***
Лана во время перемены опять напомнила про занятия. Турбо закатил глаза – вот пристала же! Понимал, конечно, что в прошлый раз и так с ней некрасиво обошелся. На шкаф посадил, нахамил дома... Нет, она, безусловно, дуреха – заявилась, застала врасплох. Но как обычные девчонки плакать не стала, извинилась. – Тебе это прям так важно, Дамаева? – Мы все еще боремся за статус лучшего класса. А у тебя на носу комитет, ты забыл? И ты там вместе с доброй половиной класса можешь легко засыпаться... Валера, экзамены скоро. Будь ты человеком. Кому только на хрен нужен этот статус, когда все к чертям летит и эта самая добрая половина класса ничего не хочет и не волнуется. У пацанов своя жизнь на улице, да и здесь, в стенах школы. А она – «лучший класс»! – Не отвалишь, да? – Даже не мечтай, Туркин, – Лана была настроена решительно. И ей даже казалось, ее детско-женским умом, что тот недолгий, но откровенный диалог на детской площадке давал ей право считать его несколько ближе и надавить на парня взглядом. В конечном итоге – он не особо много терял. Даже приобретал. Меньше видеть мать, к примеру. Правда, это, с учетом вступления в Универсам, уже не было проблемой. С другой стороны... Меньше двоек – меньше мозгодробилки от пьяной Лидии. – Только сегодня я не могу, – снисходительно ответил Валера. Сегодня ведь сборы, а пропускать их было нельзя. – После уроков я занят. – Можем встретиться позже, – не уступала ему Ландыш. – В школе неудобно, но... Можешь ко мне прийти. Ты же теперь знаешь, где я живу. В ее болотных глазах промелькнула лукавая искорка. Мол, хреновый из тебя конспиратор, Турбо. Слышала она твои шаги тогда за спиной. Валера насупился, а Лана продолжила как ни в чем не бывало: – Папа все равно в командировке, Дина на работе до ночи. Стесняться некого. – Я подумаю. – Третий этаж, квартира 52. Возьмись за голову, подумай о будущем... Ох уж эти проповеди, засунуть некуда. Ленка Кольцова от подружки отставать не стала, как еще и его соседка по парте напомнила: – Валера, не забудь – мы сегодня дежурные. Я мою доску, ты пол. А, ну да. Ему же этого пола в бараке не хватает. Тихо рыкнув, Турбо шлепнул учебником по крышке парты, заставив тем самым Лану поджать губы. Она теперь хотя бы понимала, откуда порой в веселом однокласснике вспыхивает лень и приступы агрессии – виной всему мать и нездоровая обстановка дома. В голове засела навязчивая мысль, а какой была в жизни их с Диной мама? Сестра никогда больше не поднимала этой темы, ей было страшно и больно, и после их последнего разговора об Альфие и истиной причине смерти, Ландыш вопросов не задавала. А взглянув на мать Валеры, девушка вновь подумала, как бы они жили сейчас, будь ее мама жива? Еще хуже с таким-то диагнозом? Турбо тем временем уже успел сбегать вниз и ворвался в класс со шваброй в одной руке и ведром воды в другой. Курчавые волосы его устрашающе торчали во все стороны. На груди вместо передника болталась старая географическая карта, на которой большинство стран Африки еще не освободилось от колониального гнета. – Так! – зычно крикнул он. – Все вышвыриваемся, я начинаю работать! Несколько человек сидели за партами и методом скорого чтения учебника постигали законы электричества. – Кому сказал: выходим! Хватит нам по чистоте быть на последнем месте!.. Лана скептически фыркнула. Любил Турбо периодически впадать в крайности. Чтобы все видели, как он решительно настроен, Валера поднес швабру к лицу Ленки, усердно намывающей доску: – Считаю: раз, два, три... Кольцова поглядела на него, рыкнула от полноты отрицательных чувств и вышла из класса. – Вас это, голуби, тоже касается, – заявил он Вите Коробкину и Кате Малышевой, склонившимися над одним учебником. – Не мешай, а? – взмолилась Катя. – Если Витя не объяснит мне сейчас этот параграф, я погорела... А завтра Фимкин спрашивать будет! – Мне какое дело? – Турбо громыхал ведром, чавкал шваброй. – Пойдем отсюда… – Коробкин захлопнул учебник и встал. – Все равно не отстанет, я его знаю... Класс опустел, и с Турбо схлынула деловая горячка. Заводить уже некого было. Лана обошла парты сзади по периметру кабинета и взглянула на одноклассника. Туркин продолжал нехотя возюкать шваброй по полу, опустив глаза, когда дверь открылась... И – хлясь! – тряпкой провел по чьим-то белым туфлям. – Вот спасибо-то! – изумленно-горестно ахнула классная, посмотрев, во что превратил он ее ноги. – Но скажи: за что? – Марина Сергеевна, дико извиняюсь!.. Он бросил швабру, достал из кармана чистый носовой платок и протянул ей. Классная просияла. К ней вернулось хорошее настроение, которое ее редко покидало. – Ладно, прощаю. Ландыш, – Дамаева замерла у двери, – как продвигается изучение математики? Нелля Эдуардовна поделилась по секрету, что на днях собирается провести внеплановую самостоятельную. А через неделю уже контрольная. – Занимаемся, Марина Сергеевна, – соврала во спасение Лана. – У Валеры уже есть успехи. Классная снова засияла: – Отлично! Валера, смотри – Ландыш за твои успехи головой отвечает. Не подведи. Турбо шмыгнул носом, поднимая швабру, и поглядел на замершую в дверях Дамаеву. Деваться было некуда.***
После сборов Турбо еще полчаса бродил вокруг дома Ландыш. Методом вычисления было не трудно узнать, где располагались ее окна. В кухне горел свет, из распахнутой форточки вылетали звуки доносившейся из радиоприемника песни, и, кажется, еще голос Ланы. Она подпевала и параллельно что-то готовила. Что ж, в принципе неплохая перспектива намечалась – провести час-полтора в тепле не в магазинах или в подвале с пацанами, и не в бараке своем. Была-не была, пошел. Лана, если честно, на его приход сильно не рассчитывала, хоть и надеялась в глубине души. Поэтому, открыв перед парнем дверь, искренне обрадовалась: – Валера! Туркин криво улыбнулся, переминаясь с ноги на ногу. – Вот... зашел. Ты ж говорила... – Ну и очень хорошо сделал! Я, правда, сомневалась, что ты решишься, – Лана продолжала улыбаться. Значит, не все потеряно. Может, правда задумался над ее словами или стыдно стало после слов классной? Так или иначе вот он, на пороге. – Не стой, проходи. Она отошла в сторону, пропуская его в коридор, и захлопнула дверь. Из кухни, удачно вписавшись в поворот, вылетел алабай и радостно завилял хвостом. Турбо впервые встречался с представителем такой породы, у кого хвост и уши были не купированы. Пес приветливо положил свои лапы на колени Туркина, который присел разуваться. – Ух ты, какой здоровый! – искренне восхитился парень. – Джеймс! – Лана быстро схватила питомца за ошейник и оттащила от Валеры. – Ну-ка, иди на место! Ты что такой непослушный?.. Алабай отходил с неохотой, снова рвался к Туркину. Тот даже неожиданно для себя хохотнул. Ландыш присела на пол, потрепала ласково голову пса. – Он у нас немного не правильный, добрый. Вегда радуется, когда гости приходят. Не любит одиночества, хочет, чтобы с ним постоянно кто-то был, прям как с ребенком. Турбо снова склонился над собакой, тоже принялся гладить его по шерсти, и в какой-то момент их с Ланой ладони соприкоснулись. Оба синхронно отдернули руки. – А ты... – парень, скрывая замешательство, глянул вглубь квартиры. – Одна? – Как и обещала. Ты проходи в комнату. Только извини, тут такой беспорядок. Мы вчера с Диной генеральную уборку затеяли... И вот все никак... – Так я тебе помешал, наверное? – Что ты! – Дамаева засуетилась, быстро хватая разбросанные вещи с пола и с дивана. – Нет, конечно, – было видно, как она волновалась, никак не могла собрать мысли в кучу. Да и не приходил к ней особо никто в гости, если только Ленка с Камалем. – Слушай... Я тут рагу овощное готовила. Может, поужинаем сначала? Ты наверняка голодный. – Да нет, спасибо. Сыт. – А у меня морс есть! Динка его удивительно готовит. Я сейчас принесу... – Да подожди! – вдруг улыбнулся Валера, но она уже ускакала, а на смену ей в зал вбежал Джеймс. – Ну что, старик, иди сюда, потискаю. Турбо огляделся. Квартира у Дамаевых была небольшая, но теплая, светлая и уютная – прихожая, две смежные комнаты и кухня. Над покрытым белой скатертью широким столом висел абажур с кистями, к стене прижался дубовый книжный шкаф и более современный, полированный сервант с посудой, между ними втиснулся диван с валиками. Над ним, под стеклом в большой раме, висели картины и фотография Альфии. Валера сразу догадался, что это была мать. Ему подумалось, что такие ухоженные и уютные квартиры бывают только в хороших, дружных семьях. Он уселся по-турецки на пол, потрепал довольного алабая по холке, почесал за ухом. Тот даже глаза прикрыл и язык свесил, забил радостно хвостом по стопке книг. Одна из них упала на ковер и раскрылась. Оказалось, фотоальбом. На разворотах были две фотографии – одна целого семейства, сделаная в первые дни жизни Ланы, другая – Ланина, ей в тот день исполнилось пять лет. Дамаева вернулась с широким стаканом, присела на корточки, протянула морс в руки одноклассника: – На. Попробуй. – А ты в детстве смешная была, – хмыкнул Трубо, кивая на снимки, и взял бокал. – А сейчас какая? – улыбнулась она. Он повернул к ней голову и принялся вливать в себя морс, тем самым оттягивая ответ. Как будто обязательно было отвечать. Красивая, это факт. Было в ее лице что-то такое... детско-прекрасное, может, взгляд? Она всегда смотрела с каким-то странным, незнакомым ему пониманием. – Вкусно, спасибо, – все-таки перевел тему и резко поднялся, хлопнув в ладоши: – Ну что, помочь тебе с уборкой? – Тебе дежурства в школе не хватило? – Так это обязаловка, нахер, правда, никому не нужная. А здесь, считай, душевный порыв. – Ты же заниматься пришел. – Одно другому не мешает. Давай я буду... что я буду? – он огляделся и подхватил несколько томов Толстого. – Книги расставлять. Вот... – Их сначала пропылесосить надо, – улыбнулась Лана. – ...А ты будешь мне там про рациональные уравнения рассказывать. – Так ты у нас, значит, Цезарь – можешь несколько дел одновременно делать? – Типо того. И чтец. И жнец. И на дуде игрец. Давай пылесос и заводи свою шарманку. Ландыш качнула головой, удивляясь его инициативе, но спорить не стала. Сначала вооружилась учебником, но потом плюнула на эту затею, своими словами как-то проще. И приводила легкие аналогии, а Туркин действительно слушал, хоть периодически и отвлекался, особенно, когда очередь дошла до огромной старой книги, тяжелой из-за оформления обложки золотыми витиеватыми узорами. Раритет и семейная ценность. Вообще на полках подобного было много. – Сколько же лет вы это собирали? – всерьез заинтересовался Турбо. – Это еще папин дедушка до Революции начал... Разговаривать с Ланой, слушать ее было интересно. Он как-то в школе не придавал значения и не обращал внимания на то, как она говорит. А она изъяснялась очень спокойно, и голос у нее был такой... мелодичный? Потом снова был обнаружен огромный альбом с фотографиями. Одноклассники легли на пол, разглядывали старые фотокарточки, вернулись на десять, двадцать, тридцать лет назад к точке отсчета, когда Ланины родители были такими же, как она и Турбо, и не знали друг о друге, а потом познакомились и тоже стали людьми из воздуха и света. – Девушка с высокой прической – это мама. На двери календарь, не знаешь, на кой он нужен? Почему люди жить не могут без календарей? – Это чтобы ты теперь могла прочесть: «1967». Сколько ей лет? – Примерно как нам. – Ты другая. А глаза похожи. Дай сюда... – Не дам! – Вот эту, в белом фартучке. Какая ты серьезная, что за мероприятие? – Посвящение в пионеры! – А это сестрица? – Да, моя Динка. Мы похожи, правда? – Ты другая. Где это вы, в тайге? – На турбазе в лесу. – Любители активного отдыха? Походники? – Вроде того. Папа пристрастил, на байдарках, на лыжах. Вот он справа, раздувает огонь, картонкой машет. Остальные – его коллеги. Я в пятом классе была влюблена вот в этого. – В брюнета? – Ага. Он у них был лицом отдела – в командировку там или поздравить с женским днем... – А здесь ты почему такая кислая? – Не хочу пить козье молоко. Нас заставляли, считалось страшно полезно. – Я видел у тебя такую гримасу в столовой и еще на химии, когда ты мыла пробирки... Дина вернулась домой к восьми вечера и прямо с порога услышала их голоса и периодические смешки из зала. Удивленно вскинула бровь, поставила на пол два больших пакета, скинула платок и заметила мальчишескую обувь и куртку на вешалке. Скинув пальтишко, девушка шагнула в комнату и припала к косяку двери, радостно присвистнув. – Какие вы молодцы! Турбо и Лана уже закончили с уборкой и теперь смеха ради втягивали в трубу пылесоса лишнюю шерсть с Джеймса, который такому повороту событий был только рад – развалился на ковре, часто дыша, и переворачивался, подставляя бока. Валера поднялся первым, отключая пылесос, и кивнул. – Добрый вечер. – Привет-привет, – Дамаева-старшая ему улыбнулась и шагнула навстречу. – Будем знакомы, Дина. – Валера. Дина чмокнула младшую сестру в щеку и огляделась. Все было расставлено и убрано. – Ну что, гренадеры по борьбе с беспорядком, идемте ужинать. – Да мне уже пора, – принялся отнекиваться Турбо, но девушка оказалась непреклонна: – Нет, так не пойдет. Ты вон квартиру Ланке помог убрать... – Это моя плата за дополнительные занятия, – хмыкнул Валера, кивая на учебник математики. – Ну а ужин пусть будет моей платой за твои старания. Давай не стесняйся, идем. Обе сестры быстро и виртуозно накрыли стол, выделили Турбо уютное и теплое место около батареи. Он вдруг ненадолго ощутил, что переживания, никогда в жизни не покидавшие его душу, на время этого ужина заснули, вытеснили вперед ощущение спокойствия. Правда до тех пор, пока Лана не решила спросить у сестры, как прошел день в больнице. – Сегодня опять пятерых мальчишек привезли... Двое еще ничего, да и травмы не серьезные, а трое остальных вообще неуравновешенные. Пока одного из них обрабатывала, двое в шкаф с медикаментами полезли... Санитар вовремя зашел, так они, все поломанные-переломанные с пробитыми черепушками, на него накинулись... Это мрак какой-то. Не дети, а настоящее зверье... – Тебя не задело? – обеспокоенно посмотрела на Дину сестренка. – Все в порядке. Так что давайте-ка, ребята, аккуратнее по улицам ходите. Я уже столько повидала, что вам и не снилось... И слава богу. Турбо нервно вздохнул, сжимая в побелевших пальцах вилку. Как же, не снилось. Хуже. Он даже знал, что за доблестная пятерка попала сегодня в приемное отделение к Дине. Сам был одним из тех, кто приложил к этому руку. Валера в скором темпе поднялся из-за стола, чем резко обратил на себя внимание Дамаевых. – Спасибо за ужин, – выдавил он улыбку и поставил тарелку в раковину. – Мне уже бежать пора. – Да, конечно, – засуетились и они, и Лана побежала следом за одноклассником в коридор и, когда он спешно оделся, протянула ему ладошку: – До завтра, Валер. – До завтра. – Была рада познакомиться, Валера, – выглянула из кухни Дина. – Не стесняйся, забегай. – Обязательно. Пока. Как только Лана с улыбкой захлопнула за ним дверь и вернулась на кухню, сестра смерила ее взглядом и выдала: – Хороший этот Валера, только не особо разговорчивый. – Он стеснялся, – объяснила Ландыш и принялась намывать тарелки. – Тоже неплохо... А ты заметила, как он на тебя смотрел? Лана чуть не выронила из рук намыленную тарелку от неожиданности. – Как? Обыкновенно смотрел. – Не скажи. Очень даже заинтересованно. А вообще, если мальчик хороший, ты держись... И мне спокойнее будет, что ты не одна тут, пока я на работе. Турбо в смятении чувств вылетел из теплого подъезда на мороз, и холодный ветер немного остудил его, будто заморозил волнение. Хотя, чего он ожидал еще услышать от обычных порядочных девушек про таких, как он? Парень закурил, задрал голову, поглядел на окна приветливой квартиры Дамаевых и, пнув мыском ноги снежный сугроб, поднял воротник куртки и спешно зашагал по направлению к дому. Уже там, стоя у дверей барака, он вдруг ощутил стойкое отвращение к тому месту, где прожил пятнадцать лет. После чистого и светлого Ланиного дома ему снова приходилось возвращаться в эту серую, мрачную обитель грязи и порока. А как из такой обители мог выйти примерный мальчик? Была бы у него такая семья, как у Дамаевой, был бы старший брат и поддержка, опустился бы он до того, чтобы биться на убой за сантиметр асфальта на своей территории? А Адидас и его младший брат Маратик тогда как же? Из семьи уважаемого инженера, дом полная чаша, но никто из парней не хотел идти по уже протоптанной отцом тропе. Получается, не в семье дело? Пошла уже третья сигарета. Пальцы потихоньку немели от холода, а Турбо все стоял около трухлявых старых дверей барака и гипнотизировал взглядом мутное окно их с матерью комнаты. Тусклая, мрачно-желтая лампочка освящала круглый стол, за которым снова восседала толпа алкашей. Один притащил баян, опрокинул в себя стакан водяры и заиграл что-то веселое, а пьяная Лидия вместе с Вовчиком, лапая друг друга, пустились в пьяный пляс. Нет уж, иди ты, мама, к черту. Ноги к тебе не несут. Валера резко развернулся на пятках и, сунув руки в карманы куртки, направился в противоположную от дома сторону, к дому Зимы. Вахит был его ровесником и в целом очень добродушным парнем, вывести его на эмоции, в отличии от Туркина, было посложнее. За недолгое время Турбо уже успел это понять. Зима оправдывал свою кличку не только фамилией, но и характером: тоже такой сурововато-основательный, зимний. Они как-то быстро нашли общий язык и Вахит почти сразу дал понять, что Турбо может нагрянуть к нему в любое время, если тому потребуется. Сейчас очень требовалось...