Соперники

Павлова со всех ног бежала на смену. Задержалась она из-за борща, который непременно нужно было сварить, чтобы на следующее утро Коля взял порцию с собой на работу. К тому же Артем мог совсем ничего не поесть, если бы Ирина не обеспечила его готовым блюдом заранее. Она, жутко уставшая, плохо выспавшаяся, наспех вымыла голову, едва накрасилась, и летела со скоростью китайских поездов по больничному дворику. Едва Ирина Алексеевна пересекла порог приемного — наткнулась взглядом на спину опаздывающей Дубровской, одетой в яркое синее платье и накинутую на плечи кожаную куртку. Нина приближалась к посту, где Кривицкий о чем-то явно веселом говорил с молодой Татьяной. Павлова замедлила шаг, наблюдая за медработниками. — Ниночка, бог мой! — услышала она голос Геннадия. — Вам говорили, что вы очаровательны? Платье смотрится на вас великолепно. — Геннадий Ильич, знаете, кто так начинает разговор? Кривицкий взял Нину за руку и прислонился к коже губами. Павлова поморщилась. — Кто же? — уточнил мужчина. — Человек, которому от тебя что-то нужно, — Нина встала боком, и Ирина увидела, как та улыбается. — Когда ты регистратор в Склифе, это не новость. — Перестаньте, Нина, я же серьезно. Я привык делать женщинам комплименты. — Спасибо, мне приятно. Павлова фыркнула, чем обратила на себя внимание всех присутствующих. Кривицкий спешно осмотрел ее с ног до головы, и женщине стало вдруг крайне неловко. Ирине казалось, в сравнении с Дубровской она была далеко не самой обаятельной и привлекательной. Колени полностью закрывала черная юбка клеш, водолазка серого цвета бесформенно висела на талии. — О, Ирина Алексеевна, добрый вечер! — в приветственном жесте развел руки Геннадий Ильич. — Мы сегодня с вами проводим эту ночь? Ирина смело поймала его взгляд: — Искренне надеюсь, что вдалеке друг от друга. Нина Дмитриевна, можете не волноваться, — бросила уже Нине, протискиваясь между ними в поисках журнала. — А я-то тут при чем? — нахмурилась Дубровская, отступая. — Где мне расписаться? — недобро спросила Павлова. — Ирина Алексеевна, вот здесь, — робко отозвалась Татьяна. Павлова быстро чиркнула ручкой и затопала прочь, не обращая больше внимания ни на кого из участников шабаша. В ординаторской Ирина приспустила жалюзи, чтобы облачиться в рабочий костюм. Устройство комнаты для работы и отдыха врачей являлось непродуманным, по мнению хирурга. Не было никакого укромного уголка, чтобы переодеться, за исключением, пожалуй, кровати со шторками вокруг. Но со стороны спального места в данный момент доносился храп, и не оставалось ни единого шанса уединиться там. Ирина, тяжело вздохнув, сменила юбку на брюки, и стоило ей стянуть верх, как в ординаторскую вошел Кривицкий. Надо отдать ему должное, он сразу прикрыл ладонью глаза и, бормоча извинения, направился к незанятому дивану. — Вы же прекрасно знали, что я буду переодеваться, не могли пару минут подождать? — недовольно буркнула она, натягивая рабочую майку. — Ирина Алексеевна, — Геннадий Ильич выждал немного, а после развернулся всем корпусом к коллеге, — мне не вполне понятен ваш тон. Я же извинился. И потом, мне что, в коридоре сидеть всю смену? Я имею полное право здесь находиться. — Сходили бы к своим пациентам, — Ирина уже поправляла прическу возле зеркала. — Ночная смена совсем не значит, что можно валять дурака. — У вас плохое настроение? — Просто потрясающее, — как можно убедительнее ответила она. Брови Кривицкого взлетели, но он ничего больше не сказал, только закинул ноги на диван и прикрыл глаза. Ирина вышла из помещения, и направилась на вечерний обход к своим больным. Напрасно она вспылила. Как станет заведующей, что-нибудь обязательно придумает насчет места для переодевания.

***

Не только супруг Ирины брал контейнер с едой на службу, но и она сама не отказывала себе в таком удовольствии. В последние дни, однако, на работе был такой завал, что она с ног валилась, и о готовке не шло и речи. На кухне же ее не могли заменить ни Николай, ни Артем, и в такие дни вся семья страдала голодом. Павлова стояла в очереди в буфете, надеясь выцепить что-нибудь минимально вредное для желудка. На подносе оказался салат, творожная запеканка и стакан кофе, и Ирина продефилировала к столикам, которые все как один были заняты незнакомыми коллегами с разных этажей. Внезапно в воздух взлетела чья-то рука. Женщина подняла глаза и увидела Гену, сидящего в середине зоны перекуса. Он подзывал ее к себе. Хирург выдохнула и решительно направилась в сторону челюстно-лицевого. — Присаживайтесь, Ирина Алексеевна, — добродушно предложил Кривицкий. — Не откажите мне в вашей приятной компании. — Спасибо, — она не стала артачиться. — Ваши речи — почти что сахар, Геннадий Ильич. — Я просто научен быть вежливым. — Да что вы! — Павлову передернуло от его слов. Она помнила Кривицкого совсем другим. — Ирина, что мы все на вы да на вы? Мы же ровесники почти. Давай на ты, как белые люди? — Геннадий Ильич с любопытством склонил голову: примет ли женщина его предложение? — Ну давай, — просто сказала она, немало удивив Геннадия. — Так легко? Я думал, что ты будешь сопротивляться, если честно. — Ты меня совсем не знаешь, — отчеканила хирург, направив все свое внимание на овощной салат. Раздалась мелодия звонка: Павлова привычным жестом ощупала карман собственного халата, но звонили ее коллеге. Кривицкий извинился и поднес телефон к уху, полубоком поворачиваясь к Ирине. — Привет! — бросил он в трубку. — Я уж сам думал тебе звонить. Ну что, ты сегодня приедешь? На работе, где же мне еще быть? Слушай… оставайся сегодня у меня, я завтра выходной… — Павловой захотелось исчезнуть, чтобы не слышать, как Кривицкий договаривается с кем-то об амурных делах. Ведь он разговаривал с женщиной? Наверняка она у него есть, может быть, и не одна. Раньше, по крайней мере, недостатка в женском внимании он не испытывал. — В холодильнике рис с котлетами, поешь. — Значит, у нее и ключи от его жилья есть. — Ладно, до вечера. Прости, Ир. На чем мы остановились? Но Кривицкий видимо совсем растерял нить беседы, и необходимо было делать новый заход. — Я смотрю, у тебя кольцо. Ты замужем? Дети есть? — Замужем, есть сын, — сухо ответила Павлова. — Здорово! И у меня тоже сын, и дочь еще. А как вообще твоя жизнь сложилась после выпуска? Говорят, ты недавно в отделение пришла? — Ирина напряглась при этих словах. Знает ли он, что она претендует на должность заведующей? С какой целью интересуется ее биографией? — После медицинского я работала в городской больнице, недалеко от дома родителей. Спустя немного времени появилась возможность перейти в Бурденко, я, конечно, не стала такой случай упускать. И вот теперь — институт Склифосовского. — Впечатляет, я рад за тебя, — закивал Гена. — И Бурденко, и Склиф — достойные учреждения. Значит, опыт у тебя знатный. Кстати, об опыте. Хочешь ассистировать мне сегодня на кишечнике? Через час операция. — Тебе сосудистый нужен? — уточнила Ирина. — Возьми Пастухова. — Я хочу в ассистенты именно тебя, — он улыбнулся, а Павлова хмыкнула. — Будем дружить против сложившегося коллектива, согласна? Они закончили операцию, и мыли руки в предоперационном блоке. Павлова сняла шапочку и встряхнула головой, позволяя белокурым волосам вольно упасть на плечи и спину. Голова вспотела, и Павлова постаралась взбить волосы у корней, затем прошла к крючкам с рабочими халатами и поискала в кармане краб. Ирина почувствовала, что Кривицкий не отрывает от нее взгляда, и с непониманием уставилась на мужчину. — Что такое? Он оттолкнулся от раковины и зашагал в ее сторону. — Ира, а почему ты не носишь распущенных волос? Тебе так идет. — Не говори глупостей, — она смущенно отвернулась и поспешила заколоть волосы. — Да зачем, Ирина? — Кривицкий подошел совсем близко, протянул к ее прическе руки и снял заколку. Павлова поежилась от его прикосновений. Не нужно ему ее трогать. — Так-то лучше, — удовлетворенно изрек хирург. — Отдай краб, — Павлова протянула ладонь, поджав губы. Он покорно вернул принадлежащую ей вещь. — Никогда больше не делай так. Она вышла в холл, оставив его, недоумевавшего, одного. У поста регистратора он заметил, что Ирина не расписалась в журнале для операций. Что это с ней? К стойке подошел посетитель и низким голосом обратился к Татьяне: — Вы не могли бы вызвать Ирину Алексеевну Павлову для меня? — Вы пациент? — уточнила медсестра. — Нет, я ее муж. Кривицкий живо оторвался от записей и вгляделся в мужчину. — Здравствуйте, — неожиданно даже для себя самого поздоровался Геннадий Ильич. — Она только закончила оперировать, сейчас должна подойти сюда, чтобы расписаться в журнале. — Ген, это ты, что ли? — спросил визитер, пристально разглядывая Кривицкого. — Мы разве знакомы? — Я Коля Павлов, мы часто играли в волейбол друг против друга в студенческие годы. Помнишь? У Кривицкого была чертовски плохая память на лица, но Павлова он все же помнил. Они действительно оба являлись капитанами волейбольных команд от их институтов и периодически встречались на матчах. — Коля! Ничего себе! Не признал, извини. Мужчины крепко пожали друг другу руки. — Ты с моей Ирой работаешь? — Да я вот только теперь складываю два и два. Я, конечно, знал, что Ирина — Павлова, но представить не мог, что она именно твоя жена. — А ты давно здесь? — и, не дождавшись ответа, продолжил. — Слушай, сколько же времени мы не виделись! Воды утекло немерено… — он уставился куда-то вдаль, вспоминая былое. — А приходи к нам в гости как-нибудь? Посидим по-человечески, расскажешь, как ты вообще. — С удовольствием приду! — сразу же откликнулся Кривицкий. А почему бы не провести время, отдавшись во власть ностальгии по студенческим годам? В столовой несколькими часами ранее он предложил Ирине дружбу. И она это предложение приняла. Не станет же женщина возражать против его дружеского визита?