Достоевский хрипло и скромно рассмеялся. Не по-настоящему, но и без злобы. Смешок Фёдора будто парализовал Осаму. Он не понимал причину, что развеселила первого.
– Бог меня простит за ложь и ты прости. Я хотел увидеть твою реакцию. - Глаза Достоевского загорелись азартом, когда Дазай, как котёнок, которому не дали обещанное угощение, смотрел на него, наклонив голову в бок.
– Это нечестно! Первое слово дороже второго! - Наконец понимая сию ситуацию вымолвил Осаму. Фёдор, элегантно развернувшись и прихватив портфель, ухмыльнулся детсткому поведению:
– Не стоит говорить со мной. Видишь же как твои друзья ограждаются от меня. Не надо. Только их лишишься, не ожидай от меня многого.
– Да будто они мне нужны! Я буквально пару недель с ними знаком. - Дазай, бегая взглядом по сгорбленной спине Достоевского и смутившись его безупречному низкому хвостику, связанному чёрной пружинистой резинкой, неуверенно протянул руку к бледному запястью.
«Не уходи..»
Вампир, будто прочувствовав будущее прикосновение завёл свою руку к груди, прошептав что-то по типу: "Упаси меня, Господь, от прикосновения сего" или "прости меня, Батюшка, за прикосновение сë".
Осаму же думал сказать ему что-то стебущее в ответ или проигнорировать слова верующего, но его остановила забавная мелодия из «Деревни дураков». Он вздохнул, отвечая на звонок.
– Алло?
– Осаму, милый, ты где? Я волнуюсь, Тарас Васильевич сказал, что у вас уроки давно закончились, а тебя всё нет.
Дазай смотрел на ускользнувшего в коридор Фёдора, в движении рука-лицо.
– Мам, я иду уже. Не беспокойся.
– Точно, Осаму? Ничего не случилось? Ты в порядке?
– Да, да. Пока, руки мёрзнут. - Нагло соврал мальчик, быстро нажимая на красную кнопку.
Дазай вздохнул. Достоевский ушёл. Вновь ушёл, как и всегда, оставляя его одного в этом паскудном скучном мире.
***
Вернувшись домой мать чуть-ли не задушила сына объятиями, накормила, рассказала как волновалась, каким продуктивным был её день на уже новой работе, а ему хоть бы хны.
Осаму с тихим "спасибо" вышел из-за стола, оставляя Хитоми в недоумении. Она уже подумать успела, что её мальчику понравилась девочка, что он и витает в облаках, улыбаясь и молча хмыкая. Ну а если сын рад, мать-то что? Тоже улыбается, расцветая, как цветочек.
А Дазай в свою очередь замечтался не из-за какой-то девушки, а из-за холодного гения, непризнанного обществом. Его сердце всё ещё пылало огнём, вспоминая Фёдора с хвостиком. У него не было фетиша на волосы,
но это не точно ему просто безумно нравились шелковистые локоны Достоевского, аккуратно собранные в пучок. Это казалось ему таким домашним и комфортным.
Осаму так и хотелось к ним прикоснуться, поиграться с ними и вдохнуть запах. Он был уверен,
волосы Достоевского пахнут розами, теми самыми, что он подарил учителю.
Почему мальчика так тянуло к Фёдору - он не знает. Но он верил, что это лишь интерес, а может, из-за того, что Достоевский не такой как все. Дазаю всегда нравились оригинальные люди. Ведь именно они могли выкинуть такое, что потом на всю жизнь запомнишь или сделать что-то эдакое, неожиданное. Поэтому он и дружил с Колей. Забавно, в общем, всегда было. А забавы Осаму просто обожает.
Смахнув с дубового столика пыль, на полированное дерево пал синий учебник с нарисованной на нём окружностью. Да уж, геометрию, где и так видно, что треугольники равны - он ненавидел, а всеми любимый сайт «ГДЗ», наоборот, любил. Поэтому и быстро открыл поисковик, выискивая ответ.
Дазай тихо напевал весёлую песенку про суицид, вырисовывая карандашом кривоватые линии.
За окном уже темнело, гасли огни в соседних окнах. Ребятишки во дворе по-тихоньку расходились, оставляя качели медленно и одиноко покачиваться из стороны в сторону.
Осаму отложил тетрадь на край столика, ненадолго отводя взгляд от неё.
Какая магия. Теперь, на аттракционе сидел еле заметный чёрный силуэт. Был бы Дазай медиумом, он бы посчитал, что это - призрак, а был бы нормальным человеком, то просто завешал бы маломальный тюль шториной, сплетенной воедино неподалёку, но мальчик был и не тем, и не другим. Поэтому накинул бежевое пальто на плечи, выбегая на улицу под вопросительный взгляд матери и оставляя домашнее задание не сделанным.
Действительно, во дворе был только один чёрный силуэт, и никого. Только не "силуэт", а человек.
Достоевский, закинув ногу на ногу держался за цепи качели длинными пальцами. Одной ногой слегка задевал землю, покачивая скамейку и себя. Взгляд был направлен в пол, а излюбленные Дазаем пряди неряшливо торчали спереди, повиноваясь движению ветра. Фёдор был в той же чёрно-серой кофте, что и в ту их встречу. Длинные рукава закрывали вид на поцарапанные запястья, а сам вампир слегка ëжился в ритм дуновения. Шерстяная ткань тоже подрагивала, а в обтягивающие штаны серого цвета впивались деревянные опилки качели.
Если Осаму прохладно в пальто, то Достоевский, должно быть, в льдишку превратиться скоро. Дазай, будучи хероватым эмпатом, стянул с себя вещь, укутывая Фёдора в её, на что тот наконец поднял взгляд, в его глазах горели искорки, что
несвойственно для Фёдора Достоевского. А может, казалось из-за освещения. Они так и застыли, смотря в глаза друг другу.
Осаму, держа вампира за плечи, отвёл взгляд и нарушил тишину:
– Тебе холодно? - Да, самое тупое что можно было сказать в этот момент, но молчать он точно не хотел, ведь это
несвойственно для Осаму Дазая. Достоевский хрипло усмехнулся, одними губами произнося:
–
Там я, а там ты, потом свет, а потом тьма. Свет наблюдателен и радостен.
– Что? - Дазай искал ответ в глазах Фёдора, те лишь хитро поблистали.
«Думай.. Думай. Что это может значить...?» - Осаму растерянно метался по двору, в надежде найти подсказку. Его взгляд упал на левую сторону двора. Темно. Точно! Фёдор - спереди, он - сзади, слева - тьма, а справа... Справа свет. Свет из окна комнаты Осаму. Там стоит его мать, выражение лица развидеть невозможно.
– Свет наблюдателен и радостен. - Тихо повторил для себя мальчик. – Почему?
Чёрт, Достоевский всегда заставлял его думать, что не любил Дазай, но это было настолько интересно, что он продолжать учавствовать в этой маленькой игре.
– Ответ очевиден. - Фёдор выглядел так, мол, напряги уже свои извилины в голове, если есть.
– Расскажешь?
– Как ты забыл рассказать о понравившейся девочке?
– Что? А.. А! - Осаму прыснул от смеха, беззвучно смеясь. – Девочка блин. Ха-ха. Так ещё и нравится мне. - А тут Дазай замолк. Достоевский хихикал, хрипло и почти не слышно. Только когда Осаму перестал смеяться вампир взглянул на него, прекращая.
«А жаль.»
– Ты.. Вообще что здесь делаешь? - Спросил Дазай. Фёдор, будто вспоминая где находится, встал с качели и отряхнул штаны от острых тоненьких палочек.
– Гуляю.
– Ночью? - В голосе мальчика звучало удивление.
– Ночь - прекрасное время суток. Время для желаний, стремлений и возможностей, которые скрываешь при свете дневного светила. Время пробуждения потаенных страстей и внутренней жажды. - Вспомнил любимую цитату Достоевский, поблескивая белоснежными клыками.
«Внутренняя жажда...»
– Ты, случаем, точно не вампир? - Фёдор фыркнул на вопрос, что-то его раздражало в этой фразе.
– Я говорил. Вампиров отнюдь не существует и до сих пор.
– Я тоже говорил. Ложь чистой воды. Не существовало бы их, я бы не думал об этом.
– Лично я не виноват в том, что ты думаешь обо мне. - Достоевский усмехнулся. Осаму поставили в неловкое положение. Не желая опозориться от такой особы как Фёдор, он проигнорировал слова и заговорил:
– А вот я теперь думаю, называть тебя девочкой или вампиром. Нет, лучше моей вампирской девочкой! - Дазай снова разразился смехом. А Достоевский хотел доказать, что не терпила и не позволит какому-то старому знакомому-суициднику стебать его, поэтому кинул пальто в лицо Осаму, – Девушку свою называть так будешь. - и элегантно, с поднятой головой, начал уходить. Да, идеальная походка, идеальное попадание в цель, если бы ему не поставили подножку - вообще идиллия и он в раю, благо на ногах удержался.
– Не ожидал? - Дазай с ухмылкой на всё лицо протянул пальто Фёдору.
– Я знал, что есть подвох. - Достоевский скептически смотрел на вещь. – На кой чёрт оно мне?
– Как на кой? - Наигранно вздохнул Осаму. – Чтобы запора не было и домой нормально дошёл.
– Очень смешно. - Вампир подумал пару секунд, но всё же взял предложенное пальто, надевая.
– Завтра в школе отдашь. Бай-бай! - Дазай, понимая, что в нём скоро просверлит дыру Хитоми, побежал внутрь. Вампир, нахмурив брови пошёл в противоположную сторону.
***
Хватаясь за бежевые пуговицы пальцами, Федя остановился. Пошёл снег. Осознание. Он понял и горько усмехнулся.
– Конечно, ты же просто так не можешь быть добрым.
Достоевский всё понял. Дазай обыграл его. Он знал, что Фёдор полон гордости и чтоб подать пальто в школе при всех - посчитают собачкой новенького. А Фёдор не глупый, оставил бы вещь дома. Только вот, если не в школе отдать, то у Достоевского дома, тем самым Осаму узнает его адрес. А если пригласить на встречу, то ещё хуже. Первым заговорить с ним и попросить встретиться.. А что если он притворится, что своё пальто не одолжил бы? В любом случае – вампира поймали. Не взял бы его чёртово пальто, то замёрз бы, но так даже лучше.
Теперь Фёдор думал, пойти на поводке Дазая или выкинуть. его. пальто. нахрен.
