Даже после самой темной ночи на небе взойдет солнце

      Сестра встретила их в Мэйшане с красными глазами и дрожащими руками. Она уже обо всем узнала и не стала задавать лишних вопросов. Только обняла крепко и сразу же отправилась в путь. Задерживаться было нельзя. Кто знал, вдруг клан Мэйшань Юй станет следующим?       Вместе с ними эвакуировались и часть адептов ордена Юй, но глава клана — их тетушка — отказалась покидать дом.       — Ни одна госпожа из рода Юй не будет убегать от битвы! — отрезала женщина и осталась готовиться к обороне.       В полевом лагере, спрятанном в глубине Юньмена, места было мало. Большая часть людей ютилась на соломе, разбросанной по полу. Прислуга, никогда не сражавшаяся, дрожала в страхе за свою жизнь. Адепты, слишком юные, чтобы выпускать их на поле боя, тихонько плакали, боясь за своих близких. Все вздрагивали, стоило услышать лишний шорох. Когда наследники Цзян и Вэй Усянь добрались до лагеря, большая часть людей в испуге разбежались и лишь увидев, кто прибыл, вышли к ним.       Молодняк стоило им завидеть приближающегося шисюна тут же бросился к нему с криками и вопросами, но Вэй Усянь отогнал их прочь. У него не было сил, чтобы успокаивать детей. Себя бы успокоить.       Они прождали два дня. На второй разведчики донесли, что шум битвы над Пристанью Лотоса утих. Значит, или орден Цзян успешно отбил атаку и скоро пришлет за ними кого-нибудь, или Пристань Лотоса пала. В любом случае, пока они отсиживались в безопасности — их товарищи сражались!       — А-Ин… почему они не приходят? — Цзян Чэн все дни выглядел таким потерянным и разбитым, что Вэй Усянь боялся: вдруг тот не сдержится и рванет в Пристань Лотоса сам, один.       — А-Чэн… они сражаются, скоро победят, и дядя Цзян и матушка обязательно пошлют за нами кого-нибудь, чтобы мы знали, что можно вернуться, — вот только Вэй Усянь и сам не верил собственным словам.       Мощь клана Вэнь потрясала своими возможностями. Что какая-то тысяча адептов, оставшихся на защиту ордена, могли противопоставить трехтысячной армии, обученной убивать именно людей, а не тварей?       Но они старались верить. Верить и ждать, потому что это все, что им осталось.       — Если бы… если бы Пристань Лотоса отстояли… кто-нибудь уже пришел бы, — срывающимся голосом ответил Цзян Чэн.       На третий день отрицать очевидное стало бессмысленно. Последние люди, посланные на разведку, не вернулись. И никто из резиденции так и не пришел за ними. Нужно было уходить и уводить людей, пока вэньские псы не напали на их след.       — Надо вернуться! — Цзян Чэн сжал кулаки.       Вэй Усянь был согласен. Дольше ждать было нельзя, но уйти, не проверив, остался ли кто в живых, они не могли. Отказывались бросать свой дом и своих людей, пока своими глазами не убедятся, что все кончено. Вдруг кого-то еще можно спасти? Что если дядю Цзяна и тетю Юй взяли в плен?       — Я пойду, — ответил твердо Вэй Ин.       — Нет, вместе! — возразил Цзян Чэн.       — А-Чэн, ты глава ордена! Мы не можем рисковать тобой!       — Вэй Ин! Мы пойдем вместе! Помнишь, что сказала матушка? Чтобы мы держались друг друга! Я не могу отпустить тебя… понимаешь?! — вскричал Цзян Чэн и вдруг сорвался: — Ты и сестра — все, кто у меня остались… Я… должен пойти с тобой!       — А кто присмотрит за людьми? — уже тише возразил Вэй Ин.       — Сестра справится. Разве ты не видишь: уже справляется! Кто тут организовал все? Разделил пропитание и лекарства? Она сможет. А мы все проверим и вернемся к ней.       Цзян Чэн был прав. Их хрупкая, нежная как цветок сестра, одна из немногих, кто все еще твердо стоял на ногах. Ее горе было не меньшим, чем у братьев, но Цзян Яньли оказалась настоящей дочерью своих родителей, старшим ребенком четы Цзян. Только прибыв в лагерь, она сразу влилась в его жизнь и взяла бразды правления в свои руки. И глядя на нее такую — с уверенным взглядом и четкими приказами, произнесенными так мягко, словно это просьба, но при этом столь же твердо, сколько звучали команды госпожи Юй — никто не осмеливался ей перечить.       Вэй Усянь признал поражение и только кивнул.

***

      Под покровом темноты они приблизились к Пристани Лотоса. Передвигались вслепую, опасаясь зажигать огни. Да и что им, выросшим на этой земле и знающим тут каждую тропинку и камешек, какая-то темнота. Было бы надо, они бы и с закрытыми глазами дошли, ни разу не споткнувшись.       В воздухе висел резкий запах крови, оседающий на языке металлическим вкусом. Главные ворота были закрыты, но в свете зажженных внутри факелов, темные, подсохшие пятна крови на них были ясно различимы.       Ни тел снаружи, ни кого-то из живых людей не было. Все выглядело как всегда, не считая бурых пятен. Но именно потому, что все выглядело совершенно повседневно, становилось жутко. На сердце камнем повисло беспокойство.       Юноши вплавь достигли середины бухты. Лодку пришлось бросить ранее, чтобы в случае чего, не вызвать паники случайным плеском воды. Ни один из них не решался сделать последний рывок и приблизиться к суше. Что же все-таки произошло внутри, за воротами?       Наконец, решившись, они нырнули и за один раз достигли края бухты. Там росла раскидистая ива, по которой в детстве они часто любили лазать. С той же стороны, в стене окружавшей внутренний двор резиденции, был расположен их тайный лаз. Точнее, там было проще всего взобраться по стене. Вэй Ин с Цзян Чэном лично выдолбили несколько дырок в том месте, чтобы легче было перелезать по ночам, когда им хотелось сбежать за вином.       Вэй Усянь сморгнул непрошенные слезы. Теперь все это осталось лишь далеким воспоминанием.       Как только они приблизились к стене, Вэй Усянь начертал на ней несколько иероглифов.       — Талисман рассеянности, — шепотом пояснил он свои действия брату, — Изобрел недавно, но уже проверил. На целое кэ сюда никто не взглянет, словно этого куска стены и нет. Пошли, нам хватит перелезть и вернуться.       Цзян Чэн бездумно кивнул. Но стоило им перелезть стену, как оба застыли.       Повсюду вокруг, покуда хватало глаз, лежали трупы. Не только лежали. Некоторых адептов подвесили за деревья, других бросили прямо на землю, третьих привязали к столбам. И везде была кровь. Так много крови! Они внимательно вглядывались в знакомые лица, запоминая. О, как только выпадет шанс, они поквитаются за каждую отнятую в эту ночь жизнь. Адепты, слуги, обычные жители — все, кто остался в Пристани Лотоса, защищая свой дом.       Отмерев, юноши едва слышно направились в сторону тренировочного поля, откуда доносился шум голосов. Не доходя до него, они юркнули в густые заросли и по кустам добрались до места, откуда было видно происходящее.       На тренировочной площади стояли адепты Цишань Вэнь. На каждом сияло палящие солнце с кровавыми языками пламени на вороте, рукавах одежд и подоле. На противоположной стороне стоял юноша, рассматривая лежащие перед ним тела. Вэй Усянь чуть не вскрикнул, узнав их.       Госпожа Юй лежала, держа за руку Цзян Фенмяня. Ее одежды были все изорваны, а волосы растрепались. Нефритовая шпилька одиноко валялась рядом в грязи. Дядя Цзян невидящим взглядом смотрел на нее, как будто и в посмертие готов был следовать за супругой. Его горло было перерезано и одежды залило кровью почти до самых колен.       Юноша пренебрежительно пнул тела. Цзян Чэн вздрогнул и дернулся, но Вэй Усянь держал его крепко, не давая натворить глупостей. Их возня заставила ветки кустов покачнуться и зашуршать, Вэй Ин вздрогнул и надавил на голову брата, заставляя пригнуться. Он успел вовремя. В этот же миг неизвестный заклинатель обернулся.       Вэй Усянь и сам поспешил спрятаться, но краем глаза он успел разглядеть лицо этого человека. Это был Вэнь Чао!       — Кто-нибудь, уберите эти тела! И разденьте эту шлюху Юй. За то, что она посмела убить мою Цзяо-Цзяо, я подвешу ее, как свинью на главных воротах.       Цзян Чэн больше не мог сдерживаться и сполз на землю. Вэй Усянь проворно подхватил его под шиворот.       Глазах обоих юношей вновь заполнились слезами. Они катились по их щекам и падали на землю. Хотелось вскочить, броситься на того, кто посмел сотворить подобное, но что могли они вдвоем против целой толпы? Слезы продолжали литься из их глаз, мешая рассмотреть, что происходит.       — Мы… должны забрать что-нибудь, что принадлежало им, — наконец выдавил из себя Вэй Ин.       Тела уже вне зоны их досягаемости. Они не могли похоронить их как полагается и боялись даже представить, что с ними сделают потом. Но и уйти с пустыми руками не могли.       Едва передвигая ногами, они двигались вдоль стены, скрываясь в тени, замирая от каждого шороха. Боги ли были на их стороне или так совпало, но до самого главного дома они добрались, так и не столкнувшись с охраной. Возможно, орден Вэнь, захватив Пристань Лотоса слишком расслабился и не ожидал, что кто-то посмеет забраться сюда. Передвигаясь Вэй Усянь во все глаза смотрел вокруг. На удивление Пристань Лотоса оказалась не сильно повреждена. Месяц-два ремонтных работ и все будет восстановлено. С одной стороны, он радовался, что родные края не сгорели в «очищающем» огне. С другой, стоило подумать, что среди всего этого расположатся наглые захватчики — становилось дурно.       Как только они завернули за угол, им навстречу вдруг шагнул кто-то в солнечно-пламенных одеждах. Вэй Усянь молниеносно метнулся вперед и скрутил заклинателя, даже не посмотрев на лицо.       Сжав одной рукой оба запястья, а пальцы другой сомкнув на шее пленника он пригрозил:       — Не шуми! Иначе я мигом сверну тебе шею!       Оказавшийся в его руках человек поспешно произнес:       — Мо-молодой господин Вэй, молодой на-наследник Цзян, это я-я!       Голос принадлежал юноши и был страшно знакомым. Цзян Чэн прорычал:       — Вэнь Нин! Ты!       Рука на шее дрогнула. Вэй Усянь помнил того робкого юношу, с которым они сидели на поляне и которого он обучал стрельбе. Казалось, это было в прошлой жизни. Неужели он учил стрелять того, кто без раздумий всадил стрелы в его семью?       — Д-да, это я!       — Убей его! Ни одна вэньская псина не заслуживает жить, после того, что сотворили тут! — резко произнес Цзян Чэн и сам поднял кинжал, которыми они вооружились за место мечей, чтобы удобнее было передвигаться.       Вэнь Нин испуганно залепетал:       — Н-но я не убивал людей! Мы-мы с сестрой целители, на наших руках нет крови!       — И думаешь я тебе поверю? — зашипел у него над ухом Вэй Усянь.       Рука на шее сжалась сильнее.       — Я… я на вашей стороне! Вы п-пришли за телами, да? Я-я могу помочь! — Вэнь Нин боялся за свою жизнь, он вовсе не хотел умирать, но не смел возражать своим единственным друзьям, признавая за ними право мести его ордену.       — Ты? Помочь? — скептично хмыкнул Цзян Чэн и повыше поднял клинок.       — Подожди, Цзян Чэн. Не убивай. Сначала узнаем у него, где гуань или нефритовый медальон дяди Цзяна. Он наверняка видел.       Вэнь Нин был готов молится на своего спасителя. Пусть его жизнь все еще в опасности, но по крайней мере, его не убьют вот так сразу. Может быть, он успеет доказать им, что не замышляет против Вэй Усяня и Цзян Ваньина зла.       — Н-нефритовый медальон? Который г-глава ордена Ц-цзян носил на шее? — это была искусная работа от лучших мастеров Поднебесной, свадебный подарок от госпожи Юй. Цзян Фенмянь никогда не снимал его.       — Да, ты видел его?       — Он… д-да, я знаю, где он! Все с-сокровища свалили в одну к-кучу и его тоже. Я… я могу забрать его!       Цзян Чэн и Вэй Усянь переглянулись, а затем рассмеялись. В их смехе не было ничего живого. Так смеются те, кто потерял последнее и у него ничего не осталось.       — Забрать его? А потом привести сюда охрану и убить нас? — прошипел Вэй Усянь.       — Н-нет! Я… я бы не посмел предать друзей… единственных друзей, — забормотал Вэнь Нин и опустил глаза, быстро моргая в попытках сдержать слезы.       Юноши замерли, во все глаза уставившись на него. В такую минуту, когда его горло сжимает рука, а перед глазами зависло лезвие — он называет их друзьями?       Вэй Усянь выдохнул и отпустил руки. В словах Вэнь Нина звенела искренность. Вэй Ин помнил того робкого юношу на поле и сейчас, глядя на его покрасневшие глаза, не мог представить, чтобы тот поднял в руки меч и отнял чью-то жизнь.       — А-Чэн, опусти оружие.       — Но… — Цзян Чэн и сам уже не был столь уверен, что юношу нужно убить. Перед глазами встало воспоминание: красное лицо Вэнь Нина, залитое солнечным светом, когда Вэй Ин в очередной раз пошутил что-то смущающее. Тогда, на той поляне, казалось, что все беды далеко и обойдут их стороной. Теперь же ему предстояло решить: достоин человек жизни или нет. Когда все так изменилось? Он опустил клинок.       — Хорошо. Принеси медальон и шпильку. Но если ты нас предашь… — произнес Цзян Чэн, продолжая пристально смотреть на Вэнь Нина.       Они прождали его недолго. Не более, чем кэ спустя раздался голос Вэнь Нина:       — М-молодой господин Вэй, на-наследник Цзян?       Вэй Усянь и Цзян Чэн спрятались в ближайшей комнате, на случай если Вэнь Нин все же приведет с собой подмогу. Но тот был один.       Вэй Усянь бесшумно открыл дверь и Вэнь Нин, заметив его, тут же зашел. В руках он и впрямь держал нефритовые украшения — медальон и шпильку, а еще гуань с головы Цзян Фенмяня.       — В-вот… я нашел там же гуань и… и р-решил его тоже п-принести.       Цзян Чэн осторожно взял в руки сокровища и, обернув платком, положил в мешочек цянькунь.       — Спасибо… — пробормотал Вэй Усянь.       Внезапно послышались шаги, дверь распахнулась и послышался женский голос:       — Вэнь Нин! Я тебя искала, объясни-ка мне…       Вэй Усянь мгновенно скользнул словно тень к дверям и схватил говорившего, приставив к шее клинок. Цзян Чэн тут же последовал его примеру и схватил Вэнь Нина.       — С-стойте! Это моя сестра!       — Сестра?! Твоя сестра — Вэнь Цин?! — воскликнул Цзян Чэн.       Вэнь Цин была прославленной заклинательницей. Она была племянницей главы ордена Цишань Вэнь и про нее говорили «золотые руки». Родство их было весьма отдаленным, но Верховный заклинатель держал ее подле себя, благодаря ее способностям. Казалось, что дева Вэнь способна излечить от любой болезни. К ней приходили со всей Поднебесной и никогда, никому она не отказывала.       Вэнь Цин, почувствовав холод металла у шеи, даже не вздрогнула. Она окинула взглядом комнату и тут же сориентировалась в ситуации.       — Что вы тут расшумелись?! Хотите, чтобы кто-то нашел нас? — зашипела как рассерженная кошка и черты ее красивого лица приняли сердитое выражение.       За дверью вновь послышался шум.       — Дева Вэнь, что-то случилось?       Цзян Чэн, Вэй Усянь и Вэнь Нин замерли. Сердце Вэй Усяня остановилось и тут же забилось сильнее. Его руки напряглись, и он приготовился перерезать ей горло, как Вэнь Цин вдруг совершенно спокойно ответила:       — Нет, все в порядке, — рука Вэй Усяня, уже прижавшая клинок к коже так, что выступила кровь, замерла, — Моему брату снова стало плохо от вида крови. Я позабочусь о нем и вернусь.       Люди снаружи ответили согласием и вновь пошли дальше, громко смеясь на ходу.       Лишь когда их голоса затихли, Цзян Чэн и Вэй Усянь отпустили клинки.       — И как это понимать? — спросила Вэнь Цин, пристально глядя на брата.       — Сестра… — замялся Вэнь Нин.       — Теперь ты зовешь меня сестрой? С каких пор ты стал так дерзок? Что если бы нас обнаружили?       Дева Вэнь говорила четко и сухо, не давая никому вставить ни слова. Цзян Чэн во все глаза уставился на нее. Он впервые видел человека, который так спокойно себя вел с мечом у горла. Да еще деву! Да еще и так быстро сориентировалась в ситуации и отвела подозрения!       — Дева Вэнь, — вступил в разговор Вэй Усянь, как только предоставилась возможность, — Мы хотели забрать что-то принадлежавшее тете Юй и дяде Цзяну. Вэнь Нин нам помог, и мы уже уходим.       — Стоять! — Вэнь Цин обожгла всех троих взглядом и сказала: — Я выведу вас отсюда, как только Вэнь Чао устроит пир. Почти все будут там, охраны почти не останется. Пойдете сейчас — обязательно попадетесь.       — Сколько у вас людей в клане? — вдруг спросил Вэй Усянь.       — Не более полусотни.       — И никто из них не убивал? — вырвалось у Цзян Чэна.       — Нет. Мы клан целителей, — отрезала дева Вэнь, — Мы не отнимаем жизни, а спасаем их. Больше половины клана — это старики и простые люди.       — Почему… Почему вы на стороне Вэнь Жоханя? — ярость клокотавшая в душе Цзян Чэна начала стихать, позволяя ему мыслить трезво. Зачем эти люди ему помогают? А если и правда против всех зверств, устроенных Верховным заклинателем, то почему они все еще на его стороне?       — Вэнь Жохань может творить что угодно, все мои люди находятся у него в плену, как гарантия моего послушания. Ради их безопасности, я не стану препятствовать ему. Я не отнимаю жизни, но и перечить ему не могу, — Вэнь Цин ответила четко, не скрывая и не юля.       На этом разговор оборвался. Цзян Чэн не знал, что можно на такое ответить. Вэй Усянь тоже. В молчании они позволили деве Вэнь обследовать себя на предмет повреждений, а когда сяоши спустя начался пир, дева Вэнь вместе с братом вывели их из Пристани Лотоса.       На берегу Цзян Чэн оглянулся, запечатывая в памяти родные места в последний раз и поклонился своим спасителям.       Вэй Усянь склонился рядом с ним и произнес:       — Благодарим деву Вэнь и Вэнь Цюнлиня. Оказанная вами помощь не будет забыта.       — Если… — начал Цзян Чэн и прокашлялся, от волнения голос срывался, — если вам будет нужна помощь… обратитесь к нам, дева Вэнь, мы поможем вашему клану.       И оба бесшумно нырнули в озеро.