The power of prophecy

- Ты разобьёшься, если не слезешь с него, - громкий голос Эймонда наконец достигнул маленькие ушки, звоном отдаваясь в перепонках. - Я его сюда направила, не заботясь о самочувствии и сядем мы только вместе, - крикнула Рейла в ответ, пуще обнимая дракона за шею, - и пусть мы даже разобьёмся вместе – я не слезу. Принц глухо рыкнул, раздражаясь речам принцессы. Она наверняка полнейшая идиотка, если думает, что безболезненно сядет на почву без седла, на драконе, что стремглав летит вниз, не имея возможности контролировать своё движение. Мерраксес старался держать равновесие как можно дольше, однако, чем ближе было к земле – тем больше его валило на не пострадавший бок, облегчаясь на здоровую часть груди. Из последний сих почти перпендикулярно переворачиваясь над островом, стараясь как можно больше затормозить в воздухе, дракон вскинул крылья, расставляя их по оба бока, маневрируя из стороны в сторону. Рейлу шатнуло, почти откидывая с шеи вбок. В таком положении ей долго не просидеть и скорее она свалится вниз, грузно встречаясь с влажной почвой, чем удержится на подольше. - Рейла, спрыгивай! – отчаянно выкрикнул дядя, разворачивая Вхагар почти под них. Древняя дракониха протяжно взвыла, недовольствуясь положением вещей и крайне заторможено стала подчинятся, не ведая надобности в командах всадника. В бою ей не найти равных, но вот в опасных маневрирования она бы уступила любому, без драки отдавая заслуженный пьедестал. - Как бы не так. – пробубнила девушка под нос, наконец отдавая команду на приземление. Стремительный полёт сошёл почти на нет, не без помощи Мерраксеса. Идеальный момент отпустить затянутые поводья и наконец дать шее дракона опуститься, всылая его вниз. Едва лишь разжимая руки, Рейла тотчас вцепилась в шею, что стала стремительно опускаться, уводя за собой всё тело. С каждым метром огромная туша её дракона всё более и более валилась на левый бок, правое крыло, мышцами соединяясь с грудью почти не могло нормально функционировать, а острый надрез мешал сделать полный размах. Дракон рычал, выпуская утробную дымку перед собой, сетуя на свою судьбу и отчаянно жалуясь всаднице о болящем участке, что к тому моменту успел покрыть всю грудь ярким красным пятном, стекая каплями к земле. - Рейла! – последнее, что слышал Дрифтмарк перед очередным гулким ударом, что взволновал собою землю и водную гладь, низкой дрожью расходясь по всему периметру. Как и следовало ожидать, Мерраксес свалился почти у самой поверхности, кубарем катясь левым боком с десяток метров, оставляя за собой огромную борозду, схожую с падением хвостатой кометы. Дракон взревел, разрывая иссечённую кожу пуще прежнего, загоняя противную грязь и колючие ветви, что ранее мирным хворостом были уложены на траве. Верхний слой уже успел высохнуть, поднимая вчерашний пепел и пыль в небо, взмывающий тёмным облаком ровно над ними, укутывая в свою плотную дымку, будто глотая долгожданную пищу. Спешно приземляя Вхагар почти вплотную к ним, Эймонд закашлялся. Сгустки плотной грязи в воздухе густо покрывали весь взор, проникая в лёгкие всё глубже и глубже, мешая вздохнуть полной грудью. Сквозь дымку было плохо видно даже расстояние на вытянутой руке, и парящий песок нещадно колол в глаза, шлейфом проникая в самые нежные места человеческого облика, а потому парень немедля до полной остановки стал стягивать массивные цепи, высвобождая себя от плотных креплений. Лицо саднило от жара, что ранее сухим пламенем обдавалось в полёте, подрумянивая и без того разгорячённую кожу. Единственный глаз старался фокусироваться как можно сильнее, стараясь углядеть знакомый силуэт. Однако вокруг можно было заметить только огромные накидные пласты земли, разошедшиеся под сильным натиском тела дракона. Спадающая дымка наконец стала проявлять под собой Мерраксеса, что лежал почти неподвижно на боку, только лишь глубоко дыша после сильных нагрузок. Тело почти перевёрнуто на спину, и принцесса, если осталась там – вероятно уже придавлена могучим весом. - Keli, skoriot issi ao? bisa iksis daor funny, māzigon hen. – отчаянный голос то и дело надламывался, раздирая горло от столь громкого крика. Мерраксес узнал древневалирийскую речь, что-то ухая себе под нос. Слава богам, что сам дракон остался жив от таких перемен событий. Ещё не ведомо сможет ли он встать в ближайшие пару часов, однако залечить рану требовалось сиюминутно. Драконьих лекарей с ними не было, да и кто бы додумался тащить с собой такую неосязаемо ценную для королевства драгоценность. В лучшем случае он прибудет только к глубокой ночи, а чего хуже – на рассвете. Ему впервые в жизни хотелось пустить слёзы, подступающие к лицу на самотёк, не заботясь о том, как он, принц и сын короля будет выглядеть со стороны. Мысли едко съедали сознания, рисуя наихудшие события, что могли произойти. Как же так? Она – не более чем очередная родственница с вражеской стороны, что одним своим присутствием портила всё время, обременяя окружающих на вечную блюстительность в её защиту, следя, дабы маленькая принцесса не впуталась в дела похуже. Только вот руки то и дело что покрывались зыбкой дрожью, не давая собрать самообладание воедино, мечась из стороны в стороны внутри чертогов своего разума, выискивая мнимую надежду на хороший исход. - Rhaela, skoriot issi ao? – вновь выкрикивая имя племянницы, Эймонд почти готов был перевернуть Мерраксеса в желании найти девушку хоть где-то. В стороне груди дракона послышался сдавленный стон, явно не принадлежащий ему. Звучание было донельзя слабым и скорее вынужденным, а значит она жива. И без того навострённое внимание в почти прыжке переметнулось к источнику звука, стараясь высмотреть владельца. - Принцесса? – скорее риторический вопрос. Перебираясь через огромные курганы земли в сторону Мерраксеса, Эймонд не думал о враждебном настрое дракона девушки, кой дарил своё почтение только маленькой принцессе, сумевшей отыскать и приручить старого друга обратно, устраивая ей не одну проверку на выносливость, признавая равной себе. Оскал на внушительных размеров морде не заставил себя ждать, и зверь приоткрыл пасть, готовя выпустить пламя в нежданного гостя. Угроза была вполне очевидной, вот только Таргариен уже давно не боялся древневалирийских существ с характером, который они показывали тут и там. Такой и была его Вхагар в первые года их встречи, такая же дерзкая, дикая и наглая, не желаючи видеть нового всадника у себя на спине. - Hush valītsos, evkilis iksis sȳz. – хрипящий голос вновь донёсся будто изнутри самого дракона, успокаивая его буйный нрав. Мерраксес нехотя прикрыл огромную пасть, сгибая шею обратно, почти сворачиваясь в клубок. Он был похож на беззащитного котёнка, что рано лишился матери и теперь жалостно рыскал по каждой улочке, пристраиваясь отдохнуть в любой сухой уголок, не промокший от длительного дождя. В последний раз недовольно ухнув слабым писком, дракон открыл плотно сжатые крылья вокруг живота. Слабо разгибавшееся правое крыло показало, что внутри, лежащая на плотных перепонках находилась Рейла. Девушка сильно откашливалась, наконец выпуская из лёгких почти горсть пепла, который успела вдохнуть во время остановки. - Рейла, слава семерым, - Эймонд тотчас бросился ближе к дракону, преодолевая расстояние между ними в считанные шаги и не обращая на его протесты внимания, припадая на колени около изящного тельца принцессы, что по огромному для неё счастью оказалось невредимо, - ты жива. Беспорядочные движения принца скорее успокаивали, чем настораживали. Тёплая ладонь юркнула под спину, поднимая девушку над крылом ближе к себе, укладывая на свои колени. Их уже давно не беспокоил внешний вид, что безбожно был испорчен битвами, взлётами и падениями, оставляя за собой только вуальное воспоминание о былой красоте убраний. Внимательный взгляд изучал буквально каждую крупицу на лице, стараясь высмотреть хоть какое-то ранение на нежной коже, что и подавно не должна была знать подобный потрясений. - Я в порядке, Эймонд, - принцессе стоило небольших усилий улыбнуться сквозь осязаемую боль своего дракона, что доселе лежал притихши, пуская родственников в тепло своего тела. Не зря говорили, что драконий всадник будет повязан крепкими узами со своим зверем, позволяя обоим ощущать чувства, эмоции, радость и боль друг друга, превращаясь в духовных друзей, - переживать нечего. Ответа не последовало, как и какой-либо реакции на её слова. Внимание принца беспорядочно кидалось из стороны в сторону, то осматривая ногу, что ранее была повреждена ещё во время охоты, то переводя взгляд на руки, что безустанно продолжали кровоточить, стёртые поводьями. И какого же было облегчение, когда на местами подранной одежде не нашлось расцветающих пятен крови, окрашивающей собой багряными мазками светлую кожу. - Ты просто идиотка, keli, - нервно молвил принц, почти не имея возможности утолить мелкую дрожь в голосе, - и, если бы у меня была такая дочь – я сослал бы её куда подальше. От драконов, от семьи и приключений, я клянусь, боги даровали тебе огромную улыбчивость своей судьбы. - Значит, тебе несказанно повезло, мой принц, - по-доброму отозвалась Рейла, стараясь как можно больше уверить его в своей целостности. Рука Эймонда, что ранее покоилась на лодыжке принцессы медленно переместилась к затылку, поддерживая её невесомость. Она не была тяжёлой для него никогда, напротив, принцу не раз доводилось орудовать мечами, что были в полтора раза тяжелее её самой. Но сейчас, когда худшие опасения были позади, даря этому неусидчивому созданию почти что вторую жизнь, руки не слушались, то и дело норовя сорваться вниз, не в силах более удерживать юную девушку навесу. Мужская ладонь перетекала с затылка на шею, захватывая большим пальцем острый угол скул, проводя по нему с лёгким нажимом, тем самым заставляя воздеть девичий взор выше, ровно к его прищуренным от пыли векам, исподлобья глядящим прямо на неё. Волосы беспорядочно лежали по плечам, а раннее полностью сложенная причёска Рейлы давно распустилась порывами ветра, кучерявыми от кос прядями стекая вниз. Тёмно-сиреневый глаз Эймонд вкрадчиво смотрел на все маленькие черты лица, подмечая даже аккуратный шрамик на лбу, вероятно полученный после стычки на похоронах Лейны. Маленькие уста разжались под давлением, выпуская выдох с едва слышным шумом. - Ao sagon olvie paktot. – последнее что слышали боги, прежде чем Эймонд рьяно припал к приоткрытым губам, притягивая голову девушки к себе, в желании найти выход для своих терзаний. И её мир на секунду оборвался, канув вниз быстрее, чем она сама успела это осознать. Он целовал осторожно, будто боясь спугнуть, ожидая ответа. Его касания были слишком тёплыми и слишком приторными, полностью разнясь с его статной фигурой, что холодом держалась подальше от всех, лишь бы не трогали. Хватка на щеке усилилась, до красноты нажимая на точечную скулу и продавливая кожу под собой, тем самым заставляя её повиноваться давлению и прильнуть ближе, отдаваясь в полный контроль с его стороны. И боги свидетели, ей едва ли хватило сил не поддаться вперёд, ведясь на столь властное движение руки. Они не знали, что это было – всплеск адреналина, что бурлил в крови словно пламя в гортани дракона, выливаясь наружу на первое, что попадалось под руку или же подлинное переживание принца за неё, однако светлой мыслью было только одно – пути назад нет и не будет. Слабо пытаясь подражать его движениям, Рейла осторожно постаралась ответить на внезапную ласку с его стороны, слегка приподнимаясь в его сторону, захватывая копну волос принца в свои руки. Несмелые движения прошлись похлеще громового разряда по телу, выкачивая из лёгких весь кислород и скручивая все органы внутри в тугой узел, заставляя почти что задохнуться в неуловимом моменте. Она старалась, старалась показать, что не пожалела отдать свой первый поцелуй ему, хотя принцу уж точно не стоило об этом знать. Пусковой крючок сработал. Стоило ей поддаться к нему, подтверждая своё желание, как силы Эймонда вновь оказались в руках, в секунду притягивая принцессу почти вплотную, по случайности заставляя ту подняться на колени и придвинуться ближе. Их слияние было схоже с ураганом. Такой же резкий, опасный, непредвиденный и ломающий все возможные барьеры, с каждой секундой расплавляя стены меж друг-другом. Пылко припадая с каждым разом всё ближе к ней, они лишь на несколько мгновений могли отстраниться, вновь сталкиваясь губами по обоюдной инициативе. С каждой секундой, что пролетала слово вечность, её уверенность росла, позволяя себе слегка грубее прильнуть, прикусить мягкую губу принца, заставить его сходить с ума от одной только толики касания на мужской шее, зарываясь в его ровные, словно наконечник стрелы волосы, оттягивая те назад. Кажись, теперь ей стало ясно, о чём так смущённо лепетали дамы при дворе, обсуждая очередного красавчика, которым они отдали свою честь, не прося взамен и намёка на взаимность. В юности всегда казалось, что невозможно сходить с ума по мягкому прикосновению, по яркой улыбке, по жадному поцелую, кой высасывал все жизненные силы, разделяя их на двоих. Она обещала никогда не стать такой, не уподобиться. И только сейчас с треском осознав, как же сильно она провалилась. Эймонд соврёт, если скажет, что ранее никогда не целовал какую-то незаурядную даму, но никогда ранее он так сильно не желал этого, считая потехи брата лишь глупостью ума. Ему достаточно было чувствовать робкое касание на своих волосах, слегка оттягивающее плотный хвост, ему достаточно было получать на толику неумелый и неуверенный ответ. Он вложил в свой ураган все переживания и опасения, вложил всю страсть, что была в его сердце насколько это только можно. Так же резко как всё началось – так же и закончилось. Отстраняясь, будто обдавшиеся кипятком, до них только дошло, что произошло. Ему стоило мысленно ударить себя по лбу, заставить встать и уйти, взлететь на Вхагар и отправиться на помощь дяде. Какой из него воин, если всё, что волновало чертоги разума была принцесса, что широко раскрыв глаза сидела напротив и думала скорее всего о том же. Солёный привкус крови обжигал губы, вторя особым понимаем. Она кусала уста до пунцово-красной жидкости когда нервничала, научившись этой привычке у матери, и маленькие ранки, что никогда не заживали попросту треснули под таким напором, расходясь мелкими швами, выпуская из себя кровь древней валирийки. Лучшее, что могла ему предложить жизнь. От неё пахло войной, пеплом и лёгким шлейфом дракона. Недостойный принцессы аромат, однако так сильно подходящий этой ветренной девушке, ворвавшейся столь неожиданно, перевернув весь его мир с головы до ног. - Прости, мне не стоило… - всё, что смогло вырваться из недр его горла, так несмело разрезая тишину в почти полушёпоте. Его руки всё ещё крепко держали Рейлу у самого лица, не думая отпускать ни на секунду. - Тшшш, - приставив палец к раскрасневшимся губам, девушка тихо шикнула, переводя взгляд на Мерраксеса, что мирно лежал, наконец прикрыв глаза, погружаясь в сон, - он только уснул, не стоит его будить. Уклончивый ответ принцессы сбил с толку, вводя в ступор его самого. Она не убежит, испугавшись такого напора? Или же наоборот, останется и скажет, что ненавидит его всей душой, ведь если бы не Эймонд – возможно дракон Рейлы сейчас не лежал бы, истекая кровью, как и она сама. - Тебе стоит лететь обратно к моему отцу и Джейсу. - мягкий голос приятным тембром бил по перепонкам, вверяя свою полную расслабленность и умиротворение, - Ты им нужен, нужен дабы помочь закончить то, что начала я. - И оставить тебя в компании Триархийского войска, что вполне будут только рады перерезать как Таргариену, так и его дракону глотки? – вполне очевидное замечание нельзя было пропускать мимо ушей, как бы там того не хотелось, однако волнение за то, что отец прознает о их выходке брало верх, желая как можно скорее отправить дядю обратно в небо. - Тут как минимум целая конница, я уверенна, что меня в обиду не дадут, а ты нужен в небе, там, где тебе и место, Эймонд. Собственное имя на почти красных от его поцелуев губах звучало по-особенному притягательно, маня остаться на подольше, позаботившись о целостности принцессы. Ему не впервой было вытаскивать ветренную голову из передряг, помогая раз за разом вернуться к истокам, но сейчас желание не покидать девичью компанию почти перевешивало желанию укрыться лаврами от славных побед, получая все почести своей семье, а в первую очередь себе. - Пускай будет по-твоему, но когда я вернусь – мы ещё обязательно поговорим. – строгий голос не просил, скорее приказывал. Они сделают так, как сказал он и это не поддаётся обсуждению. Конечно сделают и конечно поговорят. Только к чему приведёт эта беседа? Родственники разделяли разные стороны баррикад, в любом случае выбирая свою семью и сторону и вряд ли её родители будут очень рады такому близкому общению. Если вообще будут рады ей в ближайшие дни или даже месяцы. Взлетая обратно к облакам, Эймонд старался не думать, забыть всё, что только что произошло. Ошибка, это была ошибка так плотно привязать себя к ней, почти не имея возможности распутаться из плотных нитей, только лишь казавшихся невесомыми на первый взгляд. Их встречи, как он и она уверяли всех по абсолютной случайности произошедшие. Возможно, это так и было, но назвать поцелуй чистой случайностью уже не получалось, да и оправдываться смысла не было. Он хотел, больше, сильнее, до умопомрачения хотел вновь прижать её к себе, вновь надавить на острые скулы, заставляя ту поднять голову к его взору выше, почти подгибая полностью под себя. И это желание, ртутью расходившееся по горячим венам сжигало всё живое, что было в нём на своём пути, мешая вздохнуть полной грудью. Дыхание всё ещё прерывисто лепетало, не приходя в порядок последние пару минут. В действительности все происшествия заняли не более десятка минут, однако ощущались как вечность. Воздевая взор к небу, Эймонд попытался сосредоточиться на своём задании. Как ни как долг королевства непоколебимой стеной представал перед ним, взывая к скорой отплате. Вдалеке виднелся Караксес, рассекающий свинцовые тучи острыми крыльями, то взлетая выше к небу, то опускаясь почти под самую водную гладь. В заливе осталось с десяток кораблей, что хоть как-то могли помешать их победе. Натягивая посильнее поводья, Эймонд стал снижаться, отдавая команду спалить всё дотла, не давая и шанса на помилование. Один из этих флотов стал причиной её страданий и страданий Мерраксеса, а значит они заплатят, заплатят своими жизнями за каждую царапинку на миловидном лице, за каждый синяк, что был набит во время падения. В его сердце было много прощения, много уступчивости и расчётливости, но видят боги, не зря монета подлетает каждый раз, как рождается новый Таргариен, не зря их статными фигурами враги пугают детей в детстве. Пламя Вхагар разошлось над деревянной палубой, отправляя её и владельцев постигать глубины морских вод. Азарт вновь вернулся к нему, взывая отомстить как можно сильнее за каждый шрам, что останется на её бледноватой коже. Крики агонии вновь застилали периметр, взывая к полубогам о пощаде или же о прощении, неразборчиво выкрикивая проклятия в сторону всего их рода до конца их дней. Джейс оказался рядом. Совсем крошечный Вермакс, что в своём размере слабо мог посоревноваться даже с шеей Вхагар пристроился сбоку, стараясь нагнать гигантское туловище и его всадника. - Эймонд, что произошло? – вероятно, вопрос Велариона был адресован недавним событиям и падению Мерраксеса. Во всей этой головокружительной истории принц успел и позабыть, что Деймон и его сын-бастард не знали о том, что случилось, отрезая возможность приземлиться и побеспокоиться за родственницу. Ехидно-медовое тепло разливалось по всему телу, нашёптывая разные неуместные мысли. Он единственный, кто помог. Единственный, кто всё время был рядом, и даже этот мальчишка Джейс не смог помешать их единению, в очередной раз врываясь с братскими объятьями в жизнь принцессы. -  Грудь Мерраксеса пронзила стрела, однако не попала полностью, только оставила борозду на чешуе, дракон принцессы потерял управление и им пришлось в спешке приземляться, так как он более не мог ровно лететь. – с каждым словом он всё больше улыбался воистину оцепеневшим лицом Велариона, что взирало на него с широко распахнутыми глазами, по всей видимости не доверяя словам дяди. - Святые семеро, как она? С ней всё в порядке? Она не ранена? – поток лепета, льющийся из уст принца, начинал всё более раздражать, до плотно сжатых скул и побелевших костяшек на руках, что и без того крепко держались за повод, а теперь и подавно вцепились мёртвой хваткой. - Она жива, потом сам у неё спросишь, как там твоя принцесса. – с едким ядом отозвался принц, ускоряя своё движение в попытках оторваться от назойливого родственника. Он, безусловно, раздражал. И скорее даже не то, что его мать так уверенно старалась выдать его за законнорождённого Таргариена или даже не то, что он и его брат стали причиной его утраченного глаза. Нет, больше всего взывало к злости его бесконечная любовь к сестре, вечное поддакивание её словам, фразам или вообще любым идеям, что так или иначе посещали беспечную девичью голову. Вновь строго шепча драконихе смертельную команду, они стали поражать очередные флотилии, не оставляя и пепла от ранее таких величественных строений, снося вихрем всё на своём пути. Деймон, что ранее управно разбирался с левым флангом наконец закончил свою работу, отправляясь ближе к племяннику. Они победили. Огнём и кровью, но взяли своё, не давая захватчикам и шанса на мнимый силуэт пьедестала, что они могли наблюдать только в своих снах, орошаясь надеждами с каждым разом. Красный червь летел прытко, но уже далеко не так свободно и рьяно, выказывая свою усталость. Они все сегодня потрудились далеко сверх обычной нормы, принося спасение Дрифтмарку и покой для короны, коей более не пришлось бы взывать к мольбам о помощи. - Эймонд. – голос дяди почти что громом разошёлся около задворок его сознания, вырвав из собственных раздумий, - Мы снижаемся. Настроение принца-консорта нельзя было и близко назвать удовлетворённым или хотя бы нейтральным, всё его естество буяло злостью и раздражением, даже Караксес умело перенимал настрой владельца, вдаваясь в такие же настрои. Сложно было не догадаться в чём дело. Одного только Джейса, что исподлобья подглядывал в его сторону, сразу уводя глаза при зрительном контакте было достаточно, дабы осознать общее положение вещей. Принц Веларион видать уже успел получить небольшую взбучку, пока Эймонд с Рейлой бороздил небеса с другой стороны. И надежда на то, что отец смилуется над ними, прощая все грехи за немалую помощь растекалась сквозь пальцы словно песок, оставляя на ладонях только пару крупиц. Они, безусловно, понимали, к чему может прийти подобная выходка и сетовать на отрицательный настрой семейства было глупо, наверняка сами так же отнеслись бы к детским притязанием на свои неосязаемые права быть достойным фамилии. Трое драконов по очереди стали встречаться с долгожданной почвой, помогая себе приземлиться задними ногами. К большому удивлению, Деймон не спросил, где его дочь, однако на посадке остановился в двадцати метрах от дочери, не сводя взгляд с неё и Мерраксеса, что мирно улеглись на землю, будто ничего и не было. - Рейла? – отрешённый голос принца-консорта завершил их спокойствие, неминуче возводясь над головой девушки густой тенью, подстерегая о скором обрушении лавины, что полетит во всех за их проступки. Принцесса с лёгким мандражем перевела взгляд на отца, стараясь всмотреться в его взъерошенные волосы и потёртую в бое броню, прячась от вездесуще пронзительного взгляда, что прожигал в ней зияющую дыру. - Да, папа? Хвала семерым вы вернулись, - с поддельным облегчением выдохнула она, натягивая как можно более яркую улыбку на аккуратное лицо, стараясь сбить спесь с лица главы семейства. Однако ему это святейшее раскаяние было не по чём. Пускай она хоть начнёт лить крокодильи слёзы, умолять о прощении или же радушно вторить своей прилежностью и уклончивостью – ничего не могла спасти их от рока дракона, Деймона, что был готов провести многочасовую беседу с дочерью о правильности и истинности её действий. Закатывая глаза на жест принцессы, принц-консорт терпеливо дожидался, как под его строгим взглядом спешивался Джейс, подходя ближе с опущенной к земле головой, понимая свой проступок. - И что, дети мои, - начал было он, - как вы всё это объясните? На минуту вся поляна погрязла в оглушительной тишине, с каждой секундой только подтверждая отсутствие аргументов в свою защиту, выставляясь абсолютно безоружными пред лицом справедливости. Им нечего было противопоставить, так же, как и нечего было объяснять. Всё и так, до безбожно жалкой простоты было понятно, о чём же ещё можно толковать. Последним присоединился к их компании Эймонд, становясь подле дяди, принимая его сторону позиции, укоризненно окидывая родственников взглядом. Его статное появление неосязаемо взволновало её мысли, пытаясь не выдавать подступающий тремор к рукам. Даже кровь от лица слегка отхлынула, осветляя и без того бледно-белую кожу, что не сей раз выглядела более неестественно, чем обычно. - Я думаю всё и так понятно, отец. – не поднимая взора к родичу промямлил Джейс, подходя ещё ближе к Рейле, что стояла подле своего дракона. Мерраксес уже не спал, успев перебраться на целый пласт земли, укладываясь на живот. Двигаться было всё ещё тяжело, однако усилия не были приложены зря – принцессе удалось омыть рану, очищая от скопившейся грязи и засохшей крови, что была на вес золота для всего королевства. Дракон тихо сопел, выдыхая тёплый воздух из расширенных ноздрей, воздевая мощную шею в сторону стоящих отца и дяди напротив, ведомо защищая свою всадницу от напастей.   Джейс не осмеливался подойти ближе к раненому, почти что дикому существу своей сестры, стоя хоть и близко, но всё же в стороне. Лицо Эймонда наверняка вполне видимо перекосилось при узрении того, как племянник косился в сторону сестры, стараясь оказаться всё ближе и ближе к ней. Скулы нещадно свело от самой только мысли о их родстве, что расходилось тёплыми настроями, общением и взаимодействиями. - Чья это была идея? – общую конфронтацию прервал злой голос Деймона, что по всей видимости просто устал ожидать вразумительного ответа от своих детей, вынуждая их наконец объясниться. - Моя. – смелый настрой быстро взвёлся непоколебимой стеной в душе принцессы, в попытке огородить брата от пустой клеветы в его сторону. Скорее отец поверит, что мужчина выдумал этот план и уломал сестру присоединиться, чем в то, что зачинщиком была родная дочь, ранее не выдававшая таких настроев и подавно. - Смелое заявление, Рейла. – встрял Эймонд, проходясь по ней взглядом с головы до ног, будто презрительно укоряя ту за само существование, мешавшее славным мужьям тут и там, стирая все их стратегии одним только появлением. Девушка почти что видимо опешила, слегка затормаживая крутящийся на языке острый ответ. Что это было? То он целует её будто она – последнее, что принц сможет вкусить в своей жизни перед смертью, то саркастически насмехается, брезгуя одной только мыслью о её стане. И ведь с пол часа назад всё было вполне прекрасно, она даже успела поверить в то, что все его едкие комментарии ранее были не более, чем просто игра масок. Похоже, она второй раз она так опрометчиво ошиблась за свою недолгую жизнь. - Возможно, - ей стоило огромных усилий не закатить глаза, состраивая недовольную гримасу, - однако весь план принадлежит мне, Джейс согласился только дабы защитить меня. Поэтому весь твой гнев, папа, ты можешь обрушить на меня. Я, безусловно, поступила глупо и рисковала не только своей жизнью, но и жизнью брата, драконами и всем Дрифтмарком, но я не жалею и о единой минуте, что была потрачена тут. - Ты же понимаешь, что такое честное раскаяние не преуменьшит моего негодования и злости на тебя и Велариона? Может Джейс и не виноват, но его долг – это защита семьи, и он, зная это, всё равно поддержал твои притязания и помог увести драконов из логова. – Деймон оставался непоколебим в своих словах, намекая на то, что лёгкого решения не будет. – Вы сильно провинились перед самой державой, перед матерью, что вероятно убита горем от вашего отлёта и ждёт хоть единой весточки о вашем здравии. - Ты прав отец, я так же ошибся, забывая о своём обязательстве. Рейла не виновата в большей или меньшей степени, чем я, мы равно нагрешили в этой войне. – спокойно отозвался принц Веларион, наконец взглядывая в глаза отца напротив. -  Джейс! – недовольно пискнула Рейла, желающая принять весь удар на себя, без затрагивания брата. Теперь же он сдавался с такими же поличным, не принимая гордый щит в виде сестры. Эймонд недовольно покосил на неё единственный глаз, раздражаясь от её слов. Она защищала его, защищала будто львица своего маленького львёнка от стаи гиен. Чем же этот бастард заслужил такую почесть со стороны девушки? В голове смутно укладывались их высокие семейные отношения, ведомясь примером своих, где брат недолюбливал брата, отец и дня не провёл с детьми, а мать тащила всё на себе – надламываясь с каждым годом всё больше и больше. - О вашем наказании мы поговорим потом. Как твой дракон, дочь? – переведя тему Деймон наконец стал переходить к более насущным вопросам, что непосредственно касались их общего здравия. - Ранен, ему нужен лекарь. - Я отошлю ворона в Королевскую гавань, драконий лекарь прибудет с первой же возможностью. – Эймонд отрешённо ответил, выдавая своё решение раньше дяди, что, к удивлению, лишь легко кивнул в его сторону, беззвучно благодаря за помощь. - Смотри не надломись от такой тяжести, мой принц. – желчно отвечая шипела в его сторону Рейла, резко переменив покорность на бунт. - Следи за своим языком. – в манеру ей, чеканя каждый слог проговаривал принц Таргариен даже не смотря в её сторону. Противостояние вновь воспрянуло неосязаемой стеной к ввысь, руша тонкие нити доверия и уважения друг к другу. Пускай он вновь решил поиграть в холодного принца, что взял своё и бросил как ненужную вещь, показывая свою вездесущую власть и силу, в разы превосходящую мнимую девичью. Пускай вновь ненавидит её, презирает за причастие к чёрным, только на этот раз она не будет искать ответы и оправдания ему, прощая в своих мыслях за свои оплошности. - Прекратите этот балаган. – перебил их Деймон, - Дети, отправляйтесь в замок и займите гостевые покои, а Эймонд – ты пройдёшь со мной. Отец не просил, а скорее приказывал. Неповиновение каралось бы ещё более сильной волной недовольства, усугубляя положение вещей. Громко хмыкнув, принцесса гулко зашагала в сторону Высокого прилива, слегка хромая на правую ногу, что ещё с времён охоты саднила и болела при каждом ударе после. Ему стоило усилий не сорваться вслед за ней, нагло разворачивая пред собой, не заставить её встряхнуться и осознать свою вину, раскаиваясь перед ним тоже. Эймонду так же было муторно за их жизни, в особенности за самочувствие маленькой принцессы, так почему же перед ним никто не извиниться за предоставленные неудобства и наверняка даже парочку поседевших волос, что на фоне идеального блонда просто небыли видны. Принцу было жаль, но выдавать свою обеспокоенность он никак не мог. С дядей они следовали медленно, всё больше и больше удаляясь в сторону берегов моря, доселе катающих на низких волнах осколки древесины с кораблей и надутые ветром лоскутки парусов. Деймон шёл спокойно, чётко и размерено, не выдавая своих намерений. Шаг консорта был мелок, он точно никуда не спешил, прогуливаясь с племянником у лазурных берегов Узкого моря, почестно отправляя душу к своему покою, оставив грёзы сражений далеко позади. - И как ты себя ощущаешь? Лучше, чем вчера? – начиная диалог с памятования их вчерашней беседы, Деймон разбивал носками стальных ботинок песчаные насыпи, влажной кашей лежавшие ранее на морском приливе. - Думаю да, - ответил парень, - сегодняшние приключения кажись чуть больше повлияли на мои лимиты подлинного удивления. - Согласен с тобой. Тишина вновь окутала их компанию, отправляя каждого думать о своём. На языке вертелось тысячи вопросов, норовя наконец вылиться лавовым потоком наружу, находя своего получателя, но они молчали. Закатное солнце было сегодня по-особенному прекрасно, выводя разноцветными лучами на белых облаках на небосводе воистину прекрасные картинки. День добегал своего конца, знаменуя собою счастливый конец. Чайки, что только воротились, ранее запрятавшись от драконов разрезали воздух громким писком, в приветствии расходясь друг перед другом. Они, наверняка, и были символом победы, что силами таргариенской крови вновь восходила дифирамбами в небеса за их многие лета. - Я видел, как ты приземлялся вслед за Рейлой, когда та свалилась с небес. – вновь начал дядя, заводя тему новому разговору, - Зачем? - Возможно в пределах Драконьего камня и Королевской гавани мы враги, что точат один на другого зуб, но тут, вдалеке от родного дома мы семья, - философски начал принц, стараясь уклончивым ответом обойти их с принцессой инцидент, - что ещё я мог сделать, кроме как помочь? - Безусловно, ты поступил правильно, - кивнул головой Деймон, не выдавая и толики эмоции на лице, - однако твой интерес уже не схож со случайностью Он знал, на что намекал консорт. Знал, что в действительности он мог бы сообщить об этом, например, Джейсу или ему самому, не покидая поля боя. Мог бы с высоты полёта уведомить гвардию о требующейся помощи, но это всё было ниже того, чего желало сердце. - Мне нечего ответить, дядя. – спокойно подытожил Эймонд, не желая продолжать этот диалог. - Возможно ты плохо понимаешь кто ты, а кто она. При всём твоём желании ты не выберешь нашу сторону ради принцессы, как и она сторону зелёных ради тебя. Я был на твоём месте, парень, можешь не отнекиваться, и я знаю, что означает такой пылкий интерес и желание помочь. Подумай о моих словах, запретить ей общаться с тобой означает подписать собственный приговор о смерти, так как моя дочь вероятно не послушает меня, напротив сделав только еще хуже наперекор, но я могу воззвать к тебе, в попытках достучаться до твоего сознания и понимания. Он понимал. В чертогах разума он понимал, что дядя глаголил абсолютную истину, вот только поделать с этим ничего не мог. Как бы его осознания не было в достатке – оно всегда будет меньше, чем словно магнитное притяжение к ней. К её длинным, слегка кучерявым волосам, что она скрывала в своих вычурных причёсках, к её столь светлым фиалковым глазам, что с огнями в зрачках взирали на всё живое, вдыхая жизнь в каждую мелкую вещицу. Даже к её столь бойкому характеру, что порядком раздражал время от времени, но всё же не переставал быть родным. - Я не смогу пообещать тебе ничего, и я надеюсь ты понимаешь почему. – это всё, что он мог противопоставить родичу, не давая ложных надежд. Обманывать не было смысла, тем более что он ещё не поговорил с Рейлой, как они договорились ранее. Деймон обречённо вздохнул, растеряв всякую надежду на его согласие, как-то слишком устало реагируя на его фразу. День вымотал всех, а потому споры сегодня не смогли бы востеплить его надломленное от тягости семейного бремя сердце, собирая острые осколки воедино назад. - Что ж, пускай так. Однако, когда она будет обязана выполнить свой долг как принцессы и выйти замуж – ты оставишь её, не смея очернять доброе имя девочки своим слишком частым появлением. - Безусловно. – холодно отозвался принц, не до конца переварив фразу своего дяди. - Значит решили, не наломай дров, племянник, иначе я буду вынужден защитить честь своей дочери. Речь Деймона сбила его с полного толку. Ведь и впрямь в один день ей придётся стать под венец, обручаясь с каким-то заурядным лордом, что ищет для своего дома только выгоду от союза с Таргариенами, получая столь ценный древневалирийский приз в свои руки, забывая о его абсолютной ценности. И ей точно не было места среди этих простолюдинов, только среди таких же, как и она. - Воистину. – последнее, что слышал морской прибой перед тем, как окрасить их лица розовыми лучами, целуя своим теплом. Деймон воистину уважал его, впору подобрав момент признать его достойным, признать сильным и славным воином. С момента его кражи Вхагар он стал недолюбливать принца, считая, что тот всего-навсего избалованный юнец, жаждущий получить почести без боя. Таким он и рос для него – надменным, не видящим крови более, чем из аккуратной ранки, по самой случайности, окрасившей его кожу. Однако теперь фигуры на шахматной доске принимали новые формы, превращая заурядную пешку в всемогущего ферзя, пройдя немалый путь к противоположному концу. Теперь же Эймонд Таргариен без зазрений совести смог самолично достичь его пьедестала, становясь наравне с дядей. Его славные года подходили к концу, а приемника среди Веларионов не намечалось. Он не соврёт если скажет, что тёмными ночами иногда задумывался о том, будь у него сын как младший сын его брата – он бы отдал жизнь на его обучение, делясь всеми секретами и тонкостями боевого дела. Сыновья Рейниры от первого брака не питали огромной любви к клинкам, мечам или лукам со стрелами, оставаясь в стороне от привычных для мужчин потех. - Что ж, - заключил руки перед собой Деймон, слегка оглаживая свою кожу рук, что шершавилась под латунными перчатками, - тогда я думаю ты вполне можешь отдохнуть. Мы все можем отдохнуть. Склоняя голову в прощальном реверансе, брат короля отправился обратно к замку, наверняка желая навестить свои покои и наконец воззвать к мягким подушкам, что точно была приятнее чем горстка перьев в оболочке, лежащие в их палатках ранее. Эймонд даже не глянул в его сторону, учтиво оборачиваясь в качестве уважения и дани. Чертоги разума, что затапливались смутой, выливаясь за свои края. И чей-то закат для другого всегда был рассветом, верно? Оставаясь провожать солнце у горизонта моря в единственном глазу медленным танцем плясали воспоминания, тянущиеся своими шагами ещё с именин старшего брата. Их первая встреча уже во взрослом возрасте, первая перепалка, когда он принял её за бастарда, танец, прогулка в саду, охота и… Да всё это, всё оно тянулось, сплетаясь аккуратными нитями воедино в их герб, герб дракона. Он неподвижно стоял с час, взирая на водную гладь, будто ожидая что море пойдёт вспять. Шумный бриз сменялся на легкий ветерок, крики чаек на полный штиль, а шумы с острова молчанием. Ноги противно ныли, вторя желанием наконец присесть и отдохнуть, более не измываясь над и без того измученным телом. Но он стоял скалой, без единого шороха, и словно высокую траву порыв вихрей поднимал тяжёлые пряди, с огромной осторожностью опуская обратно. За холмом послышался гулкий топот и движение, не присущее любому человечьему существу. В конце концов поворачиваясь в сторону звука, Эймонд смог разглядеть в темноте розоватую чешую, что блестела в белом свете луны. Мерраксес лежал подобно кошке на животе, внимательно смотря на него, не тепля в глазах злости, страха или желания поквитаться с обидчиком своей всадница. Только лишь смотрел, не отводя взгляда. - Skoros issi ao jurnegēre rȳ? – первым нарушил тишину Эймонд, на чистом валирийском интересуясь у дракона. И тот наверняка бы ответил, если б только мог. Длинная шея поднялась вверх, и дракон стал медленно подниматься. Его движения были крайне неясны принцу, так как Вхагар никогда подобным образом не вела себя с ним, уделяя слишком явное внимание человеку. Видать ещё молодой зверь был способен привязываться к ним словно маленькая собачка, пытаясь хвостиком увязаться за всеми, кому мог доверять. И действительно, Рейла самолично сообщила Мерраксесу, что принц Таргариен не представляет для них угрозы, и тот, вероятно, слишком близко принял девичьи слова. Шумно разворачиваясь в четверть оборота, древневалирийское существо вновь взглянуло на него, намекая следовать. Рана на груди всё ещё зияла, однако была обработана какой-то беловатой мазью, запечатывая кровотечение и попадание грязи. Ему ничего не оставалось как медленно двинуться в его сторону. Интерес крайне подогревал тот факт, что дракон принцессы звал его за собой, стараясь провести в знаное только ему место. Ровняясь с ним, оба стали медленно ступать. Людским размерам и подавно не сравниться с драконьими, а потому Мерраксес ступал очень медленно, стараясь не отдалиться от Эймонда. Поднимаясь на очередной холм, они резко затормозили, всматриваясь в даль. Огромное крыло спешно накрыло собой блестящие словно луна волосы принца, кои выделялись из общих сумерек. Теперь же он был словно вор, прячущийся в полной тишине. - Мерраксес, куда ты успел уйти? Девичий голос доносился с самых берегов, почти у границы волн и песка. Принцесса Таргариен внимательно смотрела вдаль, лишь на мгновение переводя взгляд на своего дракона. Волосы были полностью выпущены, растекаясь сиянием до самой поясницы. Сама она была укутана в плотное махровое полотенце, что слегка сбивало с толку. Что она тут делала, да ещё и в таком виде? Одеяние никак нельзя было достойным даже для выхода из покоев, не то, чтобы думать выйти в подобном образе на улицу, беспечно прогуливаясь. Наверное, потому она и была в компании Мерраксеса, что скорее служил защитой для стройной девушки. Рейла слегка склонила голову, всматриваясь в водную гладь. Море бежало к ногам, почти нагоняя сухую кожу, пытаясь смочить её в солёной влаге. Было тепло. Почти целый день глубокие воды согревались от пламени драконов, местами бурля и кипя белым паром, а после и корабли догорали сверху, превращая гладь в огромную баню, что не сравниться и близко с лучшими купальнями королей в Красном замке. Красное покрывало спало с плеч, оголяя шёлковую кожу, что слегка мерцала глянцем в полнолунных лучах. Издалека не было видно чёткую картину стана на фоне берегов, но очертание фигуры, что по-девичьи была стройной и опрятной, не зная на себе бремя деторождения. Ровные лопатки едва видно сходились на спине, ставя достойную королевы выправку, возвышая ту словно струна. Ему казалось, что собственное тело даже не дышало в тени драконьих крыльев, с притаившимся вожделением высматривая манящие очертания талии, плеч и бёдер, всматриваясь в длинные волосы, водопадом спадающие по телу, обнимая его словно вуаль. Мерраксес давно уложил голову, отворачиваясь в непонятную для него сторону. И поэтому он его привёл? К принцессе? Настрой девушки хорошо передавался существу, особенно в момент их поцелуя на его крыле. Дракон по всей видимости решил, что Эймонду стоит быть рядом с ней и не отдаляться ни на секунду, оберегая столь ценную для зверя даму. Валирийская принцесса начала свой ход, постепенно углубляясь в лазурные воды, принимающие юное тело в пучину своей темноты, ныряя с головой к песчаному дну.