Сефирот

            Я хочу вырезать сердце,                   чтобы оно не болело,                   чтобы оно не болело,                   чтобы оно не болело… Для Андрея ночь — вечно мучительное время. Ночные часы длились не так медленно, как дневные, однако ощущались гораздо острее, чувствительнее. Каждая минута лилась песчинкой, мышцы становились все тяжелее и тяжелее вместе с мыслями, крутившиеся змеями в голове. Уснуть не получалось никак. Казалось, вот, он провел так продуктивно день, встал к первой паре, сходил на репетицию, много времени посвятил общению с близкими людьми, смотрел в глаза, которые знали всё и не знали ничего при этом, поэтому должен было уснуть очень быстро, ведь очень устал за этот длинный. Устал проводить часы, когда отовсюду льется столько шума, что барабанные перепонки вот-вот лопнут, а кожа слезет от количества грязи на улице. Но электронные часы показывают уже 2:47, сердце отбивает ритм то медленнее, то быстрее в несколько раз, а красные глаза болят от недостатка отдыха. Сейчас меньше всего хотелось вылазить из-под слоя одеял и идти на холодный балкон курить, но будто бы оставалось только это. Ведь обычно сигарета помогает избавиться от ненужных мыслей, расслабляет мышцы, заставляет глаза закрыться и вдыхать ночной, свежий воздух от которого внутри носа все саднит. Федорович еще сильно переживал, что после бессонной ночи он просто уснет под утро и уже не проснется в институт. Замкнутый круг, чертов цикл, ебучая синусоида. Тяжело вздохнув, Андрей с силой поднял с себя громоздкие одеяла и поплелся на балкон. От холодного ветерка свободная футболка надулась, старые спортивные шорты плотно прилегли к худым бледным ногам, а кожа покрылась мурашками. Дмитрий бы сказал, что он полный дурак, если выходит в таком обличии на балкон, когда температура едва достигает двух градусов тепла. Видимо так и есть. Он полный дурак! Но ничего, зато как сладко Андрею будет возвращаться в свою нагретую негу, как нежно он закроет глаза и уснет. Все ради будущего! А все-таки, этот сосед действительно странный. Какой-то весь из себя энергичный, будто бы аутентичный, харизматичный, считавший себя выше других людей. А он? А что он? Он обычный студентик физтеха, забравшийся с головой в свои комплексы и проблемы, шарахающийся каждого неровного вздоха какой-нибудь мыши. А ведь раньше он был такой же как Дмитрий. Харизматичный, свободный, развязный и жизнерадостный, хотя проблемы были серьезные, если вспоминать те же вещества. Туша сигарету, Андрей вышел с балкона, мысленно желая спокойной ночи соседу. Прикольно было бы завести кота, — думается Федоровичу уже под толстым слоем одеял. Благо, это была последняя мысль и он уснул. *** На удивление, сон был спокойным и глубоким, он даже не проспал будильник! А еще Андрей ехал не в час пик. Первой парой стояла физкультура, но кто, черт возьми, ходит в субботу на первую пару по физре? Андрей точно решил воздержаться от такой активности. Так спокойно на метро он ездил последний раз слишком давно, наверное, летом после обеда: когда все школьники уже тусуются в центре, а взрослые состоятельные люди уже пообедали и вернулись на свое рабочее место. -Андр-р-рюшка! — радостно и грандиозно поприветствовал его Серафим с распростертыми объятиями на первом этаже у турникетов. — Неужто ты начал ходить и по субботним ленивым дням, когда кровать кажется притягательней в тысячу раз! -Да пора бы, — улыбнулся парень, рыская по рюкзаку в поисках пропуска. — Не придя бы я сегодня, вряд ли вернулся сюда в понедельник. — Ну и правильно, ну и молодец! Нече дома сидеть одни и те же мысли в одиночку обмусоливать. Ни к чему все равно не придешь, а загонешься, ух! — Сидорин махнул рукой. -Точно! Андрей прошел турникет, беря Серафима под руку. -Ни к чему не придешь, а как в свет выходишь, то чувствуешь себя будто бы после запоя. Хотя все это время ни-ни! -Да это так обидно еще! — согласился Сидорин. — Но я уже все… То ли старею, то ли че, но воротит в последнее время от алкоголя. Эх, где наши былые времена, когда после вписок мы ехали в уник… -Старпер Серафим, тебе идет, слушай. Смеясь над нелепыми и дурацкими шутками, они дошли до кабинета. День выдался дождливым и холодным, хотя внутри все трепетало, словно весной. Словно вот-вот столь редкое для Петербурга солнце выходит мартовским утром, теплиться, согревает вечно бледные и болезненные лица горожан. Он не видел Фёдора еще ни разу, но от этого не становилось тревожно и беспокойно. Скорее, стало похуй. Ничего уже не вернуть. Да и не особо было желание. Не, ну а кто он сейчас Андрею? Просто левый тип, ради которого раньше он был готов умереть. Сейчас — абсолютно никто. Его действия и мысли не должны никак откликаться в Федоровиче. Он ведь все-таки самостоятельный взрослый человек, решивший стать комфортным хотя бы для себя. -Ну че, ребят, может по пиву сегодня? — спросил Беседин, выходя с института. — В честь нашего почти-объединения. Федь еще б позвать, но у Логвинова ветрянка какая-то, а Игнатьев дохуя важный и занятой. -Да похуй, можно и по пиву. Но я б с кайфом сегодня ночью погулял, жаль мы на разных берегах, — доставая сигарету проговорил Серафим. -Ну, по крайней мере, мы с Андреем на одном, а ты можешь у кого-нибудь из нас остаться, — пожал плечами староста. -Влад, да ты че, он же уже старпер, — ухмыльнулся Андрей, окидывая рукой и взглядом Серафима. — Ему уже надо утречком проснуться в своей постельке, умыться спокойненько у себя дома, чтобы все по эстетике, выпить водичку с лимоном. А после выйти на балкон и закурить свою «Яву». -Да сходи нахуй, Андрюш, я уже винстон курю, — улыбнулся Серафим. — Приютишь на ночь? -Как нехуй делать, — пожал плечами Андрей. — А во сколько вы хотите встретиться? -Да часов в одиннадцать можно, в половину двенадцатого, в каком-нибудь баре, потом погулять как невинные подростки до утра и разойтись как в море корабли. -Вот! Это я понимаю отдых взрослых и состоятельных. Серафим взъерошил свои волосы, затягиваясь так сладко, будто он не курил, а пил молочный переслащенный коктейль. -Мы второкурсники, состоятельности, разумеется, до пизды, — иронично закивал головой Андрей, будто это он был самым ответственным и взрослым. Медленным темпом ребята дошли до метро. -Ладно, друзья, мне по делам еще здесь надо сходить. Встретимся вечером! — искренне улыбнулся Андрей, махая ладонью, как какой-то барон из английской трагедии. -А куда те? — спросил Влад, однако остался без ответа, ибо Андрей уже был по пути на другую сторону дороги. — Ну спасибо, ебать! — как бы прокричал ему в след Беседин. -Да пойдем уже, — сказал Серафим, наблюдая за отдаляющейся фигурой Федоровича. — Расскажет вечером, Андрей штоль не знаешь? Федорович зашел домой уже после обеда с переноской в одной руке и тяжелым пакетом в другой. Мяуканье, которое не прекращалось всю дорогу, наконец затихло. Андрей уже успел понять, что взял самого беспокойного котенка в этом мире, если не в этой вселенной. -Ну чего ты, солнышко? — поставив переноску на пол, Андрей ее открыл и посмотрел в два больших глаза маленького рыжевато-белого кота. — Тебе здесь должно понравится, выходи. Приблизившись к морде, котенок в лицо Федоровичу громко мяукнул и чуть ли не укусил за нос. -Я думал ты меня уже любишь…- будто бы расстроившись сказал Андрей и прошел дальше на кухню, так и оставив котенка осваиваться. -Хм-м, как тебе имя «Ра»? — не переставал орать Андрей с кухни. — Тебе подойдет. На это предложение котенок лишь мяукнул, оставляя в неведении: нравится ему это имя или же он возмущен. Через пару минут котенок важно зашел на кухню, где стоял Андрей, заваривая кофе. -Ра, давай договоримся без порчи мебели, — посмотрел в глаза котенку юноша. — Меня хозяин скинет с этого четвертого этажа, если увидит. На это Ра промолчал. А Андрей надеялся, что это был молчаливый знак согласия на его единственное условие. Серые дождинки продолжали стучать по окну, создавая успокаивающую мелодию. Под такую погоду лишь читать и наслаждаться классической музыкой в каком-нибудь уютном домике, где слышаться ароматы сосны и дуба, недалеко от города, но этого было бы достаточно, чтобы убежать от лишних глаз и ушей. Слушать дождь за окном и треск в камине. Своего рода идиллия. Курить хотелось, а выходить на незастекленный балкон — совсем нет. Придется идти во двор на качель под небольшой деревяной крышей. -Ра, ты пока за старшего остаешься, — хмыкнул Андрей, натягивая какой-то худак. На улице было гораздо свежее, чем в подъезде, в котором пахнет сыростью и чрезмерной влажностью. Но на качелях, куда стремился Андрей, уже кто-то сидел. Прокляв людей, Федорович пошел под крышу. Уж если не посидеть, то покурить в сухости точно хотелось. Чем ближе Андрей подходил к качелям, тем больше он видел в незнакомце, занявшем единственную большую качель, своего соседа по балкону. -О, Андрюша, дорогой, неужто мысль выходить на балкон тебе показалась тоже мерзопакостной? -А вот сейчас меня больше возмущает то, что Вы, Дмитрий, подумали, что я способен выйти на незастекленный балкон, — вздохнул Андрей, поджигая сигарету. — В такую милую погоду. Он видел Диму в полный рост впервые. Все остальное время они виделись лишь по ночами и однажды утром на балконе. Кажется, он был совсем чуток выше самого Федоровича. -От тебя чего только не ожидаешь, Андрейка, — ухмыльнулся Дима, внимательно следя за соседом: его движениями и эмоциями, что ярко отображались на лице Андрея. — Сегодня, в субботу то, пошел в институт. Ну удивил, разве нет? -Я сам себя удивил, — выдохнул дым Андрей, становясь в пол оборота и отворачиваясь от собеседника. Капли забавно стекали вниз по асфальту, немного пугающе стучали по небольшой крыше у входной двери. -Ну ладно, Андрейка, хорошего тебе дня, — встал с качели Дима, точно попадая окурком в мусорку напротив него. -Хорошего дня, Дмитрий, — с какой-то победой отчеканил Федорович, радуясь, как ребенок тому, что ему наконец удалось пожелать соседу чего доброго. Хотя больше его спине. Факт того, что Дима услышал эти пожелания — бессмысленно радует Андрея, заставляя появится еще одному бессмысленному и глупому желанию — попрыгать, как ребенок. День официально считается лучшим! Он сходил в институт, завел себе нового друга и сожителя, пожелал Диме, а не его балкону, хорошего дня, а вечером идет пить пиво с друзьями! Жаль именно это желание с каждой минутой, проведенной под крышей пропадало все больше и больше. Ветер был пронизывающим, а дождь противным. Ощущать липнущие к лицу пряди волос не хотелось также сильно, как сливаться со встречи. Но зайдя в беседу друзей, Андрей понял, что сегодня они собираются у Влада. «Андрей», — высветилось уведомление в сплывающих чатах от Серафима. «Ты не против» «Если я все равно поеду к тебе» «Ну, после Влада» «?» Как же Сидорин любит писать одно сообщение несколькими штуками! Андрея это всегда заставляло улыбнуться. В этом прослеживалось его нетерпение и любопытство, какая-то детская взбудораженность. «Я просто хочу поговорить с тобой» «Сам знаешь на какую тему» Как себе это Серафим представляет, Андрей без понятия, ведь это они не обсуждали даже с Логвиновым. Просто разошлись. «окей» — быстро набрал Федорович и заблокировал телефон. Он прекрасно понимал беспокойство, наверное, самого близкого друга. С Бесединым они, безусловно, были близки, росли в одном дворе, как-никак. Но Влад никогда бы не смог бы понять чувства Андрея, хоть и постоянно пытается. Для Серафима же это не заставляет труда. Эмпат чертов. «спасибо тебе, брат» — добавил Андрей и убрал телефон в карман. Время пролетело как-то чересчур быстро. Особенно для Андрея, привыкшего выжидать, когда закончится очередной день. Может, котенок действительно помог ему чувствовать себя менее тревожно. Ра кажется уже полюбил Андрея, все время ластился, мурлыкал, прижимался теплой шерстью к холодной руке, слегка обнимая лапками. Теперь эта студия была уютней, чем раньше. Дождь перестал отбивать своеобразный ритм, а ветер уже не завывал злую шарманку за окном. На улице наверняка сильно пахло озоном и свежестью, мокрым асфальтом. У Андрея этот запах ассоциировался лишь с той самой подростковой свободой, когда выходишь летней ночью в четыре утра из дома и просто идешь, куда глаза глядят, затягиваешься самыми дешевыми сигаретами, которые просил купить дядю Вову из соседнего подъезда, в наушниках любимые треки Ланы Дель Рей, а несформировавшееся подростковое тело скрывает бесформенный трешер. Сейчас Андрей не то, чтобы сильно изменился со своих подростковых лет. Но детская припухлость ушла, отчего лицо стало более выразительней, чем раньше. Эх, вот она, глупая старческая ностальгия. Решив покурить уже по пути к метро, Андрей вышел, бросив напоследок котенку что-то по типу: «Ты за главного, буду скоро. Познакомлю с Серафимом». Эта новая привычка — разговаривать с Ра и оставлять его «за главного» во время отсутствия дома — ему кажется слишком милой и домашней, наделенной своим шармом и уютом. *** Разговоры лились весь вечер. Хоть и за окном было довольно зябко, у Влада было в разы комфортнее. Особенно после улицы, на которую парням приходилось выходить пару раз, чтобы покурить. -Ну и что вы? Понимаете, что это ваши последние отношения? — спросил Андрей, внимательно смотря на Влада. -В каком смысле? — чуть не подавился пивом Беседин. -Типа-а-а, — растянул гласную Андрей. — У вас же все настолько серьезно, как я слышу. Это довольно ответственно, вероятно вы поженитесь… -Ты уже несешь бред, Андрюш, мы всего на втором курсе, — ухмыляется Серафим. -На самом деле, — чуть тише, чем обычно сказал Влад. — Я настолько люблю ее, что готов сделать предложение буквально, когда появятся деньги на хорошее кольцо. Влад поежился, продолжая: -Это звучит странно, но будто бы я чувствую, что это мой человек. Мы знакомы два года, но все эти два года я чувствую что-то неописуемое при времяпрепровождении с ней. Это…стремно? -Не, — пожал плечами Андрей, отпивая с бутылки вино. — Это абсолютно нормально, брат. Это значит, ты готов к этому, чему-то серьезному. -К взрослой жизни, кароче, — заключил Серафим, ударяясь своим бокалом с друзьями. — За любовь и старость! -За любовь и старость, — практически одновременно вторили ему Влад с Андреем. -Если честно, — начал Сидорин, облизывая губы от красного напитка. — Я вообще не готов к чему-то серьезному. Я, можно сказать, позавчера из армии пришел! -Почти два года прошло, кстати, — ухмыльнулся Федорович. -Не цепляйся, черт! — наигранно нахмурился Серафим. — Мне еще не хватает этой разгульности. Хотя с выпивкой, как таковой, я завязал. Возможно, если появится тот человек, ради которого я буду готов на взрослую жизнь, я сделаю это. Просто сейчас понимаю, что отношения с кем-то протянут едва три месяца. Я бы, наверное, почувствовал… -Может, ты осознанно не хочешь взрослеть? -Кстати, такое бывает, — кивнул Беседин. — Это как эмоциональный блок и оттягивание чего-то неизбежного. -Это нормас, что ты хочешь подольше быть более беззаботным ребенком. Но, к сожалению, не всегда мы получаем то, что хотим. Не нужно насильно заставлять себя взрослеть. Главное, не давай этим людям какие-то ложные надежды на дальнейшее счастливое будущее, — заключил свою мысль Андрей. -Да, — кивнул Серафим. — Вы правы. Но, кстати, я сейчас хотя бы это понимаю. До армии, я бы любил человека до полусмерти и строил такие же планы на дальнейшую жизнь. только в тех планах мы будто бы не старели. В моем представлении, у нас была бы красивая история, как мы разбогатели, переехали за границу, тусовались и жили на полную. -Ну, как говорит Андрей, все по эстетике, — улыбнулся Влад. -Во-во, — закивал Сидорин, устремив взгляд на Федоровича. Он задумался, какие же планы на будущее строил он с Фёдором? Строил ли вообще? Потому что, в своих воспоминаниях он не помнит этого. Он ведь действительно не представлял дальнейшую жизнь, наслаждался моментом, эмоциями на миг. И его это устраивало. И Фёдора это устраивало, ведь он не дурак. Видимо, так и должна была закончиться эта история. С непонятным финалом с травматическим опытом и пошатнувшейся менталкой. -Ладно, если честно, я думаю, нам пора собираться, — тяжело вздохнул Серафим, словно отпахал смену на заводе. То ли действительно так устал, то ли является хорошим актером, что больше смахивает на правду, и торопиться побыстрее домой к Андрею. В этом Федорович разбираться не хотел. Главное, что он не против сегодняшней своеобразной ночевке, где ему проведут бесплатный вынос и внос мозга. Оставалось теперь, чтобы Сидорин и правда хотел этого. Но сам предложил. Не заставил Андрея самого прийти за помощью, как было до этого. Видимо, эта ситуация выбивала Серафима из колеи и давала некую слабину в его принципах. -Да, думаю пора ехать. А то скоро последний мост закроют, такси станет дороже моей печёнки, несмотря на то что мы на нужной, мать его, стороне. -Чувак, всё что угодно будет дороже твоей печёнки, — улыбается Влад, дружески обнимая Андрея. — Только вспомни наше юношество, — мечтательно вспомнил он. -Ты так называешь наши лютые подростковые годы? — усмехается Андрей. -Так точно, — пьяно кивает Беседин. Серафим тем временем активно ищет машину, переходя из приложения в приложение, отслеживая какая же выйдет подешевле. -Это были замечательные годы, — кивает Андрей. — Мы сегодня моложе, чем будем завтра. Так почему мы должны жалеть о той дурости, что мы творили в пятнадцать, шестнадцать, семнадцать? Это был клевый опыт, научивший нас ценить момент. -Ты, конечно, дело говоришь, но начал мы начали в тринадцать, — как-то плаксиво закончил Влад. -Да, наше здоровье подахуело. Надеюсь, водичка с лимончиком, что я пью раз в неделю поможет восстановить запас витаминов, — блаженно улыбнулся Федорович, будто бы поймал дзен и взял уже от жизни все доступные ресурсы. -Какой же ты дрочила, — пьяно смеется Влад, обнимая Андрея. От Беседина они уехали лишь через час