Готка в гопницу влюбилась, жизнь с откоса покатилась…

      На следующий день Даше не хотелось идти в школу особенно – так, как никогда. Она так и не сказала о заточке Полины никому.       Жалела, что не сказала Гале и Илье, провожавшему ту домой. Хотела без лишних свидетелей, избежав тупых вопросов Полежайкина. Теперь жалела – Илья все-таки в теме, с гопотой общался. По школе ходил слух, что он даже прирезал кого-то… «Лучше б – эту босячку!»       Гале Даша ничего не рассказала, думая, что скажет дома, без Ильи, но он привалил с ними домой, а оттуда неожиданно забрал Галю в парк, а оттуда на вечерний сеанс – Даша и глазом моргнуть не успела, как Галя-батерфлай наказала прикрыть ее перед отцом, переобулась в новые кроссы и, безголосо напевая под нос, упорхнула, будто бы и не было ее, и ее побед на городских олимпиадах по всем предметам, кроме физ-ры и пения.       Женя, могущая в данной ситуации помочь даже лучше Гали, была на сборах – то ли по тому виду спорта, по которому у нее была куча кубков и медалей, то ли по тому, по которому у нее медалей и кубков пока еще не было. Маша была сразу на трех свиданиях, при том, что даже ног имела только две, как, впрочем, и остальные сестры. Как при этом она разрывалась, и на чем ускакала на третье свидание, история клана Васнецовых умалчивает. Впрочем, сама Мария, умалчивать не умеющая, разболтала, что на третье свидание ей скакать не придется, потому что ее «подхватит Лекс на Лексусе, только надо перед этим отшить Наиля, а Сережу я сразу отошью, только получу от него новый айфон, а то с этим уже полгода стыдно на свидания ходить, он же прошлогоднего года выпуска, а все мальчишки такие жлобы, никто новый не подарит». На что Даша справилась, не путает ли Маша Лексус с ЛуАЗом, и не кнопочный ли «новый» айфон ей обещал Сережа, после чего Мария надула бантиком губы, которые, видимо, берегла на сегодня только для автомобилиста Алексея, и дальнейший диалог сестер стал невозможен. Отец был принесен с рыбалки Антоновым, оттого, разумеется, диалог поколений также откладывался до завтрашнего дня; зато и Галю прикрывать не пришлось. Пуговка втыкала пытливый детский взор в мультики на безлимитном Ютубе, забрать который у храпящего отца не поднимались рука и ремень. После мультиков она нашла все серии «Маминых бочек» одним файлом, и с головой ушла в чудеса конвейерного кинематографа.       Даша чувствовала себя одинокой как никогда. Она, свободная духом, оказалась «свободна, как сопля в полете», и совершенно никому не нужной. Паук с Черепом продемонстрировали обычную для неформалов склонность «кидать»: первый попросту отшил ее по телефону, сказав, что находится на интереснейшем жертвоприношении младенцев, и бросив трубку после Жениного Дашиного возгласа «Дебил!», а второй тупо трубку и не взял. Дарья не знала, что Черепа до второго сентября забрали родители на дачу копать огород. Он никому не скажет, это ведь не готично… Впрочем, он собирался рассказать об этом потом, приврав, что откопал на огороде коллекцию средневековых черепов, собственных тезок, которую у него отнял потревоженный лопатой призрак князя Дракулы. Что князь делал у него на огороде, Череп пока еще не придумал своим черепом…       «Вот ты и одна, Тарантул. Как настоящий тарантул в паутине. Впрочем, тарантулы паутины не плетут – бабушка говорила… Скорпионы плетут. Или нет… Неважно. Важно то, что будет завтра. А завтра тебе, Дашуль, будет п*здец. Причем не от бабушки. Не от папиного ремня. И даже не от Кирилловны. Разве могла я представить, что в мире смертных живет сука хуже Кирилловны? Да Кирилловна по сравнению с ней ангел, а графиня Батори – вообще архангел… Всё, Дарья Сергеевна, прощайся с постерами, комнатой, Машкиной розовой кроватью, с Лазаревым… Ну, хоть пидораса Лазарева больше не увижу – хоть какой-то плюс в ранней безвременной смерти… Мэнсон, хоть ты бы мне помог, отогнал эту суку-босячку губами черными… Да не, не зассыт: у меня ж черные, а она не зассала… Капец, Тарантул, пришло время тебе переезжать на ПМЖ на кладбище, куда ты так хотела…. Хоть бы поближе к тому склепу красивому, где мы с Пауком бухали, он еще тогда, дебил, целоваться полез по накурке, я его чуть ритуальным кинжалом не пырнула! Надо было осиновым колом, он же бессмертный… А ты?..»       Готесса обводила серыми глазами, безумными от смертной тоски, черно-розовую комнату («А ведь это комната эмо! Готка плюс гламурщица – равно эмо… Схах, только перед смертью доперла…»), прощаясь с равнодушными черногубыми несвятыми ликами на постерах. Решила дождаться Гали, чтобы поделится страхом, но, ослабев от переживаний и отупев от одиночества (храпящий отец и ушедшая с головой в вирт безопасная тезка сегодняшней гопницы были не в счет), отрубилась в сон.       Таким сном спали в камере смертники перед утренним эшафотом – те из них, кто вообще мог уснуть… Вместо меча палача или ножа гильотины Дарье грозил нож гопницы. Но во сне видела отчего-то Полежайкина… потом его отца… брата… еще каких-то Полежайкиных – всю родню… Кошмар, да и только!       Разбудила ее Мария, сама только что пришедшая из ночного клуба (поход в который, даром что не сильна в математических расчетах, специально рассчитала под рыбалку отца), икающая, растрепанная, смотрящая в упор сегодня особенно дурным взглядом. Даша и так каждый день готова была ее убить за отрывание от сна, а сегодня, вспомнив, с кем предстоит провести полдня, сама чуть не отправилась вместо школы туда, куда в готических грезах отправляла посиневшую от ее толстых пальцев на тонкой шее старшую сестру… В самом деле, если тебе суждено умереть невиновной, отчего бы лучше не сесть за убийство, тем самым избежав преждевременной смерти? Которая теперь совсем не казалась готичной…       Даша почти не ела. Совсем не есть нельзя было, чтобы не вызывать лишних вопросов. Совсем не язвила и не юморила, что выглядело еще подозрительней. Будучи и без того черной 24/7/365, а в високосные годы и 24/7/366, сегодня была чернее самой себя. Собирая торбу, обнаружила пропажу некоего пакетика… От чего впала в «минус» еще сильнее, как падают в яму. Вернее, в бездну, потому что до дна ямы лететь всяко быстрей.       Думала всё рассказать Гале по дороге в школу, – кроме как о пакетике, конечно. Как бы не так. Протрезвевший отец был настолько огурцом, что вызвался везти их в школу на машине, хотя 69-я была в стороне, противоположной его офису. Тут даже прогулять не получалось, а годной «отмазки» не нашлось – в кои-то веки у Даши, гораздой на выдумки! Вот что делает с людьми стресс и страх…       Все-таки, хоть на торбе Даши и были волки, Тарантул и Волчица – разные виды… И хотя в природе тарантул наверняка ужалил бы волка, в каменных джунглях эволюция развивалась немного в другом направлении. Хотя тоже четко по закону Дарвина. Который Даша хорошо запомнила, в отличие от закона Ома.       Всю дорогу смотрела в окно, и даже крутящийся в голове, как в шарманке, похоронный марш не поднимал, как обычно, готке настроения. Галя щебетала о международной политике, попутно увязав отцовскую жалобу на цену бензина с ситуацией на фондовом рынке и котировкой акций на энергоносители. Она была до сих пор на заряде от вечернего кино. И, кажется, целовалась с Ильей. Разумеется, не сказав отцу. Так что говорить с ней о страшном Даше не хотелось. Ехала и вспоминала Машиного Лекса-на-Лексусе.       Так как отцу к восьми надо было к богатому клиенту, другу Федотова, он завез дочерей в школу слишком рано, и надо было как-то убивать время. Дарья обрадовалась возможности наконец поделиться страхом. Но только лишь раскрыла рот по дороге от машины в школу, им попалась классная дама (отнюдь не классная, по обоюдному мнению сестер, а также их папы), и завизжала:       – Галочка! Галина Сергеевна! Как хорошо, что я тебя встретила! Сейчас же пойдемте со мной готовиться к районной олимпиаде по литературе!       – Людмила Михайловна, а не рановато ли – во второй учебный день? – Даша начинала злиться, и в то же время радовалась, что злоба отгоняет страх. Одержимая литературой литераторша ответствовала:       – К таким событиям, Дарья, готовиться никогда не рано, а вам лично никогда не поздно начать готовиться к завтрашнему уроку литературы! Вас я первой спрошу, помня ваши долги – вы еще с прошлого года «Тихий Дон» не прочли…       – …А с третьего класса – «Рикки-Тики-Тави!» – пробормотала Даша под длинный нос.       – …А с позапрошлого – «Войну и мир!»       – Там же по-французски, а я немецкий учила… – пыталась иронично сопротивляться Дарья, но пара очконосиц развернулась и оставила ее договаривать под нос последние слова этой фразы:       – …по песням «Рамштайн»…