***
Вэнь Чао с раздражением вчитывался в письмо. Как эти шавки посмели?! Убить его брата? Им следовало целовать землю, по которой ступали ноги клана Вэнь, а осмелились поднять бунт! Смятая в гневе бумага была отброшена прочь. Еще пару месяцев назад Вэнь Чао только смеялся, слыша все эти высказывания про Аннигиляцию Солнца. Да кто там мог представлять опасность? Этот щенок Лань? Не слишком то он был грозным, когда его брат заставил поджечь их свой же собственный дом! О клане Цзинь и говорить не стоило — те первые побегут на поклон к Вэнь Жоханю. Орден Не, конечно, вызывал опасения, но что сможет один клан против них? Будь Не Минцзюэ хоть сотню раз умелым воином, один он не более, чем мелкая мошка, которую они прихлопнут. Об ордене Цзян и говорить не стоило. Они уничтожили всех, кто был в Пристани Лотоса. Даже если этот юнец спасся — мал еще. А его драгоценного брата он лично сбросил в самое пропащее место во всей Поднебесной. Ну право слово, крики этого новоявленного главы Цзян выглядели скорее смешно, чем грозно. Откуда же ему было знать, что далеко не все адепты в тот день находились в главной резиденции? Кто мог предсказать, что эта разбитая и беспомощная кучка заклинателей вдруг обернется грозным противником? Вэнь Чао ударил кулаком. В стене осталась вмятина, но он не обратил внимания. Какая разница, кто-нибудь починит. А если нет — он свернет им шеи в назидание. Внезапно тишину прорезал звук флейты. Вэнь Чао нахмурился. Он, вроде, приказывал не мешать ему. Кто мог осмелиться нарушить покой главного господина? — Эй, вы! Заткните его, кто бы он ни был. Меня раздражает это завывание, — приказал Вэнь Чао, но не услышал в ответ привычного «Слушаемся!» Флейта продолжала играть. Неужели слуги совсем обленились? Вэнь Чао резким движением распахнул двери и замер. Возле стены лежали люди — его люди, с вываливающимися изо рта языками и посиневшими лицами. Один раскрыл глаза, словно увидел самую жуткую картину, которую только можно представить. Другой сжался в комок, прикрыв голову руками. Вэнь Чао попятился и вдруг споткнулся. По ногам заскользили холодные руки. Вэнь Чао опустил взгляд вниз и из его горла вырвался громкий крик. На него смотрели пустые кровавые глазницы с женского лица, обезображенного шрамами в уголках рта, словно кто-то вырезал кровавую улыбку. — Вэнь Чжулю! Вэнь Чжулю!***
Цзян Чэн стоял посреди небольшого пролеска. Война длилась уже четыре месяца, он успешно отбил Пристань Лотоса и вернул им всем их дом. Когда его нога ступила на родную землю, освобожденную от вэньских псов, он был уже не тем человеком, который меньше, чем полгода назад, убегал отсюда, прижимая к сердцу нефритовую шпильку матери и медальон отца. Он стал сильнее, научился убивать, вел за собой людей. К нему обращались — «Глава ордена» и его боялись. Только сестра продолжала звать его ласковым «А-Чэн» и мягко улыбаться. Смог бы также улыбаться брат? Он не знал, потому что Вэй Ина вот уже как несколько месяцев не было рядом. — Глава ордена Цзян, — произнес ровный голос за спиной. Цзян Чэн обернулся, встречаясь взглядом с человеком, облаченным в белоснежные одежды и с лентой, повязанной на лбу. — Второй молодой господин Лань, — поприветствовал его Цзян Чэн. Оба замерли в тишине. Им было о чем поговорить: один хотел спросить, вернулся ли Вэй Усянь, другой узнать, найдены ли были новые следы его брата. Но оба молчали, не решаясь. Все было ясно по глазам. Разве были бы они такими пустыми, если бы их солнце было сейчас рядом? Разве была бы тишина такой невыносимой, если бы Вэй Ин разбавлял ее своими шутками? Разве висел бы за спиной Цзян Чэна чужой меч, если бы его хозяин был с ними?.. Вылазка за мечами в Лагерь Перевоспитания была одной из самых первых и самых кровопролитных. Тогда погибла половина отряда, но им удалось вернуть свое духовное оружие. Светлые глаза скользнули по Суйбяню, и Цзян Чэн заметил, как в них мелькнула вспышка какого-то неясного чувства, но он вновь промолчал. Что он мог сказать? Конечно, Второй Нефрит тоже ищет — после произошедшего в пещере Черепахи-губительницы все они стали немного ближе и научились видеть чуть больше. Не ухаживают за больным с таким волнением те, кому все равно. И как мог он утешить чужое горе, когда ему было также больно? Вскоре к ним подоспел их отряд. Двое заклинателей возглавили своих адептов и уже через кэ достигли надзирательного пункта. Однако не успели они войти внутрь, как Лань Ванцзи пристально вгляделся в строение впереди, а Цзян Чэн нахмурил брови. Во все стороны от этого места разливалась иньская ци. Отряд осторожно приблизился, пристально следя за окружающей обстановкой. Защитные талисманы по обеим сторонам от главных ворот были не тронуты. Они переглянулись, схватив покрепче мечи, и одним ударом распахнули ворота. Весь внутренний двор был завален трупами. И не только двор. Трупы были повсюду — лежали на веранде, вываливались из окон, даже на крыше находились горы трупов. И все они были адептами ордена Цишань Вэнь. — Они умерли от кровоизлияния, — заключил Цзян Чэн, осматривая одно из тел. — Этот умер иначе, — отозвался Лань Ванцзи с другого конца двора. — Глава ордена, все заклинатели в надзирательном пункте мертвы и, судя по всему, причины смерти разные, — отчитался один из адептов перед Цзян Чэном. Заклинатели проследовали в жилые покои. Дверь в комнаты Вэнь Чао была распахнута. Кровь залила почти весь пол, но самого владельца покоев не было. Цзян Чэн горько усмехнулся и резко развернулся. Лань Ванцзи, нахмурившись, рассматривал талисман, прикрепленный к двери. Что-то в этом талисмане показалось ему неправильным. — Их больше, — наконец заключил он. На талисмане, среди исключительно правильных каллиграфических штрихов, красовалось несколько лишних. И эти лишние штрихи меняли узор всего заклинания, изображенного на талисмане. Теперь рисунок на нем напоминал лицо, оскаленное в злобной улыбке. — Не важно, — бросил Цзян Чэн, — Вэнь Чао не мог уйти далеко. Наверняка его спас Вэнь Чжулю. Нам нужно отправиться в погоню, пока они не ушли далеко. — Я вернусь в Гусу и присоединюсь к вам по пути, — отозвался Лань Ванцзи. Он в самом деле догнал их уже на следующий день. Лицо его, обычно холодное, выражало озабоченность. Он подошел к Цзян Чэну и протянул ему тот самый талисман со словами: — Этот талисман имеет абсолютно противоположное действие. Цзян Чэн удивленно переспросил: — Противоположное? Что это значит? — Обыкновенные талисманы истребляют нечисть. Но этот создан, чтобы ее призывать. Цзян Чэн застыл в непонимании: — Талисманом можно призывать нечисть? Никогда не слышал о подобном. — Это и правда неслыханно. Но я испытал его множество раз, талисман действительно способен призывать нечисть и притягивать духов. Цзян Чэн принял талисман из его рук и внимательно рассмотрел, затем произнес: — Всего несколько лишних штрихов способны в корне изменить назначение талисмана? Это дело рук человека? — Всего добавлено четыре штриха, нарисованных человеческой кровью. Все талисманы в надзирательном пункте были изменены подобным образом, и на каждом лишние штрихи добавлены одним и тем же человеком. — Кто мог сделать это?.. — пробормотал Цзян Чэн, и вдруг в его голове вспыхнула догадка, — Дагэ… Лань Ванцзи замер. Его сердце забилось быстрее. Мог ли это быть… он? — Почему… — голос подвел его, и он попробовал снова: — Почему ты думаешь это Вэй Ин? — А-Ин… Он ведь с детства талисманы изобретал… — Цзян Чэн даже не заметил перехода на личный тон, слишком ошарашенный первой за долгое время нитью, ведущей к его брату — Однажды он уже пытался создать такой, но у него ничего не вышло. Потом он говорил, что сделал его и даже летал с матушкой на ночную охоту, но я никогда его не видел и думал, что испытания в тот раз вновь провалились… Но что если? — его глаза загорелись надеждой. Если это и впрямь дело рук его брата… Что ж, какая разница какими методами тот убил этих псов? Лишь бы это был он. Следуя за данными разведки, их отряд продвигался на север, и каждый раз, достигая определенного населенного пункта, они слышали, что в этом месте произошли жестокие убийства. Все убитые являлись адептами клана Вэнь, носили пламенеющие одежды, обладали довольно высоким положением, а также являлись незаурядными заклинателями. Но все же каждого постигла страшная смерть, убийства совершались множеством различных способов, да к тому же трупы подбрасывались в места скопления людей. На четвертый день погони они наконец нагнали Вэнь Чао. Здание почтовой станции, где Вэнь Чао скрывался вместе с Вэнь Чжулю, имело два этажа и пристройку. Цзян Чэн и Лань Ванцзи приказали остальным адептам затаиться в засаде, а сами проникли на крышу и принялись вглядываться сквозь черепицу на происходящее внизу. Подобие человека, представшее перед ними, на месте Вэнь Чао ужаснуло. Его и человеком то назвать можно было с натяжкой. От прежнего самоуверенного юнца не осталось ничего. Даже во внешнем облике с трудом узнавались черты младшего сына Вэнь Жоханя. Волос на голове больше не было, лицо оказалось обезображено ожогами и шрамами, а голос стал пронзительным и звонким. Цзян Чэн с наслаждением впитывал в себя картину. Внезапно на лестнице раздались звуки шагов. Сердце Цзян Чэна замерло и пустилось вскачь. Надежда, теплившаяся в душе, вспыхнула сильнее. «Дагэ… пожалуйста!» — взмолился про себя Цзян Чэн, не отрывая взгляда от темного прохода. Краем глаза он видел, что Вэнь Чао взревел, откидывая прочь еду, а затем закрыл голову обрубками, оставшимися на месте рук. Но все его внимание было приковано к мужской фигуре, появившейся в тени. Его лица было не разглядеть, но это явно был мужчина — высокий и стройный, одетый во все черное и с флейтой за поясом. Мужчина неторопливо взошел на второй этаж и замер. Лань Ванцзи поддался вперед, надеясь разглядеть его лицо, но незнакомец продолжал оставаться в тени. И все же второй господин Лань был уверен — это был Вэй Ин. Его фигура, пусть и исхудавшая, его движения — все было таким знакомым! Раздался холодный голос: — После всего произошедшего ты все еще считаешь, что Вэнь Чжулю способен тебя спасти? После того, как ты избил его дисциплинарным кнутом, ты все еще осмеливаешься молить этого человека? — послышался смешок и человек, наконец, вышел на свет. Это был Вэй Усянь. Представший перед глазами Цзян Чэна и Лань Ванцзи человек был одновременно похож и не похож на знакомого им Вэй Ина. У него были те же черты лица, почти тот же голос, только немного более хриплый. Даже та же усмешка, что появлялась на его лице в пылу сражений. Но в то же время, она была совсем другой — более холодной, более бездушной. Словно все, что происходило вокруг не касалось этого человека. — Тебе что, не понравился вкус собственного мяса? — поднял бровь Вэй Усянь. — Может, тебе стоит попробовать еще раз? Уверен, в этот раз окажется вкуснее. Вэнь Чао завыл и попятился назад, отталкиваясь беспалыми руками. Ноги его безжизненно волочились следом, а под бинтами на лице выступила кровь. Вэй Усянь опустил руку, и тут же из темноты внизу возникло мертвенно-белое лицо. Затем из-под стола, рядом с которым стоял Вэй Ин, раздалось чавканье. Вэй Ин мягко огладил голову существа, расположившегося у его ног. Мертвый ребенок, сжимая в зубах что-то похожее на палец, завозился, подставляясь под ладонь и, кажется, довольно заурчал. — А-Шэн проголодался… Может мне стоит скормить ему твой язык? — задумчиво протянул Вэй Усянь. Вэнь Чжулю сделал шаг вперед, прикрывая своим телом Вэнь Чао. — Ах, Вэнь Чжулю! Даже после всего ты остаешься такой преданной шавкой! — Каждый сам выбирает кому служить, — отозвался Вэнь Чжулю и его слова напомнили Цзян Чэну ту самую ночь в Пристани Лотоса. Тогда тот ответил также Пурпурной Паучихе. А после убил ее. Цзян Чэн крепче сжал меч и, не в силах больше терпеть, пробил крышу под ногами. Вместе с Лань Ванцзи они спрыгнули вниз, оказавшись точно между Вэй Усянем и Вэнь Чжулю. В тот же миг, Вэй Усянь свистнул и за спиной Вэнь Чао возникла девушка. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не пустые глазницы и кровавая улыбка. Она схватила свою жертву и сорвала с него бинты вместе с тонкими слоями кожи и даже губами. Вэнь Чжулю на миг растерялся, не зная нападать на прибывших заклинателей или на тварь за спиной, и Цзян Чэн тут же развернул Цзыдянь, обматывая его шею кнутом и подвешивая над полом. Глаза Вэй Усяня сузились, и он сорвал флейту с пояса, крутанув один раз в руке, и поднес ее к губам, замерев. Мертвая девушка и ребенок тут же оказались подле него, громко зарычав. Но тут Вэй Ин, наконец, узнал их. — Аи, А-Шэн — он махнул рукой и оба существа затихли, повинуясь команде. Вэнь Чжулю за спинами Цзян Чэна и Лань Ванцзи все еще дышал, даже пытался сопротивляться, лицо его побагровело, все мышцы свело судорогой, а глаза широко раскрылись, словно готовые вот-вот вылезти из орбит. Трое заклинателей же молчали, смотря друг на друга. Прошло какое-то время, прежде чем Цзян Чэн вдруг сделал шаг вперед и воскликнул: — Дагэ! И вдруг тьма, клубившаяся вокруг Вэй Ина, рассеялась, словно одно слово могло спугнуть ее. Он сделал широкий шаг, оказываясь рядом с Цзян Чэном, и притянул того в объятия. Лань Ванцзи отвел взгляд, чувствуя укол в сердце. Сияние Цзыдяня померкло, но стоило Вэнь Чжулю упасть на пол, как мертвый ребенок в один бросок настиг его и вцепился в его руку, вырывая огромный кусок острыми зубами. Девушка, до этого сидевшая на коленях там, где Вэй Усянь ее оставил, тоже мгновенно переместилась и прижала Вэнь Чжулю к полу. Несмотря на ее хрупкую фигуру, в ней оказалось столько мощи, что Вэнь Чжулю захрипел, придавленный ее телом, но не смог пошевелиться. Цзян Чэн внезапно с силой ударил Вэй Усяня в плечо и закричал: — Ах, ты! Ты обманул меня! Как ты посмел! — Ах, Цзян Чэн… Но разве мог я поступить иначе? Не моя вина, что ты всегда ведешься на мои проделки! — возразил Вэй Усянь и голос его зазвучал почти также оживленно, как раньше. — Вэй Ин… Где ты был? — спросил наконец Лань Ванцзи. — Ха-ха, в двух словах и не расскажешь! — Все эти измененные талисманы и трупы — твоих рук дело? — поинтересовался Цзян Чэн. — Можно и так сказать, — Вэй Усянь покосился на Лань Ванцзи, который продолжал неотрывно смотреть на него и добавил: — Я еще не закончил… с этими. И небрежно махнул в сторону, откуда доносились чавкающие звуки. Ребенок, названный ранее А-Шэном, продолжал пережевывать вырванную плоть. Внимание всех тут же переключилось. Вэнь Чао в это время только начал приходить в себя. Открыв глаза, он тут же увидел двух заклинателей, уставившихся на него с одинаковыми кровожадными ухмылками. — Вэй Ин… каким способом ты управляешь этими темными существами? Вэй Усянь моргнул и, наконец-то, впервые за все это время повернулся к Лань Ванцзи лицом. — Второй молодой господин Лань, с какой целью вы спрашиваете это у меня? — медленно проговорил он. Лань Ванцзи, услышав столь официальное обращение, вздрогнул всем телом. Когда он искал Вэй Усяня, то твердо решил, что при встрече отдаст ему лобную ленту. Он уже чуть не потерял его тогда, в пещере Черепахи-губительницы, и эти долгих три месяца боялся, что в этот раз он не успел, не смог, не уберег. В играх больше не было смысла — зачем бегать от судьбы? Он ведь понял все еще тогда, на соревновании лучников. Не могла ведь его лобная лента оказаться тогда именно в его руках случайно? Картина того, как бережно Вэй Усянь держал ее в руке тогда, намертво застыла под его веками. Но как он мог признаться человеку перед ним? — Вэй Ин… — и что-то в его голосе заставило Вэй Усяня вдруг наклонить в интересе голову. — Лань Ванцзи, — произнес он уже менее официально и черты его лица стали мягче, — Все это месть ордена Цзян. Мы должны закончить это и расплатиться по долгам. Тебе нет нужды быть здесь. Лань Ванцзи хотел возразить, но Вэй Усянь остановил его: — Уходи, второй молодой господин Лань. Оставь нам это и уходи. Мы поговорим с тобой позже. Сердце Лань Ванцзи пронзила боль, стоило ему услышать непреклонное «уходи» из чужих уст. И все же… Вэй Ин обещал, что они еще поговорят. Лань Ванцзи кивнул и покинул здание. Он еще долго не мог отойти дальше нескольких чжанов и сдвинулся с места, лишь услышав долгий пронзительный вой.