* * * *
Кирпичные стены возвышаются над путниками, словно лабиринт из мерцающих сгустков энергии. Эти многочисленные тоннели, облюбованные светящимися кораллами, ведут их по кругу уже несколько часов. Раз за разом группа натыкается на сточные решётки и заваренные стальные листы. Снова и снова им приходится возвращаться в поиске новых троп, ориентируясь по нечётким, еле различимым указателям. Тянущиеся трубы следуют за ними, точно головы охотящейся гидры. В их тенях часто мелькают крысы с рыбьими головами и странные рогатые жабы; фыркая и булькая, те сразу уносятся прочь, не давая чужакам возможности рассмотреть себя. Гораздо реже в свете факелов на секунду проявляются более крупные тени, но, к счастью заблудившихся людей, они так и остаются просто тенями. Иногда им попадаются винтовые лестницы, но те либо приводят к заклинившим люкам, либо полностью разрушены. Освещая спуск, Роджер переводит взгляд на спутников. Запах отходов и сточных вод удушает, но гораздо больше их напрягают тесные проходы. Такие места вызывают беспокойство не только из-за узких стен, но и из-за налипших на них морских существ, которые вытягивают свои конечности, когда чуят приближение людей. – Вон там есть подъём, – говорит пират, и все следуют за ним. Но, проникая дальше в глубины этой тьмы, они обнаруживают множество проходов, простирающихся во всех направлениях. Роджер бешено озирается. – Дьявол! Это место точно хуже темницы. Там ты хотя бы знаешь, кого можешь встретить: ленивого стражника, или такую же отожравшуюся крысу... А вот ЭТО что вообще такое?! – он шарахается от синего пятна, промчавшегося у него под ногами в направлении водостока. – Хотя бы эти не нападают, – замечает Йорвин, отходя в сторону, и вопросительно смотрит на девушку, как будто почувствовал её внутреннее напряжение. Но не существо привлекает её внимание, а оставленный им след. Склонившись над водостоком, она проводит рукой по воде и видит на её поверхности небольшую рябь. Эта линия воды заметно выделяется: осязаемая, более плотная, чем та, что была вокруг. Немного подумав, она погружает факел в воду. С шипением огонь гаснет. В полутьме раздаётся протяжный стон и шлепок – это Роджер ударил себя ладонью по лицу. – Ну и на кой ты это сделала? – Я... не понимаю... – бормочет девушка, неверяще глядя на потухшую лучину. – Он... потух... – Конечно. Ты же его в воду опустила, придурошная. – Но мы же и так... Махнув рукой и не желая слушать, пират исчезает в одном из тоннелей. Йорвин делится огнём, поджигая её факел. – Он не будет ждать, поспешим. Растерянность только усиливается, пока она наблюдает за игрой разгорающегося пламени. Она ощущает исходящее от него тепло. – Так зачем ты это сделала? – чуть позже спрашивает рыжий, когда они догоняют Роджера. – Это не лучшее место для передвижений вслепую. – Я хотела кое-что проверить... – Что именно? Девушка медлит с ответом. Сглотнув, она нерешительно спрашивает: – Тебе не кажется странным то, что мы сейчас находимся под водой? – А почему нет? Я не могу вспомнить других мест, где мог бы ещё быть. – Да, но... Вокруг нас – вода... – Очевидно так. – ... и мы разожгли огонь. – Всё так, – он кивает, с непониманием глядя на неё. – К чему ты клонишь? – Мы сделали это в воде. – Тебя это удивляет? – Да! Да, чёрт возьми! Меня это удивляет, ведь огонь погас, когда коснулся воды под нашими ногами! – девушка наклоняется и зачерпывает воду из водостока, которая тут же обтекает её пальцы и проливается на пол. – Мы в море с горящими факелами, и они не гаснут, но под нами вода, которая может их затушить. У меня сейчас голова взорвётся! Что происходит?! Разве так и должно быть?! И ты слышишь этот звук в глубине? Это что, где-то протекают трубы? На протяжении нескольких секунд Йорвин просто смотрит и молчит. Его лицо выражает некоторое замешательство, и Аран, сидящий на его руке, с таким же выражением вглядывается в пол. Но затем его глаза расширяются от внезапного прозрения. – Роджер! – Чего? – недовольно откликается пират и тут же чертыхается, осознав это. – Надо поговорить. Срочно!* * * *
Они видят впереди решётку, поросшую водорослями. Не дойдя до неё и пяти шагов, Роджер обессиленно опускает руки. – Дьявольское чрево! – стонет он. – Конца и края нет. – Посмею заметить, что этот тоннель скорее напоминает «продолжение» чрева. И я бы не хотел вылезать из места, где еда заканчивает свой путь. Свет факела выхватывает из полумрака лицо Йорвина. – По-твоему, шутки сейчас уместны? – А что остаётся? В шутке – отдых, – изрекает Йорвин и отходит от огня. На секунду свет отражается в глазах Арана. Этот блеск поневоле привлекает внимание пирата. Даже когда какая-то яркая звезда отскакивает от стены и приземляется на его плечо, это не вызывает у него такого тревожного ощущения, какое производит на него мальчик со стеклянными глазами. – Кстати, нам действительно пора отдохнуть. Мы проделали огромный путь. – Не место для отдыха, – растерянно говорит пират. Он в спешке проскальзывает рядом и идёт в обратном направлении. – И тебе было бы проще, если бы ты не таскал с собой все эти... вещи. Даже если Аран и улавливает подтекст в его словах, то внешне не подаёт виду. Йорвин же мрачно сводит брови, но решает не развивать эту тему, притворившись, что речь идёт о предметах в рюкзаке. – Всё может пригодиться. – В самом деле? Ты ничего не знаешь о тех предметах, которые собрал – где ты планируешь их использовать? – Не знаю, – соглашается рыжий. – Но со временем обязательно разберусь. У тебя там, кстати, что-то по локтю ползёт, скоро жрать начнёт. Тело Роджера начинает странно трястись, словно через него пропустили электрический разряд. Схватив морскую звезду в кулак, он с силой бросает её в стену, а потом прижигает факелом. Йорвин подмигивает Арану. – Видел? Ещё немного, и он завоет. – Аргх! Ладно, ладно! Хорошо, уговорили. Мы сделаем одну небольшую остановку. – Настоящий привал? С костром? – мечтательно уточняет Йорвин. – Будет вам костёр, – ворчит пират. – Кажется, вон там я видел несколько сухих досок. Сухих досок. Стоп. Что? Девушка по очереди смотрит на своих спутников, но не видит ни грана удивления в их лицах от сказанного. Как будто никто из них и не понял, как же нелепо звучит это словосочетание, учитывая их местонахождение. Её взгляд касается факела. Пламя горит прерывисто и пахнет просто ужасно, ведь для подпитки используется бензин и машинное масло. Хотя бы не гаснет. Но это и странно. Впрочем, она сама не уверена в своём понимании мира. Внутри неё что-то шепчет о том, что что-то здесь не так, что всё происходящее ненормально, однако она не может найти доводов. Есть только смутные ощущения, которые не дают ей покоя. Всего лишь интуиция. «Должно быть не так» – вот и всё, что она может привести в качестве аргументов. Но если не «так», то Как? Самое странное то, что когда она прекращает размышлять на эту тему, она как будто бы плывёт по течению, расслабленно и свободно, принимая окружающий мир без сопротивления. И только лишь внезапно остановившись, она всего на мгновение понимает, что это никакое не течение, а поток бурлящего водопада. Роджер внимательно выслушал её наблюдения. Однако его раздражение было велико, и он просто не смог сделать выводы. Девушка и не настаивала. От такого выразительного взгляда даже ожившие мертвецы начнут закапываться обратно. Они все под впечатлением от того, что случилось с ними за последние несколько часов. Их уставшие тела требуют решительных действий, которые должны привести к выходу из этого лабиринта, где нужно быть начеку и постоянно оглядываться. Размышления подождут. – А зачем нам костёр? Здесь вроде не холодно. – Будем жарить провиант. – У нас что-то есть? – с надеждой спрашивает девушка, когда вдруг понимает, что страшно проголодалась. – Нет. Но скоро будет. – Скоро? – предугадывая ответ, она с подозрением смотрит. – Ты когда-нибудь ела жареных крыс? – Фу. – Я так и думал. Значит, ловим лягушек – они здесь довольно крупные... Кстати, помимо нас двоих, кто-нибудь ещё хочет есть? – интересуется пират, глядя с настороженностью на рыжего. – Я хочу. Но почему ты спрашиваешь? – Просто так. Интересно, – пират бросает многозначительный взгляд на куклу и уходит. Йорвин пожимает плечами и идёт за ним. Девушка готовится последовать их примеру, но движения останавливает короткое шипение позади. Её взгляд упирается в стены и свод, где приметно располагаются морские существа. Это что-то новое, ранее такого звука она не слышала. Скоро его источник проявляется вновь, но совсем в другом месте. Удивлённо моргая, девушка подходит к решётке и всматривается через опутанные растениями прутья. На секунду в её памяти вспыхивает свет янтарных глаз, как ассоциативный образ. Она испуганно вскрикивает. – Эй, ты чего? – она не сразу понимает, что мужчины реагируют на её крик и встают рядом. – Там свет... Этот свет был другим. Рассеивая мрак, где-то в глубине тоннеля, он заметно отличается от сияния, исходящего от кораллов. – Точно, – подтверждает Йорвин. Он прижимается к прутьям, и от этого толчка конструкция издаёт скрип. – О! Так это были... Роджер одёргивает водоросли с решётки. Он мрачно смотрит на вязь старой цепи, сдерживающей вместе две половинки створчатых ворот. – Ворота, – он закатывает глаза. – И сколько ещё, подобных этим, мы обошли? Надо же быть такими придурками! – Я, конечно, ни на что не намекаю, но это ты нас вёл. – Да пошёл ты! – Тише, – испуганно шепчет девушка. Все замирают. Свет на миг вздрагивает, но, скорее всего, только из-за того, что какое-то небольшое животное проплывает в тоннеле. Роджер склоняется над цепью. Сообразив, что за этим следует, девушка стонет. – Может не надо? – Мы здесь уже давно. Я устал от этих стен и буду рад хоть какому-то разнообразию, – Йорвин протягивает ей мальчика. – Не волнуйся. Мы пойдём впереди. – "Разнообразию"? А бегство от огромного чудовища тебя недостаточно впечатлило?! – Да... Конечно, всё конечно так... Но это похоже на свет фонаря. Что если там такие же выжившие, как мы? Может быть, они даже знают, что тут происходит? Выжившие. Две напуганные группы, встречающиеся посреди канализации, над которой плавают хищные твари, – какой будет эта встреча? Не станут ли они ещё более смертоносней друг для друга? Она растерянно смотрит на Арана, ожидая от него поддержки. Однако его реакция окончательно её добивает: тот просто поднимает большой палец вверх и улыбается. – Вы психи. – Пусть и так, но мы – команда. А команда психов горы свернёт. Но если тебя это успокоит, – Йорвин поднимает голову и кричит в тоннель: – Э-э-эй, там – впереди?! Мы – друзья! На этот внезапный выкрик Роджер высоко вскидывает бровь, однако ничего не говорит, лишь переводит взгляд за ворота. Свет в глубине не гаснет. Но и ответа нет. – Блеск, – сухо комментирует он и продолжает перебирать цепь. – Ну, по крайней мере, никакие чудища не выглянули. Что там, замок? – Если бы! Тут такую скрутку из проволоки сделали – это надо постараться! Кто-то явно не хотел, чтобы эту дверь открыли... – Вы психи, – повторяет девушка, с тревогой оглядываясь в обоих направлениях. От прозвучавшего крика в этих катакомбах стены в прямом смысле слова оживают: щупальца коралловых полипов извиваются пуще прежнего, наполняя тоннели хлопающими звуками. Наблюдая за его стараниями, Йорвин о чём-то вспоминает и лезет в рюкзак. – Вот, попробуй этим. Роджер шумно выдыхает, когда видит протянутую руку с ржавыми кусачками. – А ещё позже ты их не мог достать?* * * *
Кемпинговый фонарь – включён, режим освещения: ближний свет. Баллончики с аэрозольной краской – расставлены в ряд по цветам. Трафареты, листы картона, ветошь для протирки – всё на месте. Наушники на голове, кассета в плеере. За работу! Включив любимую песню, подросток в лёгкой красной куртке поправляет респиратор на лягушачьем лице и встряхивает баллончик с краской. "Летит в прыжке лягушка, лапы хищно сводя..." Сделав мощный прыжок, он липнет к стене с помощью оранжевых присосок на пальцах. Этот уникальный способ позволяет не ограничиваться в размерах граффити. И стремянки не надо! Главное только в процессе не забыться, ведь можно ненароком что-нибудь выронить или упасть самому. Но лягушонок Агал уже давно этим занимается. Он набил достаточно шишек, чтобы навсегда запомнить, как больно падать с высоты. "... ей по душе звук гитары, что море музыкой качает" После занятий в школе он часто наведывается в канализацию заброшенного города, где может изображать на стенах всё, что ему вздумается. Глубоководные не любят запах краски, или слишком предвзято относятся к его увлечению, – этого Агал так и не понял. В городе есть промышленные районы, но даже оттуда его прогоняют. По этим причинам подростку приходится скрываться в удалённых местах, где никто – какая жалость! – не увидит его творений. "Лягушки на сцене скачут – они в гриме круты..." Ничего. Он подготовится, наберётся опыта, и однажды окрасит стены Бурджа – самого высокого сооружения в Харибде – в самые красочные оттенки его фантазии! Пусть весь мир узнает, что украшения могут быть созданы не только из драгоценностей и костей. С тех пор, как Агал нашёл журнал с картинками из мира людей и нетронутый временем грузовой контейнер с краской, его жизнь изменилась навсегда. Сама расцветка его кожи кричит о том, что это его призвание. "... рок-н-ролл здесь правит – с высоты посмотри!" А пока он создаст шедевр здесь. Он сделает кучу фотографий и будет распространять своё искусство в дипнете – в каком-нибудь онлайн-сообществе он точно найдёт единомышленников. Переместившись на свод, Агал любуется результатом. Его красные глаза с вертикальным зрачком выглядят довольными. "Когда на-э-эй к-ужна-ди ду-мшезья отгрузка..." Агал вслушивается. Что это? В словах песни прозвучало что-то чужое. Как будто на его любимую композицию наложили другую, исказив и создав совершенно отталкивающее звучание. "... мы включаем рок-н-ролл на фулле!" Подросток спрыгивает на пол. Сбитый с толку, он бегло осматривает кассету, – нет, не зажевало, – проматывает и внимательно слушает. Вроде всё в порядке. Наверное, какой-то короткий сбой. Во славу Сцилле! Он не любит заниматься творчеством в тишине. "И пусть кто-то скажет, что мы безумцы..." Вдруг на музыкальной паузе Агал ясно слышит шум: громко падает металлическая цепь и скрипят старые створки. "... но мы – просто лягушки, поклонники рока!" Его лягушачье лицо вытягивается, принимая болезненно-бледный вид. Агал снимает наушники и напряжённо всматривается в темноту десятка тоннелей, откуда до него донёсся этот звук. Эти проходы всегда оставались закрытыми. Над ними – мёртвый город Магсмут, где когда-то жили люди, а ныне населяют жуткие монстры. Но разве может кто-то из его друзей сыграть с ним такую шутку? Ведь они все – диггеры, исследователи, влюблённые в заброшенные районы, и относятся друг к другу с уважением. Разве что... Заводила Мола часто устраивала им встряски, пугая звуками и внезапным появлением. От этой бойкой девчонки можно ожидать чего угодно. Да, она вполне может это устроить... Но на этот раз она врасплох его не застанет! Подросток озорно прищуривается, поднимая с пола фонарь. Он выключает свет и быстро переключает режим освещения с ближнего на максимально яркий дальний свет. Как только она покажется, он нажмёт на кнопку и тогда... Ух! Перемещая взгляд с одного тоннеля на другой, Агал предвкушает сладкую месть. Однажды она уже ослепила его ярким светом. Было неприятно. Но затем он кое-что вспоминает, и эта мысль мгновенно стирает с его лица ухмылку. Он опускает фонарь, ощутив нарастающую тревогу. Нет, это не она. Ведь сегодня лидер их группы получил наказание за нарушение домашних правил, а без него ни одна вылазка по одиночке ни на какие руины не состоится. Агалу бы точно сообщили, если бы в планах что-то изменилось. Да и дети далеко не безрассудные — все знают, куда можно проникать, а куда не следует, понимают, что не стоит открывать двери, которые подвязаны цепью, поскольку такие проходы таят опасность. А впереди находятся как раз именно такие двери – выход в Дикие Земли, ограждённые неприступными скалами. Двери, которые ни он, ни его друзья, ни даже бесстрашный лидер их группы так и не осмелились открыть. Но, может, ему всё это мерещится? Какое-то животное что-то опрокинуло? Кажется, тут недавно проплывал небольшой осьминог. Из наушников звучит припев новой песни: "Сквозь стены камня мой голос пронесётся, слова мои в сердцах зажгут огонь!" Агал в спешке хватается за плеер. Попасть дрожащим пальцем на кнопку с первого раза не удаётся. Когда он поднимает глаза, то с ужасом замечает в одном из тоннелей свет живого огня. Надо бежать! Надо бежать!* * * *
По вымощенной дороге, окружённой живописными рощами и грозными утёсами, на высокой скорости мчится полицейская машина с разбитым ветровым стеклом. Водитель, инспектор Мур – поджарый глубоководный с лицом мурены, выглядит взбешённым. Его пурпурно-чёрная кожа прямо светится от ярости, дополняя черты маленькими белыми пятнами. На то есть причина, и она напрямую связана с разбитым стеклом, на которое ранее налетел дельфин. Хотя такая ситуация на дорогах не редкость и о ней часто предупреждают дорожные знаки, тем не менее, этого нахального дельфина инспектор, чьей реакции позавидует даже молниеносная рыба-парусник, совсем не ожидал. Инспектору нет дела до автомобиля, до недовольства начальства, и особенно – до жалоб защитников животных, которые каким-то немыслимым образом узнают о происшествии задолго до его возникновения. Ф'хтангова куча бумажной волокиты – вот что его бесит. Весь этот занудный формализм и нескончаемое заполнение протоколов со всевозможными деталями, включая собственные мысли в момент происшествия. А мысль была всего одна, но её выражение в отчёте неприемлемо. Хмуро глядя на дорогу через светозащитные очки, ведь глаза мурен особенно чувствительны к свету, Мур то и дело уклоняется от летящих на ходу морских звёзд, иногда ловя их вытянутыми челюстями. Невзирая на неудобства, он едет на высокой скорости, и никакие поломки, ни дорожные знаки, ни дельфины, ни даже Орден Сциллы во всём его составе не заставят его сбавить газ. Однако вылетевший из-за скал подросток на велосипеде озадачивает его. Не успев отъехать далеко, он сигналит и даёт задний ход, весело наблюдая, как тот от неожиданности падает с транспорта. Попался. Напуганные красные глаза смотрят на чёрные стёкла в очках инспектора. – Ну надо же – Агал! – тонкое лицо Мура растягивается в ухмылке. – Мне кажется, или твои родители будут не в восторге, узнав, что ты снова шатаешься по руинам Магсмута? Зато в восторге он, потому что больше скорости Мур любит поиздеваться над низшими представителями глубоководных. К этой категории он относит всех, кто не был хищником. – К-квак! – нервно квакает подросток. – Я... я... – Что такое? – заботливо интересуется инспектор, выходя из машины. – Хочешь сказать, что ты просто прогуливался поблизости? – Т-там... там... – Ты хочешь, чтобы тебя сожрали? Забыл, какие хищники обитают в Диких землях? – Я з-знаю. Но... там... – А знаешь ли ты, что у меня здесь? – подмигивает инспектор, открывая багажник. – Потрогай: он ещё тёплый. Только что сбил. Подросток ошарашенно смотрит в багажник, но, придя в себя, почти кричит, указывая на скалы: – Послушайте, я был в кана... – Послушайте – кто? – Господин инспектор, – выдыхает Агал и, увидев холодное одобрение на лице мурены, продолжает: – Да... я не должен был туда идти... и вы уже меня предупреждали... и не только меня... Наблюдая за тем, как Мур гладит мёртвого дельфина, он в замешательстве замолкает. – И что же он там делал? – спрашивает тот у животного, игнорируя подростка. – Опять лазал со своими придурошными дружками, выискивая неприятности? – Рисовал на стенах. – Не пойму, что он тараторит? – Рисовал. На. Стенах. Ну... граффити. Краской из баллончиков. В городе мне запретили этим заниматься, вот я и прихожу сюда... – От него пахнет краской. Нам это не нравится. Краске не место в Глубине. Его родители будут разочарованы, что их сын ведёт себя как мерзкий человек. Правда же, дружок? Инспектор ласково прижимается щекой к голове дельфина. Агал не выдерживает. – Они вскрыли одну из дверей! Там в канализации кто-то есть! Поглаживающая рука замирает. – "Кто-то"? Улитки? Мутанты, вроде тебя? Твои придурошные дружки? Бабушка морского чёрта? Больше конкретики, пучеглазый! – Ч... Чужие! Он с подозрением смотрит. Убедившись, что подросток не врёт, инспектор призывно машет рукой. – Показывай, – командует он и, закрыв багажник, сообщает в рацию: – Говорит инспектор Мур. Видел что-то у входа в канализацию Магсмута. Иду на осмотр. Приём. – Принято. – Конец связи.* * * *
Роджер наклоняется над сумкой и строем жестяных баллончиков, выставленных на небольшой возвышенности. Парочка крыс, оглянувшись на него, поспешно удаляется прочь. Он поднимает один из баллончиков и вопросительно смотрит на девушку, даже не сомневаясь в том, что она знакома с этим предметом. – Это краска. – И куда макать кисточку? – недоумевает пират, но затем случайно нажимает на клапан, выпуская неровную струю краски. – А, понял. Ну и вонь! – Лучше держать их подальше от огня. – Почему? – Могут взорваться. Из-за газа. – Серьёзно? Не художники, а бомбардиры какие-то... Заглянув в сумку, он находит кучу разноцветных маркеров. – Ну и где тот, кто это здесь оставил? Тем временем Йорвин ходит вдоль стен, потрясённо осматривая многочисленные рисунки на кирпичной кладке. Рядами размещённые граффити объединяют в себе образы морских существ, похожих на страшных химер и гуманоидов, чьи силуэты возникают и исчезают среди разных оттенков синего и зелёного. Они раскрывают огромные челюсти, готовясь проглотить всё, что находится у них на пути. Там, где тени застывают, скрываются контуры монументальных городов, среди которых плавают ужасающие фигуры, подсвеченные жёлтыми огнями. В каждом уголке канализационного коллектора обитают мультяшные рыбы с острыми клыками, светящиеся медузы, крабы и ярко-зелёные слизни. Их художественный стиль придаёт им объём, олицетворяя замысел художника, но в нём нет жизни. Тем не менее, в этих рисунках присутствует странная энергетика, словно художник вложил в них частичку своей души. Особенно заметно выделяется одно граффити, простирающееся от пола и до середины свода. Там, где граница сине-зелёной бездны размывается в светлых оттенках бьющихся волн, силуэт грозного создания с шестью длинными головами поднимается в чёрном пространстве, пронзённом цепочками сверкающего серебра. Вокруг чудовища тонут корабли, а позади – под грозовыми облаками в огне пылают перекошенные башни. На этом картина не заканчивается: над облаками, уходя в абсолютную тьму, возвышается белый круг, окружённый множеством точек. До него художник не успел дойти, но уже разметил план действий, использовав светоотражающую краску. Группа замечает надпись на краю граффити, аккуратно выведенную маркером:«Выступает ещё и доныне Голый из моря утёс».
– С ума сойти! Я осведомлён о многообразии художественных форм, но такое... вижу впервые. Наверное, впервые. Это похоже на готические витражи. Мы будто в каком-то храме, окружённые монструозными иконами. – Луна! – восклицает девушка. От охватившего её восторга, она больше ничего не говорит, только смотрит на свод, задрав голову. Йорвин моргает, переваривая услышанное. – Ты не могла бы уточнить, что именно ты имеешь в виду? – Свет, о котором мы говорили... Посмотри! Я вспомнила: это была луна. А вокруг неё возды – вот эти белые точки. Цепочки серебра на тучах – молнии... А за ними... хм... как оно там... Он смотрит на граффити и хмурится, начиная узнавать. – Действительно. Неужели я так редко её видел, что не смог вспомнить... Но мне кажется, или там должно быть что-то ещё? – Да, – улыбка сползает с её лица, когда она погружается в задумчивое молчание. – Что-то более яркое... Сн... це... он... – Корабли, – говорит Аран, обращая всеобщее внимание на эту деталь. Рыжий растерянно кивает, не замечая очевидного. – Да, их здесь много. – Они наверху. Йорвин всматривается. В момент прояснения он издаёт короткий, нервный смешок. – А ведь ты прав! – В чём прав? Что – корабли? – не понимает девушка. Йорвин потрясённо поясняет: – Корабль, возле которого мы нашли Роджера, разрушен и непригоден. Но подожди – подумай: для чего он непригоден? Мы обсудили это и пришли к выводу, что корабль – это транспорт, очевидно же. Но как его использовать? Ты помнишь, как он двигается? Как с ним обращаться? Вот и мы не вспомнили. У него есть паруса, якорь и вёсла – они все, безусловно, важны, однако мы так и не вспомнили их предназначение. И только сейчас я понимаю: корабли нужны для перемещения ПО воде! А это означает... – Мы пришли оттуда, – заключает мальчик, показывая на самый верх граффити. Йорвин одобрительно щёлкает пальцами, хотя он ожидал это заключение услышать из уст девушки. Последняя сосредоточенно смотрит на тонущие корабли. Она вспоминает о своём видении с пиратами и внезапно осознаёт, что теперь видит больше деталей. Перед её глазами появляется бородатый мужчина в кителе и треугольной шляпе, который крутит штурвал, глядя на бескрайние морские просторы во время шторма. За этими облаками, где светит луна... что же там? В её мысли проскальзывает много слов, но правильное из них только одно... Набат... нет, не то... Ледо... треба... Точно: небо! Небеса... Какое красивое звучание, почти как музыка. – Удивительно странная, эта амнезия, – подавленно бормочет девушка. – Она как будто выбирала, какие воспоминания нужно стереть. Не только историю. Но и слова, их смысл... Йорвин соглашается. – Такая коварная штука. С другой стороны, это только рисунок, а художникам свойственно... Он замолкает, встретив выразительный взгляд Роджера, который поочерёдно смотрит на них в томящем ожидании. – Наговорились?! А никого не смущает, что эти твари очень похожи на ту, которую мы встретили? – пират тычет в стену, с которой со злобой в глазах смотрят рыбоподобные гуманоиды. – Я напомню, если вы забыли: она вообще-то акулу съела! – Ну... да... Они.... э-э... не выглядят особо приветливыми... – Они, – подмечает пират и проводит ладонью по свежей краске на стене. – То существо точно было настоящим. Вероятно, и эти образы с кого-то списаны. Обратите внимание – у этих тварей есть руки. Услышав это, девушка теряет интерес к рисункам и крепко перехватывает древко факела. – Ну не знаю, – Йорвин с сомнением оглядывается на брошенную сумку. – Мне как-то трудно представить этих существ за покраской стен. Да и выглядят они... на уровне фантастики. Он прав. Эти баллончики явно не для рук с острыми когтями, способными вспороть лист металла и вырвать из автомобиля пассажиров, как это изображает одно из граффити. Но Роджера это не переубеждает. – При встрече узнаем, – фыркает он и осматривает пол в поиске чего-нибудь, что сойдёт за оружие. Одного факела отныне недостаточно.* * * *
Мур делает вдох и кашляет. Он неодобрительно смотрит на граффити, закрыв рукавом змеиный нос, и выходит вперёд. Агал следует за ним, опасливо пригнувшись. Сложно сразу сказать, чего он боится больше: загадочных пришельцев или инспектора, которого раздражает всё по очереди: свои личные проблемы, мощный фонарь в руках подростка, сам подросток, канализация, и особенно – её запах, сбивающий с толку его чувства. – Ну? И где?! – Я... Э-э... н-не помню... – он переводит свет с одного тоннеля на другой и от волнения начинает заикаться. – Кажется... квак... оттуда... или... Ещё до того, как он успевает сказать вторую часть фразы, что-то в окружении меняется, как внезапное осознание, что где-то рядом взорвалась водородная бомба, но волна взрыва ещё не дошла. Инспектор мгновенно оборачивается и почти летит к нему навстречу. Его не без того жуткое лицо искажает гримаса ярости. – "Кажется"?! Слушай сюда, жабоид токсичный, я не собираюсь бродить по этому муравейнику только потому, что ты "не помнишь"! Я ничего не чувствую! Агал пятится и неуклюже падает на спину. Луч фонаря попадает на лицо инспектору, который шарахается от света как от пламени и сбивает выставленные позади ряды аэрозольных баллончиков. Металлические ёмкости рассыпаются и с грохочущим скрежетом катятся вглубь коллектора. – Я п-правда забыл! Их тут так много... – Если ты сейчас же не выключишь свет, – шипит инспектор, сорвав с лица очки и потирая обожжённые глаза, – то я размозжу тебе голову и сожру твой мозг! – П... Простите. Агал щёлкает выключателем. Его глаза в страхе мечутся из стороны в сторону, пытаясь в темноте определить местоположение инспектора. – Так-то, – одобрительно хмыкает тот прямо в ушную перепонку. – А теперь пошли. – К... Куда? – Куда? В Мак-Фрог, конечно! Возьмём ведро мороженого, большой сачок и пойдём ловить левиафанов. Домой тебя отвезу, идиот! "О, Сцилла – только не в багажнике!" – молит подросток. Но вдруг происходит нечто такое, из-за чего он уже готов согласиться даже на багажник. Они слышат голоса. В одном из тоннелей появляется свет. Придя в себя, Мур моментально хватает окаменевшего лягушонка и тащит его за массивные ограждения водосточных труб. Одновременно с этим достаёт из кобуры пистолет. Запах краски не даёт ему почувствовать, кто там и в каком количестве, а потому мозг начинает перебирать все варианты. Бандиты? Какие-то фанатики, культисты? В последнее время их численность возросла. Но каким же надо быть отморозком, чтобы использовать Магсмут в качестве пристанища! С другой стороны: кто станет их здесь искать? Если подумать, то это очень хорошее место для убежища. Но всё же... Магсмут?.. Увиденное его приятно удивляет. Это люди. Самые настоящие: ни жабр, ни плавников, ни одной чешуйки. Одним словом: уроды. Они идут с тускло горящими факелами, но их свет всё равно отвлекает. Инспектор надевает очки. Зачем они здесь? Повстанцы? Если это действительно так, то лучшего сценария и быть не может. Эта группировка бунтующих эмигрантов изрядно потрепала нервы полицейским, и если удастся поймать хоть кого-то из них, то инспектора Мура ждёт продвижение по службе. Агал не такой уж и бесполезный. Но разок нужно пробить ему в душу, чтобы этот мелкий засранец навсегда забыл сюда дорогу. Желательно на глазах у остальных, чтобы все эти глупые подростки и думать боялись об этом месте. Можно даже с ноги. Двое мужчин, девушка и ребёнок. Странная компания для террористов. Нужно собрать больше информации. Инспектор решает наблюдать и не предпринимать никаких действий. Но терпит сокрушительное фиаско, когда из рации раздаётся взволнованный голос девушки-диспетчера: – Инспектор Мур? Ответьте!* * * *
– Ты серьёзно?! – А почему нет? Это место выглядит интересно. Да – жарко, да – жутко, да – опасно. Но эти стены, уходящие в свод, бесчисленные тоннели, лестницы, да те же решётки – есть в них что-то экстравагантное. Мы как будто застряли в историческом музее. – Застряли в музее? Что. Ты. Несёшь? – Оптимизм. – Ты же совсем недавно твердил, что устал от этих стен! – Да, но теперь я начал смотреть на них несколько иначе. Может, потому что мы открыли новую дверь? Будь проще, Роджер. – Да прекрати ты называть меня этим именем, якорь тебе в глотку! Какая дверь, какие решётки?! У меня уже глаза навыкате от этого места. Как вон у этой... жабы. Э-э?! Чего...?! – Ого! Лучше эту зверюгу не злить. – Она только что проглотила...? – Да – крысу. – В пекло её! Если мы за этим поворотом не найдём выход, то будем сооружать из обломков лестницу. Возможно, нам удастся выбраться через дыру в своде... – Эй, что это такое?! Услышав нарастающий скрежет, они замолкают. Стоявшая позади девушка содрогается, словно вздыбившая шерсть кошка. Источник этого звука движется по наклону в их сторону и звучит до тех пор, пока не упирается в ноги. Это перевёрнутый баллончик с краской. Йорвин долго вслушивается и нервно передёргивает плечами. – Наверное, крысы сбили. Они копошились возле сумки. – Я их уничтожу! – рявкает Роджер, угрожающе махая в темноту куском найденной арматуры. – Живьём сожру! Жаб на них натравлю! Девушка сглатывает. – Так значит, мы вернулись назад? – Да. Мы точно проходили возле этой дыры. – Чёртов лабиринт! Они проходят через арку и оказываются в уже знакомом коллекторе с граффити на стенах. Пират сотрясается в беззвучных проклятиях. Глядя на него, Йорвин заявляет: – Я не хочу лезть наверх. Слишком высоко и скользко. – Да я тоже, – Роджер поднимает факел высоко над головой, глядя на трубы, покрытые водорослями. – Сгоряча ляпнул. – Кажется, слева были ещё два тоннеля. – Слева от чего? – От прохода с колонной. – Этого? Или вон того? И так будем ходить по кругу, пока не найдём конец. Ещё идеи? – Можно делать пометки на стенах. – Хм. А это мысль, – соглашается пират и наклоняется за валявшимся под ногами баллончиком с краской. Но прежде чем в его голову закрадывается подозрение, что пара крыс не могла разом опрокинуть такое количество баллончиков, из темноты раздаётся искажённый помехами голос. – Инспектор Мур? Ответьте! – Какого...? – изумляется Роджер, подпрыгнув от неожиданности. Следом из темноты доносится лаящий голос: – Стоять! – в неровном свете от факелов они видят только силуэт. – Вы кто такие?! – А кто ты такой? – с вызовом спрашивает Роджер. Но девушка, понимая, что они не в том положении, решает вмешаться. – Мы не знаем! Не знаем... кто мы... – Это так! – Йорвин принимает её сторону. Посмотрев на них с осуждением, словно на предателей, показавшим противнику слабость, Роджер недовольно прикрывает глаза. – Мы убегали от... Кхм... в общем, нашли эту канализацию и не можем отсюда выбраться. Он не говорит, от кого они убегали. Как отреагирует на это незнакомец, если услышит рассказ про огромного монстра с крыльями? Наверняка, если бы Йорвин не увидел того собственными глазами, сам бы точно не поверил. – Инспектор Мур? Ответьте! Силуэт издаёт странный звук, похожий на рык и клацание челюстью одновременно. Что-то животное и хищное. – Факела – на пол. Руки вверх! – он выходит на свет только для того, чтобы показать, что у него есть оружие, и сообщает в рацию: – Говорит инспектор Мур. Я поймал нарушителей. Нужно... Люди в ужасе отскакивают. Но не пистолет в центре их внимания, а его лицо. Эта реакция ему хорошо знакома, однако Мур не ожидает увидеть её сейчас, точно не здесь. "Нет, это не повстанцы". – ... подкрепление, – инспектор демонстративно помахивает пистолетом. Это производит на группу должный эффект: оцепеневшие люди тотчас бросают на пол факелы и замирают. – Поняла. Сколько их? – Четверо. Есть ребёнок, инвалид. Похоже, новые эмигранты. – Вы уверены? – удивляется девушка-диспетчер. – Но в этой области их появление не регистрировалось. – А то я не знаю! – рявкает он и убирает рацию прежде, чем добавить: – Конец связи. Он рассматривает связанные штанины мальчика, переводит взгляд на босые ноги девушки и перебинтованную голову Йорвина. Роджер напряжённо сжимает кулаки, хрустнув костяшками, что не остаётся незамеченным. – А ты тут самый шумный, да? – Что... ты такое? – Роджер, не надо! – шипит Йорвин, но уже поздно. – Что я... такое? Инспектор оценивающе смотрит на пирата, слегка задрав голову. Тот стоит ровно и не отводит взгляд, словно ощущает собственное превосходство. Но одно дело: различие в размерах, и совсем другое – в сущности. Всё равно что жираф перед львом. В следующие секунды канализацию сотрясает рёв: – Я – ТОТ, КТО ЗАДАЁТ ВОПРОСЫ, ЛОСЬ-ПЕРЕРОСТОК! Несколько секунд Мур вышагивает вокруг, устрашающе приоткрыв рот и изучая мимику отпрянувшего Роджера. Его движения напоминают хищную рыбу, готовую наброситься на загнанную добычу. Рыбу, которая вряд ли станет пользоваться пистолетом. На секунду Муру становится любопытно, осмелится ли этот здоровяк напасть на него. Судя по взгляду, тот способен на необдуманные, импульсивные поступки. Надо быть осторожней. Свет брошенного факела отразился от нагрудного значка полиции. Поймав на нём взгляд, он раздражённо шипит. Ах, да. Устав. – Я – Мур – инспектор полиции Харибды, прикомандированный к Ущелью Костей. Всё это – города. И Магсмут – тоже город, но человеческий и давным-давно заброшенный. А сами мы – глубоководные. Эй, жабоид! Иди сюда! Всё это время, оставаясь незамеченным, Агал сидел и молился, чтобы о нём не вспомнили. Когда раздаётся приказной тон, он издаёт жалобный звук и выходит на свет, поглядывая не только на чужаков, но и на инспектора с одинаковой долей беспокойства. Увидев выходящую из темноты непропорциональную фигуру с глазами навыкате, пленники пятятся и упираются спинами в стену. Мур неодобрительно смотрит на подростка. – Тебя слизни что ли растили? Поздоровайся, невежда. – Э-э... привет. Я – Агал. – Жуткий, правда? – инспектор усмехается, обнажив острые белые зубы. – Итак, Магсмут... В этом городе обитают настолько немыслимые чудища, что у вас кровь застынет прежде, чем вы поймёте, кого увидели. Но я говорю не о себе и не об этом пучеглазом. Есть монстры, которые намного страшнее и опаснее... Йорвин интересуется: – Вроде крылатого змея с щупальцами у рта? – Да. Например, крылатый змей... Что? – он поздно понимает смысл услышанного и мгновенно теряет елейные нотки в голосе. – Что ты сказал?! Кого ты видел? Опиши его! – У него были крылья... длинные чешуйчатые руки... и много-много жёлтых глаз. – Ты забыл маленькую деталь: он размером с яхту, – с иронией вставляет Роджер. – Не такая уж и маленькая. – Да что ты? Мур теряется и опускает руку с пистолетом, растерянно наблюдая за их спором. – Как вы сюда попали? – Мы проходили под мостом и встретили... – Под каким, ф'хтанг его дери, мостом?!– яростно перебивает он. – Тут нет никаких мостов. Ты мне зубы не заговаривай! – Он точно был! – возражает рыжий и показывает на свою голову. – Мы с него упали. Я вспомнил своё имя. Кстати, мы всё забыли: всю нашу жизнь! Все четверо. Это же ненормально, да? Инспектор снова поднимает пистолет. – Помедленней. – В общем... – он выдыхает. – До того, как мы сюда попали, мы пошли под мостом, на котором стояли груды разбитых ав... автомобилей. Один из них уцелел. И когда пришло чудовище, мы на автомобиле въехали в тоннель этой канализации. – Так вы... пришли из Дикоземья? – Это название подходит. – И встретили ЕГО?! – восклицает Мур, почти крича. Он неверяще смотрит на Агала, по взгляду которого убеждается, что не ослышался. – И остались живы? Невозможно! – Да кого – Его? – злится Роджер. – Что это была за тварь? – Это Завывание. Иногда его слышно в радиочастотах, – произносит Агал дрожащим голосом. Кажется, он хочет сказать что-то ещё, но инспектор грозно рычит на него. – Неважно! Вам знать не нужно. А ты – никому ни слова, понял?! Об этом не должны знать ни эмигранты, ни глубоководные, ни амфибы, ни, мать их, улитки Кнопперта, ни кто-либо ещё! – Но Владыка Кас... – Заткнись! Не твоего ума дело. Мне нужно обдумать... как преподнести ему эту информацию... – Эмигранты? – переспрашивает Аран. – Вы сказали это, когда увидели нас. Кто такие эмигранты? Мур оборачивается на голос и впервые вздрагивает. Что за убийственный взгляд у этого детёныша? Как будто бездна высасывает из тебя душу. Не зная почему, он неохотно отвечает: – Люди из Надводья. Вы. – А как мы... Йорвин хочет спросить, но замолкает на полуслове, когда получает толчок в бок. Роджер жестом показывает на девушку, и тогда всеобщее внимание сосредотачивается на ней. Её лицо перестаёт выражать эмоции, словно обратилось в мрамор. Лишь слабо дрожащие губы напоминают о её человеческой природе. Глядя на угасающий факел, она повторяет одно и то же: – ... э-ми-грант... э-ми... грант... На глазах беспричинно выступают слёзы. Эми. Почему это звучит так знакомо?..* * * *
– Я так и не поняла, что это были за слёзы. Эми поднимает взгляд. Засучив руки в карманы брюк, Робин по-прежнему стоит у окна, не сделав ни малейшего движения к столу. Кажется, он намеренно лишил себя удобства, чтобы не сбить настрой девушки и случайно не оборвать её рассказ. – В какой-то момент я действительно почувствовала радость, ведь, как и Йорвин, я вспомнила кусочек своей жизни. Но затем, в полицейской машине, я поймала себя на мысли, что за этим именем скрывается что-то невообразимо тяжёлое, некий моральный груз. – Моральный? – Я о чём-то сильно сожалела. – А сейчас? Она задумывается. – Это чувство больше о себе не напоминало. – Я понял, Эми. Спасибо. Прежде чем девушка успевает понять, как и когда блюдце в её руках оказывается наполненным, психотерапевт подходит к книжному стеллажу. Он вытаскивает небольшую книгу в синем переплёте. Эми с любопытством наблюдает за тем, как он рассеянно поглаживает пальцами чешуйчатую обложку, словно держит не книгу, а домашнюю кошку. – Ты же любишь сказки, верно? – Мне понравилась серия «Зов Сильфиды». Я прочла её всего за два пробуждения... Ой! – она вздрагивает, округлив глаза. – Я хотела сказать: за два... дня... Робин улыбается. – На эту тебе потребуется чуть больше времени. На первый взгляд, её завершение кажется очевидным и предсказуемым. Но если вчитываться между строк в, казалось бы, незначительные детали, то можно многое узнать о вещах, которые окружают главную героиню. И финал откроется с абсолютно иной перспективы. Уверен, тебе понравится эта книга. Всё ещё не веря в то, что она только что сказала, девушка озадаченно смотрит на название.∆√?яыβы, см◈ɵцащАщЙΩ ┼лъ з∑ѴёΩ∂ы
Но она не успевает спросить, так как происходит нечто совсем неожиданное. Секундная вспышка оранжево-фиолетового света озаряет кабинет через окно, а вместе с ней пространство наполняется вибрирующим гулом оконного стекла. С потолка срываются вниз все улитки, но больше ни одна из них не пытается подняться. Вместо этого они движутся к выходу. Дождь из улиток пугает Эми. Взвизгнув, она опускает голову и прикрывает руками макушку. Над ней звучит спокойный голос Робина: – С ним такое бывает. Это очень древний артефакт, и его энергия порой вырывается наружу. – Так всё-таки артефакт? Не просто лампочка для "подсветки двора"? Она с подозрением смотрит на психотерапевта. Но его непринуждённая поза успокаивает её, убедив в безмятежности вокруг. – Видишь ли, никто не знает, как можно использовать эту энергию. Но способы ищут, экспериментируют... Некоторые оказываются весьма полезны в делах Ордена. В которые, разумеется, не станут посвящать ни тебя, ни меня. – Наверное, это к лучшему. Робин немного думает и кивает. – Думаю, на сегодня хватит. Я рад, что ты открылась, поведав свою историю. Теперь твой портрет намного ярче, чем когда-либо. Особенно после скудной характеристики инспектора Мура. Тот явно не любит возиться с бумагами. – Я получу рекомендательное письмо? – с надеждой спрашивает Эми. – В своё время. Если ты этого хочешь. Эми вздыхает. – Эмигрантам нелегко в этом мире. Даже грязную работу – и ту дают с недоверием... Поднявшись со стола, она убирает книгу в сумку и движется к выходу. Уже на пороге, напоследок обернувшись, девушка спрашивает: – И всё же, кто такой Завывание? – Всего лишь дикий зверь. – Мы ненадолго ослепили его светом, и, наверное, только поэтому спаслись... Но я успела его рассмотреть. Он похож на дракона, – выдержав паузу, Эми добавляет: – На одного из тех, чьи статуи стоят в холле. – В мире не всё идёт по писаному сценарию, Эми. Порой случаются отклонения. Метаморфозы, которые приводят... к подобному результату. Приложив ладонь к холодному мрамору, Эми стоит в задумчивости несколько секунд, а после уходит. Робин подходит к окну. Он наблюдает за толпой глубоководных, которые суетливо бегут к искрящемуся от молний кристаллу. Многие из них одеты в ярко-красные балахоны – символическое обозначение Ордена Сциллы. – Вы были правы. Он оглядывается. Почти все улитки спустились со стола, и только одна из них неподвижна. Глаза этой улитки излучают мощное зелёное свечение, которое на мгновение пульсирует, будто отвечая. – Стоит ли продолжать? – с сомнением спрашивает Робин. – Мы не знаем, к чему это может привести. Улитка опускает голову. А затем её глаза гаснут. Рассеянно покрутив стебельками, она уползает вслед за остальными, подчинившись инстинкту. Разум Кастора покинул её тело. Выпустив ещё несколько вспышек, кристалл, наконец, перестаёт светиться. Внутренний двор погружается в привычный полумрак. Всё как прежде. Если не считать несколько мёртвых тел в красных одеяниях, часть обожжённых лавой и молниями, но в большинстве – иссушённых до состояния мумии.