Кассиопея

      Выходной. Майские праздники вообще нравились Серёже, потому что вот вроде тяжёлый месяц перед поступлением, а вроде и почти неделя свободного от школы времени. Вот сегодня — День Победы. По радио крутят помпезные хоровые песни, на улицах вывесили советские флаги, на площади весь день патриотический концерт, а вечером там же будет салют. А ещё в 12 покажут московский парад по телевизору. И пусть Жилин уже не маленький, а значит танки и стройные шеренги силовых структур не вызывают пищащего восторга, смотреть парад ему всё ещё нравилось. Он даже Игоря позвал к себе домой, чтобы посмотреть вместе. Отец всё равно на службе, ведь сегодня в городе надо быть начеку: весь милицейский состав Катамарановска на службу вызвали.       Жилин немного волновался. Не часто он оставался с Игорем наедине дома, чтобы что-то посмотреть. Чаще они бегали вдвоем после школы за гаражи, чтобы покурить. Или уходили в лес на выходных, чтобы пособирать ягоды, грибы, да и просто поискать себе приключений. Катамаранов в такие дни бубнил о следах животных, о кустиках клюквы прямо у болота, о своих ненаглядных подболотниках, которые Серёжа ещё ни разу сам не видел… Но ему и не надо было, с Игорем рядом всё было интересно. А значит парад в этом году будет вообще восхитительный.       Серёжа, как положено радушному хозяину, заварил чай, достал пряники с верхней полки, сделал бутерброды с маслом и колбасой и принёс всё в гостиную, где включил Девятый канал. Шёл какой-то никчёмный сериал, поэтому Жилин выключил звук. Как раз раздалась трель дверного звонка. Серёжа подскочил как ужаленный и подлетел к двери, усиленно успокаивая сердце. И чего он так испугался? За дверью, оперевшись правой рукой о косяк, оказался званый Игорь Катамаранов с сеткой хурмы во второй руке (где он её летом достал — загадка). От него пахло чем-то спиртяжным и хвойным, но зная, что Игорь вечно копошится в гараже с соседом над его механизмами, Серёжа даже думать не стал, в чем же причина аромата. Наверняка, Катамаранов с самого утра полез что-нибудь разбирать и измазался в заправочных жидкостях. Тем не менее, его спавшая на лоб челка была чистой, значит голову тот мыл прямо сегодня с утра, да и белая майка-алкоголичка и светлая расстегнутая рубашка были без пятен.       — Дар-ва, Сер-рёга! — улыбнулся Игорь.       — Игорь! Ну чего ж ты стоишь тут как манекен, давай заходи, — Жилин крепко пожал руку друга и пропустил его в квартиру.       Игорь разулся и Серёжа провёл Катамаранова в гостинную и хотел было предложить расположиться на диване, но Игорь своевольно плюхнулся на пол и хлопнув по месту рядом с собой, пригласил Жилина присесть рядом. Тот пожал плечами, передвинул стол к ним и всё же уселся на пол к Катамаранову. Парад как раз начался. Серёжа включил звук и протянул Игорю чай. Сладкий-сладкий, что аж сахарный диабет заработать можно. Из телевизора играл советский гимн, но они не вставали. Игорь потому что знал, что всем всё равно встали они дома перед телеком или нет. А Серёжа потому что Игорю это не надо было. Да и ему особо тоже. Нет, он конечно безумно гордился подвигом советского народа во время войны, он буквально вырос на рассказах деда о тех временах, да и отец иногда вспоминал что-то из детства… Но как-то День Победы в глубине подростковой души всё равно был просто приятным выходным, чем трепещущим душу патриотическим праздником. Может, Серёжа подрастёт и поймёт, как ему всегда говорит папа.       Парад был потрясающий. И военная техника, и марши, и народные таланты и достижения, и автомобили… Всего так много, так красиво, да ещё и на красной площади! Пусть бесконечно все ворчат эти старики на лавках, Серёжа останется при своём — парад лучше любого представления. Большой и необъятный, как их страна. А ещё Жилину понравился парад потому что он, кажется, понравился Игорю. Серёжа украдкой на него поглядывал, проверял интересно ли тому. А Катамаранов медленно жевал бутерброд и внимательно смотрел на чёрно-белый экран. Час пролетел почти незаметно.       — Н-чего сбе! — вздохнул Игорь, дожевывая пряник. — Я б ткой белаз в-дил…       — Игорь, он же огромный! Ты куда на нём поедешь? В Марианскую впадину? — заухал Жилин. — Они ж для горнодобывающей промышленности. Ты совсем диктора не слушал, Игорёк?       — Ну… горы… прмыслим, — предложил Катамаранов, подумав.       — Так у нас тут только Катамарановские горы, а в них из ископаемых только камни серые, — махнул рукой Серёжа. — Другую большую машину тебе найдём.       — Как скажшь, — пожал плечами Игорь, а после подскочил со своего места и протянул руку Серёже. — Пшли кур-рить?       — Тут нельзя, не положено, — принял руку Жилин. — Отец если застукает — голову открутит.       — К гар-ражм пшли, — предложил альтернативу Катамаранов.       — Пошли, — просто согласился Серёжа.       До тех пресловутых гаражей от дома Жилина было всего-то минут 10 пешком по дворам. Гаражи прятались в небольшом овраге, куда и направлялись парни. День был тёплый, поистине праздничный, издалека слышалось эхо концерта, а людей в гаражный кооператив ещё не набежало. Оно и понятно, решили все выбраться в город, на Старозубова посмотреть. И конечно же, у парней было излюбленное место: узкий проход между гаражами в центре кооператива, где железные стенки не примыкали друг к другу. Если стоять друг напротив друга, то между ними оставалось меньше метра. Иногда они не замечали ничего вокруг и стояли прям так, близко-близко, курили и морщились от дыма сигарет. А иногда наоборот, неловко касались плечей друг друга, выдыхая куда-то в сторону, лишь бы на другого не попасть.       Они перелезли через хлипкий забор, воровато озираясь, пробрались к центру, спрятавшись от сторожа, в итоге оказавшись в том самом месте. Стояли напротив друг друга. Жилин похлопал себя по карманам и грустно вздохнул.       — Сигарет нет, — утвердил он. — Папа на смену ушёл, а я забыл стащить с пачки парочку.       — Н-чего, — махнул Игорь, достав из нагрудного кармана сигарету. — У мня одна есть. Пслед-дняя. В цыган-нчку буд-дем. — Серёжа кивнул ему.       Игорь прикурил, пока Жилин на него внимательно смотрел. Что-то было в движении пальцев, пока он поджигал спичку и делал первую тяжку. Серёжа думал, что «цыганочка» — это когда один затягивается и не выдыхает, пока не затянется второй. Но у Игоря, оказывается, была другая информация на этот счёт. Он затянулся долго, побольше дыма вбирая в лёгкие, а после у Жилина точно сердце остановилось. Игорь мягко взял рукой его подбородок, вынуждая приоткрыть рот, а после наклонился так близко, что коснулся носом носа Серёжи и выдохнул дым ему прямо в приоткрытые губы. Жилин растерянно вдохнул, чудом не подавился и с широко распахнутыми глазами смотрел на Катмаранова. Того ничего не смущало, он преодолел жалкие пару сантиметров и поцеловал Жилина. Недолго, но очень мягко. Серёже казалось, что это другая реальность какая-то, что это всё не с ним, что он в том дурацком фильме «Отважный Антуан Лапье». Но против он не был совсем.       Игорь чуть отстранился, всё ещё оставаясь совсем непозволительно близко. Он поднёс сигарету к губам Серёжи, а тот словно загипнотизированный затянулся, чувствуя теплые, слегка мозолистые пальцы. Катамаранов руку убрал, но больше не двигался, ожидая действий от Жилина. Тот задержал дыхание, слегка поднялся на цыпочках и выдохнул в губы Игоря. На них появилась легкая, несколько сумасшедшая ухмылка. Серёжа же решил, что надо идти до конца, как Игорь, так что как дым почти закончился, дёрнулся к нему, накрывая губы своими.       Так они и продолжали. Затягивались, выдыхали, целовались. В какой-то момент поцелуев становилось всё больше, а одной единственной сигареты всё меньше. Как бычок упал на землю они уже совсем не заметили. Игорь приобнял Серёжу за талию, придавил своим телом к железной стенке, пока Жилин сминал его бежевую рубашку в потеющих ладонях. Целовались неловко, без языков, стеснялись немного, но взбудоражено, даже возбужденно, громко выдыхая и стукаясь зубами. Немного горько от сигарет, а ещё был привкус чего-то… хвойного, спиртового. Подумать об этом Серёжа не успевал вообще никак. Его же целовал Игорь! Он столько раз это представлял в своей голове, думая, какой же он глупый и нерешительный. А тут наконец-то они больше не ходят вокруг да около.       — Сер-рёг, — тихо сказал Игорь, с тяжёлой одышкой отстранившись от Жилина. — Пойдшь на выпскной со мной?       — Господи, голубчик, — протянул пискляво от эмоций Серёжа. — Конечно, пойду, спрашиваешь ещё. С кем бы я пошёл по-твоему, мой хороший?       — Мой Сер-рёга, — довольно проурчал Катамаранов, возвращаясь к поцелуям с Жилиным.       Вернулся Серёжа домой уже после салюта. Окрылённый счастьем и проведённым днём с Игорем, Жилину казалось и море по колено. Уж вот точно День Победы. С гаражей они всё-таки ушли, потому что сторож подобрался непозволительно близко. Бежали так, что сверкали пятки, пока они не уселись все же на поляне у леса, громко хохоча. Теперь совсем не неловко держались за руки, обнимались, воровали друг у друга поцелуи. А потом Игорь проводил Серёжу домой, обещая встретиться в школе.       Орест снимал с себя форменный пиджак, когда Серёжа зашёл в квартиру, улыбаясь во все 32. Жилин-старший вскинул брови и улыбнулся сыну.       — Серёжка, ты откуда такой довольный? — задорно спросил он. — Не видел тебя сегодня на концерте, думал позвать на машинке рабочей покататься. Ты же любишь.       — Да, пап, не получилось, — отмахнулся Серёжа, пытаясь спрятать улыбку. — Мы с… одноклассниками… загулялись. Смотрели салют с холма. — И правда смотрели. Одноклассник только был один и всё поцелуями отвлекал от салюта. Серёжа не возражал.       — Ну ничего, — хмыкнул Орест. — Гуляй пока можешь, уже совсем скоро у тебя своя служебная машинка будет. Накатаешься.       И вот улыбка сама собой сошла на нет.