Кислый Виноград / Sour Grapes

Драко как раз собирался отправиться в ванную, когда его внимание привлёк громкий хлопок, и он обернулся, пытаясь глазами отыскать источник звука. Навстречу ему шла молодая магловская девушка, только что вышедшая из своей машины. Такое случалось довольно часто, когда прохожие терялись на дороге и замечали его во время очередной прогулки. Он двинулся к ней, дабы она не заходила слишком далеко в виноградники и не стала жертвой пыли, которую ему так часто приходилось смывать со своей кожи. Эта грязь была по-особенному приставучей, и маглы-туристы нередко жаловались на неё. Попутно он размышлял о том, что сказал бы отец о его внимании к кучке маглов. Он усмехнулся, представив себе отвратительную и неодобрительную ухмылку отца, и тот факт, что он мысленно вывел Люциуса из себя, даже не наведываясь в Азкабан, принёс ему странное чувство облегчения. Однако чем ближе он подходил, тем больше его беспокоила мысль, что что-то не так. Эта девушка казалась ему смутно знакомой, хотя, конечно, из-за солнца было трудно разглядеть её лицо. Было в её осанке и манере ходьбы что-то такое, что подсказывало ему, что они знакомы. Её походка была решительной и целеустремлённой, а не неуверенной и нерешительной, как у большинства маглов, что подходили к нему за помощью. Её каштановые волосы были неаккуратно собраны в высокий хвост и торчали во все стороны. Она смотрела себе под ноги, пытаясь аккуратно пройти по каменистой тропинке. Поэтому он не мог видеть её лица целиком, даже учитывая то, как легко и быстро она сокращала расстояние между ними. У неё была гладкая, загорелая кожа, и Драко был уверен, что когда она поднимет перед ним голову, то окажется очень привлекательной девушкой. Может, она будет сопровождать его на сегодняшнем мероприятии, и это по-настоящему разозлит отца, верно? Может, у них будет летняя интрижка, и они будут посылать Люциусу фотографии вместе с магловскими праздничными открытками с подписью «Как жаль, что ты не здесь!». Он ухмыльнулся при мысли о том, как бурно отреагирует на такое его отец, но тут девушка подняла голову и встретилась с ним взглядом. Его ухмылка исчезла, а дыхание перехватило. — Грейнджер? — спросил он. — Малфой? — ответила она. — Что ты здесь делаешь?! — они закричали одновременно. — Будто ты не знаешь, что это земли моей семьи, и я имею полное право здесь находиться. — Я приехала на вечеринку по случаю выхода Габриэль Делакур в свет и хотела попробовать вина. Снова в унисон, перебивая друг друга. — Ты что? — спросили они друг у друга... а потом оба отшатнулись.

***

Гермиона не знала, что делать: плакать или смеяться. Но вместо этого она на мгновение замолчала, решив перевести дух. Вместе с этим её взгляд прошёлся по его оголённому торсу, задержавшись на подтянутых руках и икрах, и останавливаясь на его босых ногах. Что здесь делает босой Малфой, разгуливающий по виноградникам?! И когда он успел стать таким мускулистым и загорелым? Сколько она его помнила, он всегда был высоким, но долговязым, тощим и бледным. Правда, она ни разу не видела его после суда, а тогда он был худым, недоедающим и измученным войной, как и любой Пожиратель Смерти. По всей видимости, годы, проведённые здесь, пошли ему на пользу. Её взгляд упал на его левое предплечье, где чёрная метка значительно потускнела, больше напоминая ожоговый рубец, чем татуировку. Осознав, что на неё также смотрят, она подняла глаза и увидела, что на его губах играет та самая знакомая ухмылка, которую она однажды смахнула с его заострённого лица. Вот только его лицо больше не было таковым. Он слегка пополнел с годами, и на его чётко очерчённую линию челюсти легла заметная щетина. — Хватит таращиться и закрой рот, Грейнджер. Ты будто приглашаешь виноградных мух. Она смущённо прикрыла рот, но быстро оправилась. — Виноградные мухи? Они вообще существуют? Я никогда о них не слышала. — Это мухи, которые садятся на виноград, конкретно на этот виноград, следовательно, это виноградные мухи. Мне не нужно быть маглом-биологом, чтобы прийти к этому выводу. Она нахмурилась, тут же вспомнив все причины, по которым ненавидела его в школе. Быстрый ответ, вечная готовность к словесному поединку. И хотя она знала, что была более искусным игроком, её всегда раздражало, что он вообще осмеливался играть с ней в эту игру. Гарри и Рон прекрасно знали, что лучше сдаться, не успев начать. Малфой же всегда был упёртым, и годы, похоже, не изменили этого. — Это... земли твоей семьи? — спросила она, нахмурив брови. Как это возможно и как она этого не поняла? — Гермиона Грейнджер не знает о связи между семьями Малфой и Блэк? Бейте тревогу, мы должны отметить этот знаменательный день, когда оказалось, что всезнающая девушка всё же чего-то не знает. Она вздрогнула от этого «не знает», но и покраснела от того, что он назвал её по имени. Кажется, с момента их знакомства он ни разу не называл её по имени, и от этого осознания она на мгновение качнулась на месте, но тут же дала себе мысленную пощёчину и вернулась к реальности. — Я прекрасно знаю, что девичья фамилия твоей матери — Блэк, и что эти семьи связаны между собой. Все чистокровные семьи связаны между собой. Я своими глазами видела фамильное древо Блэков на площади Гриммо, выжженные имена Сириуса и Тонкс и всё остальное! Она что, хвасталась?! Он смотрел на неё с недоумением. Ей пришлось снова быстро прийти в себя. — Я просто не связывала этот прекрасный, славный виноградник с такой ужасно ненавистной фамилией, представь себе, — проворчала она. Настала его очередь вздрогнуть. — Сыграл на нервишках, да, Грейнджер? Уверен, не в последний раз. Однако он столь же быстро оправился: — Говоришь, пришла на вечеринку в честь выхода Делакур в свет? — Да, я очень полюбила Габриэль за последние несколько лет, когда она гостила у Билла и Флёр, поэтому мне кажется правильным приехать сюда и оказать ей поддержку, — сказала она в преувеличенно оборонительной позиции. Малфой некоторое время смотрел на неё, с любопытством наклонив голову, а после сказал: — Я бы назвал твоё присутствие обязательным, учитывая, что вас с Флёр связывают узы брака с братьями Уизли и, по логике вещей, вы обе должны были прибыть с ними за руку. После короткого молчания растерянное выражение его лица, казалось, сменилось удивлением. — Или твои намерения можно объяснить тем, что в раю проблемы? Неужто у вас с Уизли что-то неладно? Чёрт возьми, как же быстро он соображает! Как ему удалось понять это быстрее, чем она успела осознать свою оплошность с излишней откровенностью? Она терпеть не могла, когда он подобным образом влезал в её душу, вынуждая вываливать слишком много и слишком быстро. Голова шла кругом, и ей следовало бы сбавить обороты, но сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди. — В раю полный порядок, спасибо большое, но не то чтобы тебя это касалось, — лжёт она, возвращая себе мнимое самообладание. Он посмотрел на неё с подозрением, но отошёл от темы, вероятно, не заинтересовавшись. — Так ты, что... искала банкетный зал? Планировала прийти на столь знаменательное мероприятие якобы поддержать подругу, которую так любишь... и основательно надраться? — Я не... я... это... — прошипела она. Боги, она снова теряет самообладание! Он прервал её: — Полегче, Грейнджер, мне не нужно, чтобы ты тут потеряла сознание от перегрева. На руках моей семьи и так достаточно крови. К тому же, боюсь, я не переживу ещё одного суда, особенно если мой величайший защитник будет тем, в чьём искалечивании меня обвиняют, — сказал он с широкой ухмылкой. Он просто злил её, или это какой-то извращённый способ поблагодарить за всё то, что она сделала для его освобождения из тюрьмы? — Твой величайший защитник?! — воскликнула она. — Значит так ты меня воспринимаешь? — Уверен, это ты так себя воспринимаешь. Столько лет взаимной ненависти не могли быть просто так списаны с моих счетов, так что ты решила добавить туда хотя бы каплю своей эгоистичной гордости. Она насмешливо фыркнула, абсолютно оскорблённая тем, как он оценил её усилия относительно его освобождения. Он был самым самовлюблённым и незаслуженно самоуверенным человеком, которого она когда-либо встречала, и она уже начала жалеть о своих чистосердечных намерениях в отношении его послевоенной участи. Неблагодарный трус! Конечно, в основном ею двигала жалость к парню, и казалось неправильным не воспользоваться своим положением в обществе магов, чтобы помочь свершиться правосудию. Это не было никакой благотворительностью, скорее лишь исключение из правил, когда дело касалось Пожирателей Смерти. Тот факт, что он был несовершеннолетним и, очевидно, с рождения подвергался промыванию мозгов и принуждению, вызывал у неё сочувствие, и она просто не могла смириться с мыслью, что он сгинет в Азкабане, как бы глубоко она его ни ненавидела. Как бы он с ней не обращался, она не опустится до его уровня. Она пойдёт по иному пути. Чёрт, возможно, в его словах есть доля правды. Возможно, она давала показания, руководствуясь долей сочувствия со своей стороны. Внимательно наблюдая за ней, он вдруг сказал более мягким тоном: — А может, это просто моё воспитание в чистокровной семье не позволяет мне увидеть в чьих-либо действиях исключительно благородные намерения помочь человеку, особенно если этот человек отвратительно относился к нему с первого дня их знакомства. Я приношу свои извинения, если это так, — сказал он и отвесил небольшой поклон. Это был сарказм? Или искренне? Она не понимала. В воздухе витал запах манипуляций, которые она всегда связывала с Малфоем в его попытках задобрить преподавателей Хогвартса. — Малфой, о чём ты? Это было какое-то извращённое извинение, или ты просто выводишь меня из себя? — с вызовом спросила она, подбирая слова с такой осторожностью, что едва не забыла дышать. — А ты завелась, Грейнджер? — ответил он вопросом на вопрос, медленно оглядывая её с ног до головы и для пущего эффекта нагло ухмыляясь. От его взгляда по коже бегут мурашки. Он никогда раньше не смотрел на неё так. Да и смотрел ли он на неё вообще? — Я... Я... Я... — это всё, что она успела сказать, прежде чем он снова заговорил: — Тогда пойдём, нальём тебе выпить, пока меня не нарекли изгоем общества навечно после того, как я превращу девушку, которая никогда не знает, когда заткнуться, в немую. Он развернулся и зашагал к небольшому коттеджу на территории, примыкающей к большому поместью. На мгновение она замерла, пытаясь осмыслить то, что только что произошло между ними, но, окончательно запутавшись, всё же последовала за ним.