантлив. Надеюсь, вам понравятся его работы. Если захочется что-то приобрести, то можешь напрямую обращаться ко мне. — Хорошо, — сверкнув улыбкой, я извинилась и отошла, решив пробраться поближе к картинам. Художник, действительно, был талантлив. Не мудрено, ведь Диана не бралась за бездарностей. Процентов 80 его работ были мрачными. Я зависла как раз напротив одной из таких. Смотря в неё, я словно видела дно колодца, в котором застыла грязно-красная вода, а из-под неё кто-то смотрел. Эти глаза были безумными. В них горела жажда крови, полыхал огонь сумасшествия, плескалось удовольствие... — Нравится? — Диана подкралась почти бесшумно, держа в руках два бокала с шампанским, один из которых протянула мне. — Моя любимая работа. — У меня от неё мурашки, — сделав глоток шипящего напитка, я посмотрела на девушку рядом. — Что на ней? — Каппа. Японский водный демон, — она всматривалась в картину, довольно ухмыляясь. — Жан всё детство прожил в Японии, говорит, что видел его наяву. Художники… Слишком впечатлительны. — Круто, — я никак не могла оторвать взгляд от нечеловеческих глаз, прожигающих меня с картины напротив. — Как Кира? — Между прочим спросила Диана, стараясь не проявлять излишний интерес. — В порядке. — Владислав Андреевич сказал, что вы планируете свадьбу. — Как только всё организуем, пришлём тебе приглашение, — интерес Дианы к нашей с Кирой совместной жизни всегда был повышенным. — Не волнуйся. — Я не волнуюсь, — в голосе девушки прозвучало раздражение. — Хотела предложить помощь. Я знаю всех лучших организаторов Парижа и знаю вкусы Владислава Андреевича. — Рада за тебя, — меня пробило на смех. Все были в курсе ради кого всё это замышляется. — Может ты всё устроишь и просто скажешь нам время и место? Это не сарказм если что. — Тебе это совсем не интересно? — Диана понимающе улыбнулась. — Совсем, — ответила я честно. — Если твоё отношение ко мне потеплеет хоть на каплю, то я готова помочь. — Буду иметь ввиду, — кивнула я, ища глазами Стеллу. — Извини, мне нужно… — Да, конечно, — перебила меня Диана и тут же направилась к шумной компании гостей, стоящей неподалёку. Стеллы нигде не было. Разблокировав телефон, я увидела несколько сообщений от Киры, Дена, пропущенный от отца, и никаких вестей от блондинки. Мои исходящие вызовы она также игнорировала. Вот же, блин! Привела меня сюда и пропала. Кира в своих смс спрашивала, когда я вернусь. Ден спрашивал тоже самое. Он ждал меня на парковке, отказавшись от созерцания искусства. В любой другой ситуации он обязательно бы пошёл со мной, но здесь и без него было очень много охраны, поэтому такой необходимости не было. К тому же, за мной наблюдала Диана. От этого всевидящего ока никуда не скрыться. — Прости, — я подошла к ней, отвлекая от разговора с каким-то смуглым французом. — Ты не видела Стеллу? — Она, кажется, пошла в комнату для персонала высказать свои недовольства службе кейтеринга. Ей не понравились тарталетки. В конце зала налево, последняя дверь. — Спасибо, — Диана мгновенно перевела свой взгляд обратно на француза, продолжая диалог, будто меня здесь и не было. Проталкиваясь сквозь людей, я повернула в конце зала налево. Там, действительно, было несколько дверей, и я заглянула в последнюю. В помещении стоял длинный стол, полностью забитый закусками, под пищевой плёнкой. В конце, почти в углу, стояло несколько людей, среди которых я разглядела Стеллу. — Стелла, пожалуйста, отстань от людей, — я бросилась помогать несчастным работникам кейтеринга, но подойдя ближе, заметила в глазах моей подруги ужас. Её идеальные стрелки растеклись под глазами чёрными подтёками, а укладка растрепалась. — Вика, уходи! — Выкрикнула блондинка, прежде чем стоящий рядом мужчина накрыл её рот огромной ручищей. Она мычала и пыталась вырваться, но он крепко держал её, не давая сделать лишнего движения. Второй мужик, такой же амбал, тут же бросился ко мне. Инстинкт самосохранения кричал «беги!», но из-за волнения за подругу я не могла сдвинуться с места. — Отпусти её, — вне всякой логики я двинулась навстречу мужику, очевидно, желавшему меня схватить. — Стелла! — Моя подруга рычала как тигрица, кусалась и брыкалась. — Птичка сама в клетку залетела, — мужик, что кинулся за мной, ухмылялся. Конечно, ему ничего не помешало схватить меня и потащить в тот же самый угол, ближе к Стелле. — Не рыпайся. Доставай свой телефон, иначе прострелим твоей подружке коленки. — Тут же послышался приглушённый вскрик Стеллы. Мужик, держащий её, достал пистолет. — Что вам нужно? — Было важно понять, кто послал этих людей. — Отпустите Стеллу! — Телефон доставай говорю! — Моё горло сжала стальная клешня, давя со всей дури. — Не рыпайся. Поняла меня? — Я кивнула, не в состоянии произнести ни слова. Как только я достала телефон из кармана жакета, его забрали. Поднеся экран к моему лицу, мужик очень быстро его разблокировал через Face ID, и начал активно печатать. — Я написал, чтобы он подъехал ко входу. Сейчас он свалит с парковки, нужно идти, — телефон тут же был отброшен в сторону, а мужик, держащий Стеллу, достал из кармана шприц. Стелла завизжала, увидев это, и стала брыкаться ещё сильнее. — Да тихо ты, шкура! — Её буквально впечатали головой в стену, чтобы успокоить, после чего вкололи содержимое шприца в шею. Через пару секунд Стелла обмякла в руках мужика и он уложил её на пол. — Что вы ей вкололи? Стелла! — Видя свою подругу без сознания на полу, у меня будто пропали все стопы. — Помогите!!! Стелла! — Я начала кричать, что есть мочи. — Пасть закрой! — Почти сразу последовал удар в живот, выбивший из меня весь воздух. — Сейчас мы выходим через заднюю дверь на парковку и садимся в машину. Если ты хоть одно неправильное движение сделаешь, или издашь лишний звук, твою подружку сразу кокнут. Мой напарник останется здесь с ней. Если нормально сядешь в машину, без фокусов, он просто уйдёт. С ней всё нормалью будет, проснётся через час. Поняла? — Дышать было больно. Говорить не получалось. Я кивнула. — Пошли. — Он взял меня за запястье и повёл к выходу из помещения. В коридоре был слышен смех, разговоры, музыка. Если бы я закричала изо всех сил, то меня бы обязательно услышали. Мне бы помогли. Но за это время Стеллу могли убить, поэтому я, кусая губы, молчала. Мужик, тем временем, тащил меня дальше по коридору, пока мы не вышли в дверь и не очутились на парковке. — Спокойно иди за мной и садись вперед на пассажирское. Никаких фокусов и твоя подружка будет в безопасности. — Хорошо, — голос дрожал. Мужчина отпустил моё запястье и пошёл вперёд, подходя к чёрному джипу. Пикнула сигнализация и он забрался внутрь, заводя мотор. Я стояла на месте. Во мне боролся страх за себя и за Стеллу, отдаваясь пульсацией в висках. Глубоко выдохнув, я пошла следом за мужчиной. Страх за Стеллу победил. — Молодец, — как только я села, машина тронулась с места, покидая парковку. Проезжая вход в галерею, я увидела Дениса, стоящего возле машины. Он что-то печатал в телефоне. Держу пари, это сообщение предназначалось мне. — А теперь, вколи себе это в руку, и я сразу звоню напарнику. — Ты сказал, что я должна уйти с тобой! Я ушла! Звони ему сейчас! — Смотря на протянутый шприц, во мне что-то зашевелилось от страха. — Делай укол. Если я не позвоню через 15 секунд блондиночке вышибут мозги. Давай. Время тикает. Руки тряслись. Я никогда не делала уколы: ни себе, ни другим. От стресса руки не слушались, было страшно уколоть куда-то не туда. — Время, — мужик нагнетал, — будет обидно, если шлюшка умрёт из-за твоей медлительности. Я выдохнула и воткнула иглу прямо в вену. Одним резким нажатием я ввела содержимое шприца и с истерикой в голосе прокричала: «Я вколола! Вколола! Звони своему напарнику!». Почти сразу мир стал дребезжать и раздваиваться. Картинка будто воспроизводилась с задержкой. Звуки стали сумбурными и какими-то далёкими. Мужик ухмыльнулся и приложил к уху телефон. — Ну как там? — Голос отдавался ужасным эхом. — Ого. Быстро они. Привет, темнота.***
Очнулась я резко. Тело пришло в себя быстрее мозга, поэтому несколько минут я не могла понять, что происходит. Вокруг было темно, я лежала на матрасе на бетонном полу. Запястье обнимал толстый железный браслет, от которого тянулась цепь. В животе отдавалось тупой болью. Эй! — Крикнула я, дёрнув изо всей силы за цепь в стене. — Кто-нибудь! Кажется, очень быстро и стремительно меня накрывала паническая атака. Темнота, сырость, холод, и неизвестность не способствовали спокойствию. Было страшно. Очень. — Помогите! — Снова крикнула я, задыхаясь от паники. — Пожалуйста! Никто не отзывался. Глаза постепенно привыкали к абсолютной темноте, но это никак не помогало. Вокруг меня был подвал, с бетонными стенами, трубами, капающей повсюду водой. От безысходности я начала тянуть на себя цепь, пытаться выдернуть её. Это было смешно. Она бы и слона выдержала, куда там я со своими 50 килограммами. Мысли в голове прыгали. Я понимала, что этим людям нужно что-то от Владислава Андреевича или от Киры, и мне было страшно думать, как далеко они готовы зайти для получения своего. Несколько часов я слушала стук капель о пол и всматривалась в темноту. Я была готова отдать что угодно, чтобы оказаться сейчас дома. С Кирой. Я бы плакала, а она обнимала бы меня и гладила по волосам. Я бы вдыхала её запах и мне становилось бы спокойней. Последний год мой мир крутился только вокруг неё. Я дышала ей, просыпалась с мыслями о ней, и засыпала с ними же. Почему-то я стала настолько беспечна, что почти забыла о том, кто она. Я просто любила её как Киру, женщину, которая любила блинчики со сгущёнкой и голубикой, гулять под дождём, смотреть сериалы до утра, слушать, как я читаю ей вслух, принимать вместе ванну. Для меня она была просто моей женой, но это было лишь одним из многих её амплуа. — Подъём, — пинок под рёбра. Свет тусклой лампочки, свисающей с потолка, слепит глаза. Голова гудит. Во рту сухо. Я заснула. — Воды хочешь? — Надо мной нависал мужик, который меня похитил. Выглядел он устрашающе большим, с чёрной бородой и тёмными, пронзительными глазами. — Хочу, — прошептала я. В горле пересохло так, что голос пропал. Он небрежно кинул в меня бутылку воды и небольшой крафтовый пакет. — Не шуми. Тебя всё-равно никто тут не услышит, — низкий голос с хрипотцой, с непонятным акцентом. Воды было катастрофически мало, хотелось выпить залпом эти несчастные 0,5 литра, но я на всякий случай экономила. — Можете сказать, как долго я здесь пробуду? — Сколько будет нужно. — Кому нужно? — Тому, кто мне платит. — Мне нужно в туалет, — уже некоторое время в низу живота ощущалось неприятное давление. — Эта дырка в полу — твой туалет, — он указал на место, где в пол был вмонтировано что-то наподобие унитаза. — Размера цепи хватит. — Что со Стеллой? — Не знаю. Она осталась там, где её оставили. Её дальнейшая судьба меня не интересует. — Ясно, — достав сэндвич из пакета, я бездумно откусила. Мужчина странно покосился на моё задумчивое лицо и поспешил на выход. Когда громыхнула закрывающаяся дверь, лампочка на потолке погасла, и я снова оказалась в темноте. Следующие сутки (плюс-минус), я пыталась не сойти с ума. Темнота и сырость вводили меня в отчаяние. Я была абсолютно беспомощна: без воды, еды, возможности что-то видеть и анализировать. Все органы чувств вопили от нехватки информации, от изолированности, которая давила на мозг. Мне чудилось, что скоро меня убьют, что это неизбежно. От нервов меня мутило и тошнило. Наружу выходить было нечему, поэтому я терпела сухие спазмы, обливаясь слезами. Ещё, мне не хватало воздуха. Было ощущение, что на шее удавка, которая сжимается всё теснее и теснее. Сначала, я считала про себя, чтобы успокоиться. Но в очередной раз сбиваясь со счёта, реальность с новой силой накрывала своей темнотой. Чтобы успокоиться, я глубоко дышала, и старалась думать о хорошем. Почему-то, мне вспомнилась мама, которой уже много лет было совершенно наплевать на мою жизнь. Я представляла, что мы помирились, и начали общаться. Это было невозможно. Нельзя всю жизнь кого-то не любить, а потом вдруг полюбить. Верно же? Но помечтать об этом было приятно. Ещё был отец… Он радовался за меня. Весь год он был на связи со мной и Стеллой, немного ворча от того, что я далеко и совсем не стремлюсь приехать к нему в гости. Я даже не знаю, как всё вот так вот вдруг улеглось. Стелла вернулась в мою жизнь, как было и до всего этого. Отец… Просто закрыл глаза на все несостыковки и был по-отечески рад моему «личному счастью». Маме было плевать и до, и после. А Кира, как всегда, вышла сухой из воды. Слушая стук бьющихся о бетон капель, я вспоминала, когда окончательно приняла свою «слепоту» в отношении Киры. Трудно было назвать точную дату, хотя… После переезда в Париж я перестала думать о себе, как о заложнице. Мне предоставили относительную свободу и я обрадовалась как собачка, которую ненадолго отпустили с поводка. Мне почудилось, что я не жертва, и что мне даже повезло, ведь я встретила женщину, которую люблю. Мозг так избирателен, когда дело касается небезразличных нам людей. Я почти не помнила событий, которые происходили в Стамбуле. Их будто что-то вытеснило из моей головы. Или я сама хотела их забыть… Целую вечность я вслушивалась в сырость и тишину. Мне было плохо от нехватки света, еды, и воды. Когда лампочка в потолке загорелась, я даже не открыла глаза. Через веки я поняла, что темнота ушла, сменившись дребезжащей желтизной. Дверь загремела. — Ты жива? — Надо мной нависла тень. Нехотя я заставила себя открыть глаза. Всё тот же мужик стоял надо мной с аналогичным набором в руках: бутылка воды и пакет с сэндвичем. Всё это он положил рядом со мной, тут же удаляясь к двери. — Подожди, — прохрипела я. Мужик остановился, обернувшись. — Можно не выключать свет? — Нельзя, — отрезал он и вышел за дверь. Следующие сутки я много плакала, несмотря на то, что терять жидкость мне было крайне нежелательно. У меня болела голова от обезвоживания, и я всё чаще проваливалась в поверхностный тревожный сон. Мне чудились всякие ужасы, всплывали незначительные люди из прошлого, какие-то дурацкие ситуации, которые подсознание заставляло переживать заново. Было холодно. И жарко одновременно. Я дрожала и плакала сквозь весь этот бред. Хотелось пить, но воды не было. Сэндвич, напротив, лежал нетронутым. — Эй, ты! — В следующий приход моего надзирателя, я даже не услышала как открывалась дверь. Очнулась я от потряхивай за плечо. Мне было настолько плохо, что даже открыть глаза было выше моих сил. Я что-то простонала от боли в висках и снова отвернулась к стене. — На, попей воды. — Он поднёс к моему рту горлышко бутылки и помог напиться вдоволь. — Тебе нужно съесть сэндвич. Кусай. Мужик поднёс к моему рту сэндвич, терпеливо ожидая, пока я откушу. Меня замутило. Он пах беконом и ещё огурцами, вызывая вполне однозначные спазмы. — Блять! — Выругался он, после чего запах пропал и я услышала отдаляющиеся шаги. Он явно вышел из подвала, но дверь не закрывал. Если бы я хоть немного чувствовала в себе силы встать, я бы, наверняка, что-то предприняла. Но я даже дышала с трудом. Слизистая носа и горла была раздражена, постоянно хотелось кашлять, а в груди что-то неприятно сдавливало. — Выпей таблетку, — мужик вернулся, тут же пытаясь протолкнуть что-то мне в рот. Я не разжимала зубы. Несмотря на то, что моё состояние было близко к термину «труп», я не хотела сдохнуть от какого-нибудь крысиного яда. — Открой рот. Это антибиотик, нужно сбить твою температуру. Ты бредишь. — Его доводы моё мутное сознание не приняло. Зубы я не разжала. — Выпей и я не буду выключать свет. Давай! — Я сдалась. Темнота почему-то пугала меня больше, чем предполагаемая смерть. Проглотив таблетку, я почти сразу отрубилась. Проснувшись в следующий раз, я с удивлением обнаружила, что горит свет. О нашей договорённости с мужиком я не помнила, как не помнила и о том, что он вообще приходил и давал мне лекарства. Рядом с матрасом лежало несколько полных бутылок воды, большая пачка печенья, пакетик с орехами, и какой-то шоколадный батончик. Не помня, когда в последний раз ела, я накинулась на печенье, активно жуя и запивая водой. Потом я закинула в себя орешки, и ещё раз вдоволь напилась. Мне было лучше. Жар спал. Только нос всё ещё был заложен и горло першило. Наверное, и к лучшему, что дышать я могла с трудом, потому что от меня жутко воняло. Я будто бежала марафон, после чего ещё день валялась в канаве. По моим подсчётам, я лежала здесь уже более трёх суток. Интересно, как долго всё это ещё должно продолжаться? Словно в ответ на мои мысли, дверь загремела и на пороге появился мой тюремщик. В руке он держал телефон. Подойдя ближе, он просто вручил его мне, тут же покидая помещение. В растерянности, я посмотрела на экран чёрного смартфона, видя, что на нём отсчитываются секунды звонка. — Алло? — Несмело произнесла я, приложив его к уху. — Приветики! — Голос был… как будто пропущен через программу по изменению голоса. Было не разобрать, это мужчина или женщина. Электронный голос, как у робота. — Как поживаешь? — Кто это? — Один доброжелатель. Можешь называть меня так, — послышалось цифровое хихиканье. — Хочу рассказать тебе кое-что интересное! Хочешь знать по чьему приказу тебя похитили? — Ну? — По приказу твоей жены, — звонкий электронный смех резал ухо. — Я тут провёл мини-расследование, и узнал много чего интересного. Хочешь расскажу? Ну, конечно, хочешь. В любом случае, тебе там особенно нечем заниматься, верно? — Чушь, — какой смысл Кире меня здесь держать? — Давай вернёмся чуть-чуть назад. Обещаю, когда я закончу свой рассказ, тебе всё станет более-менее понятно. Так вот, — мой собеседник глубоко вздохнул. — Во-первых, тебе нужно знать кое-что о прошлых отношениях Киры. Её первой и, думаю, единственной любовью была девушка по имени Софи, с которой они познакомились в университете. Давным-давно это было, но… Период был тяжёлым. Владислав Андреевич даже мысли не допускал, что его единственная дочь свяжет свою жизнь с женщиной. Кире было плевать. Она только приняла свою сексуальность, и нашла идеальную для себя девушку, в которую безумно влюбилась. Софи была оторвой. Там был такой темперамент… Ух! Видела бы ты её. Она Киру держала под высоченным каблуком! Можешь себе такое представить? — Человек на том конце снова заливисто засмеялся, донося до меня искажённые цифровым редактором звуки. — Они были счастливы вдвоём. Я видел их вместе много раз, и, поверь… Это было то, что называют идеальной совместимостью. — И что? — Слушать о невероятной любви Киры к другой женщине было не то, чтобы большим удовольствием. — Они были вместе до конца университета. Владислав Андреевич закрывал глаза на их шашни во время учёбы. Его убедили, что молодость — это время экспериментов, что Кира рано или поздно одумается, он искренне на это надеялся. Но… Кира не одумалась. Закончив учёбу, они начали жить вместе, планировать свадьбу, и всё-такое. Ах да! — Воскликнул вдруг мой собеседник. — Совсем забыл упомянуть, что Софи совершенно не знала о сфере деятельности семья Киры. Они жили в розовых облаках, мечтая о розовых пони, совершенно забыв о том, что с семьёй Киры вообще-то нужно считаться. Владислав Андреевич злился. Он очень долго злился и боролся со своими демонами, параллельно ведя переговоры с дочерью. Кира наотрез отказалась принимать участие в семейном бизнесе, живя и дыша только Софи. Когда в очередной раз их с Кирой разговор закончился скандалом, Владислав Андреевич сорвался. — Что значит «сорвался»? — Уточнила я, заинтересованно. — То и значит. Он приказал похитить Софи, и подстроил всё так, будто это сделали конкуренты семьи. Девочку жутко пытали, а потом убили, записывая всё на камеру. Её убивали, ехидно комментируя, что всё это — месть семье Колтман. На самом же деле, конечно, это была чушь. Никто в те времена не осмелился бы похищать Софи, и тем более убивать за грехи организации Владислава Андреевича. — Господи… — Вырвалось у меня тихое. — Её убили, Кире показали видео. Всё на первый взгляд было очевидно, похитили, чтобы отомстить за что-то. Мало что-ли людей, которым они жизнь испортили? Всё вроде бы клеилось. Кира винила себя за беспечность, за то, что не попросила у отца дополнительную охрану, за то, что отдалилась от семьи. Владислав Андреевич показушно был рядом, утешал, убивался, что не предвидел такой исход. Цирк был ещё тот. — А при чём здесь я? — Если честно, я была в замешательстве от услышанного. — После смерти Софи Кира пошла во все тяжкие: употребляла наркотики, шаталась по каким-то притонам, бродяжничала. Она пыталась избегать реальность всеми доступными способами, пока её принудительно не запихнули в рехаб. Год она «лечилась». Каждый день с ней работали психиатры, психологи, наркологи. У неё было несколько попыток суицида, но из-за круглосуточного контроля, попытки, к счастью, не увенчались успехом. Владислав Андреевич, видя всё это, постепенно пришёл к осознанию того, что он ошибся в своём решении. У него такие озарения бывают редко, но если они происходят, то туши свет. Это странно, но у него произошёл жуткий перекос относительно темы лгбт, и с тех пор он всеми силами старался демонстрировать Кире своё принятие. Точнее, он не старался, он действительно перестал быть гомофобом. Мне кажется, это какие-то психологические уловки, чтобы оправдать свой поступок. Что, мол, это тот гомофобный засранец заказал это чудовищное похищение и убийство, и никак не он нынешний. Он часто подчёркивает, что раньше был слеп, и теперь он другой человек. Не знаю даже, лицемерие это, или психологическая защита такая. Но с тех пор всё так. Владислав Андреевич даже сам выбирал Кире девушек, постоянно подсылая, знакомя, делая всё, чтобы она оправилась от потери. Кира не реагировала ни на кого. Полгода после рехаба она провалялась в своей квартире, поле чего решила улететь в путешествие. Владислав Андреевич только и успел, что отправить ей вдогонку Сергея. Он был единственной его связью с Кирой. — Я ничего этого не знала, — ошарашено прошептала я. — До этого мы дойдём, — хмыкнул голос. — Пару лет назад Кира вернулась. Встретилась с отцом. Они помирились. Странно, не правда ли? — Немного. — Она долго не могла оставить эту ситуацию с Софи. Ей было важно выяснить, кто именно убил её. Она очень долго копала, и, наконец, её лопата наткнулась на что-то стоящее. На информацию о том, кто именно заказал её девушку. Я затаила дыхание. — Она вернулась домой не потому, что соскучилась по отцу, и не потому, что захотела влиться в семейный бизнес. Она вернулась, чтобы отомстить за Софи. — Это… — Это всё меняет, не правда ли? — Я слышала как громко бьётся сердце, отдаваясь пульсацией в висках. — Кира человек основательный и план мести она продумывала долго, до мелочей. Во-первых, ей нужен был сообщник, который, чтобы не скомпрометировать её, должен был сам не знать о том, что происходит. Я имею ввиду, не знать о её плане мести. Звучит сложно, но каким-то образом она нашла и внедрила в организацию Дениса. — Что?! — Охнув, я осеклась. Моя уверенность в том, что Денис работал на ФСБ, была непоколебимой. — Дослушай, — раздражённо ответил голос. — Денис бывший наёмник. Долгие годы он работал в частной военной организации, которая базировалась где-то в Африке. Их за деньги нанимало правительство той или иной страны, для подавления восстаний и переворотов. Или наоборот, для их проведения. После очередной военной операции, Дениса оттуда попёрли. Подробностей я не знаю, но вроде бы, у него на фоне постоянных убийств поехала кукуха и он, управляя вертолётом, сбил машину с собственными сослуживцами. Каким-то образом его свели с Кирой, и он стал работать на организацию, в её охране. Владислав Андреевич вопросов не задавал, просто радуясь, что Кира вернулась и вроде как окончательно пришла в себя. Его пробили, конечно, но ничего подозрительного не нашли. Денис начал работать, даже не понимая, что команды по телефону, которые ему даёт его «начальство», даёт ему на самом деле Кира. — Подожди, я не понимаю… — Всё было подстроено так, будто Дениса внедрили в организацию некие спецслужбы. Но не было никаких спецслужб. Его «вела» Кира. — А… — Я отгоняла от себя постепенно приближающуюся истерику. — Он нужен был ей для своих целей, но одного Дениса ей было недостаточно. Денис должен был ей помочь, но он не мог приблизиться к Владиславу Андреевичу так, как ей было нужно. У неё была мысль, конечно, со временем его впихнуть в охрану отца, но Владислав Андреевич с неохотой меняет что-то в своей жизни. Это требовало слишком много времени, а у Киры уже заканчивалось терпение. Поэтому, она ввела в игру ещё одного персонажа. — Кого? — С замиранием ждала я ответ, подсознательно зная, что услышу. — Тебя. Я глубоко вздохнула, притормаживая, накатывающие эмоции. — Мне плохо, — вырвалось у меня. — История уже подходит к концу, — играючи и смеясь, перебил голос. — Расскажу ещё один интересный факт про твою любимую Киру. С самого детства она знала, как вербовать людей. Этот навык, наверное, был в ней от рождения, в крови. Она всегда умела врать, изворачиваться, манипулировать, находить особенный подход к каждому по отдельности. И ей нужна была напарница в её плане: девушка, которую она введёт в близкое окружение своего отца, и на которую она сможет свалить всё. — Всё? — Переспросила я. — Его смерть. Она хочет его убить, тихо и нелепо, чтобы не вызвать никаких подозрений. А ты — идеальный кандидат для обвинения в убийстве. У тебя есть мотив. Во-первых, о твоей неприязни к главе семьи не знает только глухо-слепо-немой. Во-вторых, из-за вашей холодной войны он тебя якобы похищает, чтобы припугнуть, — снова раздался электронный смех. — Поверь, Кира бы преподнесла всё это именно так. Тем более, что такой прецедент уже был, и у неё были доказательства. Люди любят повторяться, поэтому, поверить в это было бы легко. В третьих, самое главное для неё было не вызвать никаких подозрений. Чтобы ни одна живая душа не могла даже подумать, что она причастна к его смерти, иначе… Партнёры по бизнесу бы не поняли. Работорговля — бизнес жестокий. Никто бы не стал разбираться в их внутренних семейных проблемах. Без Владислава Андреевича её бы просто убрали вслед за ним. Предателей здесь не прощают. Но ты не его дочь. Ты просто озлобленная, завербованная жертва, которая отомстила ему за всё. — Почему я? — Отрешённо задала я вопрос, замолчавшему голосу. — Не знаю. Почему-то, — отозвался голос. — Ты клюнула на её приманку, пошла на контакт, и оказалась достаточно смазливой. Ты прошла кастинг и подошла по всем параметрам. — Я не понимаю. Я же прилетела в Стамбул по наводке ФСБ, — задумалась я. — Не было никакого ФСБ, — отрезал голос. — Тебя дурила Кира. — Но я разговаривала в мужчиной. Много раз! — Я как сейчас помнила голос Джонни, его шуточки и вечное недовольство. — Хочешь, я сейчас сделаю свой голос мужским? Предпочитаешь баритон, или бас? — Захохотал электронный голос. — Весь тот год я разговаривала с Кирой? Я не верю… — Мысли метались. Я прикусила губу до крови. От раздирающей внутренности боли. — Не верь. Но это так. Мне жаль. Я не могла произнести и слова. Тихие слёзы лились из глаз, топя в себе тихую истерику. — Я могу тебя вывезти из Франции в любую страну. На твой выбор. Тебе сделают новый паспорт и создадут новую личность. — Я не хочу, — ответила я, услышав как мой голос отталкивается эхом от потолка. — А чего ты хочешь? Быть убитой? — Я ничего не хочу, — сказала я опустошённо. — Я не верю тебе. И Кире не верю. Вы врёте, каждый, для своей выгоды. Может, ты и есть Кира? — Я не Кира. Что заставит тебя поверить в мои слова? — Ты должен объяснить мне, кто ты, и в чём твоя выгода. И сними эффект с голоса. — Хорошо, — сказал голос и произошёл какой-то щелчок. — Сейчас у тебя возникнет много вопросов и сомнений, но, прошу тебя, не торопись с выводами. — Голос Дианы ворвался в отсыревшее пространство. — Ты издеваешься надо мной? — Из меня начал рваться неконтролируемый смех. —Какая же я идиотка. Ты совсем психопатка? Ты зачем всё это устроила? — Я ничего не устраивала. Всё, что я сказала до — правда. Ты видишь во мне врага, но твой враг — не я. — Как мы сейчас с тобой разговариваем, если всё это организовала Кира? — Добавив в голос иронии, спросила я. — У меня больше денег, чем у Киры. Намного больше. Наёмников во все времена можно было перекупить, — с ухмылкой в голосе, ответила Диана. — Когда Стелла рассказала, что произошло, мои люди отсмотрели камеры. Они хорошо замели следы, но моя служба безопасности лучшая. Поэтому, мои люди смогли найти вас быстрее, чем люди Владислава Андреевича. Насколько я знаю, фора у нас небольшая. Скоро тебя найдут люди твоего тестя. И тогда моё предложение, само собой, аннулируется. — Не боишься, что я расскажу о нашем разговоре Владиславу Андреевичу? — Ты будешь полной дурой, если сделаешь это. Потому что я единственный человек во всём твоём сегодняшнем окружении, кто хочет тебе помочь. — Да ты же ненавидела меня, как я должна во всё это поверить? — Внутри меня поднималось раздражение. — Это ты ненавидела меня! Я не ненавидела тебя. Никогда, — парировала Диана. — Мне было жаль, что ты попала в эту западню. Что Кира, в очередной раз, манипулировала всеми вокруг, но никто этого не видел! Я ненавижу её чёрствость к людям, которые относятся к ней искренне! После смерти Софи она стала другой. Она перестала быть человеком и стала роботом, с единственной программой — узнать, кто это сделал и отомстить, несмотря ни на что. Она воспользовалась тобой, но и мной она тоже пользовалась. Ей нужно лечить голову. И я не дам ей больше никому искалечить жизнь. — Вы с ней встречались? — Нет, — выдохнула Диана. — Мы были лучшими подругами с самого детства. Я была тем человеком, который всецело поддерживала их с Софи. Именно я во многом влияла на её отца, уговаривая оставить девушек в покое. Я часами убеждала его в том, что это нормально. Говорила, что это его дочь, что ему нужно принять её. В то время, как она только ругалась с ним, способствуя тому, что его недовольство разгоралось. Я пыталась помочь. Я честно старалась, искренне любя свою «подругу», и желая им с Софи только счастья. Но разговаривать со своим отцом должна была она, не я! Когда всё это произошло, она везде заблокировала меня. Убрала из своей жизни, как ненужную букашку. Как будто и не было двадцати лет дружбы. Нормальные люди так не делают. — Ты обижена на неё, но это ничего не доказывает, — образ стервозной Дианы, который тёмной тенью сопровождал нас с Кирой весь прошлый год, маячил перед глазами. Просто так взять и поверить в её добрые намерения было тяжело. — Хорошо, я докажу, — твёрдо сказала Диана. — Когда ты прилетела в Стамбул и оказалась на базе, там произошёл кое-какой инцидент. Помнишь? — Ты про… — Я про убитого работника базы. Якобы убитого. — В смысле «якобы»? — Не поняла я. — Да жив он, именно поэтому якобы. Патроны были холостые, а кровь не его. Я переслала тебе видео, глянь, — на экране появилось уведомление из телеграмма. Перейдя по нему, я нажала на воспроизведение видео. Это была запись с камер на той парковке. Накрыли неприятные флешбеки. На видео меня волокли всю в крови по парковке, подняв с пола, где продолжал валяться убитый мужчина. Как только амбал, тащивший меня под мышки, скрылся за дверью, «труп» вполне себе резво поднялся на ноги, одновременно расстёгивая рубашку. Мои глаза поползли на лоб. Расстегнув рубашку, он оторвал от своей груди пакеты с кровью, которая всё ещё текла из них. Потом, к нему подошла Кира, и, смеясь, похлопала по плечу. Жаль, что видео было без звука. — Не могу в это поверить, — осознание происходящего накрыло меня окончательно, и слёзы с новой силой покатились из глаз. Мои рыдания, крики и скулёж, наверное, были слышны наверху, сквозь толщу фундамента и земли. Я не могла сдерживать рвущуюся изнутри боль, просто не могла. Лучше бы меня резали на куски, или расчленяли. Было больно, как бывает только от предательства любимого человека. Невозможно больно. Практически непереносимо. Телефон валялся где-то на полу, а я, после десятиминутной истерики, лежала и смотрела в потолок. — Хоть что-то было правдой? — Сомневаюсь, — с отчётливо слышным сожалением ответила Диана. — После смерти Софи я больше не узнаю этого человека. Мне жаль, что ей удалось тебя обмануть. Я знаю, как это больно. — Это невыносимо… — Дыхание сбилось, комок в горле не давал говорить. — Я могу тебе помочь. Поверь, у меня нет никаких подлых мотивов. Я просто хочу, чтобы ты начала новую жизнь. — Можешь просто приказать этому мордовороту убить меня? — Моё психическое состояние было близким к помешательству. Всё, что происходило со мной больше года, оказалось ложью. Обманом. Способом, подставить меня. Воспользоваться. — Ты будешь жить, — тон Дианы стал мягче, — и будешь счастлива. Время всё вылечит. Рано или поздно, ты найдёшь кого-то искреннего, кто будет ценить каждую проведённую с тобой секунду. — Я хочу умереть, — прошептала я. — Согласись на мою помощь. Я помогу. Просто скажи да, — голос у Дианы стал подрагивать. Я молчала. Какой был смысл в моей дальнейшей жизни? Какой был смысл в новой личности? Я не хотела жить без Киры, которой в реальности просто не существовало. — Вика, ответь, пожалуйста. — Я хочу выбраться из этого подвала, — говорить было трудно, из-за рвущихся наружу рыданий. Я заикалась и сбивалась с мыслей. — Ты выведешь меня отсюда сейчас, если я соглашусь? — Да, — тут же отозвалась Диана. — Тебя сейчас же выведут. Успокойся, пожалуйста. Тебя отвезут в хороший дом за городом. Там будет всё необходимое. Я буду с тобой на связи. В подвал почти сразу вошёл мрачный мужик, и забрал у меня из рук телефон. Дальше, он вставил в браслет на моей руке ключ и шустро провернул его. Браслет распался на две части, отпуская мою руку из плена. — Идти можешь? — Поинтересовался он, оглядывая хмурым взглядом моё мокрое впалое лицо и осунувшееся тело. — Да, только помогите встать, — я протянула к нему руку и он крепко потянул меня на себя. Оказавшись на ногах, мир поплыл. Перед глазами залетали чёрные мухи. Я пошатнулась. — Давай, донесу. Упадёшь сейчас, — он подхватил меня на руки слишком легко, после чего двинулся к выходу из подвала. Мы преодолели довольно длинную лестницу, после, выйдя в дверь, оказались на улице. Была ночь. Это был какой-то дом на отшибе, явно не в городе. Мужик донес меня до машины, аккуратно пересадив на переднее пассажирское, и увёз куда-то в темноту.***
После ночи откровенности, которую для меня любезно устроила Диана, несколько суток из моей памяти стёрлись. Я не помню, что со мной было какое-то время. Странно, но, оказывается, и такое бывает. Раньше я бы в такие возможности человеческого мозга не поверила. Жаль, что эти возможности были не безграничны. Постепенно новая реальность стала прорезаться в мою глухую темноту и мозг начал прогружать информацию. Всё это было похоже на мой собственный, личный конец света, который я переживала каждой клеткой своего обезвоженного тела, и всё никак не могла умереть. Какой-то пустой дом, кровать, в которой я валялась дни напролёт, деревянные ставни- жалюзи на окнах, ебучие птицы, которые бесконечно за ним чирикали, наплевав на все мои несчастья. Всё это постепенно просачивалось в мою реальность. Тумбочка у изголовья кровати была заставлена бутылками воды, а по соседству с ними лежал телефон, с бумажной запиской на экране. Написано на ней было всего три слова: «Позвони, как сможешь». Диана… Я пока не понимала, что ей нужно. Но ей точно, что-то было от меня нужно, иначе она бы и пальцем не пошевелила. Эти их игры… Этот дурдом, живя в котором я почему-то решила, что в безопасности! Я не была в безопасности ни одной минуты с тех самых пор, как приземлилась в Стамбуле. Или даже раньше? Интересно, смогла бы Кира похитить меня из России, если бы я не клюнула на её наживку? Наверное, нет. Не клюнула бы я, нашёлся бы кто-то ещё. Насколько нужно быть чокнутой на всю голову, чтобы… Это даже в голове не укладывалось. Она придумала какой-то бредовый план, помешавшись на идее мести, и годами его воплощала в жизнь. Она вообще людей вокруг себя считала за людей? Наверное, нет. Думаю, для неё всё это было игрой, которая придавала остроты жизни, и приближала к реализации безумной идеи убийства отца. Больше года я была персонажем в грёбаном Симс, созданным Кирой. Потеряв себя, свою жизнь, своё сердце, разум, душу. Всё отдав ей добровольно. Какая же я идиотка…***
Приняв душ, я вышла из комнаты, чтобы осмотреться. Минуя узкий коридорчик я очутилась в гостиной, совмещённой с кухней. Всё выглядело слишком по-французски: кухня под дерево, много света, светлые стены и мебель. В холодильнике лежали: молоко, йогурты, бананы, яйца, овощи, сыр. Всё свежее, и куплено явно для меня. Не думаю, что тут вообще кто-то жил. Домик был совсем небольшим, для размахов Дианы он точно не подходил. Откопав в шкафчике сковородку я поджарила себе парочку яиц, придя от этого в какой-то диковатый восторг. Я давным-давно уже не готовила, питаясь доставками из ресторанов или ходя в них. Господи, я как будто жила в какой-то параллельной вселенной совершенно отключив мозги. Почему я так сильно полагалась на человека, который похитил меня? Что мной двигало? Просто не представляю. Доев, я закинула грязную тарелку в раковину и вернулась в спальню. Взяв телефон с тумбочки, я позвонила по единственному забитому в него номеру. — Привет, — настороженно ответила Диана. — Я горю очень сильным желанием поскорее свалить из Парижа. Что ты там говорила насчёт новой личности? — Где думаешь жить? — По-деловому уточнила девушка. — Где угодно. Плевать мне. — Что, даже в Африку полетишь? — Не без доли иронии, уточнила Диана. — За твой счёт куда угодно, зай, — ответила я с интонацией «тупой содержанки». — Я теперь твой папик, дожили, — послышался смешок. — Мамик, если быть точнее. Так когда я смогу улететь? — Через пару дней всё будет готово, — спокойно ответила Диана. — Пока посиди тихо в доме. Никуда не выходи, ни с кем не связывайся. Тебя активно ищут, ты же понимаешь. — Окей. — Как ты вообще? — Неуверенно спросила она, будто сомневаясь, имеет ли вообще право задавать такие вопросы. — Как будто протрезвела после года запоя. Интересное чувство. — Поверь мне, трезвая жизнь тоже имеет свои плюсы, — с улыбкой в голосе сказала Диана. — Пусть сначала так может и не показаться. — Знаешь, — усмехнулась я, — а может ты и не такая сука, какой мне казалась весь прошлый год. — Я сука, — смеясь, призналась девушка. — Но никогда ею не была по отношению к тебе. Это было лишь твоё восприятие меня. Во многом, думаю, оно было сформировано подачей Киры. — Она ловко мной манипулировала, — ответила я, задумавшись. А ведь и правда, после нашей первой встречи на аукционе, у меня не сложилось какого-то определённого мнения о Диане. Она мне слегка не понравилась, но в целом, моя дальнейшая ненависть к ней была спровоцирована именно Кирой. Её тонкими комментариями в адрес девушки, провокациями, и многим другим. В то время как сама Диана никогда не проявляла ко мне негатива. — Она манипулировала не только тобой. И будет манипулировать ещё многими-многими людьми. Постарайся не думать о ней. Там в доме на телеке есть Нетфликс, смотри лучше сериалы. — Ладно, — почему-то я ощутила смущение от её слов. Это что, была забота? — Ну пока. — Пока, — на выдохе произнесла Диана, будто собираясь сказать ещё что-то, но… Вызов был завершён.***
Два дня я провалялась на диване в гостиной, смотря дурацкое реалити про то, как загорелые и белозубые американцы строят любовь на острове. Не знаю почему, но меня затянуло. Я смотрела на их заигрывания, свидания, ругань, и думала, что именно так и должны выглядеть отношения нормальных здоровых людей. Интересно, каково это, быть с кем-то без примеси постоянной горечи и стыда? Наверное, это круто. В любом случае, откуда мне знать. Я лишь идиотка с разбитым сердцем и растоптанной самооценкой. — Выглядишь так, будто несколько суток провела на этом диване, не вставая, — я задремала под бубнящих героев шоу. Голос Дианы вырвал меня из неглубокой фазы сна, заставив широко распахнуть глаза. Она стояла возле дивана, идеально одетая в дорогой брючный костюм белого цвета, с волосами, собранными в высокий хвост на затылке. — Как проницательно… — Хрипло произнесла я. — Ты заглянула попрощаться? Не стоило. — Я привезла твой паспорт, — Диана достала из сумки, висящей под мышкой, конверт из крафтовой бумаги и бросила мне. — Я заплатила за него бешеные бабки, поэтому хоть немного благодарности в тоне бы не помешало. Открыв конверт, я увидела бордовый паспорт с золотым гербом. На секунду я подумала, что это мой российский паспорт. Но присмотревшись получше, моё лицо застыло в немом шоке. — У меня паспорт гражданки Нидерландов? — Я даже присвистнула от афига. — Такое вообще возможно? — За полтора миллиона евро, возможно, — Диана довольно ухмыльнулась, будто кичась тем, что смогла провернуть. — Да ты крутая… — Я листала страницы своего нового паспорта, до конца не веря в происходящее. В конверте лежала также ID карта и кредитка местного банка на моё новое имя. — Даже не представляю, чем вызвана такая щедрость. — Может быть моим желанием тебе помочь? — Слушай, — я приняла сидячее положение, скрестив ноги. — Почему мне кажется, что это всё не просто так? — Я не знаю почему тебе так кажется, — Диана села рядом со мной, расслаблено откинувшись на спинку дивана. Она молча впилась взглядом в экран телевизора, наблюдая за свиданием героев шоу. Они сидели на террасе за небольшим столиком со свечкой в центре, и трепались о бывших отношениях, обсуждая, почему именно ничего не вышло. — Тебе не страшно? — Ты о чём? — Сперва не поняла я. — Тебя ждёт новая страна, чужой город, незнакомые люди. Тебе страшно? — Меня похитили, держали взаперти несколько месяцев, а потом целый год, очевидно, насмехались над тем, какая я идиотка. Думаешь, со мной может случиться что-то хуже этого? — Не знаю. Начинать всё заново тяжело, — Диана пожала плечами. — На кредитке 50 000 евро. — На паспорте твоя щедрость закончилась? — Я усмехнулась. Этой суммы было чертовски мало, чтобы вести тот образ жизни, к которому я привыкла в последний год. Но в целом… Это лучше, чем ничего. — Я шучу. Спасибо. Телефон я могу забрать? — Можешь, — Диана кивнула. — Если ты решишь поселиться в Амстердаме, то… — Что? — У меня там есть квартира. Оформлена не на меня, само собой. По документам она не имеет ко мне никакого отношения, и в организации о ней никто не знает. — Предлагаешь мне пожить в твоей квартире? — Её слова вогнали меня в недоумение. — Если ты не против, то да. — А тебе это зачем? — Я смотрела на хищный острый профиль женщины напротив и абсолютно ничего не понимала. Её внимательный взгляд всё также был направлен на экран телевизора, а руки с идеальным коротким маникюром расслаблено лежали на бёдрах. — Мы за весь год нашего «знакомства» даже ни разу нормально не разговаривали друг с другом. — И ты хочешь наверстать упущенное? — Я усмехнулась. — Думаешь, мы станем подружками? — Я просто чувствую, что ты в плохом состоянии. Оставлять тебя на произвол судьбы с моей стороны было бы слишком жестоко, — она вдруг повернулась ко мне лицом, едва заметно улыбнувшись. — И нам не обязательно становиться подружками. — Так, всё. — Моё терпение внезапно кончилось. — Тебе вообще должно быть похуй на меня. Какого чёрта, Диана? Я, по-твоему, идиотка? Идиотка, конечно, но не до такой же степени! Что тебе нужно? Говори сейчас же! Я больше ни в чьи игры играть не собираюсь. Меня это достало! Достало, что никто не считает меня за человека! А у меня тоже чувства есть, понимаешь ты это? Я не кукла, для удовлетворения потребностей богатых сук. Я ничем не хуже тебя, пусть ты так и не считаешь! — Моё дыхание сбилось, а глаза предательски заблестели. — Глупости. Ты ничем не хуже меня, — вздохнула девушка. — Но я не знаю как объяснить, почему мне не похуй на тебя. Даже самой себе. Я бы сказала, что мне тебя жалко, но мне не свойственно это чувство. — Ты хоть понимаешь насколько это всё странно выглядит? — Я понимаю. Но весь тот год… — Она запнулась, подбирая слова. — Ты ненавидела и избегала меня, а я хотела хоть раз поговорить с тобой. Просто поговорить. Без этой накрутки из вне, без твоей предвзятости. Я даже не знаю зачем, господи боже! — Так ты просто хочешь говорить со мной? — Ведомая внутренними сигналами, я подсела ближе, беспардонно нарушая личные границы девушки напротив. Смятение на её лице было слишком красноречивым, но недолгим. Серые глаза внимательно наблюдали за моим интересом, не пытаясь отстраниться, или отсесть дальше. Мы безмолвно смотрели друг на друга почти впритык не меньше пятнадцати секунд. — Не только говорить, — наконец, произнесла она, и подалась вперёд, накрывая мои губы своими. Было странно ощущать мятный вкус совсем незнакомых губ, чувствовать слишком сладкий запах карамельного латте. — Я не принимала душ два дня, — произнесла я, разорвав поцелуй и неловко скривившись. — Это… Чувствуется, — засмеялась Диана. — Даже не подумаю извиняться. Ты сама полезла, — ухмыльнулась я, по-детски показывая язык. — Ты была не особенно против, — она провела ладонью по моей щеке, чуть ущипнув. — Почему, кстати? — Ты ведь хотела меня поцеловать? — Просто спросила я. — Да. — А я захотела ответить на твой поцелуй, — ответила я честно. — Сейчас мне хочется жить эту жизнь предельно просто. После всей этой лжи. Знаешь… Приятно просто целоваться с девушкой, которая искренне хочет этого. — Может ты примешь душ и мы выпьем вместе кофе? — Диана ловко перевела тему, поднявшись на ноги. Подойдя к кофемашине, стоящей на кухонной тумбе, она достала отсек для капсул. — Они были где-то здесь… — Ловко роясь в кухонных ящиках, она, кажется, всё-таки отыскала желаемое. — Ладно, я скоро, — спрыгнув с дивана, я ушла принимать водные процедуры. Стоя под душем, я истерически хохотала. Мне было так невероятно смешно, что я просто не могла остановиться. Я складывалась пополам под струями воды и смеялась всё громче и громче. Вода попадала в мой рот, но кашляя и давясь ей, я не переставала смеяться. Сев на пол, я попыталась уговорить себя перестать, но мой рот растягивался в новой порции хохота. — Эй, — дверь душа открылась и сквозь белый пар внутрь вошла Диана. Она села рядом со мной, прямо под струи воды, и крепко обняла. Ещё какое-то время я продолжала смеяться, уткнувшись ей в плечо, но потом… Меня накрыл какой-то припадок, вызванный, очевидно, нервным срывом. С какой-то страшной силой меня трясло, выгибало, скручивало спазмами. От того, чтобы не разбить себе голову о кафель, меня удерживали только руки Дианы. Рыдая и кусая её в плечо, я совсем не думала о том, что делаю Диане больно. Она стойко терпела, не говоря ни слова, молча поглаживая меня по спине. Не знаю даже сколько мы так сидели. Где-то минут 10. Когда я затихла, убаюканная звуком журчащей воды, Диана тихо заговорила. — Давай выбираться отсюда. Держись за меня, я помогу тебе встать. — Она сначала встала сама, а затем, потянув меня за руку вверх, помогла мне. Её белоснежный костюм насквозь промок и прилип к телу, но она, не обращая на это внимания, выключила воду, и вывела меня из кабины. Обняв большим махровым полотенцем, она внимательно уставилась в мои покрасневшие глаза. С её лица стекали капли воды, тушь немного растеклась, губы раскраснелись. — Как она могла, — голос срывался и дрожал, — так п-поступить со мной? — Нет смысла искать объяснение всему на свете, — размеренно произнесла Диана. — Иногда его просто нет. — Она разбила моё сердце, — прошептала я, глотая беспомощные слёзы. — Его можно склеить, — она мягко улыбнулась, прикасаясь губами к моей щеке. — По маленьким кусочкам. — Ты побудешь со мной? — Только переоденусь. Или ты настаиваешь на том, чтобы я была мокрая? — Ну… Мы обе тихо рассмеялись. Кажется, я даже покраснела. К счастью, меня отпустило. Я ушла в гостиную, укутавшись в полотенце, оставив Диану наедине с её мокрой одеждой. Пахло кофе и корицей. Здесь где-то была припрятана корица? — Я сделала кофе, — она вышла в белом халате, с распущенными мокрыми волосами, лежащими в относительном беспорядке. — Выпьем? — Да, — я села за стол на кухне, сделав глоток приторно сладкого напитка. Диана села напротив. — Спасибо за… В душе. — Поддержку? — Да, — я вздохнула. — Такое ощущение, что я проклята. — Тогда тебе повезло, ведь я профессионально снимаю проклятья, — она игриво подмигнула, сделав очередной глоток из небольшой белой чашки. — И давно? — Неловко задала я вопрос. — Что? — Давно я нравлюсь тебе? — С чего ты… — Да брось, — перебила я её отрицания. — Я или нравлюсь тебе, или тебе что-то от меня нужно и ты поджидаешь удобного момента, чтобы сказать, что именно. Так какой здесь вариант? — Первый, — прикусив губу, произнесла Диана. — Но я не требую от тебя отдачи. После всего, что произошло, я понимаю твоё состояние. Мне просто хочется, чтобы ты была в порядке. — Тогда, думаю, мне нужно купить билет в Амстердам, — неожиданно даже для самой себя, произнесла я. — Хороший выбор. Там красиво, — уголки губ Дианы смущённо поползли вверх. — И там, в отличии от Парижа, все свободно говорят по-английски. — Ну слава Богу. Я заебалась учить французский. Если бы пришлось учить ещё и нидерландский, я бы повесилась вон на той люстре, — я указала пальцем на потолок, где висела белая, на вид жутко дорогая, люстра. — Только не на ней! Это антиквариат, — притворно ужаснулась Диана, после чего рассмеялась. — Слушай, — она изящно заправила за ухо выбивающиеся мокрые волосы, — у меня есть самолёт. — Ого, круто, — присвистнула я. — Но я бы на твоём месте не трепалась об этом на право и на лево. Голддиггеры не дремлют. — Хорошо, — кивнула Диана, улыбаясь. — Я буду очень осторожна на этот счёт, но я сказала это не для того, чтобы произвести впечатление. Тебя сейчас активно ищут, поэтому на обычные рейсы тебе нельзя. — И ты предлагаешь… — Мы полетим на моём самолёте. Меня и мою нидерландскую компаньонку никто проверять не будет, — Диана довольно подмигнула, пряча широкую улыбку за чашкой кофе. — И когда мы сможем вылететь? — Уточнила я. — Я сейчас напишу своему помощнику, — она тут же начала что-то печатать в своём айфоне, — и он как можно скорее всё устроит. Сможем вылететь через пару часов. — А Кира ничего не заподозрит? — Говоря о ней, я непроизвольно запнулась и закашляла, стремительно краснея, ни то от злости, ни то просто от нервов. — Я имею ввиду… Я исчезла, ты внезапно улетаешь. — Я постоянно куда-то летаю, — спокойно парировала Диана, пожимая плечами. — А твоё исчезновение… — Она хитро ухмыльнулась. — Я предложила свою помощь Владиславу Андреевичу, но он вежливо отказался. С моей стороны все ритуалы вежливости соблюдены. К тому же, они с Кирой сейчас слишком заняты, чтобы анализировать мои передвижения. — Хорошо, — я кивнула. — Нам привезут одежду. Есть пожелания? — Да. Предпочитаю Прада, — ответила я, шутя. Диана кивнула, продолжая печатать сообщение помощнику. — Я шучу, господи! Плевать мне на одежду. — Поздно, — она сосредоточенно заблокировала телефон, отложив его в сторону. — Будешь лететь в Прада. — С тобой лучше не шутить, да? — Да. И ещё сотню раз да.***
Наш перелёт в Амстердам выглядел как сцена из фильма про богатых пожилых аристократов. Чёрный джип вывез нас сразу на взлетно-посадочную полосу, прямиком к небольшому частному боингу. Экипаж встречал нас у трапа, приветливо улыбаясь. Я сверкала чёрными новенькими очками, укутанная в шёлковый белый платок с фирменным узором Прада. Диана, как всегда, выглядела на миллион долларов, ослепительно улыбаясь всем вокруг своими белыми зубами. Мы поднимались на борт как какие-то звёзды… Или голливудские актрисы. Было приятно. Весь недолгий перелёт мы пили Dom Pérignon и строили друг другу глазки. Этот флирт, многозначительные взгляды, мурчащий тон… Мы, как две мартовские кошки, купались в эйфории спонтанной симпатии друг к другу. Это было весело и отвлекало от плохих мыслей, поэтому я без зазрения совести пользовалась этим простым обменом энергией. Диана не была так канонично красива как, например, Кира, но её горящий взгляд и улыбка, несомненно, располагали. Она не пыталась скрывать свою симпатию, вполне себе открыто демонстрируя заинтересованность. При этом, очевидно понимая, что служит мне не больше, чем удачно подвернувшейся таблеткой, в её взгляде читалась осознанность. В какой-то момент, когда я немного загрустила, засмотревшись в одну точку, она взяла меня за руку и переплела свои пальцы с моими. — С ума сойти, — я выдохнула, поглаживая её ладонь. — Что? — Отозвалась Диана. — Просто не верится… — Понимаю, — она смотрела на меня горящими глазами. Так смотрят только, когда слишком сильно заинтересованы в ком-то. Уж это я могла распознать безошибочно, хоть и не могла сообразить, что мне с этим теперь делать. С Кирой всё было по-другому. Это я влюбилась в неё почти сразу. Я смотрела на неё горящими глазами. Я бредила ею. Что касается Дианы… Она не вызывала во мне подобных чувств. Мне нравилось проводить с ней время и были приятны её жгучие взгляды, но… Амстердам был прекрасен. С первым глубоким вздохом, я поняла, что обязательно полюблю этот город. Не видя ни одной его улицы, не будучи знакомой ни с одним его жителем, я как накуренная, широко улыбалась, внимательно осматривая взлётную полосу, на которой стоял наш самолёт, приземлившийся совсем недавно. По дороге в квартиру, я внимательно наблюдала за видами города, пролетающими за окном чёрного Бентли Континенталь. Сказать, что я была в восторге, ничего не сказать. Амстердам был словно мечтой с плаката над кроватью. Каналы, природа, запах травки… Улыбка намертво прилипла к моему лицу. — Нравится? — Диана наблюдала за мной с интересом. — Да… — Прошептала я с восторгом. — Хочу поскорее прогуляться по городу. Когда мы остановились у белого забора, я была готова пищать от впечатлений. Шофёр учтиво вышел, открывая передо мной дверь. Затем, сделал тоже самое со стороны Дианы. За забором виднелся дом в четыре этажа, уединённый, с аккуратными балкончиками, и бассейном на заднем дворе. — Здесь есть спортзал, конференц зал, спа, два бассейна — крытый и открытый, и зона для барбекю. Твоя квартира в самом верху, поэтому тебе доступен выход на крышу-террасу. — Я не уверена, что трахаюсь настолько хорошо… — Пробормотала я себе под нос, задумчиво рассматривая дорогой, слишком отполированный холл. Подойдя к серебристым, сверкающим лифтам, я нажала на кнопку вызова. — Что? — Переспросила Диана, не расслышав. — Ничего, — отмахнулась я, улыбаясь. — Здесь красиво. — Да. Наверху ещё лучше, пойдём. Мы вошли в лифт и за пару секунд поднялись на нужный этаж. Выйдя из разъехавшихся дверей, мы сразу очутились в просторной светлой комнате, наполненной солнечным светом. Никаких дополнительных стен и замков, вот так сразу с лифта в квартиру? Интересно. Квартира была огромной. С панорамными окнами, светлыми полами и стенами, бежевой мебелью, и кое-где висящими картинами. Посреди гостиной, размером с поле для гольфа, располагалась лестница, ведущая вверх, и выходящая на террасу. На ней были аккуратно расставлены лежаки и зонтики, но помимо этого, в крышу каким-то образом было вмонтировано ещё и джакузи. — Как тебе? — Смотря на вид, открывающийся под ногами, внизу, позади я услышала голос Дианы. — Впечатляет, — ответила я, рассматривая одноэтажные небольшие домики внизу, и зелёный парк с небольшим озером, сразу за ними. — Можем принять душ и пойти куда-нибудь поесть, — она стала рядом со мной и едва ощутимо дотронулась до моего плеча. — Может лучше примем ванну? — Я посмотрела на неё прямо, стараясь не смущаться. — Вместе. — Ты уверена? — Диана не смогла скрыть рвущуюся наружу улыбку, но очень оперативно её подавила. — Да, — видя её реакцию, я ещё больше убедилась в правильности своих действий. — Пойдём уже. В квартире было две ванные комнаты, в одной из них стояла большая овальная ванная на золотых ножках. В неё-то мы и забрались, предварительно сбросив всю одежду, и выкрутив краны на полную катушку. У Дианы было хорошее тело, худое и поджарое, без выдающихся форм, как у… Не важно. Аккуратная грудь со светло розовыми сосками, идеально помещалась в ладошку. Соски были нежными и пахли корицей. Когда я провела по правому языком, она вся покрылась мурашками, вздрогнув. — Поцелуй меня, — услышала я шёпот, и тут же накрыла её рот своим. В Диане не было привычного мне напора, она просто отдавалась ощущениям и кайфовала. Я целовала её шею, пальцами ритмично гладя промежность. Стоны раскрасневшейся девушки эхом отдавались от белого кафеля, а на её лице застыло выражение истинного блаженства. Покусывая губы, она громко дышала. Её грудь то поднималась, то опускалась, а веки подрагивали. — Чёрт, прости, — отстранившись, сказала я. — Я как животное напала на тебя. Мы же просто хотели помыться. — Теперь, мне хочется совсем не этого… — С придыханием прошептала Диана, вовлекая меня в поцелуй. Её руки заскользили по моей спине и заднице, а губы переместились на грудь. — Может… Пойдём в кровать? — Да. Мне было хорошо. Правда, хорошо. Диана была нежной и чувственной, стараясь сделать каждым своим движением как можно приятнее. Наверное, не осталось на моём теле места, которое бы она не поцеловала. Я сгорала от нежности и тягуче-сладкого возбуждения. Весь наш секс был бесконечной прелюдией, в которой мы пытались довести друг друга до исступления. Я ласкала её языком между ног, и чувствовала какая она мокрая, как сильно она течёт, и как ей приятно. Она дрожала, непроизвольно сжимая мою голову бёдрами сильнее, чем было нужно. Её вкус на моем языке… Был другим. Она кончала, крича, сжимая в оргазменных спазмах мои волосы, а я думала, считается ли это изменой? В конце-концов у меня есть жена. Пусть она и играла со мной, и использовала, но она ведь всё равно моя жена? Или наш брак считается фиктивным? Наверное, да. По крайней мере, с её стороны точно. Или… Чёрт, почему я об этом думаю? Когда Диана расслабилась и отпустила меня из своих тисков, я легла рядом, задумчиво всматриваясь в потолок. — Так хорошо… — Смеясь, воскликнула Диана. Светясь от счастья, она перевернулась на бок, прижимаясь ко мне и обнимая одной рукой. — Ага, — промычала я. — Хочу есть. — Пойдём куда-нибудь? Или просто закажем? — Я чувствовала её язык на своей шее. — Давай поедим где-нибудь… Мечтаю посмотреть на город, — пальцы Дианы нежно надавливали на мой клитор, вызывая волны жара по всему телу. Хорошо, — шепнула она мне в ухо и спустилась вниз, устраиваясь среди моих разведённых ног.***
— Вкусно? — Ночной Амстердам пестрил огнями. Сидя на террасе какого-то, определённо, дорогого ресторана, я смотрела на довольное лицо напротив. Диана ела устрицы, запивая их белым вином. Хитро улыбаясь, она соблазнительно щурила глаза, и водила по моей ноге своей босой стопой. — Очень, — я ела пасту с креветками, наслаждаясь тёплым вечерним ветерком. — Мне так спокойно… Впервые за долгое время. — Ты очень красивая, — произнесла Диана, пропуская мимо ушей мои слова. — Ты… — Я смущённо улыбнулась. — Заставляешь меня краснеть. Я обычная. Ты намного красивее. — Странно слышать, что ты считаешь себя обычной, — Диана взяла меня за руку, переплетая наши пальцы. — Как же всё-таки люди любят себя недооценивать. — Думаешь, я себя недооцениваю? — Ты абсолютно невероятно красивая. Твоя привлекательность настолько очевидна, что все в этом ресторане посмотрели на тебя, когда мы зашли. Ты сама не осознаешь насколько привлекаешь внимание. — Ты преувеличиваешь, — мне стало не по себе от таких комплиментов. — Нет, не преувеличиваю. — Я хочу пойти на работу, — соскочила я с темы, которая слишком сильно меня смущала. — Пока не знаю куда, но… Мне хочется жить обычной жизнью. Как раньше. До Киры и всего этого пиздеца. — Ты в Нидерландах, не забыла? — Диана усмехнулась. — Кем ты сможешь здесь работать? Бариста? — Я готова работать даже бариста, — пожав плечами, я сделала глоток воды из стакана. — Меня достало ничего не делать. Кира не позволяла мне работать, она… Вообще ничего мне не позволяла. — Можешь поискать что-нибудь… — Без энтузиазма в голосе ответила Диана. — Не спеши. — На самом деле, я хочу найти работу как можно скорее, — настаивала я на своём. — Хочу начать новую жизнь. — Но… — Начала Диана что-то говорить, но запнулась, задумавшись. — Что? — Я думала, что между нами что-то происходит? — На её лице отразилось непонимание. — Ну... Наверное, — неуверенно ответила я. — Хорошо, — напряжённо улыбнулась Диана. — Тогда я могу высказать своё мнение? Насчёт твоей идеи о работе. — Да, но… — Мне не хотелось бы, чтобы ты работала в какой-нибудь забегаловке. К тому же… Это небезопасно. Я понимаю, что тебе хочется свободы и всё-такое, но в нашей ситуации нужно быть осмотрительнее. — Но чем мне заниматься? — Я снова представила свою жизнь, запертой в четырёх стенах. — Ты можешь брать уроки живописи, или языковые курсы… — Нет… — Произнесла я в ужасе. — Да ну тебя, — Диана рассмеялась. — Кстати, мне постоянно пишет Стелла. — Как она? — В области груди запульсировало от волнения. — Физически с ней всё в порядке, но она очень беспокоится за тебя. Она уверена, что ты мертва, — Диана помрачнела. — На самом деле, так думают все. Владислав Андреевич готовится к очередному срыву Киры. Он уверен, что история повторится. Но… — Диана усмехнулась. — Она не повторится. Кира, скажу честно, озадачена. Ты исчезла. Её план катится к чертям. Владислав Андреевич всеми силами пытается спасти её от падения на дно. Наблюдать за этим… — Она зло рассмеялась. — Весело. — Почему ты ненавидишь её? — В общих чертах я понимала, почему их отношения испортились. Но тот факт, что Кира внезапно перестала общаться с Дианой после смерти Софи, не особо тянул на причину такой явной ненависти. — Долгая история… — В глазах Дианы отразилось презрение и неприязнь. В ней сидело что-то плохое. Прошлое, которое преследовало её и наступало на пятки. — Пожалуйста, — тихо, почти интимно произнесла я. — Расскажи мне. Я ни в коем случае не осужу тебя. Мне хочется узнать о тебе что-нибудь важное… — Мой отец был ублюдком, — Диана откинулась на спинку стула и протерла уголки губ белой тканевой салфеткой. — Конченой мразью, если быть точнее. Мою мать он подобрал по мордашке. У него было много женщин, на привязанность к какой-то одной он был попросту не способен. Поэтому, подобрал инкубатор. Когда торгуешь сотнями женщин в день — это не проблема, верно? — Она горько усмехнулась. — Меня родила женщина, которую я никогда не видела. Думаю, после родов, он продал её в какой-нибудь низкосортный бордель, как отработанный материал. А меня… Он оставил себе. — Мне жаль, — я видела, как ей больно копошиться в этом. — Ты не понимаешь, — она улыбалась сквозь боль, — он животное. Был животным. Надеюсь, он горит в самом жарком котле на том свете. — Что ты имеешь ввиду? — Он насиловал меня, с раннего детства. — Господи… — Сначала я не понимала, что вообще происходит. Потом… Начала догадываться, что это ненормально. Когда я набралась смелости и рассказала об этом ужасе своей лучшей подруге, как думаешь, что я услышала в ответ? — Я не знаю, — в глазах защипало. — «Не придумывай». — Диан… Мне так жаль, — я подсела ближе к ней, крепко обняв. Мы немного посидели молча, после чего я вовлекла её в недолгий утешающий поцелуй. — Всё это уже позади, — смахнув слезу со щеки, Диана плотоядно улыбнулась. — К тому же, этот урод оставил мне все свои деньги. Несмотря на то, что на мужиков я до сих пор не могу смотреть без отвращения, компенсация достойная. — Так ты с мужчинами никогда… — Никогда, — её лицо скривилось. — Не знаю какой бы была моя ориентация, не случись всего этого. Но… По-настоящему расслабиться и получить удовольствие я могу только с женщиной. — Ну у тебя же нет девушки? — Спросила я с небольшим подозрением. — Нет, — отрицательно махнула головой Диана. — Ты только сейчас решила это уточнить? — Она иронично выгнула бровь. — Ну блин, — я пристыжено усмехнулась. — У меня вот вообще есть жена. — Ну, не знаю — не знаю. По твоим новым документам, ты абсолютно свободна, — ухмыльнулась Диана. — Никаких жён. — А Владислав Андреевич знает, что тебе нравятся женщины? — Мне вдруг стало интересно. — Нет, — ответила она, — ему не нужно это знать. Да и я свои увлечения умею хорошо скрывать. — Каждой своей девушке делаешь новую личность, да? — Уголки моих губ потянулись вверх. — Пока только одной, — вокруг её глаз образовались небольшие морщинки от улыбки. — Это всё так странно, — я смотрела на происходящее будто со стороны. Чуть поодаль от нас сидела парочка мужчин, явно празднуя какое-то событие. Может быть, годовщину? Они часто смеялись и тихо перешёптывались друг с другом о чём-то приятном, со слезами на глазах. Это выглядело так трогательно… Вся атмосфера вокруг способствовала демонстрации чувств. Вид с террасы выходил на живописный канал Сингел, а перед ним всё утопало в цветах и деревьях. Амстердам был слишком цветущим… Запах георгинов и ирисов постоянно шёл по следу, как самый нежный в мире сталкер. Засмотревшись на лампочки, вывешенные над деревянным потолком террасы, я испытала чувство сильнейшего дежавю. Я даже зажмурилась, чтобы это наваждение скорее исчезло. — Что? — Ещё несколько дней назад, я даже представить себе не могла, что всё так обернётся, — задумчиво произнесла я. — Жизнь непредсказуема, — развела Диана руками. Запах цветов усиливался.***
Через два дня Диана улетела в Париж. Несмотря на то, что мы отлично проводили вместе время, много гуляли, смеялись, и просто наслаждались обществом друг друга, она не могла вот так взять и внезапно пропасть на долгое время. Это было бы подозрительно, поэтому ей пришлось вернуться к своей обычной жизни, с чётким расписанием, помощниками, бизнесом, и многим другим. На самом деле, после смерти её отца, их общий с Владиславом Андреевичем бизнес, остался только отцу Киры. Диана этим не занималась, но вела много своих легальных бизнесов, через которые помогала Владиславу Андреевичу отмывать деньги. Её устраивал такой расклад, хотя быть связанной с бизнесом отца ей совсем не хотелось. Тем не менее, вариантов у неё не оставалось. Она должна была приносить пользу «семье», и это правило держалось отнюдь не на добровольных началах. То время, что мы провели вместе с Дианой, было странно-приятным. Она была вредной и высокомерной, но со мной изо всех сил старалась быть проще. Кажется, ей нравилось не быть стервой. Звучит смешно, но она настолько привыкла к своему амплуа суки, что без этой маски чувствовала себя совершенно беззащитной. Она много смущалась и стеснялась своих реакций, это было так щемяще мило. Мы гуляли, держась за руки. Катались по каналам на маленькой лодке. Дегустировали невероятно вкусный сыр, запивая его терпким вином. Внутри меня что-то переворачивалось каждый раз, когда мы целовались на каком-нибудь мосту, у перил, украшенных множеством ярких цветов. Здесь на каждом углу были кофешопы, в которых пахло марихуаной и сладкой выпечкой. Люди… были слишком счастливыми, заражая счастьем и нас. Два дня пролетели как одно мгновение. Прекрасное, сладкое мгновение. Когда я осталась одна, мои мысли крутились только вокруг Дианы. Первые сутки. Во вторую ночь мне приснилась Кира, и я тут же проснулась в холодном поту, дрожа всем телом. Я проплакала до утра, боксируя в подушки, и крича в них что-то наподобие «ненавижу». Её запах чудился мне повсюду, а взгляд словно обжигал лопатки. Я увидела её во сне и проплакала несколько часов из-за того, что так быстро проснулась. Во сне она была рядом, а наяву… Наяву я обманывала себя, пытаясь заглушить боль другим человеком. Я пыталась в своих мыслях демонизировать Киру. Убеждала себя в том, что она психопатка. Просто больной человек, обижаться на которого нет никакого смысла. Наверное, после смерти Софи её крыша знатно поехала и она даже не виновата в том, что творила после? Я бесконечно пыталась её оправдывать. Мой мозг только и делал, что выдумывал какие-то небылицы, чтобы объяснить всё, что у нас с ней было. Иногда, всё настолько логично выстраивалось в моей голове, что я готова была поверить в то, что всё это похищение и бесконечный обман — это всего лишь недоразумение. Я представляла себе, что Кира на самом деле меня любит, и что она волнуется и скучает по мне. Но ничего не клеилось. Всё это было лишь плодом моего воображения, как и «любовь» Киры ко мне. И эта свадьба… Я и раньше задумывалась, зачем она была так необходима? Всё было искусственным, именно поэтому. Я много гуляла вдоль каналов Амстердама, и по центру города, а в свободное время читала группы «русскоязычные в Амстердаме» на Фейсбуке. Там было много разных историй и проблем, с которыми люди сталкивались при эмиграции. Иногда мне просто хотелось прочесть что-то, написанное обычными людьми, с банально-понятными проблемами. Плюс ко всему, там публиковались различные вакансии для своих, и в глубине души я надеялась, что когда-нибудь найду там что-то подходящее. Всё складывалось более, чем хорошо. Но, я скучала по папе и Стелле. Они, наверняка, волновались и сходили с ума, но я не могла выдать им себя. Так я бы подставила Диану, да и… Честно говоря, пусть это и выглядело жестоким по отношению к ним, мне хотелось оставить прошлое в прошлом.***
Я шла по ровной дорожке вдоль пушистых кустов со стаканчиком кофе в руках. В наушниках звучала Дуа Липа, а солнце ярко светило прямо в глаза. Я забыла очки, поэтому жутко щурилась, пытаясь рассмотреть маленьких щенков, бегущих за молодой, смеющейся парой. За щенками важно семенила взрослая сука, присматривая за детворой с высока. Это было семейство белых лабрадоров, смешных и задорных. Мне нравилось гулять в этом парке. Он располагался недалеко от квартиры, и был очень зелёным. Небольшие фонтанчики кое-где переливались радугой, а лавочки были забиты молодыми ребятами, которые смеялись, общались, и снимали тик-токи. Жизнь выглядела такой беззаботной… Музыка в наушниках сменилась на звук стандартного вызова. Мой телефон завибрировал. — Привет, — сказала я, приняв вызов. — А ты где? — Прозвучал заинтересованный голос Дианы. — Гуляю. А что? — Уточнила я, задумчиво присматривала место, где бы присесть. — Ну… Я прилетела, а тебя нет, — псевдо грустно вздохнула девушка. — Ты почему не предупредила, что прилетишь? Я бы… — Ждала меня в кровати голая? — Приготовила нам ужин, — договорила я, улыбаясь. — Как банально… — Я хотела посидеть на лавочке и погрустить под Лану Дель Рей, вот что банально, — из меня вырвался смешок. — Приду через 15 минут. Взять тебе кофе? — Нет. Возвращайся скорее. Уже месяц я жила в Амстердаме. Кажется, это был самый спокойный месяц за последний год. Я была предоставлена сама себе, распоряжаясь по своему усмотрению полной свободой. Диана прилетала ко мне всего два раза на выходные, а всё остальное время я коротала в одиночестве. Наши с ней отношения были похожи на яркую дружбу с кое-какими привилегиями. Диана, действительно, очень мне помогала и поддерживала. Мы много развлекались и веселились, проводя время максимально насыщенно. В её прилёты я действительно забывала о Кире. Это было время моей личной передышки от навязчивых, сжирающих всё нутро мыслей. Когда Диана была рядом, я старалась постоянно к ней прикасаться, чувствовать её тело под своими руками. Я нуждалась в ней. — Так как ты тут поживаешь? — Я буквально набросилась на Диану, только увидев её. Наш секс был ярким и слишком быстрым, поэтому я вновь ластилась к ней. Девушка лежала на боку посреди смятых простыней, подперев голову рукой. Её горящий взгляд скользил по моей груди и искусанным соскам, а ладонь сжимала моё бедро. — Ты катастрофически редко прилетаешь, — пожаловалась я, целуя её распухшие губы.— Мне хочется чаще. — Давай купим тебе много-много игрушек, — смеясь, прошептала Диана, облизывая моё ухо. — Раз уж ты такая ненасытная. — Дело не только в сексе, вообще-то, — я закатила глаза. — Мне не хватает общения. Я чувствую себя ужасно одиноко. — Я не могу прилетать чаще, — с сожалением произнесла Диана. — Кира… С ней есть проблемы. — Какие проблемы? — Внутри всё похолодело. — Думаю, она знает, что я причастна к твоему исчезновению. Её этот Сергей… — На её лице отразилась явная неприязнь. — Он как грёбаный агент ЦРУ. У него везде связи, и он копает-копает-копает. — Она скоро узнает, что я здесь? — К моему лицу прилила кровь, волнение запульсировало в висках. — Зачем она меня ищет? — Такая вероятность есть… — Задумчиво ответила Диана, проводя рукой по моим волосам. — Всё осложняют её подозрения в мой адрес. Не знаю как она поняла, но вместе со своим ручным цербером они копают в правильном направлении. Но ты не волнуйся. Тебя круглосуточно охраняют, да и… — Меня охраняют? — Конечно охраняют, — подтвердила Диана таким тоном, будто это само собой разумеется. — Тебя ищут лучшие ищейки. Найти иголку в стоге сена для них — это детские шалости. Думаешь, я бы оставила тебя без охраны? — Господи! — Воскликнула я. — Почему всё это просто не закончится? Ей недостаточно того, что она сделала со мной? Чего ещё она хочет? Убить меня? — Не знаю, — Диана напряжённо вздохнула. — Но она не посмеет пойти против меня. Даже если она узнает в конечном итоге как обстоят дела, она… — Может, мне с ней поговорить? — Озвучила я первое, что пришло на ум. — Она не успокоится, пока не найдёт меня. — Это исключено, — последовала слишком резкая реакция. — Ты не будешь с ней разговаривать. — Но она… — Я скажу ей сама. Она бессильна против меня без поддержки Владислава Андреевича. А его она впутывать не будет, потому что я слишком многое могу ему рассказать о её планах прикончить его. — Какой же пиздец… — Из меня вырвался нервный смешок. — Мы как будто живём в сериале Нетфликса. — У Нетфликс разве есть сериал про психушку? — Наверняка, — я рассмеялась, уткнувшись лицом в подушку. Чувствуя, как губы Дианы дотрагиваются до моего плеча, оставляя короткие поцелуи, я покрывалась прыткими мурашками. — Она же не сможет тебе навредить? — У Киры нет на меня рычагов давления. Без Владислава Андреевича она для меня не представляет опасности. — Что будет, если он всё узнает? И про Киру, и про меня и тебя… — Будет тяжело всё ему объяснить, — на её лице отразилась озадаченность. — Если он узнает о том, что за его спиной творила Кира, то обязательно узнает и о том, что я была в курсе. Он слишком влиятелен и злопамятен, мне не хотелось бы обретать такого врага. — Надеюсь, он не узнает, — прошептала я неуверенно, накрывая её губы своими.***
Ещё один месяц моей новой жизни стремительно подходил к концу. Диана за весь месяц прилетала два раза, всего на четыре дня в общей сложности. Наши отношения были предельно простыми: она прилетала, мы занимались сексом, говорили о каких-то её делах, о моём одиночестве, и она улетала обратно в свою насыщенную, богатую событиями, жизнь. Я же оставалась одна, вариться в своих невесёлых мыслях. Надо сказать, мне уже не хотелось покончить с собой каждое утро, что говорило о моих очевидных успехах в неравном бою с предательством и разбитым сердцем. Думаю, я находилась где-то между стадиями гнева и торга, но гнев ослабевал с каждым днём. Я пыталась понять Киру, проанализировать её действия и слова, и бывало даже не рыдала после этого часами. Хотя, надо сказать, вспоминать её признания в любви было также больно, как, наверное, совать себе иголки под ногти. Ладно, возможно, иголки под ногти всё же больнее. Чтобы сравнить что-то, нужно попробовать и то и другое, верно? Думаю, с меня хватит и чего-то одного. Зависать в группе на Фейсбуке в последнее время становилось моим обычным досугом. Я даже познакомилась там с двумя девушками, которые как и я совсем недавно переехали в Амстердам. Одну из них звали Даша: эмигрантка из Беларуси, обладающая какой-то невероятной силой оптимизма. Один раз мы с ней встретились в парке для выгула собак. Мне не терпелось пообщаться с кем-то обычным. С любым человеком, который жил совершенно нормальную жизнь, не варясь каждый день в супе из эмоций после года вранья, и любви к женщине, которая весь этот год и врала. Сотый раз за день останавливая себя одновременно от вскрытия вен и от звонка Кире, я поняла, что сойду с ума, если срочно с кем-то не поговорю. Я сама предложила Даше встретиться. Она легко согласилась, предлагая разделить с ней прогулку с её питомцем Гарри. Мне было всё равно где встречаться, я готова была поехать хоть в соседний город. К счастью, жила Даша всего-лишь на окраине города. Позволить себе квартиру подобную «моей» она, очевидно, не могла, что было совершенно нормальным на начальном этапе эмиграции. На такси я добралась до того самого парка за 50 минут, и первым делом заметила невероятно красивую и добродушную улыбку новой знакомой. Есть такие люди, которым повезло с улыбкой. Когда они улыбаются, даже солнце начинает светить ярче. Даша была именно таким человеком. — Я рада встрече, — девушка пожала мою руку, широко улыбаясь. — Это Гарри! И он тоже рад. — Взаимно, — внутри меня всё ликовало. Я разговаривала с живым человеком! Вот так просто и непринуждённо! И у этого человека был свой собственный кокер-спаниель! — Он очень красивый. Можно погладить? — Да, конечно, — согласно закивала девушка. — Он добряк. — Пёс облизал мои руки, звонко гавкнув от удовольствия, когда я почесала за его висящими ушами. Мы гуляли больше двух часов. У Даши была интересная история эмиграции. Она познакомилась с мужчиной в Тиндере. Мужчина этот был родом из Эстонии и прекрасно говорил по-русски, но уже долгое время жил в Амстердаме. После нескольких месяцев общения, он пригласил её к себе в гости, познакомиться в живую. После встречи у них завязался страстный роман, который перерос в отношения. Ещё пару раз она прилетала просто в гости, но в конце-концов около месяца назад переехала к нему с концами. Он снимал небольшую квартиру на окраине, но Даша была уверена, что со временем они обретут более комфортное жильё. — А ты откуда сюда переехала? — Спросила Даша, отпуская Гарри с поводка, чтобы тот немного поносился по парку. — Я жила в Москве, — после небольшой запинки произнесла я. — Но потом переехала в Париж, как и ты… К любимому человеку. Но у нас не сложилось. Я сейчас, на самом деле, переживаю самый тяжёлый в своей жизни разрыв. — Мне жаль, — Даша понимающе кивнула, демонстрируя искреннее сожаление на своём лице. — Отпускать любимых людей всегда тяжело. — Я просто схожу с ума, — тяжело выдохнув, я засмотрелась на дурачащегося Гарри. — Расскажи, — мягко попросила Даша. — Если, конечно, хочешь. Я, если что, толерантна от пяток до макушки. Понимаю всё и принимаю всех, — уточнила девушка, озаряя пространство очередной тёплой улыбкой. — Я… — Слова застряли в горле. — Люблю её. — Ох… — Из Даши вырвался слегка удивлённый вздох. — А она тебя? — Нет, — грустно ответила я. Мы машинально дошли до ближайшей лавочки и не сговариваясь на неё сели. — Фигово, — констатировала она. — Может, ещё не всё потеряно? Люди могут наговорить ерунды в порыве гнева, или, чтобы побольнее уколоть. Сколько вы были вместе? — Год и несколько месяцев, — задумавшись, ответила я. — И с чего ты взяла, что она тебя не любит? Только с её слов? — Даша ухмыльнулась, скорчив скептически настроенную гримасу. — Вообще-то, она не говорила, что не любит меня. Наоборот, — тяжело вздохнув, я задумалась, как можно всё это объяснить. — С самого начала наших отношений она мне врала. Наше знакомство было ужасным, и всё время, что мы были вместе… Я не знаю, что было правдой, а что ложью. — Обычно люди такое обсуждают. Ты вообще давала ей возможность всё тебе объяснить? Или ты просто собрала чемоданы и улетела страдать в другую страну? Даша оказалась очень проницательной и мудрой. Мы разговаривали не переставая, обсуждая как мои чувства, так и её шаткое эмоциональное состояние, после переезда. Я пыталась поддержать её, убеждая, что смена места жительства — это совершенно точно преодолимое временное неудобство. Самое главное, что у неё был Дима — её любимый парень, делающий всё возможное, чтобы сгладить её внутренние терзания. На крайний случай, у неё был Гарри. — После нашей встречи, я, кажется, заведу себе собаку, — наблюдая за кокер-спаниелем, радостно виляющим хвостом, я едва могла сдерживать улыбку. — Это неплохая идея, кстати, чтобы разбавить одиночество, — улыбаясь, Даша сделала глоток кофе из пластикового стаканчика, за которым мы зашли в кофейню, располагающуюся недалеко от парка. — Я не имею никакого права давать тебе советы, но попробуй поговорить со своей девушкой. Пусть это будет бесполезно, и ты окажешься права в своих суждениях, но тебе самой станет легче. Поставив точку, перевернуть страницу и идти дальше намного проще. — Вряд ли наш разговор поставит точку. Думаю, он ещё больше всё усложнит. Но, я подумаю над твоими словами, — крепко обняв Дашу на прощание, я тут же присела на корточки, чтобы подарить минутку внимания Гарри. — Спасибо за эту встречу. У меня будто гора с плеч спала. Вы с Гарри отличные психотерапевты. — Мы такие! — Гордо воскликнула девушка, смеясь. — Будем рады проводить для тебя регулярные сеансы. Обращайся. — Спасибо, Даш, — телефон завибрировал, оповещая, что меня ожидает моё такси. — Мне пора. — Напиши, как доедешь домой! — Прокричала она мне вслед. — Хорошо, — махнув рукой, я забралась внутрь чёрного бмв. Усаживаясь на заднее сидение справа, боковым зрением я заметила, что слева уже кто-то сидит. На автомате я тут же стала дёргать внутреннюю ручку двери, чтобы выйти, наивно полагая, что просто перепутала машины. Обернувшись на своего «попутчика», я поняла, что никакой ошибки тут не было. На меня хмуро смотрел Сергей.