Когда я полюблю тебя, входи ко мне без стука, но всё-таки сперва подумай хорошо, затем что, если вдруг, придя однажды, ты больше не придешь ко мне ни разу, мне будет больно.
Эд сделал глубокий вдох и выдох, медленно открывая глаза. Он на секунду задумался, как было бы прекрасно оказаться сейчас в другом месте. Где-то далеко, где его никто не знает и не замечает. Где он не связан никакими обязательствами. Где за несколькими дверьми сейчас не сидит его охмелевший муж, обсуждая дела с партнёром по бизнесу. Он бросил быстрый взгляд на своё отражение в зеркале, отмечая красное пятно, которое расползлось по белому кашемиру его свитера. Перебравший, Джордж слишком активно размахивал руками и сам не заметил, как зацепил бокал Эда, разливая содержимое. Тяжело вздохнув, мужчина выключил бегущую тонкой струйкой воду и поспешил вернуться к ужину. Их уважаемый гость — мистер Боннет — внимательно проследил за тем, как Эдвард опустился на стул по правую руку от мужа. Встретившись взглядами, они неловко кивнули друг другу, на что Стид сочувственно улыбнулся. — Сожалею о вашем свитере. — Блондин указал на пятно, которое Тич пытался промокнуть салфетками в уборной. — Спасибо, мистер Боннет. Боюсь, его будет уже не отстирать, вино оказалось слишком уж хорошим. — Эд растянул губы в мягкой ответной полуулыбке, которая, тем не менее, не коснулась его глаз. — Придётся выбросить такую приятную вещь. — Какая разница. — Джордж положил руку на бедро Эда и крепко его сжал. — Ты всё равно на этот свитер не зарабатывал. Как и на все остальные шмотки. Захочу — все их вином оболью. Эд повернул голову, чтобы посмотреть мужу в лицо и постараться одним взглядом напомнить, что у них в доме находится гость. — Дорогой... — А захочу — выброшу их, — продолжил раскрасневшийся Джордж, игнорируя сообщение Эда. — И ты вслед за ними полетишь, Эдвард. С голой задницей. — Ты не понимаешь, что говоришь, дорогой, — тихо ответил Тич, сдержанно наклоняя голову вбок. — Думаю, ты просто перебрал. — Это мой дом. Если тебе что-то не нравится, проваливай отсюда. Кинг сжал ладонь на бедре мужа ещё сильнее, и тонкая ткань брюк не спасла от острой хватки коротких ногтей. Стид недовольно поморщился, глядя на разворачивающуюся перед ним сцену. Ему всегда было неловко присутствовать при выяснении отношений пар. И уж тем более Боннету не хотелось быть свидетелем того, как его приятный в целом партнёр по бизнесу старается намеренно задеть чувства своего мужа. Такого чудесного, привлекательного, удивительного мужа. Такой супруг заслуживал, чтобы с него сдували пылинки и окружали заботой. Обожали, исполняли все капризы и души не чаяли. Но точно не заслуживал попыток принижения. Тем более в присутствии постороннего человека. Блондину почему-то захотелось побыть джентльменом и спасти красавицу из лап чудовища, а потому он решил отвлечь внимание на себя. Сохраняя спокойствие, он поднялся со своего места за столом и направился к мистеру Кингу. Который, в отличие от своего супруга, не заметил ни самого Стида, ни значительно увеличенную порцию рома в протянутом ему бокале. — Я хочу произнести тост, — откашлявшись, заявил Стид, отвлекая Джорджа от Эда и поднимая его на ноги, чтобы тот перестал терроризировать мужчину. — Я весь внимание, дорогой друг! Кинг моментально переключился с попавшего в немилость Эда на него. Он подхватил предложенный блондином бокал и приобнял его за плечи, подбадривая. Оставшийся на месте, Эдвард послал Стиду мягкую улыбку в благодарность за попытку разрядить атмосферу. И несмотря на привычную отстранённость, взгляд карих глаз Тича, казалось, стал теплее. — Джордж, я хочу поднять этот бокал за тебя! — Краем глаза Боннет заметил удивлённое выражение лица Эда, но не подал виду. Он по собственному опыту общения с отцом знал, что для пьяного властного человека нет ничего приятнее, чем наглая лесть. — За твою щедрую и добрую душу. Твоё благородный поступок — пожертвование в Фонд Боннета в Лондоне на его развитие — неоценим. Это позволит нам окончить строительство медицинского центра в кратчайшие сроки. От лица всех будущих наших пациентов — спасибо за это благодеяние! Стид прикоснулся краем своего бокала к бокалу Джорджа и отпил немного рома. С удовольствием отметив, что тот выпил всё содержимое фужера, он схватился за бутылку и немедля подлил Кингу ещё крепкого напитка. — Но и это ещё не всё, — продолжил Боннет и широко улыбнулся мужчине, — я так благодарен за твоё приглашение погостить в этом чудесном доме. Я надеюсь, что это время не только пойдёт на пользу нашим общим будущим проектам, но и укрепит многолетнее партнёрство и дружбу! Джордж раскатисто рассмеялся, обласканный тостом Стида. Он, казалось, уже и забыл о том, как несколько минут назад унижал супруга, поскольку обернулся к Эду и предложил присоединиться к ним. — Давай, детка, подними бокал вина за своего идеального мужа. Тич изящно поднялся со своего места, вновь став покладистым спутником Кинга. Он отсалютовал Стиду бокалом и пригубил напиток, который ранее оказался на его одежде. Джордж и Стид же пили до дна. Боннет не спешил возвращаться на своё место; Эдвард наблюдал за тем, как он опустился на свободный стул слева от Джорджа, вновь наливая ему ром. Себе блондин плеснул в разы меньше, что не ускользнуло от внимательных карих глаз Тича. Он никак это не прокомментировал, поскольку и сам хотел, чтобы Кинг поскорее напился и отключился. Тогда Эд смог бы отправиться к себе в спальню, сбросить осточертевшие каблуки, расслабиться и побыть наедине с собой. Вполуха слушая рассказ Стида о планах его Фонда, — которым тот словно пытался усыпить Джорджа, настолько монотонно говорил блондин, — Эдвард достал телефон и открыл свою страницу в социальной сети, где делился фотографиями обманчиво идеальной жизни. Люди активно комментировали его снимки, мечтая о такой же жизни — роскошной и яркой, полной дорогих вещей и путешествий. Эд фыркнул. Знали бы люди в сети, что это за жизнь — в окружении драгоценного сияния, но с ненавистью в сердце ко всему, и собственному мужу в частности; что нет никаких счастливых путешествий, есть только сопровождение в рабочих поездках и на светских мероприятиях. Что золотая клетка останется клеткой, даже если инкрустировать прутья драгоценными камнями и отвезти её к морю. Вступая в брак с Джорджем, Эдвард слабо представлял, какой окажется его дальнейшая жизнь. Он понимал лишь главное — ему больше не придётся влачить жалкое существование в Ист-Энде на одну минимальную зарплату. Воспоминания о детстве, проведённом в нищете, остались где-то в прошлом. В настоящем же внешний блеск его жизни нивелировался тьмой, поселившейся в душе и мыслях Эда. Погрузившись в собственные размышления, мужчина не заметил того, как голос Боннета затих. Он осознал это лишь тогда, когда Стид положил ладонь ему на плечо, тем самым вырвав из задумчивости. Эдвард вздрогнул и буквально выпрыгнул из-за стола, оказываясь лицом к лицу со Стидом. — Не хотел вас напугать. — Боннет послал Эду извиняющуюся улыбку и указал на Джорджа у него за спиной. — Кажется, я утомил вашего мужа своими нудными речами.*
Щёлкнув зажигалкой, Эд поджёг лавандовую ароматическую палочку и через пару секунд сдул пламя, чтобы позволить ей тлеть, распространяя по комнате лёгкий расслабляющий аромат. Под медленную чувственную музыку, доносящуюся из скрытых в стене колонок, он неторопливо снял испорченный свитер и откинул его к двери, а затем расстегнул брюки с высокой талией и так же избавился от них. Мужчина остался лишь в белье и туфлях. Из отражения в зеркале на него смотрел двойник в кружевных чулках с подвязками и поясом, переходящих в чёрные трусики с низкой посадкой и бюстгалтер с половинной чашечкой. Всё это было приправлено дополнительными ремешками, которые опоясывали торс и переплетались с татуировками. Он провёл рукой по груди, чтобы ощутить мягкость тонкого узора, задевая самыми кончиками пальцев соски. Эд с удивлением отметил, что, несмотря на испорченное мужем настроение, он чувствовал лёгкое возбуждение. Причиной тому, вероятно, был чёртов Стид Боннет. Отголоски прикосновения его ладони к плечу Эда, эхо его спокойного голоса, пряный аромат его одеколона, будоражащий сознание. Эдвард смотрел на своё отражение и впервые за долгое время чувствовал себя по-настоящему привлекательным. На него давно не смотрели так, как это делал Боннет: с интересом, искренней симпатией и желанием разгадать. Джордж всё чаще относился к мужу как к удачно приобретённому куску мяса, которое можно хотеть только в качестве ручной шлюхи. Схватившись за телефон, он принял наиболее удачную позу и сделал несколько снимков отражения на память о вечере, когда он был чем-то большим, чем секс-игрушкой. Стук в дверь отвлёк Эда от мыслей о том, чтобы опубликовать фото в белье в социальной сети. Пришлось отложить телефон и отпереть дверь Израэлю: передавая уснувшего в столовой Кинга в руки Иззи, Тич попросил дворецкого принести ему бутылку водки, как только он разберётся с хозяином дома. Несколько стаканов водки заменяли Эду ужин. Иллюзия расслабления после очередного дня в статусе супруга Джорджа Кинга спасала его от безграничной ненависти, которую Эдвард испытывал постоянно. Он ненавидел своего мужа, он ненавидел себя, он ненавидел этот дом и свою жизнь. Постоянные злоба и отвращение пугали его. Они приводили Эда к навязчивым мыслям, от которых по спине бежали мурашки; мужчина уже и не вспомнит, сколько раз представлял себе способы, которыми мог бы избавиться от Джорджа. Всё чаще всплывала идея отравить мужа. Эду было жутко от подобных мыслей. Поэтому пришлось найти средство, помогающее отвлечься от них. И засыпать по ночам. К удивлению мужчины, за дверью оказался не только Иззи. Рядом с ним какого-то чёрта стоял Боннет. Эд совсем не ожидал увидеть его вновь так быстро. Он только оправился от показавшегося бесконечным ужина, во время которого его сердце то замирало и не давало сделать вдох, то заходилось в бешеном ритме, норовя пробить грудную клетку. Стид, кажется, тоже не был готов к тому, что дверь распахнётся и Тич предстанет перед ним в одном белье. Он почувствовал, как лицо мгновенно залилось краской, и вежливо отвёл взгляд. Не смотреть было чрезвычайно трудно. Хотелось облизать всего Эда взглядом и позволить фантазии мысленно снять с него бельё, наслаждаясь видом обнажённой кожи. А потом повторить тот же путь языком, уже по-настоящему избавляя мужчину от затейливо обвивающих торс ремешков. Блондин краем глаза проследил за тем, как мистер Хэндс передаёт Эдварду покрытую инеем бутылку водки и стакан, и вздрогнул, когда Тич неожиданно вырвал его из собственных мыслей. — Мистер Боннет, у вас что-то произошло? — Эд пребывал в недоумении. Гостевая спальня, в которой он остановился, была расположена этажом ниже. — Ну, — произнёс Стид и откашлялся, — можно и так сказать. Я обнаружил, что потерял зарядку от телефона. — Он показал выключенное устройство, которое держал в руке. — Вот и искал мистера Хэндса, чтобы спросить у него, где я могу раздобыть зарядку поздно ночью. — Я был на кухне, — сухо отозвался Иззи, бросив недобрый взгляд в сторону Боннета. — Сейчас я... Эдвард наглым образом перебил Израэля. — Заходите, Мистер Боннет, я найду вам зарядку. — Он раскрыл дверь пошире в приглашающем жесте. Стид посмотрел на явно настроенного недружелюбно дворецкого и протиснулся мимо Тича, чтобы войти в его спальню, занимавшую добрую половину этажа. Окинув комнату любопытным взглядом, он заметил два кресла у большого панорамного окна, которое было прикрыто лишь лёгким тюлем в пол. К одному из кресел он и направился, чтобы присесть, пока Эд едва слышно переговаривался о чём-то с Иззи. В спальне было жарко, что приободрило Боннета. Он настолько привык к мягкому теплу Сиднея, что лондонские ветра пробирали Стида до мурашек. А постоянные серость и осадки нагоняли лишь тоску. В спальне Тича же блондин чувствовал себя практически как дома: воздух был горячим, но при этом не душным. И приятно пахло смесью лаванды и корицы. Более подходящего сочетания для Эдварда, казалось, было не найти. Погрузившись в собственные мысли Стид не заметил, как Иззи ушёл и Эд закрыл дверь. Он пришёл в себя, только когда Тич, уже успевший накинуть тонкий полупрозрачный халатик, подошёл к нему и протянул руку. — Позволите ваш телефон? Я поставлю его на зарядку. — Да, конечно. — Боннет протянул мужчине телефон и тут же уточнил: – Но мне не хочется беспокоить вас, мистер Тич. Если бы вы одолжили мне зарядку, я мог бы зарядить телефон у себя в спальне. Эдвард лишь неопределённо махнул рукой и отошёл к одному из прикроватных столиков, чтобы подключить зарядное устройство в розетку над ним. В это время вновь открылась дверь, что заставило Стида напрячься. Его нахождение здесь поставить Эда в трудное положение перед Джорджем, а Боннету совсем не хотелось навлечь на мужчину неприятности. Но, к его счастью, это был всего лишь Иззи с ещё одним стаканом, который присоединился к тому, что Эд ранее оставил на небольшом столике между кресел. Не проронив ни звука, Хэндс вышел, захватив по пути неаккуратную кучу одежды — бывший вечерний наряд Эда. — Выпьете со мной, мистер Боннет? — Тич плавно опустился на соседнее кресло, подобрав под себя одну ногу и вытянув вперёд другую. — О, пожалуйста, просто Стид. — Блондин растянул губы в мягкой улыбке. — Стид, — повторил мужчина, кивая. — Тогда я — Эд. Тич издал тихий смешок и протянул ему стакан с прозрачной жидкостью на три пальца. Ледяная водка накладывалась на выпитый за ужином ром, а потому уже после первого стакана Стид почувствовал, что хмелеет. Но это опьянение было приятным; мужчине было тепло и уютно, медленная музыка на фоне расслабляла, а невероятной красоты мужчина на соседнем кресле радовал глаз. Боннет поймал себя на мысли о том, что завидует Кингу, он был бы совсем не против проводить в такой атмосфере каждый вечер. С усилием оторвав взгляд от вида крепкой руки Стида, держащей опустевший стакан, Эд тихо вздохнул и закинул в рот таблетки, которые всё это время держал в ладони. Обновив бокалы, он запил их и поймал на себе удивлённый и одновременно упрекающий взгляд гостя. — У тебя есть, что сказать, Стид? — Он резко вскинул подбородок, уставившись на мужчину. — Запивать лекарства водкой — плохая идея. Эд считал иначе. Запивать ксанакс водкой было лучшей его идеей. Он не знал, произошло ли у него банальное привыкание к препарату или ему было настолько плохо, что лекарство перестало действовать должным образом, но факт оставался фактом. Ксанакс больше не спасал его от тревожности и не приносил эффект спокойствия. Поэтому он начал мешать его с алкоголем. Тревога, может, и не исчезала, зато Эдвард расслаблялся и быстро вырубался. О большем он и просить не мог. И ему было плевать на то, как это влияет на его организм. Последствия употребления были чем-то далёким и иллюзорным, а сдохнуть Эду хотелось уже здесь и сейчас. — Да. — Он лишь кивнул Стиду. — Я слышал что-то подобное. Но я подумаю об этом завтра. Тич откинулся на спинку кресла и посмотрел на него из-под полуприкрытых век. От Стида буквально веяло спокойствием и силой. Страдающий от нестабильности, Эд ощущал рядом с ним безмятежность. Боннет будто окутывал теплом всех, кто находился поблизости. Такие люди редко встречались в этом пропитанном насквозь дерьмом мире. Они молча выпивали, наслаждаясь компанией друг друга, когда Стид неожиданно нарушил тишину: — Если не секрет, почему вы с Джорджем живёте в разных спальнях? Эд ответил не сразу. Причин было слишком много, и он не мог определиться, стоит ли вываливать всё это на Боннета. Тем более какое ему было дело до проблем в его браке. — У Короля апноэ. Он сильно храпит и часто на несколько секунд перестаёт дышать, а потом резко начинает вновь. Впервые, когда я это заметил, у меня чуть сердце не остановилось от неожиданности. — Эдвард усмехнулся. — И ещё он пользуется сипап-аппаратом, который раздражает меня своим шумом. Блондин удивлённо вскинул брови, будто надеялся услышать что-то ещё. И Эд, обезоруженный проницательным взглядом карих глаз, раскрыл свои карты. — Мы... В нашем браке не всё гладко, как ты сам успел заметить. Апноэ было предлогом, но на самом деле я достаточно быстро понял, что просто... Не могу с ним спать. Я не могу заставить себя расслабиться настолько, чтобы уснуть рядом с ним. Эд горько усмехнулся, наблюдая за тем, как Стид подлил водки в его стакан и тут же подтолкнул к нему. Эд схватился за него как за спасательный круг и опустошил залпом. — Мне жаль, что тебе приходится проходить через это в твоём браке. Сегодня я стал свидетелем того, как он относится к тебе, когда думает, что рядом нет никого, перед кем надо сохранять лицо. — Боннет покачал головой. — Я был разочарован, хоть и подозревал, что его нарочитая доброжелательность — всего лишь притворство. Никто не должен подвергаться унижению со стороны своего супруга. — Такое возможно лишь в идеальном мире. А идеального мира не существует. — Тич резко поднялся со своего места и отошёл к широкому зеркалу, висевшему над его туалетным столиком. На его глаза наворачивались слёзы, и ему хотелось скрыть это от Стида. Эд ненавидел показывать свою слабость другим. И хоть ему и казалось, что этот человек не осудит его, переступить через себя всё же было невероятно сложно. И бесконечно страшно. Уперевшись руками в столешницу, Эд опустил голову и закрыл глаза. Сделал несколько глубоких вдохов. И почти подпрыгнул на месте, когда почувствовал, что Стид тихо подошёл к нему сзади и прижался к его спине. Эд выпрямился, откидываясь на широкую грудь, и посмотрел на отражение в зеркале. Боннет, оказалось, тоже всматривался в него, а именно — в стеклянные глаза Эдварда. Не отводя взгляда, он положил одну руку на его поясницу, а другой — провёл по животу и груди, останавливая прикосновение на шее в покровительственном жесте. Блондин прикоснулся губами к мочке уха Эда, посылая волну мурашек по его спине. И хотя его действия и были аккуратными и нежными, в них чувствовалась сила. Тичу хотелось подчиняться этой силе. Мужчина шумно выдохнул, когда Стид оставил лёгкий поцелуй в чувствительном месте за ухом. Он прижался к нему ещё плотнее, ощущая себя бездомной собакой, которая ластится к первому встречному в надежде получить хоть немного ласки. Но какой бы грустной эта ассоциация ни была, Эд не испытывал к себе жалости. Это чувство давно было погребено под тоннами ненависти к себе. — Посмотри на себя, — тихо произнёс Боннет. — Посмотри, какой ты волшебный. Ты был создан для того, чтобы с тобой обращались как с сокровищем. Но при этом ты позволяешь обращаться с собой как с двухфунтовой подделкой с рынка в китайском районе. — Может, я и есть подделка, — едва слышно прохрипел Эд, на что Стид лишь покачал головой. — Ты настоящее сокровище. — Эд всхлипнул. От Джорджа он уже давно не слышал приятных слов. — Я так хочу тебя. — Я... Тоже хочу тебя, — всё так же тихо ответил Тич, всей кожей чувствуя дыхание блондина. — Нет, Эд. Я умираю от желания почувствовать тебя каждой клеткой своего тела. Но я хочу, чтобы ты был трезв в этот момент. Я не твой муж, мне не нужна податливая и на всё готовая кукла для секса. Я хочу то настоящее, человеческое, что прячется под этим всем. И либо ты захочешь это показать, когда будешь в себе, либо мы оба навсегда забудем этот разговор. Я оставлю выбор за тобой. Стид оставил нежный поцелуй на волосах Эда и сделал шаг назад. Потом ещё один. И ещё. Он забрал подзарядившийся телефон и вышел из комнаты, оставляя Эдварда одного. Тич опустился на пол, потому что, потеряв опору в виде широкой и твёрдой груди Стида, почувствовал, что вот-вот упадёт. Его руки и ноги тряслись, а глаза застилала плотная пелена слёз. Он и сам не заметил, в какой момент они покатились по его щекам. Эд свернулся калачиком прямо там, на полу. В нескольких сантиметрах от пушистого ковра, доползти до которого у него не было сил. Он обнял себя руками и дал слезам волю, размазывая оставшийся макияж. Это был уже второй шанс отдаться крепким рукам Стида. Когда-то Джордж представил их друг другу на благотворительном мероприятии, и они почти занялись любовью. Казалось, сама судьба вновь толкает его в объятия Боннета.