***
— Девушка, здравствуйте! И вот, после обеда, Валера как ни в чем не бывало стоит в регистратуре местной больницы, требуя оказать ему первую медицинскую. Турбо терпеть не мог больницы и сомневался, что кто-то кроме врачей мог наслаждаться нахождением здесь: везде стоит запах лекарств, который тут же прошибает до костей, однотонные стены, палаты, лица не могли не навевать ощущение грусти и неминуемой скорби. Больница — это как последняя остановка между жизнью и смертью, люди здесь редко оказываются по своей воле. — Сейчас милиция подъедет, — быстро тараторила медсестра, Люба, которая вела его в какое-то помещение, чтобы сделать снимок. — Им Маринка с регистратуры неберет. — Зачем, милиция? — Валера нервно сглотнул, понимая, что это будет провал века, если его сейчас поймают с плеером в кармане. — Ну, как, — девушка устало надула губы, развернувшись к пациенту. — Тебя ж избили? — Ага. — Ну, вот, надо дать показания, кто, где, когда и за что. Идеальный план Зимы снова близился к неудаче. Нужно было что-то придумывать. — Я сейчас подойду, — Турбо нервно поправил кофту. Прежде чем эта медсестра, что вела его по коридорам, успела что-то крикнуть, Валера в одну секунду скрылся в ближайшем проеме, пересекая несколько этажей и добираясь до стационарного отделения. Девушка навряд ли его догонит, однако времени на наслаждения видом из окон у него абсолютно не было. Турбо искал глазами нужную палату, иногда врезаясь в неторопливо бредущих стариков, успев стащить у одного из интернов белоснежный халат. Дверь в палату Ильдара была приоткрыта, за что Валера поблагодарил все высшие силы. Он заглянул внутрь и увидел двух здоровых мужиков, играющих в карты, одного старика, лежащего на койке и что-то старательно вычитывающего в последнем выпуске Ударника. — Мужики, здоров, — Турбо сделал несколько шагов внутрь палаты. — А Ильдар где? — На перевязке, — ответил один из играющих в карты. Ну, Вахит, отработал, так отработал, но ситуация складывалась куда лучше, чем он мог бы ожидать. — А ну, я, ему тут оставлю. Валера высунул из кармана пакет с плеером и положил его в тумбочку. Наверное, слово «подкинуть» имеет другое значение, более изысканное, да времени на хитровыдуманное место бы точно не хватило. Он и так тут как на минном поле. Если Ильдар его увидит, то точно вспомнит, а тут и менты как никогда вовремя. Туркин, бегло попрощавшись с постояльцами палаты, направился к выходу и уже успел потянуть на себя ручку двери как вдруг: — Валера? — перед ним стояла соседка Инна, держа в руках авоську с апельсинами. Турбо, не задумываясь ни на секунду, схватил девушку за тонкое запястье и вывел за собой в коридор. Ее голубые глаза горели удивлением и не пониманием, а школьная сумка от таких резких движений съехала с угловатого плеча и кудрявые белокурые волосы, собранные аккуратной заколкой, теперь топорщились в разные стороны. В коридоре они посмотрели друг на друга, и шестеренки в его голове начали работать с бешеной силой. Инна знала, в каких кругах двигался ее бывший друг, могла рассказать Ильдару, кто к нему заходил, а тот дал бы делу дальнейший ход. Надо было ее чем-то отвлечь. — Валера, что происходит? — блондинка вырвалась из его хватки и разгладила школьный белый фартук. Краем глаза в конце коридора Турбо заметил ту Любу, которая до этого хотела сделать ему снимок и вызвать ментов. Она шагала бодро, что-то приговаривая себе под нос. Медсестра приближалась, и Туркин, не найдя лучшего выхода из ситуации, снова прижал девушку к себе, расположив свою большую ладонь на ее крошечной спине, и впился в ее губы резким поцелуем. Инна дернулась от неожиданности, но отстранится не смогла из-за чужой руки на своей спине. Она что-то возмущенно промычала в поцелуй, схватилась за чужой белый халат в попытке оттолкнуть, но потом сдалась, не открывая рот навстречу, позволяя сминать свои тонкие губы. Валера же следил за медсестрой, что резвым шагом прошла мимо них, бросив «развели тут», и скрылась за ближайшим поворотом. — Валера, что происходит? — Инна вновь повторила свою фразу, как только Турбо отпустил девушку из своих импровизированных объятий. — Это...так...это... — Пойдешь в кино? — вину свою все же надо загладить, хоть и сама девушка не особо к этому располагала. Особенно, ее родители. Он уже представил, как же им будет не по себе, узнай, с кем их обожаемая доченька поцеловалась. — Я? — Инна часто заморгала, не понимая, что собиралась подписать себе чуть ли не смертный приговор. Подружки вовсю уже хвастались, что встречались с мальчиками из группировок, ходили с ними на дискотеки и чувствовали себя как за каменной стеной в такое непростое время. Но это же Валера. — Пойду. — Зайду. Валера, оставляя девушку, пошагал в том направлении, откуда совсем недавно прошла медсестра. Вот теперь Инна точно, отвлеченная таким неожиданным поворотом событий, никогда не задумается, почему видела Валеру Туркина в больничной палате своего одноклассника Ильдара.***
И жизнь пошла своим чередом: тренировки, школа, сборы, помощь старшим, разборки, дружеские потасовки с Зимой, отложенный еще на неделю приезд отца, отобранная бутылка у матери, светлый взгляд Лилии Дамировны и ее лучезарная улыбка, черная волга, стоящая у соседского дома по вечерам и утрам, жвачки для обычной девочки Инны и ее же портфель в его руках после школы. Вахит просто радовался, что друг, вроде как, последовал его совету, нашел другую жертву с белокурыми завитушками, но продолжал отдергивать друга каждый раз, когда тот влюбленным взглядом зависал на англичанке во время урока. Однако друг не знал, что Валеру каждый божий день переёбывает вид черной волги у знакомого подъезда, что он потом дома стенку в ванной колотил и злился то ли на себя, то ли на Лилию Дамировну, то ли на жизнь такую, несправедливую. Адидас их берет с Зимой на потасовку за предъявы по территории с Хади Такташ, чтобы они потихоньку начинали привыкать с суперами разговаривать, двигаться с возрастом. Им, конечно же, неплохо прилетело, что девочке Инне пришлось столкнуться с обратной стороной этой медали: она Валерино лицо аккуратно спиртом и ваткой пол вечера на ступеньках в подъезде обрабатывала, но меньше похожим на мясо оно не становилось. — Это ты еще не видела, что под свитером, — Турбо попытался посмеяться, но из-за сломанных ребер выходило хреново. — Покажи, — блондинка вздернула носик и потянулась к парню. — Не-не, — Валера отшатнулся, всем телом опускаясь на ступеньки. — Рано еще. Инна же, не церемонясь, полезла к нему и попыталась задрать вязанный свитер. В этот момент на лестничной клетке показались родители голубоглазой и тут же остановились, застав странную неприятную для себя картину. Девушка отскочила как ошпаренная, а Турбо лишь улыбался как чеширский кот, медленно принимая сидячее положении. — Домой, — строго приказал отец. Инна задражала как осенний лист. — Быстро. Туркин, закурив сигарату, поплелся к себе домой, где мать неожиданно тихо сидела и что-то шила перед телевизором с граненным стаканом перед собой. Валера лишь хмыкнул и прошелся до своей комнаты, пытаясь заснуть под крики Реутова этажом ниже. Иногда он слышал девчачий плач, и сердце сжималось, но на деле он лишь закуривал очередную и пытался игнорировать то щемящее, что болело в груди и называлось людьми — чувства. На следующий день в школу он не пошел (все равно, пятница), дошел до Зимы, который был в таком же состоянии, и они вместе просидели целый день на кухне, попивая чай и устраивая дружеские разборки. Они болтали иногда про завтрашнюю дискотеку в ДК, что Валера неожиданно пойдет один, а Вахит позовет Катьку, которую звал всегда и с которой гулял еще, наверное, с пеленок. Вечером они вместе по морозу пошли в кино, потому что школу пропускать можно, а кино пока что только раз в неделю показывали. Валера попытался взять с собой Инну, как и обещал, но ее отец закрыл перед его лицом дверь и доходчиво объяснил, куда позвонит, если еще раз его бандитскую рожу увидит рядом со своей дочкой. Кинозал постепенно набивался приходящими подростками, и Валера бы соврал, если бы сказал, что не искал глазами Лилию Дамировну. Они снова уселись за последний ряд, Зима даже отобрал семечки у каких-то чушпанов за первыми рядами и предложил всем Универсамовским, которые сегодня составляли большую компанию. Англичанка все же появилась на середине американского мультфильма про какого-то слишком оживленного кролика: на этот раз в строгом твидовом костюме, который отчетливо подчеркивал ее фигуру, а русые волосы волнами лежали на плечах. Она не подошла к их ряду, даже не обратила никакого внимания, лишь оглядела весь зал и снова скрылась за тяжелой дверью. Валера же начал подниматься с места, когда его за руку схватил Зима и прошептал: — Не смей, блять. Показав большой палец вверх, Турбо скрылся в темноте. Он нашел ее довольно быстро: в соседнем кабинете с какой-то еще девушкой они пили чай и о чем-то болтали, пока Валера не постучался и не зашел внутрь. Комната была похожа на маленькую гримерную, в которой сейчас стояло много зеркал и печальный кофейный столик с небольшим диванчиком, на котором сидели девушки. — Можно поговорить? — Турбо кивнул на Лилию Дамировну, ни имея ни малейшего представления, о чем они будут разговаривать. — Да, конечно, можно, — вторая девушка встала и кокетливо улыбнулась сначала Лилие Дамировне, а потом — Валере. — Я не надолго, носик припудрю. Как только она вышла, в помещении повисло молчание, которое лишь иногда нарушалось звуками, доносящимися из кинозала. Лилия Дамировна сейчас сидела в легкой белой блузке, пока твидовый пиджак ютился на небольшой вешалке рядом с дверью. — Может быть, чаю? — девушка улыбнулась кратко, и Турбо растекся. Он кивнул, присаживаясь на небольшой диванчик, который тут же промялся под весом его тела. Когда перед ним стояла чашка с крепко заваренным черным чаем, Лилия Дамировна продолжила. — О чем ты хотел поговорить? — О вашей семье. Брови девушки поползли вверх от неожиданности выбора темы. — Ну, мама и папа живут за Уралом, в маленькой деревне, откуда и я рядом, — она пожала плечами. — Тетка еще в Москве живет. — А братья, сестры? — Турбо очень боялся ответа на этот вопрос. — Да, брат, — Лилия Дамировна неожиданно погрустнела, а Турбо выдохнул от облегчения. — Только его убили в перестрелке. Я поэтому ненавижу все, что связано с группировками. Никак не ожидавший такого продолжения, Турбо встрепенулся и пролил добрую половину кружки чая, обжигая кипятком все вокруг. Девушка вскрикнула, когда горячая жидкость попала на ее ноги, а Валера побыстрее отодвинул проклятый стол от диванчика. — Давайте посмотрю, — Лилия Дамировна поджала под себя ошпаренную ногу, смахивая с глаз непрошенные слезы. — Не надо, — однако упрямство ее, конечно же, никуда не делось. — Дайте, — Турбо, будучи нетерпеливым, дернул женскую ногу за пятку на себя, заставляя ее выпрямить. Под колготками было сложно рассмотреть нанесенные увечья, но парень заботливо подул на самые покрасневшие места под внимательным взглядом Лилии Дамировны. Он встретился с ее темным взглядом, и, не отпуская этот взгляд, положил свою ладонь на женское колено. Девушка не дернулась, лишь чуть прищурилась, заставляя Валеру нервно сглотнуть и двинуть рукой чуть дальше, под край твидовой юбки. И снова, глаза в глаза, казалось, что мир сейчас сжался до маленькой каморки рядом с кинозалом, где, если прислушаться, можно было услышать, как заходится сердце Туркина Валеры. Лилия Дамировна чуть приоткрыла накрашенные губы и рвано выдохнула, когда чужая ладонь огладила ее бедро. Турбо старался держаться и не потеряться полностью, когда приблизился, сокращая расстояние между ними до нескольких сантиметров. Ее нога покоилась на его коленках с его крепкой рукой где-то на середине бедра, а взгляд все также блуждал по красивому женскому лицу, цепляясь за каждую деталь. Она была до ужаса маленькой по сравнению с Валерой. Он накрутил на палец прядь ее волос и другой рукой снова погладил бедро, следя за реакцией. Лилия Дамировна выпустила вздох из приоткрытых губ, и Турбо был уверен, что сейчас ему точно снесет крышу. — А вот и я, — в комнату снова зашла вторая девушка, с которой англичанка вела здесь светские беседы, заставляя Лилию Дамировну спрыгнуть с диванчика и усесться на краешек стола, поправляя съехавшую юбку. — Ой, я, наверное, не вовремя. Валера, не успевший среагировать на такой поворот событий, так и остался сидеть на диване. — Лен, все нормально, заходи. Мы уже закончили.