Пока ты меня чувствуешь

      Ее стоны всегда были для него некой победой. Единственной победой, которую он одерживал не первый раз. Но сегодня это чувство перекрывала горечь от поражения. Сколько бы он не пытался, она не тушилась.       Ее кожа была нежной. И он трогал ее везде. Иногда даже получалось забыться. Если бы не этот ебаный запах ванили. Сегодня он раздражал еще больше.       — Все в порядке, милый?       Ее голос искусительницы, ранее так чарующе действовавший на него, сегодня охлаждал порывы чувств.       — Да. — Получилось обрывисто хрипло. Но ее это устроило.       Ее всегда все устраивало, если это было за деньги. Ранее это устраивало и его. Ведь главное — победа.       Кровать мягко пружинит, когда он валит девушку на нее. Рука медленно скользит кончиками пальцев от бедра, по животу и до шеи.       Если я придушу ее прямо сейчас, чувство поражения исчезнет?       Ее глаза, искрящиеся похотью и жаждой наслаждения, прерывают мысли. И он резко входит в нее. Лоно такое влажное и теплое мягко принимает его член. Иногда его это забавляло, ведь она никогда не испытывала к нему даже влюбленности, но играла отменно.       Какая же ты мерзкая шлюха, Мира.       Ритм становится резче, и на ее висках появляются капли пота. Она заходится в диком экстазе, закатывая глаза. Нет, это не игра. Ей действительно нравится секс с ним. Но не он.       Фриду всегда было больно осознавать, что его мечта упала ниже плинтуса. Но даже после того, как он вытащил ее из притона, Мира оставалась доброй и искренней. Она никогда не признавалась ему в чувствах, ведь их не было. Но всегда была рада помочь. Иногда даже в постели. Для всех она была его девушкой, для них двоих она была его игрушкой.       Единственной игрушкой, которую он смог украсть у Лаксуса.       А он забрал ее обратно и тут же выбросил.       Кончить не получается, слишком много мыслей. И Фрид оставляет ее одну на кровати, уходя в душ. Она не спешит за ним, лениво растягиваясь на постели.       Нет, это надо прекратить.       — Знаешь, я думаю, нам пора заканчивать это все, — произносит парень, выходя из ванной комнаты.       — В каком смысле?       Мира еще не отошла от оргазма, и слабо соображает.       — Наши встречи ночью должны закончиться. — Решительно обрезает Джастин. — Ты не останешься здесь до утра, приводи себя в порядок и вызывай такси.       — Что? — блондинка вскакивает с кровати. — Но почему?       Строит из себя невинную овечку.       — В мои планы ты больше не входишь.       В душе что-то переворачивается. Мурашки током проходят по телу, и становится легко.       Как давно я ее разлюбил? Нужно было сделать это раньше.

***

      Фрид не любил летние каникулы. Не любил свою жизнь. Не любил все, что связано с ним.              Его родители были консерваторами до мозга костей. Он был поздним, но долгожданным ребенком. И поэтому отец и мать стремились дать ему все. С юных лет он учился на дому, полностью отрезанный от социума. Плюсом к этому, учеба занимала весь его день. Чрезмерная опека очень докучала. И все бы ничего, но к урокам обычного 21 века были привязаны нелепые курсы, как считал парень, по фехтованию, бальным танцам и этикету.       В один из таких летних дней, он встретил ее. И жизнь полностью перевернулась.       Родители Миры купили дом по соседству. Эта семья была чересчур не похожа на его: открытая, дружелюбная и сплоченная. Он завидовал белой завистью.       К тому же, сама Мира сияла прекрасной юностью, чистотой и новизной. Джастин был влюблен с первого взгляда, и был уверен, что девушка тоже на первых парах испытывала к нему интерес.       Но хорошие времена быстро заканчиваются. Отец девушки лишился работы, мать бросила его с тремя детьми. Теперь, по словам Джастинов, такая девушка была ему не парой.       И он не выдержал. Пубертатный возраст бил в мозги похуже стакана водки на голодный желудок.       Фрид сбежал из дома в 16 лет. И больше туда не возвращался.