Нескончаемое ожидание

      Делегация из Китая принималась в большой расписной зале, где на стенах висели гобелены, изображавшие победоносные сражения далёкого прошлого, а по обеим сторонам от императорского стола располагались длинные бамбуковые столы для гостей. Накрыты они были настолько богато, что блюда почти сверкали. Чайники исходили паром, и всех входивших так и тянуло поскорее приняться за кушанья. Только для начала следовало осуществить официальное приветствие.       Японскую императорскую фамилию представлял принц Сётоку, одетый в кимоно сумахового цвета с чёрным поясом, подвязанным льняной верёвкой. По левую руку от него сидел Юджи, с кото перед ним и с прекрасным высоким хвостом за спиной. Цвет его волос, очевидно, привлекал взгляды иностранных гостей, но никто не осмеливался спрашивать, что это был за человек, интересовавший их всех.       Юджи сидел почти неподвижно, что удавалось ему с огромным трудом, потому что тело то и дело подавало ему сигналы к атаке при виде аппетитных блюд, разносимых прислугой по столам. Он не надеялся, что ему что-то перепадёт: он здесь присутствовал не для того, чтобы наедаться. И всё же… всё же он тронул Мегуми за рукав, позволив себе ужасную вольность, и спросил:       — А мне можно?       — Можно что? — уточнил Мегуми, не поворачиваясь к Юджи, но в уголках его губ появились ямочки от лёгкой улыбки.       — Поесть… чего-нибудь, — шёпотом произнёс Юджи.       — Руками? — Мегуми чуть передвинул тарелку, как будто собираясь передать её Юджи.       — А… на меня нет палочек, да? — с грустью в голосе спросил парень, уже почти смирившись с тем, что ещё как минимум два часа, пока будут обедать гости, он останется голодным.       — Поешь моими, — шепнул Мегуми, по-прежнему не оборачиваясь и передавая тарелку бобов с рыбой себе за спину.       Юджи с радостной улыбкой, которую он честно пытался не показывать, принял блюдо из рук Мегуми, придерживая палочки так, чтобы они не упали, наделав лишнего шуму. Удивительно, как такое большое количество людей могли оставаться такими тихими.       Он быстро принялся за еду, стараясь засунуть в рот сразу всего побольше, как будто через минуту Мегуми потребовал бы тарелку обратно.       — Не спеши, — шёпотом попросил принц, вполоборота глядя на Юджи. — Пока настанет смена блюд, ты успеешь поесть.       — Хорошо, — с трудом ответил Юджи с набитым бобами ртом.       На самом деле то, что он ел сейчас, было гораздо вкуснее его ежедневной пищи. Даже когда Мегуми угощал его чем-то со своего стола, это не обладало настолько же ярким вкусом, приятной консистенцией и удивительным послевкусием. Очевидно, к приёму китайской делегации повара особенно постарались. Удивить иностранных гостей было очень важно. Поскольку Япония заимствовала многое — от традиций до модели государственного устройства — именно у Китая, следовало поддерживать наилучшие отношения с западными друзьями. Юджи знал это только потому, что Мегуми преподавал ему основы политики. Иногда парню казалось, что у людей всё гораздо, гораздо сложнее, чем у богов.       — Я всё, — он вновь тронул Мегуми за рукав, слегка потянув на себя.       — Ну, хорошо. Надеюсь, теперь твоя музыка станет ещё лучше, — произнёс Мегуми, принимая из рук Юджи тарелку и палочки.       Юджи знал, конечно, что музыка интересует принца меньше всего. Мегуми всегда ссылался на навыки Юджи как придворного музыканта, когда не мог сказать, что волнуется за него или желает ему всего самого лучшего. Но обмануть существо, которому больше тысячи лет, не так-то просто, и внутренне парень посмеивался каждый раз, когда принц говорил о музыке.       — Не волнуйся, конечно, станет, — ответил он с тенью улыбки на губах. Мегуми иногда был таким милым, что хотелось потрепать его по голове. Чего Юджи, конечно, никогда не осмелился бы сделать хотя бы потому, что возраст Мегуми был на два года больше, чем человеческий возраст Юджи. Ну и, конечно, потому, что Мегуми — принц Сётоку, а Юджи — прислуга этого самого принца.       Спустя около получаса произошла первая смена блюд. Юджи тихо поигрывал на кото в качестве музыкального сопровождения принятия пищи. Есть он больше не хотел, и мысли его были заняты поиском Сатору, как будто от размышлений об этом могли бы приблизить его к мужчине. Он даже надеялся, что его любимый каким-то образом окажется среди прибывших в Японию делегатов, но надежды эти растворились в ту секунду, как в зале показались гости. Не было с ними никакого Сатору. Казалось, Сатору вообще не существует. Может быть, Юджи просто выдумал его, потому что очень хотел кого-то любить? Что ж, в каком-то смысле появление Сатору как такового было именно волей Аматэрасу.       И всё же… его не было. Здесь его не было. В целой Японии его не было — иначе кто-нибудь обязательно нашёл бы его после объявления, два года назад данного Мегуми. Надежда Юджи найти его таяла с каждой такой неудачей. Он просто не знал, что делать. Не будучи бессмертным и могущественным божеством, он терялся и почти отчаявался. Два года в мире людей, как оказалось, совсем не то же, что два года в Небесных чертогах. Скорее это было похоже на сто или дажее двести лет. За время пребывания Юджи в мире людей успело произойти столько всего, что парень не мог бы перечислить этого даже за неделю. Теперь у него были друзья — не только Мегуми, но ещё Инумаки, Маки и Тодо, которые были близки с принцем. Теперь у него было своё место и своё дело, в котором он с каждым днём становился лучше. Теперь у него было столько чувств, что иногда ему требовалось время, чтобы осознать их.       Но одно оставалось неизменным — его горячая, негаснущая любовь к Сатору.       — Эй, что там происходит?.. — послышалось с дальнего конца зала.       Перестав играть на кото, Юджи приподнялся, встав на колени.       — Воды ему! Воды! — слышались голоса.       — Развяжите его одежды!       — Да принесите же воды, кто-нибудь!       Звучали слова на китайском, и Юджи не понимал, о чём же говорят эти люди. Явно было лишь то, что что-то страшное произошло там, где теперь толпились гости и прислуга.       Он взглянул на Мегуми, как бы спрашивая разрешения пойти туда и постараться помочь. Спустя минуту он уже проталкивался через толпу, стараясь пройти поближе и увидеть, наконец, что же случилось. И он увидел, как…       Человек, лежавший на полу, держался за горло и хрипло кричал, корчась от мук.       — Это неизвестное заболевание, — произнёс лекарь, держась руками за голову.       — Неизвестное? Такого совсем никогда раньше не было? — спросил Сугуру, глядя краем глаза на дверь, за которой располагалось тело мёртвой девушки.       — Никогда. Возможно, это порча, — серьёзно заявил врач. Сатору прикрыл рот, на котором появилась лёгкая улыбка. Ничего более нелепого предположить было нельзя. Кому, как не божеству, знать, что люди не обладают способностями к магии.       — Вы же провели вскрытие, — произнёс Сатору, стараясь настроить врача на нужную мысль. — Ничего не обнаружили?       — Нельзя обнаружить вмешательство божественного промысла, — ответил старик.       “Неправильно”, — подумал Сатору.       — А её… органы… Вы ведь говорили, с ними было что-то…       — Да, да, они как будто… рассыпались. Стёрлись. Хотя мне не так часто приходилось видеть органы до смерти человека, такого я ещё не видел. Это точно порча!       Сатору кивнул и постарался не смотреть в лицо старику, чтобы не заулыбаться. Как же сильно он настаивал на порче!       — А мне… можно взглянуть? — спросил он осторожно.       Врач категорично замотал головой.       — Нет! Никак нельзя! Девушка должна быть подготовлена к погребению уже сегодня вечером.       — Но я только взгляну! — взмолился Сатору. Почему-то ему казалось, что он сам смог бы понять гораздо больше, чем понял врач.       — Нет. Нет, ни в коем случае.       И разговор на этом был закончен.       Но мыслей у Сатору было предостаточно, и он не замедлил поделиться ими с Сугуру, как только они оказались на улице.       — Слушай, если её органы “рассыпались” или как будто рассыпались, — начал он, стараясь звучать не как сумасшедший. — Значит, её тело потихоньку разрушалось на протяжении долгого времени…       Сугуру закатил глаза.       — Ты что, скрывал от меня свои лекарские способности?       — Сугуру! — фыркнул на него друг. — Я просто делаю логичные выводы.       — И сколько же лет, по-твоему, могла болеть эта девушка, прежде чем умереть?       — Не знаю, — покачал головой Сатору. — Не знаю, но… надеюсь, что это заболевание хотя бы не заразно.       Однако что-то внутри него подсказывало, что дело обстоит как раз наоборот. И от этого мурашки проходили по его бледной коже.