Jingle bells is coming back

Чонгук пришёл в себя, но не понял где находится. Вокруг темно и прохладно и только за дверью слышалось какое-то шебуршание и отдалённые голоса. Его руки и ноги были скованы верёвкой. Голова трещала по швам, а в горле пересохло. Очень хотелось пить. Но было ещё что-то. Он прислушался к своим ощущениям и понял, что одежда на нём отсутствовала от слова совсем, от чего мурашки скакали резвыми табунами по коже, а в заднице явно что-то присутствовало. «Какого хера?» — Закричало сознание, корчившись от очередного болевого импульса. Он попытался выудить из памяти цепь последних событий, но получилось вспомнить только острую колющую боль в плече и тихое «Ну привет, Гуки». А потом темнота и вот он здесь. Только вот здесь это где? Похищение? Похоже на то. И кому он сдался? Но, судя по ощущениям в заднице и до боли знакомому голосу, что он услышал перед тем как вырубиться, можно было догадаться кто похититель. Хотя, это пока что лишь догадки. А если и так, то Чонгук никак не ожидал такого поворота спустя год. Хотя, как там говорят? «Месть — это блюдо, которое подаётся холодным?» Нихера себе сходил за подарком для Юнги. Тепло, уют, темнота и чувственная музыка в сочетании с парфюмом Хо, создавали интимную обстановку в его машине. — М-м, малыш, я так соскучился по твоей попке, — прошипел Хосок, толкаясь членом глубже. — А-ах, Хо, — откликнулся Пак, когда головка члена внутри него прошлась в области простаты, — ещё. Хосок обещал заняться им после того как закончит с «посылкой» и он сдержал своё слово. Хосок привык держать слово. Всегда и во всём. Он задрал вверх рубашку Чимина и прошёлся по его груди языком. Остановился на правом соске, захватив его губами, втянул и облизнул кончиком языка. — Хо-о! — Взвизгнул Чимин, когда Хосок снова насадил его до самого основания. Его, сочащийся вовсю предэякулятом, член был зажат в чужой руке, чьи пальцы активно стимулировали его головку. — Ещё пару раз и я точно кончу. — Давай, малыш, у нас ещё есть работёнка. Любви как таковой между ними может и не было, зато секс был умопомрачительным. На этом Пак с Чоном сошлись идеально. Звонкие стоны Чимина и хриплые — Хосока перекрикивали звучащую на фоне музыку. А в момент эйфории и вовсе её заглушили. Пак перенёс свои руки с потолка салона на спинку сиденья позади партнёра. — Ты ведь универсал, — глядя в глаза хёну. — Дашь мне когда-нибудь тебя попробовать? — Хочешь трахнуть меня? — Хочу. Думаю, мой член не проиграет ручке перфоратора. — Да, бля-ядь, Чим, — поморщив нос. — Долго ещё подъёбывать будешь? — Угу, — шкодливо улыбаясь. — Твой член вне конкуренции, — притягивая Пака за шею и целуя пухлые губы. — И когда-нибудь я его попробую, обещаю. Чимин одарил хёна долгим нежным поцелуем и слез с него. Пошарив в кармане брюк, протянул в руке шприц с прозрачным содержимым. — Это то о чём я думаю? — Да, это «Поэзия». — Опять лошадиная доза? — Нет. Человеческая, — и добавил, — точно. — Господи, Чим! Ты точно его не убьёшь? — Точно. Его только расслабит и введёт в состояние эйфории. Сознание затуманится и он не сможет сопротивляться. — Это же наркотик. — И да и нет. Его назначают эпилептикам. Но при систематическом применении вызывает привыкание. — Знаю я эту дрянь. Клиенты частенько закидываются ради кайфа. Как по мне, так сомнительное удовольствие. Пробовал. — Тогда зачем спрашиваешь? Просто возьми и сделай. — Почему я? Ты ведь врач! — Хён! — Ненавижу когда ты меня так называешь. Это значит что ты зол либо недоволен. Почему вся грязная работа на мне? — Потому что ты хён. — Да ёб твою мать! Не называй меня так! — Хё-он, хён, хён, хён… Хосок заткнул Чимина поцелуем. Тот заёрзал под натиском извиваясь и визжа: — Шприц! — Да блядь! Давай сюда! Дверь открылась и в комнату проник тусклый свет, но достаточный чтобы Чонгук смог разглядеть двух Санта-Клаусов. — Кто вы? Чимин? Один Санта отрицательно помотал головой и присел сбоку на корточки, беря его руку. — Что вы делаете? — Увидев шприц в руке Санты. Второй обошёл сзади и зажал его рот ладонью. Чонгук попытался выдернуть свою руку, но некто фиксировал её коленом и он почувствовал укол и жжение в руке. — Спокойно, зайка. Считай это рождественским подарком. Да в рот Гук ебал такие подарки, у него уже есть один, в заднице. А потом паника отступила и по телу пошло тепло принося удовлетворение и расслабленность. — Приступай, — кивнул Хо второму Санте. — Санта, ты такой забавный, — бредил Чонгук под действием препарата, — ой, ещё один. Хосок обернулся. Чимин принёс штатив и установил напротив кровати с шёлковыми простынями, вокруг которой были расставлены свечи для антуража. — Ты уверен что его не хватятся? — Я отправил сообщение с его телефона. Это даст нам время, а к полуночи мы вернём «посылку» вместе с подарком. А он точно справится? — Пак кивнул в сторону Санты, укладывающего Гука на кровать. — Тэмин — мастер в ублажении строптивых клиентов. Не боись. Чимин посмотрел на Чонгука. Сердце йокнуло. Когда-то он любил этого человека. Любил и доверял. И, быть может, крохотная частичка той любви до сих пор теплилась где-то в уголке его души. Израненной и отвергнутой души. — Выйди. — Что? — Тебе не следует это наблюдать. Уходи, — Хосок кивнул в сторону выхода. — Не переусердствуйте. — Вот поэтому я и прошу тебя уйти. Твоё жалостливое сердечко не выдержит. — Хён. — Блядь, Чи… — Хосок осёкся на полуслове. Имён нельзя произносить. — Каков мой закон? — Заработал — получи. Но всё же аккуратней. — Малыш, выйди, пожалуйста. Или отмотать всё назад? — Нет, — Чимин покачал головой, — нет. Я ухожу. Закрыв за собой дверь Пак чертыхнулся. — Соберись, тряпка! Он заработал. Заработал.