Сказка о прекрасной принцессе и хитроумном алхимике

*** Эму сидела в своём любимом закутке под задней лестницей, обхватив колени руками, и старательно надувала щёки. Набрав побольше воздуха в грудь и задержав дыхание, она сурово сводила брови и морщилась, изо всех сил пытаясь раздуться как можно шире, а потом подносила к лицу указательные пальцы и нажимала, тихонечко выпуская воздух обратно наружу. В детстве, когда Эму падала и больно ударялась коленкой, или когда в наказание за проступок она оставалась без любимого тайяки на десерт, или когда кто-то из старших братьев обидно кричал и прогонял её, дедушка всегда смеялся и говорил: «А ну-ка перестань дуться, малышка Эму!» Именно он научил её так делать: когда тебе грустно-грустно, надувать щёки изо всех сил, а потом “сдуваться” — глядишь, вместе с щеками перестанешь дуться и сам, и снова развеселишься, и, может быть, даже рассмеёшься, когда в процессе “сдувания” случайно издашь какой-нибудь звук. Но в этот раз дедушкин совет почему-то совсем не помогал. Печально вздохнув, Эму на время оставила свои попытки и, подтянув колени ещё ближе к себе, положила на них подбородок, поднимая взгляд вверх, на ступени лестницы. Она всегда любила это место: хоть отец с братьями и не одобряли то, как часто Эму бегает в заднюю часть дворца, об этом закутке они не знали, а Эму предпочитала пока что хранить его в секрете от них. Здесь всегда кипела жизнь: сновали туда-сюда слуги с подносами, мётлами, какими-то мешками, грязными и чистыми простынями, полными корзинами белья; поварята сбегали сюда с кухни разыграть партию в кости (однажды Эму даже выбралась, чтобы поучаствовать, и даже выиграла целую краюху хлеба!); иногда заглядывали фрейлины, гордо поднимающие юбки и переступающие со ступеньки на ступеньку маленькими шажками; по утрам и вечерам толпой сходились дворецкие, бережно несущие наверх выглаженные костюмы; лакеи, приходящие сюда, неловко улыбались и быстро целовали в щёку смущённо хихикающих служанок; а пару раз Эму даже сталкивалась с незнакомой серой кошкой, мирно спящей прямо там, где она сейчас сидела. Наблюдать за всем этим было ужасно интересно, особенно оставаясь незамеченной: Эму злодейски хихикала и с любопытством сцепляла пальцы, широко распахнутыми глазами наблюдая за суетой над своей головой, в которой постоянно очень-очень хотелось принять участие. Но сейчас даже это место не помогало прогнать неприятное, тяжёлое чувство грусти, охватившее юную принцессу. Обида больно грызла душу, как голодная собака, и от этого хотелось плакать; но Эму держалась изо всех сил, сдвигая брови к переносице и быстро хлопая ресницами. Она снова вернулась к дедушкиному совету и упрямо надула щёки. Отставить дуться, рядовой Эму! Вы же леди! Нужно срочно развеселиться! По лестнице вниз зашелестела чья-то мантия, и ступеньки заскрипели под мягкой поступью чьих-то сапог. Эму, полностью сосредоточенная на собственных мыслях, чересчур резко ткнула пальцами в щёки: изо рта вырвался забавный глухой звук, и воздух быстро и шумно вышел из лёгких. Сапоги остановились у основания лестницы; пару секунд они оставались на месте, а потом вдруг резко повернули вбок. Длинная мантия прошуршала по каменному полу, и в укрытие Эму неожиданно заглянула чья-то голова в огромной широкополой шляпе. – Ваше Высочество? Доброго вечера, – вкрадчивый мужской голос всего на мгновение показался удивлённым, но затем в нём засквозила вежливость и почтительность. Эму неосознанно вздрогнула и ойкнула, чересчур резко вырванная из собственных мыслей, бросила на незнакомца испуганный взгляд и торопливо вскочила на ноги, отряхивая полы платья. – Добрый вечер, господин! – она лучезарно улыбнулась и присела в реверансе, одновременно наспех оглядывая незнакомца и силясь вспомнить его имя. В полутьме трудно было разглядеть черты лица, но зато в глаза бросались отдельные выразительные детали его внешности и костюма: необычно высокий рост, длинная мантия, расшитая поблёскивающими на свету золотыми нитями; тяжёлая и массивная сумка на поясе, закреплённая на ремне, заполненная какими-то склянками; твёрдые металлические… штуки на предплечьях; изящная тёмно-синяя брошь на груди в виде больших шестерёнок; наконец, та самая гигантских размеров шляпа с острым железным пером. Всё это вместе соединялось в общий жутковатый, но впечатляющий образ, и в голове у Эму немедленно всплыла подходящая картинка: тот самый таинственный юноша в вычурных одеяниях, что изредка появлялся у дверей в покои её отца или братьев с очередной толстой книгой или полным подносом непонятных разноцветных колбочек и баночек, а потом так же быстро исчезал неизвестно куда. Ни Эму, ни её сестру никто никогда не посвящал в то, кем был этот юноша, и ей даже ни разу не представилось шанса поговорить с ним, а потому она помнила его исключительно по этим редким моментам. И всё-таки одна деталь на его лице была хорошо заметна, даже несмотря на темноту: жёлтые, по-кошачьи внимательные глаза, в которых сейчас поблёскивало нечто вроде интереса и беспокойства. – Ваше Высочество, – его голос стал совсем бархатным, и Эму взволнованно улыбнулась ещё шире, – Вам определённо не стоит сидеть в этом платье на таком холодном и грязном полу. Вы не замёрзли? – Не-е-е-е-ет, всё в полном порядке!! – поспешила заверить его Эму и в доказательство своих слов гордо упёрла руки в бока. – Ни капельки не замёрзла! Юноша еле слышно хмыкнул, и Эму с удивлением склонила голову набок. Не поверил? – Хорошо, – впрочем, голос его показался спокойным и ровным. – И всё же, что Вы делаете в таком месте? Вашу особу нечасто увидишь в этой части дворца. – Я, хе-хе… – Эму неловко рассмеялась и нахмурилась, на ходу пытаясь придумать, как бы быстро объяснить всё этому шляпному незнакомцу. Никакой хорошей мысли в голову не приходило. – Я просто люблю тут сидеть, – сдавшись, честно призналась Эму и как-то виновато пожала плечами, продолжая улыбаться. – Знаете, тут всё такое… Все люди бегают туда, сюда, вжух, вжух… – она абстрактно взмахнула руками в воздухе, водя кистями вдоль лестницы, и юноша понимающе закивал, колыхнув шляпой. – Это очень интересно! – Я Вас понимаю, – незнакомец многозначительно покачал головой и вдруг отступил чуть в сторону, открывая для Эму выход из-под лестницы. – Но всё-таки в такое время года здесь бывает жутко холодно. Прошу Вас, одевайтесь чуть теплее, если снова отправитесь сюда, – Эму чуть поёжилась: в её лёгком платье, пожалуй, здесь и правда было довольно прохладно, хотя в собственном огорчении она совершенно этого не заметила. – Позволите мне проводить Вас до Ваших покоев? – Да, господин, – Эму снова торопливо присела, приподнимая юбку руками, и выскользнула из-под лестницы наружу. Юноша вежливо пропустил её вперёд, и на свету принцессе наконец удалось рассмотреть его лицо с теми самыми проницательными глазами и лёгкой ухмылкой, на котором лишь чуть-чуть читалась слабая заинтересованность. – Простите мне мою дерзость, Ваше Высочество, – неожиданно подал голос незнакомец, когда они уже поднялись вверх и вот-вот должны были перейти в переднюю часть дворца, – но я не мог не заметить, что Вы были чем-то огорчены. Могу ли я поинтересоваться, что расстроило юную принцессу? Эму удивлённо распахнула глаза: всю дорогу она старательно улыбалась и изо всех сил старалась выглядеть как можно счастливее, как и подобает принцессе. Неужели этот зоркий юноша каким-то образом всё же успел заметить ту печаль, в которой застал её в первые секунды их встречи? Но стоило об этом вспомнить, как грудь снова невыносимо сдавило от обиды, и улыбка моментально слетела с лица, как нарисованная. Хуже того: Эму почувствовала, как на ресницах задрожали несколько слезинок. Незнакомец рядом с ней удивлённо вскинул брови. – Ваше Высочество, Вы в порядке? – Ну почему они всегда такие… злые?! – как-то отчаянно выкрикнула Эму ему в лицо, в сердцах топнув ногой. – Они никогда меня не слушают — и ладно! Но почему всё время смеются?! Незнакомец склонил голову набок, не произнося ни слова, но внимательно и пронзительно глядя Эму прямо в глаза. Девушка поднесла ладонь к лицу и горестно, сдавленно всхлипнула. – У нас было государственное совещание. Папа, Кейске и Шоске говорили, что народу плохо, что у них нет хлеба. И тогда я сказала: «Если у них нет хлеба, может быть, пусть едят пирожные?» А они начали: ха-ха-ха, ха-ха-ха! И… И выгнали меня! – Эму обиженно шмыгнула носом и, всплеснув руками, отчаянно заглянула в лицо явно удивлённому юноше полными слёз глазами. – А что я не так сказала?! Почему они смеялись?! У нас во дворце це-елая куча пирожных, я сама видела на кухне! Неужели мы не можем чуточку-чучуточку поделиться с народом, если у них совсем нет хлеба и им так грустно?! Губы незнакомца тронула лёгкая приятная улыбка. Эму чуть нахмурилась, вглядываясь: что-то в этой улыбке отличалось от того, как обычно ей улыбались окружающие. Она не была ни снисходительной, как у отца или Кейске, ни насмешливой, как у Шоске, ни сочувственной, как у Хинаты, ни почтительной, как у слуг и работников. Скорее, в ней сквозила странная мечтательность. – Вот оно в чём дело. Как грубо с их стороны, – юноша поднял руку к лицу и задумчиво потёр пальцами подбородок. – Но, боюсь, кое в чем они всё-таки правы. Даже такой большой кучи пирожных наверняка будет недостаточно, чтобы накормить весь народ, Ваше Высочество. – Да? – Эму снова огорченно поникла и задумалась. – Но… Но мы ведь можем испечь ещё, правда?! Я могу даже отказаться от всех своих порций, если нужно! Я могу сама помочь на кухне, чтобы повара всё успели! Я могу… – Что ж, – продолжил юноша всё с той же лёгкой улыбкой, когда Эму затихла, – я с Вами согласен. Я думаю, Ваша идея вовсе не так уж плоха, Ваше Высочество. Пожалуй, королю стоило бы прислушаться и подумать, как бы воплотить её в жизнь, а не смеяться над Вами. – Правда? – негромко, с удивлением спросила Эму. Слышать нечто подобное из уст такого необычного, жутковатого, но по-своему очаровательного незнакомца было… непривычно; он выглядел как тот, кто среди прочих мог бы снисходительно покивать на любые предложения Эму, даже не вслушиваясь. Но он, напротив, слушал очень внимательно, а в его жестах не было ни капли снисходительности — он казался задумчивым, будто и правда взвешивал все за и против. – Чистая правда, – серьёзно заявил незнакомец со всей возможной искренностью. Эму почувствовала, как в груди у неё всё теплеет от радости, удовлетворённо зажмурилась и широко и радостно улыбнулась, чуть подпрыгнув на месте. – Ура! Спасибо, спасибо! Ох, как бы только убедить в этом папу и остальных? – подцепив пальцами юбку, она ускорила шаг, едва не срываясь на бег. Юноша рядом с ней тоже ускорился и издал короткий смешок. – Так-то лучше. Ваше Высочество, прошу Вас, не плачьте больше из-за Вашей семьи. Они скоро поймут, что зря Вас не слушали, – Эму на ходу развернулась спиной вперёд и, всё ещё широко улыбаясь, закивала ему. – А насчёт пирожных — мне придётся попросить Вас немного потерпеть. Я попробую помочь Вам убедить Вашего отца, но мне нужно немного времени. Вы позволите? – Хорошо!! – радостно выкрикнула Эму, и незнакомец с теплотой склонил голову и прикрыл глаза. – Благодарю Вас. Ваше Высочество, притормозите немного. Ваши покои слева от Вас. – Ой, точно! – Эму резко остановилась на месте и широко распахнула дверь в свою комнату. Прежде чем проскочить внутрь, она снова счастливо и благодарно улыбнулась незнакомцу, едва не пританцовывая на месте от радости. – Ох, спасибочки-спасибо Вам, жуткий незнакомый господин!! Я уж думала, я всегда говорю одни только глупости… Ой, – неожиданно поняв, что сказала, по очередному чуть заметному смешку юноши, Эму виновато пригладила ладонью волосы и с любопытством склонила голову. – Простите! Я забыла спросить, как Вас зовут? – Вы можете звать меня Руи, принцесса, – всё ещё тихо посмеиваясь, юноша одним размашистым движением снял шляпу и поклонился Эму, чудом не задев её огромными полями. – Придворный алхимик при Вашем отце. Всегда к Вашим услугам. – Руи, – пробормотала Эму, старательно запоминая это имя, после чего очередной раз лучезарно улыбнулась ему. – Тогда Вы можете звать меня Эму! Без «Ваше Высочество», просто Эму! Руи надел шляпу обратно и понимающе кивнул. – Хорошо, принцесса. – Пока, Руи, и спасибо!! – махнув напоследок рукой, Эму захлопнула дверь. Руи ещё пару секунд постоял, задумчиво изучая взглядом крепкое дерево и металлическую ручку, после чего развернулся и двинулся обратно туда, куда изначально и шёл — в сторону подземной лаборатории. Но разум его уже был вдалеке от склянок с очередными снадобьями: он блуждал взглядом по искусно украшенным дворцовым стенам и беззвучно бормотал себе под нос: – Столько пирожных, чтобы накормить весь народ… Испечь больше… Если немного подкрутить, и ещё добавить входное отверстие… Взять детали у старого прототипа, и… Нужно будет много, но не так много, как… Ох, принцесса Эму, у нас вполне может что-нибудь получиться.